Гном ложится на спину и заползает в дыру. Переглядываемся с Пал. Показываю на себя, потом на Ветку, оборотню. Эльфийка кивает. Из отверстия доносится:
- Свободно.
Ложусь на спину. Руки вперед. Отталкиваюсь ногами. Как же неудобно ползти на спине! И руками ухватиться не за что! Кто-то подставляет ногу. Упираюсь в нее, отталкиваюсь и резко продвигаюсь вперед. Нога находит новую опору. Потом удается зацепиться рукой. Продираюсь сквозь камни, плотно зажимающие тело. Как же здесь гном лез?! Он же вдвое толще! Руки упираются в камень. Ощупываю ими стену впереди. Тупик? Становится страшно. Волевым усилием гашу панику. Не может такого быть. Гном же прошел! Он говорил - вверх. Сгибаю руки, пытаясь нащупать впереди потолок. Его нет. Зато удается найти "обратную" стенку. Упираюсь в нее руками и подтягиваю тело. Да уж! С живота под таким углом не вытянешься! И так проблемно будет ноги протащить. Отталкиваться ими уже не получается. Зато под руками хорошие зацепы. Подтягиваюсь, и колени проскакивают поворот. Уф! Как я боялся, что их заклинит! В неверном свете мха пытаюсь разглядеть, что дальше. Хрен разберешь! Вроде, надо развернуться. Лезу наверх. Камни везде вплотную, как разворачиваться? Ощущаю пустоту вокруг груди. Но бедра зажаты! Пытаюсь их подтянуть, грудь уходит вверх, в следующую узость. Нет, так я не развернусь! Что делать? Сдаю назад. Разворачиваю тело в талии, насколько могу. Лезу. Фигу! Девяносто градусов - не сто восемьдесят! Голова проходит, плечами упираюсь. С трудом втискиваю плечи. И всё. Дальше не идет. Угол разворота груди меньше, чем у плеч! Хочу схватиться руками, и соображаю, что левую опустил вниз. И наверх она не лезет, локоть упирается в камень. Опять спускаюсь назад, освобождаю руку, повторяю попытку. Вот будет обидно, если выше можно просто развернуться! Плечи снова входят в щель. Грудь застревает, ребра попадают на неудачно расположенный выступ, впивающийся в тело. Зато руки находят удобный зацеп. Повисаю на них и пытаюсь подтянуть бедра. Какая у меня, оказывается, задница большая! Есть! Продвижение совсем маленькое, зато бедра поворачиваются, за ними разворачивается корпус, руки подтягивают тело в щель, и задницу удается развернуть окончательно. А еще через вечность сверху раздается довольный голос Михала:
- Помочь?
Не отвечая, пыхтя, выбираюсь из дыры.
- Свободно, - кричит вниз гном. И мне. - Как впечатление?
Восстанавливаю дыхание и выкладываю впечатления. На родном языке, с марквашским в этом плане мало какой сравнится. Гном благоговейно выслушивает и просит:
- Слова запиши! Здорово звучит!
После чего поворачивается к дыре, из которой показываются Веткины ладошки. Михал захватывает ее запястья, командует: "Расслабься" и легким плавным движением вытягивает эльфийку наружу, умудряясь при этом заключить ее в объятья. Тяжело дышащая Ветка не реагирует, только выдает длинные фразы. Скорее всего, перевод моей недавней речи на эльфийский.
- Жива крошка? - гудит Михал. - Боялся я, что формы твои застрянут несравненные.
Левая рука легонько гладит эльфийку по заднице. К моему удивлению вместо полноценного удара в широченную довольную морду гном отделывается легким шлепком по зарвавшейся руке. Ветка освобождается и спрашивает:
- Рргыша-то как пойдет? У нее и гибкость не та, и сила.
- Синюшке легче будет, - сообщает Михал, не без сожаления выпуская девушку. - Короче она.
