– Я, наверное, ошибся, – залепетал он и вытащил из кармана куртки в знак доказательства своей ошибки кассету с пленкой. – Я думал, тут… у вас… фотосалон…
Игорь хотел уже пройти мимо женщины к выходу, но ее смешливый взгляд, упавший на кассету, остановил его.
– Можно? – спросила она, протянув свободную руку к кассете.
– Конечно!
– Присядьте! – она кивнула гостю в сторону кресел и диванов. И сама прошла вперед, опустила кофе на столешницу и присела в кресло. Поднесла кассету ближе к глазам.
– Вы думаете, она не проявлена? – женщина подняла взгляд на Игоря.
– Думаю, что нет.
– Это ваших родителей?
– Что? – недопонял Игорь.
– Я подумала, что вы это нашли в вещах родителей, – заговорила она, голос стал бархатнее, мягче. – Я когда-то нашла в маминой сумке с документами три непроявленные пленки… На одной из них оказались снимки из Евпатории, семидесятые годы, и я с моим братиком. Мне тогда было пять, а ему семь…
Игорь слушал и кивал.
– А ее проявить можно? – вдруг спросил он.
– Конечно, можно, – ответила женщина. – Через полчаса вернется мой муж. Он – фотограф, я только помогаю. Поговорите с ним.
Мужа звали тоже Игорем. Он оказался приятным невысоким жилистым мужчиной. Две верхние пуговицы на клетчатой рубашке, заправленной в джинсы, были расстегнуты, поверх – потертый серый клубный пиджак.
– Я всё делаю только качественно, а это стоит дорого, – сразу сказал он. – Вы можете пойти в любой клуб фотографов-любителей и договориться со старичками, которые снимают антикварными аппаратами. Или можете оставить пленку здесь. Гарантии никакой, цена за проявку и печать – сто долларов.
– Сто долларов? – удивился Игорь.
– На самом деле как минимум двести пятьдесят. Все химикаты – профессиональный импорт, бумага специальная и так далее. Это я вам сказал сто как человеку, не связанному с профессиональной фотографией. Может, она, – он кивнул на кассету, – засвечена или просто кто-то снимал какую-то чепуху. Поэтому вы подумайте: вам это точно надо?
Игорь-фотограф уставился в глаза гостю пытливо-вопросительным взглядом, словно хотел его отговорить.
На какое-то мгновение Игорь и впрямь засомневался. Да и не было у него с собой ста долларов. Фотограф, заметив выражение неуверенности на лице посетителя, замер. Замер в ожидании ответа.
– Нет, – Игорь опустил взгляд на кассету в своей ладони. – Мне надо… А сколько времени всё займет?
– Ну, пару дней, наверно. Надо проверить, все ли химикаты у меня есть, да и время на всё найти… Я – не свободный художник, у меня куча заказов и проектов.
– А деньги надо вперед? – осторожно поинтересовался гость.
– Конечно, – выдохнул фотограф. – Вы оставляете мне работу и уходите. Вы ее оплачиваете, я ее делаю, независимо от того, появитесь вы за снимками или нет…
Игорь понимающе закивал.
– Хорошо, тогда я вам оставлю. – Он передал хозяину студии кассету. – А деньги… у меня с собой нет, но я… Я перезвоню приятелю. Может, одолжу.
– Перезвоните.
Игорь набрал на мобильнике номер Коляна.
– Слышь, ты мне на день-два сотню баксов одолжишь? У меня деньги есть, только дома. А я сейчас в Киеве, мне они тут нужны.
– Нет проблем, заезжай! – ответил Колян бодрым, веселым голосом. – Могу и штуку, если надо. Не стесняйся, проси!
– Нет, штуку не надо, ты в банке?
– Ага. Когда будешь?
– Через полчаса. Я тебя наберу, когда подъеду!
– Через час подвезу, – пообещал Игорь фотографу, пряча мобильник в карман.
– Если меня не будет, отдадите жене, – произнес фотограф.
Колян вышел из здания банка пританцовывающей походкой.
