И сразу же вылет! Глаза закрыты, я до сих пор отрешен от всего, но уже на самом краю, еще чуть-чуть и все, буду просто сидеть с закрытыми глазами. Однако. Впечатление было такое, будто, погружаясь на глубину, пытаешься все время нащупать перед собой что-то постоянно ускользающее, словно окутанное неким барьером, не дающимся в руки, отталкивающимся от любого прикосновения. И вот, почти удалось схватить, оно у тебя между ладоней, ты сводишь руки, ощущаешь легкое, скользкое трепыхание, чувствуешь победу, сдавливаешь сильнее, пытаясь схватить, зажать, но оно вдруг пулей проскальзывает между пальцев, словно кусок мыла, а меня отдачей выталкивает на поверхность.
Не хватает концентрации, моего уровня недостаточно, я понял это с огромным сожалением. Любой мимолетный сбой в настрое - и вот результат. Вернее, его отсутствие. Дальнейшее можно было назвать битьем головой о стену. С тем же успехом. Она начала болеть. В иные моменты напряженность и концентрация достигали такого пика, что казалось, будто сознание дрожит и бьется в судорогах, не способное продолжать далее. И тогда меня выбрасывало, я открывал глаза, мотал головой, разминал шею, массировал виски, и начинал все заново. Раз за разом, спотыкаясь на одном и том же, продолжал попытки снова и снова. После очередной неудачи, активировал символ на восстановление, так тут называлась диагностика и устранение неисправностей организма. Проводилось своего рода омоложение страдающего участка, если это было возможно, если же нет - вот тут, как всегда, информация была для меня закрыта. Боль утихла, остался лишь легкий шум в ушах, но это не мешало, и я продолжил.
В общем, спорта сегодня не было, я так и не пробил головой эту стену, и это очень огорчало. Может, я что-то делаю не так? Приняв местный "душ", удобнее устроился на лежаке. Тьма.
- У меня есть вопросы.
- Слушаю тебя.
- Пытаюсь работать с сознанием по новой методике. Постоянно выбрасывает, полностью. Что я делаю не так?
- А что ты вообще делаешь?
Объяснил ему свои ощущения. Как я вижу ситуацию в целом. Что мне попросту не хватает контроля над собой. Черт! Я дурак...
- У меня и не должно было получиться, ведь так?
- Не должно. Ты и так уже все понял, еще вопросы?
- А как же возможные перспективы, сама суть слияния и все прочее?
- А с чего ты взял, что схема одноуровневая? Достигнешь нужной концентрации, откроется следующий уровень. Или ты хотел все и сразу? - в голосе откровенный смех. Я молчал.
А что говорить, дурак, он и есть дурак. Когда получал эти знания, то, по мере их поступления, становилось известным и понятным то, о чем я даже не подозревал до этих пор. И когда начинал осознанно думать про что-либо из полученного, знаний становилось больше именно об этом, словно вспоминалось давно забытое. Что нам это дает? Правильно - многоуровневую систему. И что я дурак, знавший все нужное, но не собравший все воедино.
- Если ты еще не пробовал, хочу так же отметить, что полученное ты сможешь применять только в определенной последовательности. И кстати, физподготовку я бы на твоем месте не забрасывал, - последнее прозвучало довольно сухо.
- Увлекся просто, у меня больше нет вопросов.
- А у меня нет советов, переживи эту ночь.
- И ты переживи.
- Я не живу по определению, ну да я и не куратор поведения.
- А что, и такие есть? - я немало удивился.
- Есть, конечно. Форма прощания применима только к живущим, к существующим она не применяется.
- А ты в курсе, что снаружи она уже не в ходу?
- Дикари могут делать все, что им вздумается, нам же не обязательно за ними повторять? - очередная насмешка.
- Мне они не показались дикарями.
- А многих ли ты видел? Ну да ладно, это не мой профиль. Переживи эту ночь, - и, не позволяя мне ничего ответить, выбросил в сон.
