- Если сюда придут - сам не нарывайся. Ты хоть и с "Георгием" на груди, но против бесюгана ростовского, как котёнок против стаи воронья. Не нарывайся, убьют, склюют и не заметят!
- А что ж делать-то?
- Меня зови. Но деликатно, по уму. Постучись, зайди, скажи, мол, так и так, "банька готова". Я у дяди отпрошусь и выйду.
- И то верно, - согласился он, поправляя папаху. - Чего зря Василия Дмитревича тревожить? Мы уж, поди, на пару-то легко этих бесов разгоним!
- До пекла будут лететь, не оглядываясь, сопли размазывая, - пришлось соврать мне. - И там ещё всем чертенятам закажут с войском донским связываться! Ты, главное, в одиночку не подставляйся. Прояви военную хитрость…
- Кого учишь-то, хорунжий?! - гордо выпятил грудь дядюшкин ординарец. - Да ещё когда ты пешком под стол ходил, я-то уже… о-го-го! Я ж от Измаила до Варшавы, не слезая с коня, одной левой так неприятеля гнал, что они по сей день при виде рыжих усов кажный своему богу на горькую судьбу жалуется!
Чего он ещё там пел - не знаю. Хвастовство - это же наша национальная черта. Казак без бахвальства - не казак! Пусть выговорится человек, ему надо - кто его ещё, кроме меня, выслушает…
- Ра-а-азрешите войтить, ваше рассиятельство! - старательно подражая дурнейшему солдатскому тону, проорал я, пинком ноги распахивая дверь. На меня чуть изумлённо уставился мой титулованный родственничек и практически "никакой" фальшивый чин якобы столичной жандармерии. Судя по уполовиненному литровому штофу коричневого стекла с тиснёными орлами, водки с перцем выпили они не так уж и много. На старого казачьего генерала это никак особо не подействовало. Ну разве что щёчки да кончик носа чуть порозовели. А вот его гость, пленник, собутыльник (нужное подчеркнуть)… оказался не так силён в борьбе с зелёным змием.
- Иловайский?
- Я!
- Чего припёрся?
- Любовь!
- Э-э, в каком смысле? - привычно затупил мой дородный дядюшка, покручивая желтоватые от табака усы. - Ты мне тут голову не морочь, у меня и без тебя тут…
- Вижу, вижу, - ревниво протянул я. - Значит, как за нагайку по делу не по делу на лавке, на подоконнике, при всём полку - так это Иловайский! А как я не вовремя пришёл, не с тем застал, не так понял, сразу "чего припёрся"?! Пойду батюшке калачинскому, отцу Силуяну на исповеди покаюсь. Может, хоть он поймёт и епитимьей не пристукнет?
Чиновный хлыщ из столицы с нетрезвой заинтересованностью обернулся на нашего генерала. Лицо у него было как у государя Петра Первого, вдруг понявшего, что на ассамблее он тискал не Екатерину, а Меншикова…
- Эт-то… хто? - проворчал жандарм.
- Племянник мой, - вздохнул дядя.
- К-какой?
- Двоюродный, но не единственный. Дал Господь братьев и сестёр, никого бездетными не оставил. А этого… как оно по-латыни… уникумуса взял и свалил с размаху на мою голову.
Пьяный жандарм закивал с таким пылом, что явственный хруст шейных позвонков был слышен на всю избу. Я сочувственно присвистнул и всё-таки решился доложить:
- Некий учёный господин Жарковский из "светлого" будущего, попав под полную власть хромой ведьмы Фифи Зайцевой, вознамерился нам в кашу наплевать. Для чего оделся с пошлой непристойностью и повёл себя недостойным образом, устроив засаду на царского курьера, убив оного, обобрав и для пущей интриги закинув тело прямиком в Оборотный город, в Хозяйкин дворец. Один бы он с этим не справился, оно и ежу понятно, однако подельников покуда не выдал. И не потому, что храбрый такой. Просто это ему в голову не взбредёт - там от уха до уха одна Фифи, в полный рост, яркой персоной с понтами да закидонами. Арестовать мерзавца не получилось, убёг-с! Но вредничать не будет месяца два. Покуда не сможет сесть и обдумать план страшной мести. Он бы и рад пораньше, но, как я говорю, покуда даже сесть не может. Ему упыри прямо в точку попали, в пятую…
- Ну да и пёс бы с ним, - замученно вскинулся мой дядя. - Ты объясни, от меня-то чего хочешь?