И действительно, оборотня пролезает быстро и даже не сильно запыхавшись. Сдвигаюсь к лазу. Почему-то не хочется, чтобы гном обнимал мою Палочку! Пусть с Веткой милуется! Вон, как разговорились!
- Слушай, малыш, - язвительно спрашивает эльфийка, - а ты-то как пролез, кабанюка здоровенный?!
- Молитвами твоими, крошка. Я часто хожу здесь! Хороший лифт. Вниз, так просто удовольствие одно! Как с горы на санках! Только головой вниз. Попробовать хочешь?
- А потом обратно лезть? - с ужасом спрашивает Ветка. - Нет уж сам лазай, мазохист чертов!
Помогаю Пал выбраться из дыры и прижимаю ее к себе. Так естественно, как у Михала, не получилось. Ну и наплевать! Главное, она не вырывается. Больше того, уткнулась лбом мне в плечо и пытается отдышаться, даже не ругаясь. Восстановившись, легонько гладит меня по руке и шепчет:
- Хватит. Спасибо тебе.
Что это? Да нет, просто играет на публику. Не раскатывай губы, Дунг, тебе еще младшая объяснила: любой эльфийке ты противен по определению, грязная полуобезьяна. Пал играет, хоть и не с тобой. Ты не цель, а средство… О чем я вообще думаю!
Из дыры вылезает Ку. А следом за ними гномы, протащившие наши рюкзаки. Выскакивают, бросают вещи и ныряют обратно в дыру.
- Готовы? - спрашивает Михал, дав брату отдышиться. - Пошли тогда.
И снова уныло тянутся переходы. Неровный грязный пол, бурые однообразные стены и низкий давящий потолок. Камень, камень и один лишь камень. Час, второй, третий…
Зато можно поразмышлять. Что со мной творится?! Я влюблен? В эльфийку?! Не может быть! Я же прекрасно знаю, что она такое. Ну хорошо, пусть причины их поведения не те, но что это меняет? Эльфийская "любовь" краткосрочна, зато ломает жизнь навсегда. Закончится этот поход, и она пойдет дальше, постреливая глазками в поисках новых жертв. И какая разница, ведет ее похоть и желание поиграть, или необходимость продолжения рода? Ты будешь мечтать о ней всю оставшуюся жизнь! А она не вернется. Никогда. В них нельзя влюбляться! Их нельзя любить! Но я-то люблю!
Вот оно и произнесено. Можно больше не прятать голову в песок. И, кстати, чего я боюсь? После выполнения задачи мы с братом умрем. Так что мучиться неразделенным чувством мне придется совсем недолго. А что, в положении смертника есть свои плюсы! И немаленькие.
Вот только как ей это объяснить? И надо ли? Очень сомневаюсь, что она испытывает ко мне что-либо большее, чем обычная дружба. Я же не эльф, их вообще не существует. А все остальные эльфийкам противны. Нет, всё, что остается, это принять свою судьбу, а пока пользоваться плодами нашей игры. Очень приятной игры, надо заметить…
Наконец-то какое-то разнообразие. В стене выдолблена ниша, с потолка которой в большое деревянное ведро капает вода. Тут же стоит кружка.
- Водокап, - сообщает Михал. - Из бадьи только кружкой черпать этой. И наливать надо куда.
- А ночуем где? - спрашивает Ветка.
- Рядом тут грот есть.
Гном поворачивает в боковой проход и через полсотни шагов мы оказываемся в гроте. Небольшой уютный зальчик. Каменные стены задрапированы материей, большой камень-стол в центре и камни-стулья с деревянными сиденьями. Три деревянных же лежака. И даже занавески, отделяющие каждую кровать от общего пространства!
- Прошу к шалашу скромному нашему, - провозглашает Михал. - отдохнем здесь перед дорогой дальней.
Ничего так шалашик. Мне нравится! Куда приятнее, чем на снегу под шерстяными одеялами. Сбегать до водокапа - тоже не снег топить. И дрова в горах пришлось бы на себе тащить полдня, а здесь… Придется, наверное, обойтись сухим пайком. Не впервой. Но гном вытаскивает… газовую горелку! Устройство, конечно, примитивное, но с луками не вяжется.