– Так что, пиво, кофе, капучино? – спросил он игриво и развел руки в стороны в двусмысленном путеуказующем жесте, словно, чтобы выпить пива, следовало идти туда, куда простиралась его правая рука, а вот чтобы выпить кофе-капучино, требовалось обратить внимание на левую.
– Ты сегодня какой-то странный, – осторожно заметил Игорь.
– Я сегодня не такой, как вчера, – усмехнулся Колян и опустил руки. – Мне сегодня пять штук баксов принесли! Пошли!
И отправились они в знакомое кафе, в пяти минутах ходьбы от места работы Коляна. Заказали по эспрессо и уселись за столик в углу.
– На, – Колян демонстративно вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр и, вытащив одну, протянул ее другу. – Или, может, две?
Игорь спрятал купюру в карман.
– Одной хватит, мне надо за проявку пленки заплатить…
– И что ж это за пленка такая? Сто баксов за проявку! А за печать – двести?
– За проявку и за печать. Помнишь, я тебе про Очаков пятьдесят седьмого года рассказывал, а ты не верил? Так вот пленка оттуда. Я тебе потом снимки покажу!
– А что там, на снимках? Ты в обнимку с Хрущевым? Так это можно и в фотошопе сделать!
Игорь махнул рукой.
– Ты не обижайся, – усмехнулся Колян. – Есть одна плохая новость – собираются запретить курительные смеси…
Игорь скривил губы. Заметив это, Колян сдержал себя от дальнейших шуток.
– Знаешь, ты тоже можешь мне не поверить, но я богатею день ото дня, и у меня в кармане доказательства! – произнес он и снова вытащил на стол пачку стодолларовых купюр.
– Это от жены бизнесмена, которого ты хакернул? За незабываемую ночь?! – съязвил Игорь.
Колян отрицательно помотал головой.
– Это от знакомого жены бизнесмена, который попросил хакернуть переписку его партнера по бизнесу.
Игорь посмотрел на пачку долларов, потом оглянулся по сторонам, проверяя, следит ли кто-нибудь за ними в этот момент.
– Спрячь, пожалуйста! А то как-то неспокойно…
– Нет, ты мне скажи, ты мне веришь?
– Вижу и верю, – спокойно ответил Игорь. – Тебе-то что?
– А мне это важно для самоуверенности. Это только аванс, когда всё сделаю, еще столько же получу!
– Так ты что, работу в банке бросишь? Там же копейки платят!
– А чего ее бросать? Пусть будет, я там не устаю, да и компьютеры в банке мощные… А у тебя что-то настроение не очень, как я посмотрю! – Колян наклонился поближе к приятелю, всматриваясь Игорю в лицо.
– Нормальное настроение, – Игорь попробовал улыбнуться. – Просто не люблю смотреть на доллары в пачках. Наверно, с того дня, когда мы продали квартиру в Киеве…
– А-а, – понимающе протянул Колян. – По Киеву ностальгируешь! Ничего, разбогатеешь, купишь себе другую квартиру! А я вот тебе завидую! Пять минут от дома лес, можно в любое время шашлычок на природе сварганить! Давай через пару дней сделаем? С меня мясо, с тебя дрова и пиво.
– Давай, – охотно согласился Игорь.
Уже попрощавшись с Коляном, Игорь подумал, что надо было им всё-таки выпить по пиву. Может, и разговор бы по-другому пошел!
Дорога с Подола на Прорезную заняла около получаса. Дверь в фотостудию была закрыта, и Игорь нажал на кнопку звонка. Двери открыл Игорь-фотограф, но внутрь гостя не пригласил.
– У меня там заказчики, я работаю, – сказал он, пряча сто долларов в нагрудный карман клетчатой рубашки с острыми воротничками. Верхние две пуговицы рубашки были по-прежнему расстегнуты. – Оставьте номер своего мобильного. Я перезвоню, когда сделаю!
Небо просветлело и приподнялось над Киевом. Под ногами поблескивал мокрый асфальт. Игорь остановился перед входом в метро на Золотых воротах. "Подъехать к вокзалу или пройтись пешком?" – подумал. И решил пройтись.