Это утро принесло только легкую головную боль, впрочем, как и многие последующие, повторяющиеся своей обычностью и предсказуемостью. Но результат, все же, был. Может, и не такой, как хотелось бы, но был, несомненно. То же время, проведенное на пике напряжения - оно увеличивалось. Мозг все так же страдал, сознание билось в судорогах, да иногда так, что это передавалось телу, и я мелко дрожал, будто каждый негативный импульс от сознания переходил в легкие конвульсии рук, ног, груди и брюшных мышц. Пахал я, в общем.
Уроки стали какие-то чудные. Монстров больше не было. Приходилось бегать, прыгать, преодолевать препятствия. Правда, все это в полнейшей темноте, потому как пятачок света не шибко быстро рос, и я довольно часто вспахивал носом землю. Про травмы и не говорю, нос, руки, ноги, ребра ломал неоднократно, о сотрясениях головы и выбитых зубах можно пьесу написать. Провоцировало же меня на это всегда разное, но неприятное: то белесая дымка, от которой трава прямо на глазах чахла и осыпалась пеплом, то какие-то мелкие прыгающие блохи, реально жрущие плоть - поздно от них рванул, то еще какая-то дрянь. В общем, стимул был. Насколько я понял, все, что я мог выработать за это время - это выносливость, ориентирование в полной темноте всеми доступными способами, ну и, конечно же, сосредоточенность на основном - на улепетывании, а не на ушибах и прочих второстепенных неприятностях, даже если это сломанная рука или нога.
Радовало то, что все физически полезное, что ощущалось в процессе урока, атрасс переносил в ощущения и память тела. То есть при длительном беге на уроке, в себя я приходил с уставшими ногами и отдышкой. Ничего не пропадало втуне, вот в чем плюс. А последующая медитация обновляла тело, сбрасывая усталость и придавая сил, давая возможность поизмываться над собой второй раз за день. Эх, такой бы распорядок мне тому, в прошлом, когда обычно сидел или перед компьютером, или с бутылочкой пива где-то, с кем-то. Подобные мысли иногда посещали и отчего-то смешили. Не то, что мне нравилась такая жизнь, и я откажусь вернуться обратно, домой, представься такой случай. Но жить по-старому я бы уже не смог. Слишком изменился, и то, что я делаю сейчас, мне ближе того, чем я жил раньше.
Так и проходи день за днем. Довольно неплохо продвинулся в медитации, удерживая сознания в нужной точке уже значительно дольше. Радовала кормежка. Хоть и была все той же баландой, но ее стало значительно больше, и я все умудрялся съедать, даже от добавки иногда отказывался бы, будь она в меню. Куратор сообщил как-то, что мой вес составил почти семьдесят пять килограмм против шестидесяти двух изначальных, и это при моем-то росте. Сложно оценивать, наблюдая себя каждый день и не имея раннего образа для сравнения. Но не верить не было смысла, около тринадцати килограмм чистых мышц, жиру то неоткуда было взяться, не тот образ жизни.
В какой-то момент, медитируя, словно проломил стену, будто скачек произошел - давишь, давишь, а потом резко проваливаешься вперед, по инерции. Из-за перенапряжения носом пошла кровь, отметил не прерываясь, просто знал, сама остановится. А сознание претерпевало изменения, подстраиваясь под новые условия - очередной уровень схемы разворачивался во всей красе. Теперь же мне стоило огромных усилий уже удержаться, не ухнуть вниз, ощущение падения то замедлялось, то вновь набирало силу, увлекая сознание все глубже и глубже, утягивая неизвестно куда. Стало страшно. Я не контролировал процесс, меня засасывало. Дыхание участилось. Это была уже не медитация. Я боролся, пытаясь вынырнуть, вернуться, всплыть. Чувствовал, как дрожат руки, как бешено вращаются бельма под веками, гулко ухает сердце, и бездна медленно, неохотно, но отдалялась. Спасся. Рано, рано мне еще с этим связываться. Открыл глаза. Спина мокрая от пота, легкая дрожь по всему телу. Нервы. Еще бы чуть-чуть, и кто знает, сидел бы тут сейчас безмозглый кусок мяса или просто сбрендившая человеческая кукла. Хотя для меня это значило бы одно и тоже - конец.
