- Дай сюда! - Океан ненависти, злобы и презрения прозвенел в неожиданно визгливом голосе главы совета, оттолкнувшего тяжеленный стул, как плетеную корзину.
- Да на… - еще не успел я договорить, а он уже цепко прижал к груди вожделенный символ.
И почти в тот же миг полный боли и разочарования вскрик огласил гробовую тишину кабинета и рванулся в открытое окно. Грохот распахнувшейся двери, топот стражников и глухой шлепок осевшего тела слились воедино, ввинтившись в виски страшным предчувствием.
Нет, это неправда, у старика просто сердце отказало, да может, он вообще всего лишь сознание от волнения потерял? Ну ведь я же свободно ее держал и ничего не стряслось? Тем более что я совершенно не имею ни малейшего желания становиться никаким правителем! Да и не могут же они заставить меня силой? Или… могут?
Стражники под руководством вскочившего с места Макквина отнесли не подающего признаков жизни лорда на диванчик, старательно обходя выпавший из его рук символ. Ну чего уж тут, обреченно вздохнул я, сам взял, сам и положу на место. Подхватил тускло поблескивающий артефакт и шагнул к камину. Зеленые лучики вспыхнули веселым блеском, золото льнуло к руке почти живым теплом. А вот дудки тебе. У меня есть родина, друзья, важное дело и - самое главное - любимая женщина, которая ждет моего ребенка. И все это я никогда не променяю ни на какую власть.
- Так что извини, поищи себе другую жертву, - тихо шепнул я брошке и решительно водрузил ее на место.
- Он в обмороке, - сообщил лекарь, и с моей души словно оковы сняли.
Неприятно быть причиной чьей-то гибели, даже косвенно. Я вернулся на свое место и, постепенно приходя в себя, сообразил, что у меня возник большой, просто огромный вопрос к монаху.
- Гийом, - дождавшись, пока стражники покинут кабинет, выпалил я, - как же это получается, магов у вас нет, магия запрещена, а символ для проверки правителей вы используете магический?
- Не все так просто, - буркнул Рамм, - у нас совершенно другой подход к этому вопросу.
- А вот ты про этот подход мог бы рассказать и заранее. - Оказывается, обида на друга еще не совсем покинула мою душу. - А теперь я хочу услышать ответ герцога, тем более что он давно мне обещал.
- Откуда я мог знать раньше… - буркнул Десмор и смолк, остановленный повелительным жестом консорта.
- Тай прав… я обещал и, пока Макквин занимается своим пациентом, вкратце поясню.
Давай хоть вкратце, хмыкнул я про себя, дополнительные вопросы пока никто не запрещал.
- Магию, как ты сам понимаешь, отменить нельзя, - начал свое пояснение милорд со вполне разумного и банального утверждения, - но вот отношение к ней и способы использования у нас абсолютно разные. Ваши маги, используя свои особые способности, с детства учатся собирать энергию в себе, а когда удержать полученное становится невозможно - копят ее в кристаллах, вливают в амулеты и артефакты. Можешь себе представить, как выглядят такие вещи в энергетическом или магическом, как вы говорите, поле? Яркими угольками различной насыщенности и формы, плывущими среди искривленных, рваных потоков энергии. Более того, энергия, надолго спрятанная в кристаллах, ослабляет общее поле, и ваши маги для подпитки своих резервов ищут нетронутые потоки. Но вашей стране повезло, у вас под горами находятся очень мощные природные источники, и поэтому потоки тоже не иссякают. И их вполне хватает и вашим магам, и живой природе. Не смотри так иронично, неужели тебе никогда не приходило в голову, что животные и растения в наполненном магической энергией мире просто не могли за прошедшие тысячелетия не приспособить ее для своей пользы? Ты же знаешь про необычную способность некоторых мелких травоядных в случае опасности оказываться за несколько десятков локтей от хищника? Правда, она у них слабеет к старости, но не исчезает совсем. А ползающие по пустыне в поисках воды растения? А порождения магии и животного мира вроде русалок, леших, домовых и оборотней? И еще сотни, если не тысячи, примеров.