Глава 15
Перед сном Игорь глянул на монитор мобильника, проверил, не было ли пропущенных звонков. Поездкой в Киев он остался доволен. Да и вообще, настроение под вечер стало легкомысленно радостным. Вроде время ко сну готовиться, а усталости – ни капли!
Часы половину десятого показывают. В гостиной мама телевизор смотрит. На дворе темно.
Прилег Игорь на кровать.
"Подремлю часика два, а потом в Очаков наведаюсь! – подумал. – Может, Ваня еще пару кассет отснял?"
Голова на подушке, над глазами потолок.
"А что, если попросить Ваню меня в городе пофотографировать?! – пришла внезапная мысль, и вызвала улыбку на губах. – Что тогда Колян скажет? Или поверит, или запишет меня в асы фотошопа! Хотя он же знает, что я в компьютерах даже не "чайник", а "утюг"!"
Забавные вечерние мысли приближают сон. Вот и Игорь задремал, и не заметил как. А когда проснулся от какого-то внутреннего беспокойства, часы показывали половину первого. В доме и повсюду было тихо.
Игорь поднялся, надел милицейскую форму. Прошел на цыпочках в кухню, где выпил рюмку коньяка.
С коньячным послевкусием на языке вышел из дому и тихонько закрыл за собой двери.
Как ни старался идти потише, а каблуки сапог всё равно стучали по дороге.
Сколько времени у него обычно занимала дорога до зеленых ворот Очаковского винзавода? Минут двадцать? Полчаса?
Игорь всматривался вперед глазами, привыкшими к темноте. Наконец появились знакомые огоньки. Приблизились зеленые ворота. Игорь остановился на краю подъездной площадки. Вокруг тишина, и за воротами тоже тихо.
Постояв минут пять, Игорь продолжил уже знакомый путь. Ноги сами его вывели к дому Вани Самохина. За кухонным окном горела свеча. Игорь обрадовался: кто-то не спал, а значит, кто-то откроет ему двери!
Не спал Ваня. Он сидел за столом и читал "Справочник винодела", готовился к поступлению в Николаевский торгово-промышленный техникум. Увидев в окне знакомого "милиционера", он не удивился. Просто поднялся и пошел в коридор, чтобы впустить позднего гостя. Гость первым делом стянул с ног сапоги и поставил их под стенку.
– Что-то вы поздно, – сказал как бы невзначай.
Прошли в кухню. Ваня вырвал из перекидного календарика листок, сделал его закладкой в справочнике, после чего закрыл книгу. Достал из-под стола бутыль с вином. Налил два стакана.
– Новости есть? – спросил его Игорь.
– Ага, – парень кивнул. – Есть записка от доктора, только там медицинским языком всё, я не разобрал…
– А новые снимки?
– Две кассеты.
– Чистые кассеты есть?
– Три пленки, – ответил Ваня.
– Завтра… завтра будешь ходить за мной и меня фотографировать.
– Вас? – удивился парень. – А зачем?
– Зачем-зачем! На память! – немного раздраженно проговорил Игорь.
– Хорошо, – Ваня пожал плечами. – Что, с самого утра?
– Да, с самого утра. Ты же на базар идешь?
– Ага.
– Вот с базара и начнем! Всё, я пошел спать, – Игорь поднялся, ощущая на плечах тяжесть длинного дня.
– А вина на ночь? – удивленно и немного огорченно спросил Ваня, показывая взглядом на два полных граненых стакана.
Игорь взял стакан, поднес ко рту. Знакомый кисловатый запах ударил в ноздри.
Ваня тоже поднял стакан, на его лице возникла осторожная улыбка.
– За твое поступление, – произнес полушепотом Игорь, кивая на закрытый "Справочник винодела".
– За это можно и позже, – прошептал в ответ Ваня. – Давайте лучше за здоровье мамы!
– Давай, – согласился Игорь и отпил полстакана.
Ваня тем временем осушил стакан до дна и радостно вдохнул полные легкие воздуха.
Игорь с недопитым вином прошел в комнату. Там уже и вино допил перед тем, как улечься, не раздеваясь, на вздутую пружинами кожу старого дивана.