Очередная ночная смена, рассказал про свой несостоявшийся путь в никуда, негодую:
- Я чудом вернулся, почему не предупреждаете заранее?
- Здесь не обучаются обычные люди, если попал к нам, значит, осилишь. Нет - естественный отсев, - в голосе скука, видно, ему действительно наплевать.
- Бред какой-то. И как часто такой отсев происходил?
- Не часто, сюда обычным ученикам путь заказан.
- То есть я выжил - молодец, не смог бы - в утиль, так?
- В точку, - теперь голос довольный, как у обожравшегося сметаны кота.
- Ну и подход, - я покачал головой, - ты в курсе, что если я окочурюсь, то неизвестно когда еще у вас будет, и будет ли вообще хоть кто-то учиться?
Молчит.
- А что снаружи про вас давным-давно все забыли и нет ни одной постройки кроме этой, что все поросло лесом и зверье живет буквально в шаге от входа, об этом вы знаете?
- Империя переживает упадок, такое случается, и не в первый раз, тебе не о чем беспокоиться, аррак, сосредоточься на учебе, - оппа, что-то новенькое.
- Расскажи мне про империю, - жду, что ответит, скорее всего, как обычно: "закрыто", "нет доступа".
- С данной информацией ты должен был ознакомиться при начале обучения, - теперь голос укорял, стыдил, но мне было плевать.
- Я не знал, как это сделать, сами же называли меня чужаком, я не в курсе ваших порядков.
- Половина учеников всегда чужаки, но и они принимают мировоззрение Нак`хташ как единственно верное.
- А подробнее можно?
- Можно, но информация будет без дат и уточнений, только общие положения, исторический модуль не активен.
- Да ради Бога.
- Империи не одно тысячелетие, как и любая общность, она испытывала взлеты и падения. Но сама ее суть позволяла ей возрождаться снова и снова, невзирая на века праха и тлена. Основой стало мировоззрение, понимание сути мира. Приобщившиеся к учению Нак`хташ просто не могли существовать вовне, им было необходимо общение с равными, развитие и самосовершенствование. Покидались рода, семьи, планеты. Не всем это нравилось, устраивались войны и кровопролития. Но превосходство Нак`хташ было безоговорочным, все агрессоры гибли, неся многочисленные потери. Мы не порабощали и не неволили, просто предлагали свободный доступ к Пути. Учебные комплексы были открыты на множестве планет, империя росла внутри стран, союзов и альянсов планет. Потому у нее и нет границ. Империя там, где следуют Пути. Если же снаружи запустение, как ты говоришь, то эта ее часть просто переживает небытие, всего лишь.
- Вот как. Почему же никто не пришел и не восстановил здесь все?
- А зачем?
- Ну, как это зачем? Нести идею, - его вопрос поставил меня в тупик.
- А она здесь нужна? Нет смысла спорить, все идет так, как и должно идти.
- Я вот не уверен, что из ваших хоть кто-то выжил. Мне рассказывали, что вы поставлены вне закона и осталось вас от силы по десятку на планету. Как быть с этим?
- Никак, сосредоточься на учебе, - сухой, резкий ответ.
- На сегодня все? - похоже, он разозлился, может, все-таки не машина?
- Все, переживи эту ночь, - я кивнул.
Утром настроение было довольно странное. Мысли витали совсем не там, где следовало бы. Меня все время преследовало ощущение двоякости, неопределенности. С одной стороны - великая и, несомненно, могущественная империя, бессмертная по своей сути, со слов куратора. С другой - ее полнейшее уничтожение несколько тысячелетий назад, со слов покойного Иргеля. Или кто-то не владеет, или не владел полной информацией, или же империи помог пасть кто-то неизвестный, а местные лишь добили остатки титана. Потому как и Иргель, и куратор сходятся в том, что живущие сейчас поколения так и не смогли превзойти идущих изначальным путем. Вот и боли теперь голова, что и как на самом деле. Я вздохнул. Утренней медитации не было, лежал, размышлял. Мысли роились подобно пчелам, полностью завладев моим вниманием, но ни к чему стоящему я так и не пришел. Ладно, нечего бока отлеживать, пора на урок.