Вот тут он был прав, все эти существа действительно встречались, но очень редко и в основном в самых глухих и безлюдных уголках нашей страны. Так что обычно их даже особо в расчет не брали. Но если посмотреть с его точки зрения… странно, что Кларисса никогда не рассказывала мне таких вещей. Ведь не знать этого совершенно моя премудрая наставница просто не могла. Значит… либо в ковене существуют какие-то правила и запреты на эту тему, либо магиня попыталась скрыть ее от кого-то конкретного. И тогда я могу поздравить ковен: в течение почти пятнадцати лет ей это очень успешно удавалось.
- А вот у нас почти нет постоянных источников, - с легким вздохом продолжил монах, - море само по себе тянет к себе магию, да еще и бесконечные зимние шторма рвут потоки и рассеивают по побережью. Вот и не копят служители магию в себе, а, собирая редкие крохи, непрерывно сливают в растения. Ну а оттуда она уходит к духам, хранящим и поддерживающим наш народ. Ну ты же был в Зеленом монастыре? Туда может прийти любой больной и страждущий, и ему обязательно помогут.
- Ага, помню, мне уже помогли, - с легким сарказмом фыркнул я, незаметно пошевелив искалеченной ногой.
- В твоем случае нам просто не хватило времени, - пряча взгляд, тяжело признался монах, - все усилия пришлось бросить на то, чтобы заживить разрезы на щеке и не дать рассосаться шрамам.
Какие еще разрезы, только теперь озаботился я появлением уродливого шрама, так это что, не иллюзия и не поверхностная царапина?
- Тай, как только можно будет… они уберут эти шрамы… - чуть не плача смотрела на меня принцесса, а в моем сердце тихо поднимало свою змеиную голову новое подозрение.
А она-то тут при чем? Ох, похоже, я все-таки и олух!
ГЛАВА 16
- Как ты не вовремя его устранил, - беззлобно попенял мне Баморд, когда едва живого Эйгильда унесли из кабинета, - у нас было к нему еще несколько вопросов. Ну в таком случае остался только милорд Дрежер де Борсайд, возьмемся за него?
Милорда Борсайда стражники накрепко прикрутили к стулу, хотя он вел себя довольно мирно. Но когда консорт поднял на самого важного пленника строгий взгляд, я в полной мере одобрил эту предосторожность. Нет, зачинщик не смог сделать ни одного резкого или угрожающего движения. Зато презрительно ухмыльнулся, не сводя горящих ненавистью глаз с консорта, и отправил в его сторону смачный плевок. Достать свою цель он не сумел, зато у него отлично получилось мгновенно настроить против себя всех, кто до этого момента еще считал, что с пленником удастся поладить добром. На скулах Гийома крутнулись тугие желваки, он побледнел от ярости, но каким-то чудом сдержался, предоставив мнимому мажордому задать первый вопрос.
- Скажите, милорд Борсайд, вы принесли во дворец такое опасное зелье только затем, чтоб припугнуть лорда Антора? Не могли же вы не догадываться, что пострадаете первым?
- Я собирался убить вашего драгоценного лорда и всех его приспешников, - с садистским наслаждением тянул слова Борсайд, - а для себя и тех, кто мне сможет пригодиться, припас противоядие. Мало кто знает, что первые три дня, пока золотая плесень еще только распространяется по телу, она не опасна. Опасен яд, который потом выделяют в кровь зараженного ее невидимые корни. Но об этом вам подробнее расскажут матросы с яхты "Южная звезда".
В кабинете воцарилась просто гнетущая тишина, каждый пытался справиться с нахлынувшим отчаянием по-своему. Милорд стиснул в кулаках несчастное пресс-папье с такой силой, что костяшки пальцев стали синеватого цвета, Элессит в ужасе широко распахнула и без того огромные глаза, неверяще вглядываясь в сидящее посреди комнаты чудовище. Рамм почему-то закрыл ладонью рот, а Зигель, до этого наполовину витавший в своих мечтах, уставился на лорда, еще вчера казавшегося ему таким гостеприимным и милым хозяином, с нескрываемым омерзением.
