Садовник из Очакова - Андрей Курков 11 стр.


Промаявшись без дела несколько часов в доме Вани, Игорь без труда вернулся в оговоренное с Валькой время к парку возле базара. Прогулялся по заасфальтированным аллеям, вдохнул пахучей приморской осени, покосился на проходящих мимо, погруженных в свою жизнь и в свои мысли очаковцев. Потом присел на третью скамейку от начала аллеи со стороны базара. Осмотрел свою гимнастерку, бросил взгляд на чистенькие, словно только что выглаженные галифе, на сапоги, которые казались теперь удивительно удобными, будто бы сделанными "по ноге" опытным сапожником. "Они ведь были на пару размеров больше?!" – вспомнил Игорь. Вспомнил и пожал плечами. То, что размер сапог уменьшился, было не самым удивительным в происходящем с Игорем в последнее время. Самым удивительным было то, что он "пришел" в 1957 год на свидание с замужней женщиной, базарной торговкой, от которой, наверное, и ночью пахнет рыбой. С женщиной красивой, молодой, рыжеволосой, обладающей заметной чертовщинкой и в характере, и во взгляде.

Игорь бросил взгляд в сторону базара. Пока смотрел, левая рука вытащила из кармана золотые часы. Игорь открыл защитную гравированную пластину. Часы показывали шесть. Правая ладонь прошлась по выпиравшей из правого кармана галифе пачке сторублевок.

"Куда бы с ней пойти?" – задумался Игорь. Деньги не давали ему покоя. Ведь реально он мог потратить эти деньги только здесь, только сейчас. Там, то ли наверху, то ли внизу – бог его знает, где сейчас физически находится его время, его 2010-й год, – все эти бумажки, может, и стоили каких-то денег, но купить за них можно было бы только улыбку продавца, да и только, если тот обладал чувством юмора.

Мимо важно "проплывала" женщина в довольно элегантном ратиновом пальто мышиного цвета с поднятым воротником.

Она остановилась, посмотрела на милиционера приветливо, с улыбкой.

– Как там Петр Миронович? – спросила она.

Игорь растерялся на мгновение. Но только на мгновение.

– У него все в порядке, – сказал, отвечая женщине тоже приветливой улыбкой, за которой спряталось внезапное напряжение, боязнь, что сейчас последует еще какой-нибудь вопрос.

– Передавайте ему привет от Ирины Владимировны, он нам обещал прислать кого-то, чтобы перед детьми выступить…

– Я передам, – пообещал Игорь.

Дама в ратиновом пальто продолжила свой путь, и Игорь, глядя ей в спину, вдохнул полную грудь воздуха.

"Начальник милиции, что ли, этот Петр Миронович?!" – подумал он и поднялся на ноги.

Снова прошелся по аллее. Оглянулся. Рыжей Вальки, как ее называл Ваня Самохин, все еще не было.

Настроение, состояние ожидания праздника, свидания стали потихоньку угасать в Игоре. Сменяться нервозностью.

"Еще два раза пройдусь по аллее и – назад", – решил он.

И, развернувшись, зашагал неспешно в сторону базара. Аллея вдруг показалась ему слишком людной. Навстречу шли два армейских офицера, за ними – еще какие-то люди. Офицеры на ходу, разговаривая, отдали ему честь, на что он козырнул в ответ. Козырнул так четко, словно делал это каждый день и много лет подряд. Сам себе удивился.

– Вы как будто бы не рады? – остановилась перед ним неожиданно женщина в платке. Ее глаза показались удивительно знакомыми.

Игорь посмотрел ей в глаза и расплылся в улыбке.

– Вы так замаскировались! Не узнал! Извините!

– А мне маскироваться легко, – рассмеялась торговка рыбой. – Волосы спрятала под платок, и всё – никто меня не знает, никто не видит. А если не спрятать, то у всех на виду… Присядем? – Она кивнула на ближайшую скамейку. И сразу, поправив свое бежевое пальто, достававшее до колен, уселась.

– Я боялся, что вы уже не придете, – признался ей Игорь, закидывая ногу на ногу.

– А вы сегодня кого-нибудь арестовали? – шутливо спросила Валя.

Игорь отрицательно мотнул головой.

– Не люблю арестовывать, – сказал он, вторя ей шутливой интонацией. – Вас бы с удовольствием арестовал, но только для себя лично!

– Экий смельчак! – она усмехнулась снова. – И куда же вы меня, арестованную, денете?

Игорь пожал плечами.

– Не в тюрьму, конечно!

– И на том спасибо! Вы давно тут у нас, в Очакове?

– Нет, наездами… в командировке…

– А, вот почему вы такой смелый! Командировочные – они всегда смелые, только не у себя в городе! Это я знаю! Были бы очаковским, сто раз бы подумали сначала перед тем, как со мной заговорить…

– А что, вас очаковские милиционеры боятся?

– Не меня. – Валя поправила платок и засунула обратно под него локон рыжих волос. – А моего характера! Я-то что, женщина как женщина!