- Подарил Егор! - гордо сообщает он Ветке, а заодно и остальным. - С Земли привезли! Ценят Михала Рагима в Городе.
- А кто это, Егор? - невинно интересуется Ку.
Молодец. Лучше, если он спросит. Гном даже присвистывает:
- Из каких же краев дальних пришли вы, что не слышали имени его? - вопрошает он. Не спрашивает, а именно вопрошает.
- Издалека, - отвечает Куан. - Два месяца добирались.
Ни словом не соврал. Два месяца прошло с разговора с майором.
- Егор - провозглашает Михал. - Человек, который может всё. Он победил демонов, прекратил Большую Вражду. У нас не было даже надежды на будущее. Теперь надежда есть. И имя ей - Егор!
Не ожидал от этого циника подобной патетики. Понять бы еще, что она означает… Демонами здесь зовут иномирцев. То есть, миротворцев, проводящие "контртеррористические" операции. Что это такое, мы по Марквашу знаем. Не забыли за четыре поколения. Человек, который их победил… Мечами и стрелами… Ой как мне всё это не нравится!..
Палемалевизианоэль, эльфийка
Проблема возникает, когда начинаем устраиваться спать. Три двуспальных лежака. И шесть человек. Разумно сделано, не жарко здесь и влажность большая, так что грелка под боком лишней не будет. Вопрос - кого с кем класть!
Еще совсем недавно проблем бы не было! Мы с Веткой, Куан с Дунгом, а на третьем Ррыгша с хозяином. Если Михал приставать начнет, то собачка наша только обрадуется!
Но сейчас всё изменилось. То есть, не сейчас, но вылезло только что… Мы с Дунгом изображаем влюбленную пару. Или даже уже не просто влюбленную. Как раз сегодня говорить особо не о чем, но игра есть игра. Хорошо смотрятся влюбленные, через ночь спящие вместе, а через ночь - с другими! Синяя менее озабоченной не стала, но зациклилась на Куане, и отходить от него отказывается. И что? На третий топчан Ветку с Михалом класть? К утру там точно только один живой останется! И куда мы под землей без проводника?!
Разыграть ссору и отправить к гному Дунга? Вариант не самый плохой. Только поймет ли Ду мою игру? Не уверена. Да и что делать дальше? Когда "помиримся"? Проблема-то останется…
Мы давно лежим, а вредный гном вовсю подтрунивает над подругой.
- Не бойся, крошка, Михал Рагим не бросит тебя в беде. И согрею, и обниму крепко.
- Бояться тебе надо, малыш, - парирует подруга. - Это я днем могу вовремя клинок остановить. А ночью, толком не проснувшись, не гарантирую!
- Что, так и спишь с кинжалом? Бедная крошка! Сегодня можешь оставить его вне постели. Тебе есть с кем спать!
- И не мечтай даже! Лучше скажи, куда бороду подевал? Гном, и без бороды!
- Далась тебе эта борода! - возмущается Михал. - На кой она мне?! Грязь по пещерам собирать?! Дурных немае! Каждый день бреюсь! По четыре раза! А вот сегодня - не склалось. А надо бы. Как целоваться начнем - исколю щетиной!
- Можешь не заморачиваться, - отрезает подруга. - Тебе это не светит!
- Что не сделаешь, женщины любимой ради! - заявляет гном. - Держи, крошка! - и вручает подруге огромный ком меха. - Стели давай!
- Размечтался! Это что, вообще?
- Спальник! - отвечает Михал. - На одного. Специально для тех дур держу, что нормально греться стесняются. Бери, бери. Я привычный к климату нашему. А ты без него замерзнешь. Стели. А я побреюсь пойду. Передумаешь вдруг…
Гном выходит.