- Милорд… - справившись с собой, попытался задать следующий вопрос Баморд, но консорт остановил его резким взмахом руки.
- Где это противоядие?
Его свистящий шепот был страшнее пения черной песчаной гюрзы, крадущейся ночью по бархану к своей жертве. Глаза потемнели и сузились, а руки словно начали тянуть из земли нечто невидимое, но жуткое. Только в этот миг я догадался сопоставить недавнюю лекцию герцога о магии с тем фактом, что он сам является далеко не простым служителем Зеленого монастыря.
- Ничего не получишь… - полузадушено выдавил преступник, которого давила и ломала неведомая сила, - пока… не вернешь украденное.
- Что такое? Я? У тебя? Украл? - разом отпустив призванную им силу, недоуменно уставился на Борсайда монах, и в его взгляде появилось явное сомнение в душевном здравии противника.
Впрочем, я и сам так решил, устраивать заговоры и играть в смертельные игры ради даже самой драгоценной вещи может лишь настоящий безумец. Мы ошеломленно уставились на пленника, пытаясь рассмотреть в бледно-голубых глазах и надменном, злом лице неоспоримые признаки душевной болезни, а он холодно рассматривал нас. Потом мрачно ухмыльнулся и резко, как топор в дерево, швырнул в консорта всего одно слово:
- Алексанит.
Что? Чушь какая-то, мотнул я головой, это же имя герцогини?! И все знают, что ее светлость утянул неизвестно куда старинный артефакт! С веселым возмущением обернувшись к монаху, убедиться, что и он думает так же, я с изумлением натолкнулся на помертвевшее лицо и потерянные зеленые глаза, ставшие бездонными от невыносимой боли.
- Папа!
Элессит с отчаянным криком бросилась к отцу и, обхватив обеими руками его голову, крепко прижала к груди.
- Не верь, он все врет! Я знаю… она мне говорила! Я… хорошо запомнила, что ты самый лучший!
- Это из-за тебя она осталась с ним! - с ненавистью бросил принцессе милорд. - Из-за тебя ложилась под нелюбимого! Ты сделала из Алексанит шлюху!
- Милорд, вы забываетесь! - возмущенно вскочил со своего места Десмор, но меня уже тоже несло волной гнева.
- Сядь, Рамм, - коротко приказал я, направляясь к пленнику, и северянин послушно опустился на стул, - я сам с ним поговорю.
- А я не собираюсь… - начал было очередную тираду негодяй, но вынужден был смолкнуть.
Еще никому не удавалось разговаривать с заткнутым ртом. В самом прямом смысле - прихваченной мною со стола крахмальной салфеткой.
- Когда я говорю, что собираюсь поговорить, - склонившись к Борсайду, насмешливо сообщил я, - это значит - все остальные должны помолчать. Мне очень жаль, что пришлось потратить на вас салфетку, но, во-первых, я не терплю, когда про женщин говорят таким тоном, а во-вторых, не желаю давать вам возможности плеваться как самое вредное ездовое животное. Слово из семи букв, не угадали? Я так и думал, что вы не знаете. Что? Не слышу. Сейчас выну салфетку.
Я специально молол всякую чушь, отвлекая на себя внимание окружающих, давая время консорту и его дочери утешить друг друга.
- Знаю, верблюд! - злобно рявкнул милорд, едва салфетка была выдернута у него изо рта, и тут же возмущенно замычал, немедленно получив ее обратно.
- Хорошо, верю, что с верблюдом вы знакомы, я сразу понял, что именно у него вы научились так отвратительно себя вести, а теперь поговорим о главном. - Мой голос мгновенно потерял игривость и стал тверже стали. - Вы думаете, что запугали всех своими угрозами и теперь получите желаемое? Не надейтесь. Мы немедленно отправим во все ваши дома и дворцы стражников и соберем всех их обитателей в одном замке, самом надежном. Всех до единого, включая стареньких нянюшек, конюхов и ваших родственников. Посадим всех в подвал, вместе с вами, разумеется, и бросим в окно пузырек с золотой плесенью, предварительно объяснив несчастным, по чьей вине они будут страдать. И не думайте, что я блефую, люди Дуна - мои друзья, я не один год делил с ними кусок хлеба и глоток пресной воды, пережидал многодневные штили и боролся с яростными штормами. Они мне ближе, чем братья, и за противоядие для них мне не жаль всех ваших тетушек, дядюшек, племянников и бастардов.