- Чтоб вы пистолеты перезарядили и за саблю взялись, - неизвестно с чего брякнул я, тут же зажав рот обеими руками. Да поздно…
Дверь вышибло головой рыжего ординарца едва ли не вместе с косяками. И ведь свезло ему, что папаха высокая, а так бы одним сотрясением мозга не отделался.
- Банька… готова, - успел пробормотать бедняга и отключился. Тоже готов.
- Это что вообще было? - Дядя вопросительно изогнул кустистую бровь в мою сторону.
Ответить я не успел, мне просто не дали - в проёме показались два беса в мундирах столичной жандармерии. Те самые, что недавно дрались с нами в "поместье" Зайцевых, получили оба, огребли по полной, но всё равно припёрлись! Офицерскую форму они себе оставили, а вот прятаться за личинами более не желали. Уродливые морды, скошенные лбы, острые уши, угрожающе наклонённые рога, неполный набор зубов и торжествующий огонь злобных глаз не оставляли ни малейшего сомнения в целях их визита, но…
Надо отдать должное моему престарелому родственнику - не замешкался он ни на секунду. Мигом оценив положение, храбрейший Василий Дмитриевич первым делом спихнул петербургского собутыльника под стол, для пущей сохранности, а вторым на развороте расколошматил толстый марочный штоф об голову первого беса! Бутылка разлетелась красиво - кареокими осколками в разные стороны, вот только вреда причинила не больше, чем новогодняя хлопушка…
- Бесы, они твердолобые, - быстро пояснил я, почти в упор разряжая свой пистолет в грудь второму. Тяжёлый свинец проделал негодяю изрядную дыру меж рёбер!
- Эх, серебром надо было заряжать, - укорил меня дядя, когда первый нападающий помог встать второму и они молча направились нас душить.
- А на какие шиши, скажите на милость? - оправдывался я, перекидывая ему свою саблю. - Жалованье вы мне платите с гулькин нос, и то медью. На базар за семечками стыдно прийти, расплачиваюсь по полкопеечки, словно на паперти милостыню выпрашивал…
- Не балаболь! Я в твои годы каждому грошику молился, до зари вставал, за полночь ложился, всё родителям помогал. Мне и годочку не исполнилось, а я уже за скотиной навоз вывозил! В свою люльку лопаточкой складывал, верёвку через плечико, аки бурлак волжский, да на своём горбу и волочил!
От такого наглого, бесстыжего и неприкрытого вранья на миг застопорились даже заслушавшиеся бесы. Нечисть вообще любит всякие сказки. Пользуясь моментом, я огрел своего противника по шеям нагайкой и вторым махом сделал захлёст под щиколотку, рывком свалив рогатого в угол.
- Ну, может, где и преувеличил чуток, для красного словца, - виновато прокашлялся мой дядюшка, краснея, как благородная девица. - Но суть-то не в этом! Нету денег, так что ж, покуда полк не на войне, иди вон зарабатывай!
- Чем?
- А я знаю?! Хоть голым на ярмарке пляши!
- Это "стриптиз" называется, ему учиться надо, - уже со знанием дела пояснил я, пропустив пинок коленом от второго ростовца. Улетел не очень далеко, под стол, нос к носу с жандармом из будущего.
Тот открыл косые глаза…
- Вы мне там не безобразничать!!!
- Ни-ни, - поспешил успокоить я, пятясь раком. - Мы чуток подискутировали с вашими бывшими сотрудниками, но взрывать ничего не будем и уже расходимся по домам.
- А стр… птиз?! - вскинулся он. - Я фсё слышал!
- Это дядина мечта. Да и когда ему ещё помечтать, если не сейчас, годы-то на исходе… А вы спите! Баю-баюш-ки-баю, утром рюмочку налью-у…
Это меня Прохор научил, и столичный зануда послушно захрапел. Вынырнув из-под стола и кинувшись было в бой, я на мгновение… как это Катенька говорила… опупел, вот… В горнице толпилось уже шестнадцать или семнадцать идентичных бесов, а мой отчаянный дядя, рубя их саблей, не замечал, что эти гады успешно размножаются дележом! Да, с такой бесовщиной мы ещё не сталкивались…
- Илюшка, беги! Беги, дурень, я прикрою!