А ранним утром знакомое, иное птичье и человеческое разноголосье за окнами дома Вани Самохина разбудило его. И сам он проснулся иным, наполненным непривычной, легкой бодростью и бездумным энтузиазмом. Поднялся, огладил на себе ладонями слегка помятую форму, подпоясался ремнем с кобурой, уже слыша приближающиеся шаги Вани по ту сторону закрытой двери.
– Мы с мамой первыми пойдем, – сказал Ваня, заглянув в комнату. На щеках у него – мыльная пена, в руке – безопасная бритва. Видно услышал, что "милиционер" поднялся, потому и поспешил поделиться планами.
– Я ж просил, чтоб ты меня поснимал на фотоаппарат!
– А я его с собой беру. Мне только вино до маминого прилавка на рынке донести, а потом я спрячусь там и вас дождусь. Вы же всё равно сразу в рыбные ряды! – На лице парня возникла хитроватая улыбка.
– Хорошо. Я дверь захлопну, как раньше, – сказал Игорь серьезно.
Свернул одеяло, положил на край дивана. А сам подошел к окну и через ажурную белую занавесочку выглянул наружу. Рядом прозвенел сигнальный колокольчик велосипедиста. Мужчина на велосипеде прогнал со своего пути двух женщин, каждая из которых в руке несла трехлитровый бидончик. "За молоком ходили", – понял Игорь. Женщины даже не обиделись. Отскочили в стороны, услышав колокольчик, а когда мужчина в сером костюме проехал, снова сошлись и продолжили свой живой, наполненный мимикой разговор.
Вскоре проводил Игорь взглядом и Ваню Самохина с его мамой. Оба несли увесистые хозяйственные сумки. Игорь даже посочувствовал им, удивляясь их непрактичности. Почему бы не везти всё это на "кравчучках" или, как он видел много раз в провинции, в старых детских колясках?
Однако и Ваня, и его мама, несмотря на явную тяжесть их поклажи, передвигались быстро и вскоре исчезли из виду, свернув за калиткой налево.
Игорь вышел на кухню, посмотрелся в квадратик зеркала, зажатый в жестяную рамку и висящий над рукомойником. Провел рукой по щеке – милиционер должен быть гладко выбрит, всё-таки представитель власти! Тут же, под рукомойником, стоял на табуретке тазик с мыльной водой, на деревянной полочке, прибитой сбоку, лежала виденная уже в руках у Вани бритва, помазок, обмылок.
Все эти удобства не располагали ни к бритью, ни к каким-либо другим косметическим операциям. Игорь вышел в коридор, обулся, прошелся куском фетра – остатками фетровой шляпы – по носкам сапог. Они сразу заблестели.
Возле калитки остановился. Прощупал карманы галифе. В каждом по-прежнему лежало по пачке советских рублей. В левом, рядом с "початой" пачкой сторублевок, ритмично билось механическое сердце золотых часов.
Ветерок, дувший в лицо, сообщал о близости моря, слегка солонил губы. Игорь прибавил шагу, словно именно к морю он сейчас спешил. Звуковой мираж прибоя баловал его воображение. Но как только рядом зазвучал реальный шум базара, шум моря исчез. Игорь прошел в знакомые ворота, не глядя на овощи и фрукты, разложенные на прилавках. Зашагал вперед, к сердцу приморского базара – к рыбным рядам.
И услышал уже реальные голоса торговок, нахваливавших мужнин улов – или сельдь, или мидий, или прочий вытащенный из воды товар.
– Черт! – остановился вдруг Игорь, подумав о том, что не взял с собой никакого пакета, чтобы донести домой свежих глосиков. Оглянулся по сторонам. Увидел старушку, державшую в руках знакомые ему по детским воспоминаниям сетки. Подошел, купил одну. Снова оглянулся, теперь уже в поисках Вани. Не отыскав его взглядом, продолжил свой путь к рыбным рядам, только теперь уже без спешки.
Рыжая Валька была на своем месте. При виде "лейтенантика" ее лицо оживилось.