Произнося эту речь, я, не отводя глаз, следил за противником, незаметно выделяя ключевые слова и ловя его малейшую реакцию. Как бы ни владел милорд собой и каким бы ловким лицедеем он ни был, в такой напряженной обстановке полностью скрыть свои чувства ему не удалось. При упоминании тетушек и бастардов его дыхание сбилось, а на висках появились крошечные капельки пота.
Вот оно как! Сам с пылающими гневом глазами громогласно обвиняет консорта в воровстве его собственной жены, делая при этом довольно многозначительные намеки на запутанные любовные отношения, и в то же время не отказывает себе в удовольствии плодить бастардов?
- Хотя, судя по вашей реакции, - с жестокой прямолинейностью открываю ему свои карты, - вполне достаточно будет одних бастардов. Да и пузырек разбивать не придется. Баморд, думаю, тебе пора отправлять стражников на поиски незаконных деток милорда Борсайда и слуг, которые смогут указать, где содержатся матросы. Да не скупитесь, платите за помощь золотом. Милорд ведь богат? А вы, Борсайд, пока попробуйте представить, как встретят ваших милых деток морские волки, когда им подробно объяснят, что к чему.
Отвернувшись от милорда, я спокойно направился к столу, стараясь не смотреть в изумленные глаза Зигеля. Ну да, я и сам знаю, что был просто отвратителен в роли не знающего ни малейшего сострадания пирата. Но не менее твердо я знал и другое: только таким угрозам может поверить негодяй, подобный Борсайду. Потому что самому ему даже в голову бы не пришло кого-то пожалеть.
И только когда Баморд действительно вызвал Ганиса и начал деловито пояснять полковнику, кого и где им нужно разыскать, особо упирая на секретность и срочность задания, до меня начала доходить противоестественность происходящего.
Почему мои циничные рассуждения о тетушках и детишках шокировали только чувствительного Зигеля?! И отчего ни Десмор, ни принцесса даже не поморщились? Хотя раньше Рамм никогда бы не смолчал, встретившись со столь явным проявлением бесчеловечности. Да и Элессит еще несколько минут назад вся пылала от возмущения. А теперь только старательно прячет взгляд, усердно ковыряя ложечкой раскрошенный бисквит.
Отчаянное мычание пленника, на которое никто старательно не обращал внимания, дополнилось истеричным стуком каблуков.
- Ну что тебе еще?! - досадливо фыркнул я, сообразив, что больше никто, кроме меня, не собирается общаться с негодяем, и вновь нехотя встал со стула.
- Ты… - едва я выдернул салфетку, надсадно закашлялся лорд, - чудовище!
- Если ты сучил ногами только для того, чтобы попытаться меня оскорбить, то зря старался, - бесстрастно уронил я в ответ, - ругань негодяев я могу считать за комплимент. А вот если ты сейчас не скажешь ничего действительно интересного, эта салфетка останется с тобой до самого дома.
- Стой… я скажу. Не нужно никуда отправлять стражников… я блефовал. Матросы Дуна спокойно спят на яхте… я сумел подкупить одного, он подсыпал в еду сонное зелье. А Дуна забрал ре Жегриз… мы специально их разделили. Поверь… это правда.
- Милорд… скажите честно… хоть раз в жизни, а вы сами на моем месте чему бы поверили? То вы машете пузырьком и грозите всех заразить, то заявляете, что матросы уже больны, а потом вдруг говорите, что они просто спят. Нет, я никак не могу вам сейчас поверить. Вот когда у меня в руках будут ваши отпрыски, тогда и поговорим, - обращаясь к негодяю с самой убийственной вежливостью, сообщил я и сделал вид, что собираюсь снова заткнуть ему рот салфеткой.