- Ага, сейчас, только штаны подтяну и рвану с низкого старта.
- Беги, приказываю-у! - громко взревел казачий генерал, замахиваясь на меня саблей. - Исполнять атаманскую волю, а не то зарублю!
Вот и скажите на милость, есть в этом хоть какая-то хромая логика? То есть он готов убить меня сам, лишь бы не дать меня убить бесам, да?! Но мне-то помирать в обоих случаях! Так что дудки, дядюшка, я этот вопрос уж как-нибудь сам решу, в свою пользу.
Хотя, с другой стороны, конструктивных предложений у меня всё равно не было. Если уж мы двоих бесов завалить не смогли, каким образом нам с восемнадцатью справиться? Помощи ждать неоткуда, рыжего ординарца, поди, совсем затоптали, весь полк за околицей, в поле или по крайним хатам спит. А местные на выстрел да шум драки на генеральском дворе не чухнутся - мы тут, бывало, и почище фейерверки устраивали! Ладно, помрём с красивой музыкой…
- И ведь что неприятно, царский приказ-то так и не нашёлся. Надо бы у Катеньки завтра спросить, - совершенно нелогичным переходом определил я, протянул к подоконнику руку, взял дядину кружку с кофе и одним движением выплеснул коричневую жижу в ближайшую харю.
Бес взвыл и… рассыпался сизым пеплом! Причём не один. Как по волшебству, мыльными пузырями стали лопаться и остальные бесы, копии первого. Минуты не прошло, как в комнате остался только один бес, тот, которого я же и подстрелил. Он испуганно огляделся по сторонам, грязно выругался и метнулся было к двери, но уйти не успел - Василий Дмитриевич мощно ошарашил его снятой со стены иконой Николая-угодника. Хорошая доска, не липовая, выдержала, а вот бес - нет. Негодяй рухнул как подкошенный, намертво впившись рогами в пол. Уф, всё…
- А вот теперь, Иловайский, - мой дядя-генерал, тяжело дыша, вернул икону на место, перекрестился на неё же и плюхнулся на скамью, - теперича ты мне всё разобъяснишь…
- Слушаюсь, - всё ещё держа в руке пустую кружку, кивнул я. - Скажите только, вы этот кофей пили? Похоже, крепость у него термоядерная…
- Какая? - не понял он, но махнул рукой. - Не пил я его. Из энтой кружки отец Силуян пару глотков сделал, да не понравилось ему.
- А перед тем, как пригубить, батюшка по привычке осенил еду и питьё крестным знамением, - уверенно дополнил я. - Конечно, за уши притянуто, но другого объяснения нет. Появится другая теория, примем к сведению и её. Что же касается всей этой ситуации в целом, то…
Дядя слушал терпеливо, изредка обшаривая взглядом стол в поисках уцелевшей выпивки. И про учёного Жарковского, похищенного с той злополучной конференции, и про его порабощение ведьмой Фифи, и про сложносплетённый заговор нечисти с целью прибить меня, а заодно и опорочить весь полк. Про Катеньку, которой дважды подбрасывали труп несчастного курьера то ли с целью довести до истерики, то ли сделать соучастницей, то ли просто подкормить. Про научную полицию будущего, прибывшую к нам искать того же Жарковского, а для "облегчения поисков" взявшую в проводники двух бесов-убийц. То есть ничему этих учёных умников пролитая кровь не научила, по-прежнему верят, что нечисти можно доверять и использовать её хищные наклонности во благо. Интересно, а одолей они меня с дядей, так от этого пьяненького жандармика хоть косточки бы остались? Ох, вряд ли, братцы…
- Чего-то намудрил ты, Иловайский. Нагородил всякого, а кто самый наиглавнейший виновник, так и не понятно?
Я развёл руками. Крыть нечем. Ни эксцентричная мадемуазель Зайцева, ни снедаемый ревностью псих Жарковский, ни тем более тупоголовые бомбилы-бесы на такие замыслы не способны. Стравленными оказались все, да только без малейшего объяснения - кому и зачем это было нужно?