- Вет, - окликаю подругу. - Может…
- Брось, Пал, - смеется она. - Не хочу мешать твоей большой и чистой любви. А это, действительно, теплая штука… - подруга делает паузу. - И мальчик ничего. Высокий, широкоплечий! Был бы эльф - цены б ему не было!
Возвратившийся Михал обходит все лежаки, задергивая занавески. Снимает с головы мох (оказывается, это растение светится только на человеке, реакция на тепло). Привычно пристраиваю голову на плече у Дунга. Зачем я это делаю? Ведь нельзя! Но так приятно! Его рука охватывает мои плечи. Вторая - талию. Поглаживает спину. Эльф! Как хорошо!
- Не надо, - шепчу я. - Пожалуйста!
Он не останавливается. Его губы касаются моих. Какие они вкусные! Сумасшествие! Нельзя же, нельзя! Надо его оттолкнуть! Но как не хочется…
Громкий грохот заставляет всех вскочить! Впрочем, не всех. Из-за занавески Куана доносится только спокойное размеренное сопение.
- Что случилось? - спрашиваю я, садясь на лежаке.
- Наш гостеприимный хозяин, - сообщает подруга, - упал с кровати.
- Гном? - удивляется Дунг. - В своих подземельях?
- Ага! - смеется Ветка. - Малыш, ты не расшибся?
- Не дождешься, - обиженно бурчит Михал. - За что?
- Было бы за что, вообще б убила! Но ты хоть понял, наконец, с кем связался? Тогда лезь обратно, не на полу же тебе спать!
Ложусь. Дунг обхватывает меня, и… Вскакиваем снова.
- Теперь мы оба упали, - сообщает Ветка. - Но я сверху. На мягкое.
- Вет! - интересуюсь я. - Вы чем там занимаетесь?
- Играем в увлекательнейшую игру. Просто дух захватывает! Малыш должен поцеловать меня и не свалиться на пол.
- И как успехи? - интересуется Дунг.
- Первые две попытки неудачные, - констатирует подруга.
- Не совсем? - комментирует Михал.
- Верно, - соглашается Ветка. - Поцеловать получается. Я, все-таки, в спальник упакована. И в темноте не вижу! Давай, бери меня и клади на место, - командует она. - Выбираться лень.
Доносится непонятный шум, явный звук поцелуя, вскрик, грохот и неприличная фраза на квертианском.
- Три - ноль! - комментирует Дунг.
- Ага! - Ветка явно довольна. - На этот раз он пытался это сделать стоя. Держа меня на весу…
- Не в форме я сегодня, - произносит Михал. - Завтра продолжим.
- Договорились. Клади меня на место.
- То есть, нам можно спать? - уточняю я.
- А вам кто-то мешал? - удивляется Михал.
- Почти нет, - откликается Дунг. - Ты больше падать не будешь?
- Надеюсь, - вздыхает тот.
Я ложусь. Обратно на мягкое уютное плечо. В кольцо сильных нежных рук. К тянущимся вкусным губам.
- Дунг, милый! Не надо! - прикладываю ладошку к его рту. - Прошу. Не заставляй сбрасывать тебя на пол!
Дунг, маркваш
И снова бесконечные коридоры, серо-бурые стены, нависающие над головой камни и грязная тропа под ногами. Огромные залы, с теряющимися в темноте потолками. "Шкуродеры", которым лишь толстая ткань гномьих комбезов мешает оправдать свое название. Глубокие "колодцы", где требуется умение лазить "в распор". И снова коридоры, коридоры, коридоры… Ведерки на водокапах, неяркий свет мха на лбах и непрекращающееся движение.