Урок начался с бега, "по" землетрясению. Пятно света было уже достаточного радиуса, что бы взгляд выхватил прорывающиеся кверху трещины, ненасытные пасти которых могли проглотить меня если не целиком, то уж пережевать насмерть точно. И они ширились, все быстрее и быстрее. А я бежал, по наитию прыгая или меняя путь, и пока удачно. Бешеная гонка. Адский темп. Гулко бухает сердце, мощными толчками разгоняя по жилам кровь, ноги, резко отталкиваясь перед очередным зевом, посылают тело вперед настолько, насколько можно - повезло, допрыгнул. А глаза закрыты, они сейчас ни к чему, только мешать будут. И вдруг свет, яркий, он бьет через веки и дезориентирует. Еще не успев набрать скорость после прыжка, я все равно сбиваюсь и падаю, а глаза уже слепит и жжет. Думал, ослепну.
И все стихло, в один миг - тусклый свет, спокойная, ровная земля.
- На комплекс напали, ты должен бежать, - сзади появился балахон, но что-то явно не в порядке, он какой-то мутный, нечеткий, и резь в глазах здесь совершенно не причем.
- Что? Кто напал? - глаза слезятся.
- В конец коридора, активатор получишь, переживи этот день, - и меня швырнуло во тьму.
Открыл глаза в незнакомом, тускло освещенном коридоре. Тело в норме, только остатки рези в глазах, а где-то вдалеке слышится грохот, потом еще и еще, что-то обваливается, создавая еще больший грохот, показалось, даже стены завибрировали. Не оглядываясь, я знал, что за спиной очередной символ, бросился бежать вперед. Длинный коридор все никак не заканчивался, и ладно бы дверные проемы хоть попадались бы, так нет же, словно в кишке какой-то бегу. Ну, наконец-то. Впереди уже маячат рельефы очередного символа власти, не добегая, послал активатор, и коридор исчез.
Ощущение полета и жуткий рев низвергающихся потоков воды, заглушающих все и вся. Я падал, падал стремительно и неотвратимо, поверхность воды с такой высоты будет не мягче асфальта, жить оставалось меньше минуты, а мозг лихорадочно искал варианты. Их нет... удар! Тело, немыслимо извернувшись, под невозможным углом стрелой вошло в воду, вокруг сразу образовалась карминовая муть, становясь все шире и шире. Руки лихорадочно загребали воду, легкие пытались не захлебнуться, ног же я не чувствовал вообще. Обреченность нависла подобно савану смерти. Я уже понимал, всплыть не удастся, слишком глубоко. И понимая бесплодность очередной попытки, уже в истерике, на пределе возможного, начал рвать жилы, стремясь только к одному, к свету, туда, наверх...
Глава 9
Мерный перестук колес, легкое покачивание и недовольное фырканье. Животное? Возможно. Черт, как же тело-то ломит. И я жив. Но очень слаб. Легкий поворот головы наградил головокружением. Сжал зубы. Маятник в голове потихоньку утих. Решил обождать. Лежу в телеге, смотрю, как проплывает небо в просветах зеленого ковра, и прислушиваюсь. Кроме меня и тягловой твари, рядом двигался кто-то еще, хоть я и слаб, но различить чьи-то шаги сумел. Сразу же пришла тревога. Везут, но куда? И с какой целью? Проклятая слабость. Не сдержавшись, застонал.
- А, ты уже очнулся? Как самочувствие? - раздалось сбоку.
- Отвратительно... кто вы?
- Я Зарр, дровосек, ну и рыбак немного, - голос был с хрипотцой, но приятный, внушающий доверие, - Ты, никак, в водопад сверзился?
- Возможно, только... смутно отчего-то все... почти ничего не помню, - я с натугой вздохнул, - я действительно упал в водопад?
- Э, сынок, да тебя знатно приложило то, головокружение есть? А ну, покрути головой.
- Не... нехочу... уже крутил... кружится сильно, - да что ж так хреново-то?