- А ещё я не выяснил, где приказ…
- Этот, что ль? - Наш генерал небрежно вытащил из-за пазухи мятый конверт.
- Но… откуда?
- Собутыльничек передал. - Дядя беззлобно толкнул ногой храпящего под столом жандармского чина. - В знак доброй воли, так сказать. А взамен требовал тебя с ним на допрос отпустить. Далеко. В какой-то институт чего-то там с квантами и пикселями связанного. Я и предложил обсудить сие под рюмочку…
Хм… Получается, что всё складывалось ещё более запутанно, чем даже я мог предположить. Кому и зачем понадобился простой казачий хорунжий, да ещё в институте? Они там с нечистой силой братаются, а меня за химок и на допрос? Нет уж, погодите, господа хорошие, хреном с морковкой вприкуску баловаться…
- Спасибо, что не сдали учёным крысам.
- Не за что, - зевая, буркнул дядя. - Согласно приказу государя императора спустя неделю мы должны выступать в направлении польской границы. Семь дней у нас есть. То есть у тебя. Так что давай советуй: чего с этой харей бесовской делать будем?
- Допрашивать.
- А как? Ты на злобность-то его посмотри, глазами так и зыркает, волчара…
- Ничего я вам не скажу-у-у!!!
- А мы ему клизму со святой водой! - не думая, предложил я. - Благо и поза подходящая.
- Я вам всё скажу-у-у!!! - С таким же пылом бес мгновенно поменял точку зрения, едва ли не виляя задом в знак полной готовности к сотрудничеству.
Чем мы и воспользовались, хотя знал он немного. Военная косточка, работал с напарником по приказу. Причин внезапной ревности ко мне господина оратора в женском платье не понимает. Была б его воля, он бы мне из засады за сто шагов голову прострелил и не парился. Нанят по договору с ведьмой Фифи, реальный заказчик пожелал остаться неизвестным. В служебные обязанности входило сопровождение жандармского чиновника и оказание ему всяческой помощи. До определённого момента. А когда этот момент наступит - убить лысого человечка самым зверским способом, а уж те, кому надо, найдут способ переложить всю вину за смерть санкт-петербургского чина лично на генерала Василия Дмитриевича Иловайского 12-го. Вот как-то так примерно…
- И чего нам оно прояснило?
- Ну-у… - крепко задумался я, связывая бесу руки за спиной. - Лишнее подтверждение уже известных нам фактов.
- Каких это? - Дядя одним рывком поднял стонущего ординарца и усадил его на скамью, поближе к окошку. - Нехай ветерком ночным обдует, и полегчает хлопцу. Так ты не ответил, умник…
- Да, голова у него крепкая, сотрясать нечего, а от шишки разве что папаха пару дней криво сидеть будет, - вежливо поддакнул я, потому что ответить по существу было нечего.
- Не знаешь, стало быть… Эх ты, а ещё характерник!
- Вот-вот… - пьяно донеслось из-под стола. - Именно это нам… и… ин-тересно… Характерник! Это надо как следует… надо…
Жандарм попытался встать на колени, стукнулся лбом о ножку стола и вновь захрапел.
Мы с дядюшкой тревожно переглянулись. Неужели весь сыр-бор из-за таинственных возможностей характерника? Не меня лично, а характерничества вообще как непонятного и неизученного научного явления. Ведь если эти институтские умы из далёкого будущего уже с нечистой силой дружбу водят, так что с миром станется, когда они ещё и характерников под себя подомнут?!
И не успела одна и та же нехорошая мысль забрести к нам в головы, как из открытого окна показалась чья-то рука, сжимающая длинноствольный пистолет. Я грудью закрыл дядю, но выстрел предназначался не нам. Серебряная пуля вдребезги разнесла голову несчастного беса! Ловить кого бы там ни было посреди ночи под лопухами и заборами - дело тухлое…
- Сами живы, дак уже и слава те господи, - философски резюмировал мой героический родственник. - Всё одно никто б нам не поверил, что мы тут с нечистью бесовской дрались.
- Согласен, все бы решили, что наш генерал до чёртиков напился!