Путешествие проходит безопасно, но скучно и утомительно. Я не возьмусь сосчитать, сколько дней мы идем, они сливаются в единую серо-бурую полосу, не имеющую начала и, наверное, конца. Зато каждую ночь помню от первой до последней минуты. Они не похожи друг на друга, хотя со стороны, наверное, выглядят одинаково. И различия в обликах гротов не имеют ни малейшего отношения к неповторимости наших ночей. Почти не сплю. Невероятно жалко тратить на сон время, когда я остаюсь наедине с ней! С моей Палочкой! С моей любимой! В памяти откладывается каждая секунда, каждое движение, жест, касание… Гибкая талия под рукой… Головка на плече… Рука, теребящая волосы на затылке… Сладкие упругие губы… Пальчики, закрывающие мой рот… И сводящий с ума шепот: "Дунг, милый, не надо…". Каждую ночь одинаково, и каждый раз иначе…
Мирно посапывают Куан и пригревшаяся у него на груди Ррыкша. Ветка с Михалом сходятся в традиционной пикировке, заканчивающейся грохотом или вскриком. Я почти не замечаю всего этого. Их нет. Никого и ничего нет. Только мы: я и Палочка. Моя любимая.
У нас ничего не было. Пал ведет себя как примерная марквашская девушка, воспитанная в традициях кланов и свято чтящая заветы предков. Никому, никогда, ничего. Будет муж, единственный и на всю жизнь, и никого кроме, ни до, ни после… Наверное, эльфийка должна вести себя иначе. Но мне наплевать, кто, кому и что должен. Возможно, это та самая игра ее расы, бояться которой учат мальчиков всех миров. Тоже плевать! Мне нужна она, моя Палочка, и никто другой. Теплая, гибкая, нежная… И такая родная… Я готов мерить шагами подземные коридоры бесконечное количество дней, лишь бы между ними существовали эти ночи. С объятьями, ласковыми поглаживаниями, прерванными недопоцелуями и хрипловатым шепотом: "Дунг, милый…".
У нас ничего не было. Как ничего? А эти ночи? Это растворение в ней? Это всепоглощающее, ничем незамутненное счастье?.. Это "ничего"?! Да разве можно сравнить с этим животное наслаждение тела, подкрепленное лишь инстинктивным желанием размножаться?! Разве можно жертвовать таким "ничем" ради какого-то сна? И я дремлю на ходу, автоматически переставляя ноги и мечтая о ночевке, легком шорохе шерстяных одеял, головке на плече и тихом шепоте: "Дунг, милый…"
- Там что-то есть, - Ррыгша принюхивается к боковому коридору.
Михал останавливается, вглядывается в темноту, прислушивается.
- Тебе показалось. Нам туда не надо.
- А вот и не показалось, - возмущается собачка. - Я не ошибаюсь! Я перевертыш! Сейчас посмотрю.
И синяя, вильнув хвостом, уносится в темноту.
- Назад! - орет гном и, срывая с пояса топор, бросается следом за оборотней. - Ендрыжная бабуренка! Принабобеный распрофигдяк им в печенку! Ждите здесь!
Счас! Куан бежит рядом с ним. Мы втроем в полушаге сзади.
- Куда? - возмущается Рагим. - Это не ваша драка!
- Береги дыхание, малыш! - парирует Ветка. - Оно тебе пригодится. Что там?
- Крокрысы! Перепендебенить гнездогундливого трибаку через кондоприбобину! Синюшка уже труп! Хоть пока и бегает!
Стены расступаются. Среднего размера зал, в дальнем конце которого два высоких человека, прижавшись спинами к стене, отмахиваются нагинатами от напирающих на них полуметровых крыс с крокодильими челюстями. Перед бойцами громоздится гора трупов, но звери нескончаемым потоком вливаются из бокового прохода. Часть из них уже гоняются за оборотней, которая стремглав носится по залу, уворачиваясь от страшных клыков.
- Синюшка! За спину! - орет Михал, и описывает топором широкий круг.
Штук пять тварей катятся по полу, две тут же вскакивают, однако собачка успевает проскочить. Часть живого потока разворачивается в нашу сторону. Гном тут же отступает назад. Наши мечи пробуют крови.
- Надо вытащить дваргов! - говорит Михал. - В коридоре поток можно долго держать! Прикроете?