- Ну, ясно, таки сверзился, и с чего тебя туда понесло? Ну и молодежь, все не сидится, вечно бегут куда-то, спешат. Ничего, приедем домой, моя Натиль тебя посмотрит, она учится на сата-маэр, авось поможет. Ты как, непротив, что я тебя к себе, окрест просто никакого жилья больше нет.
- Нет, спасибо вам, - отрешенность все не давалась, сбиваясь тупой ноющей болью, появляющейся при попытке сконцентрироваться.
- Повезло тебе, что я мимо проезжал, а то так бы и утоп, а то и съели, река, как ни как. Всякое бывает, да. Эх, молодежь.
Некоторое время ехали молча. Но мужику явно было скучно, хотел поговорить. А я мог лишь односложно отвечать, не прекращая попытки разобраться с собой и своим состоянием, слабость просто убивала.
- Так из чьих же ты, сынок? С Левобережья или из соседних, м?
Я лишь смог простонать что-то невнятное, а что еще было делать, сказать, что следую изначальному? Нет уж, пока буду косить под невменяемого.
- Что, так сильно болит? Ну, потерпи, потерпи, скоро уже будем, тут два поворота и дома. Потерпи. Я опять простонал - да, мужик, терплю, но силы на исходе. Скотина пошла быстрее, телега стала подпрыгивать чаще, теперь я застонал по настоящему - в голове бились чугунные молоточки, отскакивая друг от друга и шмякаясь во все что ни попадя, в том числе и в мой мозг.
- Ох, прости, сынок, старого, думал, как лучше, побыстрее, а тут дорога, прости, - мы вновь замедлились, и я лишь облегченно вздохнул.
Так, в молчании, мы прошли два поворота и, заехав в деревянные ворота, остановились. Откуда-то слева выскочило нечто и стало звонко тявкать.
- А ну цыц, Тутс, цыц, сказал, вечно тебе неймется, не видишь, у нас гость. Натиль! Натиль, ты где? Я тебе подопечного привез, иди скорее, - я лишь мысленно перекрестился.
- Кто там, пап? О чем ты? - голосок звонкий, легкий, как колокольчик.
- Вон, в телеге, сейчас занесу в дом, а ты двери открой, помоги отцу.
- Ох, какой патлатый!
Надо мной склонилось лицо. Обычный заросший мужик, ничего примечательного, только шрам через левый глаз, сверху и снизу, но глаз цел. На голове что-то типа шапки, только вычурное, явно самодельное. Подняв меня, мужик крякнул и, поднатужившись, понес к дому. Легкий полумрак и свет из окон соседствовали рука об руку. Разместив на лежанке, Зарр вышел, оставив со мной хозяйку голоса-колокольчика. Попытался повернуть голову, бросить взгляд на... как ее там, Натиль, но проклятая муть опять не дала - стала водить хоровод за хороводом. Думал, сдохну.
Но тут на лоб легли две прохладные ладошки, и словно легкая морозная волна, пробежав от них ко мне в голову, остановила безумную пляску. Стало легче. Я скосил глаза:
- Спасибо, - не то прошептал, не то просвистел.
- Молчи, тебе сейчас во вред любые усилия.
Хотел кивнуть, но вспомнив совет, лишь закрыл глаза. Так вот какая ты, Натиль, девушка-колокольчик. Фигурка явно неплохая, скрыта простым платьем с рукавами до локтей, левое предплечье в вязи татуировок, небольшая грудь, а выше успел заметить лишь огромные карие глаза и перекинутую через плечо толстую темную косу. Красивая. Девушка. Когда же я их в последний раз видел? А, точно. Когда драпал без оглядки, а подруга Павла кричала, пожираемая аскхом. Произведенный Натиль эффект мгновенно улетучился. Романтик хренов. Стало противно. Медитировать больше не стал, сказали не напрягаться, значит, не буду. Постарался уснуть. И у меня получилось.
- Отец, его надо свезти в город, там полноценный сата-маэр, я не смогу ему помочь, - голос доносился будто издалека, постепенно приближаясь и становясь громче.