– А пойдемте куда-нибудь! – предложил Игорь. – Мне город покажете! Я ведь тут ничего не знаю.

– Нет, город пускай вам местные милиционеры показывают! – Валя поднялась со скамейки и оглянулась по сторонам. – Можем к косе прогуляться, там не людно.

– Давайте, – согласился Игорь.

Они шли медленно через парк, потом по улочке мимо приземистых одноэтажных домиков, в окнах которых уже горел свет. Вечер не только зажег окна, горели уже на перекрестках и фонари. Шутливый разговор ни о чем длился так же неспешно, словно в такт их неспешной прогулки. Игорь и не заметил, как последняя улочка осталась позади, а по бокам дороги появились огороды. Потом вынырнули из полумрака несколько деревьев. Ветер зашелестел листьями. Игорь бросил взгляд вверх. Несколько звезд уже прокололи небо и светили вниз через проделанные ими отверстия. Игорь нашел ладонь Вали, нежно взял ее в свою, словно боялся, что женщина уберет руку. Но Валя не забрала ладонь. И теперь они шли, держась за руки и не глядя друг на друга. Словно наслаждались этой вечерней прогулкой, и этого наслаждения им было достаточно.

Через полчаса Игорь услышал море. На невидимый берег накатывали волны. Ладонь Вали стала горячей. Игорь сжал ее, не очень сильно, но тут же почувствовал, как сильно пожала Валя его ладонь в ответ. Почти по-мужски.

– Тут осторожнее, – предупредила Валя, уводя его направо.

Они спустились по узенькой ложбинке. Под ногами был песок, не устойчивый, увлекающий за собой вниз.

Уже стоя у моря, Игорь оглянулся назад и увидел над головой утес, нависавший над узенькой полоской пляжа.

Валя уселась на песок. Игорь присел рядом. Обнял ее за плечи. Она придвинулась.

– С вами сидеть хорошо, приятно, – проговорила она. – У вас пистолет, да и форма вам так к лицу!

– Вас можно поцеловать? – спросил, повернувшись лицом к Вале, Игорь.

– Нет, – ответила Валя. – Я не целуюсь с теми, с кем на "вы".

– Так вы со мной то на "вы", то на "ты"! Давайте перейдем на "ты", – решительно предложил он.

– Для этого надо на брудершафт выпить, а выпить у вас, наверное, нечего!

– Нечего, – согласился Игорь, его голос стал грустным.

Рука Вали легла на его плечо, словно она хотела пожалеть его.

– Какие-то вы нерешительные теперь, после войны, – произнесла Валя. – Наверное, все смелые погибли, а остались… – На ее лице возникла снисходительная улыбка.

– Обычно я решительный, – проговорил Игорь, но тут же смутился, услышав в собственном голосе робость.

– Это когда бандитов ловите? – серьезно поинтересовалась рыжая Валя.

Игорь кивнул.

– А что, их так много?

– Кого?

– Бандитов. – Валя смотрела прямо в его глаза.

Игорь пожал плечами.

– Лет через пятьдесят их станет еще больше, – задумчиво произнес он.

– Лет через пятьдесят?! – Глаза Вали округлились. – А в газетах пишут, что уже через двадцать лет их вообще не будет! Перевоспитают их всех в учителей, инженеров, чтобы польза стране была.

– Газетам верить не стоит, – начал было Игорь и осекся. Спохватился, понял, что несет его язык не туда, куда надо. – Нужно. Нужно, конечно, им верить, газетам. Но и самой понимать…

– Мне больше книги нравятся. В газетах ведь только факты, а в книгах факты и романтика. Я Вадима Собко читала…

– А кто это? – удивился Игорь.

– Как, вы не знаете?! Писатель, всемирно известный. Две Сталинские премии получил еще тогда, до смерти Сталина!

– Не читал, – признался парень.

– Жалко, я уже в библиотеку вернула… Вы зайдите, запишитесь! А то будете, как милиционер из анекдота!

– Это из какого анекдота? – Игорь сделал вид, что сердится.

– Извините. Ну, из того, где два милиционера решают, что третьему на день рождения подарить. Один говорит: "Давай купим ему книгу!" А второй отвечает: "Не надо, у него одна уже есть!"

– У меня дома больше одной книги, – усмехнулся Игорь.

Усмехнулся, и показалось ему, что лицо Вали, ее глаза, ее губы, такие сочные и заманчиво-надменные, совсем рядом. Обнял Игорь ее рукой, притянул к себе. Попытался поцеловать, но сразу ощутил, как остановила его сильная рука, отодвинула в сторону.

– Не надо, – голос Вали прозвучал мягко и извинительно. – Я не здорова… мало ли, может, и вы чем заразитесь?

Игорь замер в недоумении и внезапном испуге.

– Заражусь? Чем?

– Я не знаю, как эта болезнь зовется. Она от рыбы к человеку переходит. То кашель возникнет с плохим вкусом во рту, то глаза слезятся… И детей нельзя иметь… – Последние слова произнесла Валя тяжело, с надрывом. Словно вот-вот зарыдает.