– Глосики остались? – приветливо спросил Игорь.
– Для вас оставила, – сладко улыбнулась она, в глазах сверкнули дерзкие искорки. – Пять штучек хватит?
– Хватит, – сказал Игорь.
Валя ловко расстелила на прилавке газету, уложила на нее глосиков и завернула привычными движениями.
– Сколько? – спросил Игорь.
– Десять.
– А сегодня вечером вы заняты? – прошептал, расплачиваясь, "лейтенант".
– Что это вы приклеились к замужней, – игриво зашептала она в ответ. – Если та же скамейка вас устраивает, то в шесть вечера приду!
Игорь попытался незаметно оглянуться по сторонам, надеясь увидеть объектив камеры, направленный на них двоих с Валей. Но ничего не заметил, опустил пакунок с рыбой в сетку-авоську и, улыбнувшись Вальке еще раз, неспешно отошел от прилавка. Задержался метрах в пяти у бочек с сельдями, но не для того, чтобы прицениться к рыбе, а чтобы еще раз осмотреться по сторонам и понять: снимает его сейчас на фотоаппарат Ваня или нет? Но даже более основательная попытка рассмотреть Ваню среди базарной людской пестроты результата не принесла.
Побродив еще с полчаса по базару, попробовав домашней колбасы, малосольных огурчиков и свежего сала, Игорь выбрался через боковой выход на более спокойную улочку, зашел в знакомую рюмочную, где выпил стакан минералки, и отправился дальше, в сторону дома Фимы Чагина.
Ноги словно сами вывели его туда, к этому дому. А может, это были не ноги, а сапоги, которые обнаружились недавно вместе с милицейской формой в простенке дома именно Фимы Чагина? Может, сапоги захотели "домой"?
Игорь усмехнулся. Он стоял на улице напротив калитки, смотрел на порог дома, на дверь. И вдруг дверь открылась, и на порог с папиросой во рту вышел сам Чагин – молодой, должно быть ровесник Игоря. Вышел и уставился на милиционера, который стоял на улице напротив калитки. Игоря словно парализовало. Он понимал, что надо уходить, но ноги его не слушались. А Чагин тем временем подошел к калитке и уставился Игорю в лицо колким, неприятным взглядом. Потом затянулся папиросой, демонстративно вытащил ее изо рта и затушил о столбик, на который крепилась калитка. После этого двумя пальцами щелбанул окурок на дорогу.
Игоря наконец отпустило. Он потупил взгляд, пряча лицо, и зашагал прочь. Сетка с рыбой болталась в его правой руке и била по колену. Он не оборачивался, чувствуя спиной взгляд Фимы Чагина. Только когда свернул за угол на другую улицу, замедлил шаг.
Поздним вечером, вернувшись со свидания с Валькой, со свидания, во время которого только мгновение отделяло его от первого настоящего поцелуя, он присел за кухонный столик и снова отвлек Ваню от подготовки к будущему поступлению на винодела.
Ваня выложил на стол пять отснятых кассет. Лицо его выражало самодовольство необразованного человека, какое возникает иногда у крестьян, удачно продавших больную скотину под видом здоровой.
Игорь выдал Ване сто рублей на новую пленку и еще двести "премиальных". Самодовольство на лице Вани при виде денег превратилось в выражение тихого восторга и гордости.
– Я теперь неделю буду на утренней смене, – проговорил он, спрятав деньги во внутренний, "напузный", карманчик обношенных спортивных штанов фиолетового цвета.
– Ты побольше снимай! – попробовал остудить Ванин восторг Игорь.
Ваня посерьезнел лицом, кивнул.
– А вы можете пару сгоревших лампочек принести? А то я случайно разбил одну, которая была…
– А зачем тебе сгоревшие? – удивился Игорь.
– Мама носки и колготки штопает, так удобнее – на лампочке.
Разговор, да и всякая остаточная вечерняя бодрость была снова "запечатана" двумя стаканами белого сухого. Игорь разделся, сложил форму на табуретке, у ножки табуретки на полу пристроил сетку с завернутыми в газету глосиками и улегся на диван.