- Иловайский…
- А что, обычное дело, все поймут!
- Заткнись, я кому говорю…
- Поллитру из шкафчика достать, нервы успокоить?
- Достань! - окончательно взбеленившись, рявкнул дядя. - И пошёл вон с глаз моих!
Я щёлкнул каблуками, достал заветную бутылочку и быстро вышел вон. Дальше бежать следовало быстро, потому как в неустанной заботе о дядюшкином здоровье я уже третий день как вылил из бутылки водку, заменив оную чистой колодезной водой. Нет, вот на самом деле, зачем ему в его годы столько алкоголя? Это ж страшно вредно для печени, да и на мозгах отражается…
- Иловайски-и-ий, мать твою!!!
Ну вот, я же говорил…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗУБЫ НАВЫЛЕТ!
Ночевал на конюшне, подальше от дядюшкиного гнева, без надёжной опеки верного денщика. Рухнул под навес, на сеновал, ни о чём не заботясь и ни на кого не оглядываясь. Знал, что Прохор здесь, что он тоже спит, но махнул на всё рукой. Спал без снов, аки дитя малое. Если бы в ту ночь хоть кто-то из многочисленных желающих прокрался меня убить - его труды увенчались бы полной викторией! Зарезать спящего хорунжего было проще простого, но никто не пришёл. Бесы-людоеды более белый свет не коптили, сбежавший толераст Жарковский носу не показывал, его пылкая госпожа хромая мадемуазель Зайцева тоже как-то не спешила светить рылом посреди села при полной луне.
Запах соломы чуть сладковатой негой щекотал ноздри, хруст травинок под ухом нежно убаюкивал, ночная прохлада освежала голову и успокаивала нервы. А я, оказывается, не железный? Я тоже могу уставать, совершать ошибки, испытывать боль в мышцах, валиться от изнеможения и… стресса. Это новое слово, им Катенька обозначает степень крайней нервной истощённости организма с неадекватной реакцией на экстремальные ситуации, вот! До этого дня мы, донские казаки, ни о каких стрессах ни сном ни духом не слыхивали…
Рано утром, с первыми петухами, меня разбудил мой суровый денщик.
- Кто рано встаёт, тому Бог даёт! А Бог не Ерошка, соображает немножко - кому рубль, кому копейку, кому быка, кому индейку, кому злата ларец, кому полный…
- Пушной северный зверёк, - не задумываясь, угадал я.
- Да ты знал, - досадливо поморщился Прохор, протягивая мне расшитый рушник. - Давай-ка умывайся да завтракай. Хочешь, песню запоём?
- С чего бы?
Этому нехитрому трюку я научился у еврейского чёрта-коробейника. Схемка вроде бы предельно простая: тебе задали простой вопрос, а ты на него вопросом и ответил. И вот уже не ты ответчик, а твой собеседник, кем бы он ни был и какие бы права ни качал. Надо будет на дядюшке поэкспериментировать. Прохор - это уже пройденный этап, для чистоты эксперимента надо так ещё с двумя-тремя подопытными кроликами поприкалываться…
- Мы куда-то спешим? - ещё раз уточнил я, не получив ответа на первый вопрос:
- Царский указ провозгласили: через шесть денёчков на войну идём! Чтой-то Польша опять бузить стала, не дала им война восемьсот двенадцатого года разуму, вновь шляхта поднимается, свобод да вольностей требуют!
- И чего в этом плохого? Надо научиться уважать права каждого народа на своё волеизъявление и самоопределение!
- Это верно. Кто ж спорит? Вот они за свою свободу себе уже всю Малороссию требуют, от Львова до Киева.
- Охренели, что ли?!!
- И смены православной веры на католическую…
- А по сусалам нагайкой?! - окончательно вспыхнул я.
Нет, ну любой терпимости и пониманию есть предел. За этим пределом лично мою голову заволакивает розовая мгла, и я готов лететь с саблей наголо против всех великопольских эскадронов, рубя в капусту встречного-поперечного пана!
- Знаешь, я хоть ещё ни разу в настоящем боевом походе не был, но труса праздновать не стану. Говори, чего делать, к чему готовиться, что с собой брать, чем по дороге затаримся?