- Не нужно, умоляю, у меня больные легкие… мне не хватает воздуха, - буквально взвыл Борсайд, едва я поднял руку. - И детей… пожалейте… они же испугаются…
Что-то сложилось у меня в голове не столько от этих слов, сколько от силы прозвучавшего в них чувства. Странной смеси застарелой вины, досады и страха. Словно в темном чуланчике вдруг вспыхнул яркий светильник, и сразу стало видно, где что находится.
- Ваших деток вам жаль, - склонившись почти к самому лицу милорда, яростно прошипел я, - а маленькую дочку Алексанит вы не пожалели? Или вы не догадывались в тот момент, что дети страшно пугаются, когда на них нападают чужие дяди?
- Откуда мне было знать… - дернулся он в сторону, и вдруг до него дошло, - ты… исчадие тьмы… как ты узнал? Нет… тебе никто не мог сказать… нас было всего трое…
- Так это было твоих рук дело! - Консорт в одно мгновение оказался рядом и попытался вцепиться в горло старинного врага дрожащими пальцами. - Своими руками… как бешеного пса…
- Гийом! - еле протиснувшись между ними, попытался я загородить пленника своим телом. - Да помогите же мне кто-нибудь! Он ведь действительно придушит эту гадину, и мы никогда не узнаем правду.
Но северяне уже и сами, роняя по пути стулья и посуду, спешили мне на помощь, и через несколько минут, вняв их доводам, Антор нехотя возвратился на свое место. Вернулся и я, отчетливо разглядев на побелевшем лице негодяя то особое, ошеломленно-глуповатое выражение, какое бывает только у людей, минуту назад чудом разминувшихся с собственной смертью. Им еще не верится, что все случившееся действительно произошло не с кем-то другим, а леденящий ужас запоздалой волной уже стискивает внутренности.
- Лорд Борсайд, - голос Баморда прозвучал сухо и презрительно, - несколько минут назад вы косвенно признались, что нераскрытое покушение на жизнь принцессы, произошедшее двадцать четыре года назад, - это ваших рук дело. Сообщите нам, с какой целью вы его совершили?!
- Я хотел вернуть Алексу… - еще растерянно пробормотал Борсайд, и вдруг его словно прорвало, видимо, дало себя знать недавнее потрясение, - мы любили друг друга! Мне было двадцать три, а ей только минуло девятнадцать, когда мы встретились. И я сразу понял: она предназначена мне самими богами… или духами… Тому, кто не пережил этого чувства, меня не понять… Мы несколько лет изредка встречались тайно, ее родители были категорически против, и я терялся в догадках, знатность рода и богатство делали меня одним из первых претендентов на ее руку. А когда мне в сотый раз запретили даже близко подходить ко дворцу, а она отказала очередному жениху, мы решили бежать. Однако попытка не удалась, меня обманом запер в подвале собственный отец. А через несколько дней велел страже привести в свой кабинет и сообщил, что по приказу великой герцогини должен открыть мне важную тайну. Вы уже поняли, что он мне поведал? Мой любвеобильный папочка успел наследить и в герцогской спальне! Алекса оказалась моей сестрой! Я не мог его простить и на несколько лет уехал в Гассию. Кутил, гулял… но каждый раз, получая письма из дома, больше всего боялся найти в нем сообщение о ее свадьбе. А дождался других вестей: родители Алексанит один за другим покинули наш мир, оставив ее повелительницей. Я мчался назад как сумасшедший, наивно считая, что препятствий для нашего брака больше нет. Увы. Алекса считала иначе. Ей уже исполнилось тридцать, и она думала о наследнике. А стать его отцом я никак не мог… зато именно я придумал, как нам решить эту проблему. Она возьмет консорта, а после рождения ребенка отправит его куда-нибудь в Гассию… с дипломатическими полномочиями и заключит долгожданный брак со мной. Я лично перебрал всех возможных претендентов и принес ей список из шести имен. Она, не читая, поставила крестик против первого имени… вот так лорд Антор занял мое место…