Но сдержалась. Помолчала пару минут. Потом на небо глянула. Звезды на нем сияли. Далеко над морем полумесяц луны плыл. Мелькала в его свете малая волна.

– Так, а что, – осторожно нарушил тишину Игорь, – разве нельзя вылечиться?

– Наверно, можно. Врач сказал, что вылечит меня, если я от мужа к нему уйду… Но разве можно?!

– Так надо на этого врача пожаловаться! – возмутился Игорь.

– Кому? – Глаза и губы Вали снова оказались совсем рядом. Только глаза так грустно смотрели на Игоря, что и мысли никакой теперь у него не возникло о возможном поцелуе.

– А как врача зовут? – спросил Игорь, ощутив себя настоящим милиционером.

– Не надо, – Валя махнула рукой. – Может, он меня любит и про то, что болезнь эту вылечить можно, просто так выдумывает!

В дом Вани Игорь вернулся за полночь. На кухне горел свет. За столиком сидел сам молодой хозяин и читал журнал "Огонек". Услышав шаги на пороге дома, он опустил журнал на столешницу и поднялся.

Дверь в дом была отперта. Игорь зашел на кухню, кивнул. Присели они теперь вдвоем за стол.

– Может, вина? – спросил Ваня. – Только я не буду. Я уже два стакана выпил.

– Знаешь, – Игорь полез рукой в карман галифе и вытянул сотенную купюру. – Тут у вас поликлиника или больница?

– Больница.

– Найди врача, у которого Валя была. Дай ему это и возьми у него историю болезни или просто диагноз. Понял?

Ваня отрицательно мотнул головой.

– Найдешь врача, который лечил рыжую Валю, и узнаешь у него, чем она больна! Понял? Пускай напишет на бумажке!

В этот раз до Вани дошло, что от него хотят. Он закивал, пряча сотенную в карман пиджака.

– Я – спать, – проговорил, поднимаясь из-за стола, Игорь. – Уйду рано. Вернусь через пару дней! Спокойной ночи!

Зайдя в комнату, Игорь не стал включать свет. Он уже наизусть знал, где стоит старинный диван с высокой спинкой, где стул, где тумбочка. Разделся, вслепую сложил милицейскую форму и положил ее на табурет, после чего лег под теплое ватное одеяло и заснул.

Глава 14

Утром у Игоря болела голова. В спальню заглянула мать, задумчиво посмотрела на лежавшего в кровати сына и исчезла за вновь закрывшейся дверью. Мимо дома проехал трактор, и тут уже, взбодренный рычанием трактора, Игорь поднялся. На лице недовольная, болезненная гримаса. Мир вокруг наполнялся неприятными, раздражающими шумами, и голова Игоря, как особый пылесос, втягивала все эти шумы в себя, смешивала, взбалтывала, доводила до гудения.

Взгляд упал на привычно и аккуратно сложенную милицейскую форму, лежащую на табуретке. Рука Игоря потянулась к табуретке, прощупала сложенную форму. Две пачки рублей были на месте, золотые часы тоже. А вот какой-то небольшой предмет, похожий по форме на пузырек с валерьянкой, остановил на мгновение шум в голове и заставил задуматься.

Игорь вытащил из-под гимнастерки галифе, встряхнул их, чтобы штанины отпали вниз. Вытащил черный тубус с фотопленкой. Игорь уставился на кассету застопоренным взглядом, какая-то тончайшая, непрозрачная пелена отделяла его сознание от объяснения: каким образом попала в карман эта кассета?

– Ты встал? – в дверном проеме появилось снова лицо мамы. – Есть будешь? Опять ведь под утро пришел!

Игорь обернулся. Лицо матери выражало беспокойство.

– Ты стал много пить, – сказала она без укора, но немного дрожащим голосом.

– Нет, – мотнул он головой. – Не много…

– От тебя пахнет, – теперь уже мать отрицательно мотнула головой. – У тебя что, появились новые друзья?

Игорь задумался. На вопрос матери не ответил.

– Я уйду по делам на часок, – сказала она. – Захочешь кушать – всё в холодильнике!

– Мам, а Степан где? – спросил внезапно Игорь.

– Степан? С утра во дворе был, точил лопаты.

– Я, может, сегодня в Киев съезжу, – проговорил Игорь, глядя на деревянный пол, требовавший в скором времени новой покраски. – Ненадолго… Пленку проявить.

– Так у тебя же беспленочный! – удивилась мать.

– А я антикварный купил, для пленки, – соврал парень.

– И чего это ты в антиквариат ударился? И эта старая форма? – кивнула мать на табуретку.

– Да так, сейчас модно ретровечеринки устраивать…

Мать ушла. Игорь оставил кассету на табуретке. Оделся. Постоял пару минут у окна, глядя на сероватый осенний день, готовый вот-вот разразиться дождиком. Боль в голове утихала. Уже и память вернулась и объяснила, откуда взялась кассета, и даже разговоры с рыжей Валей и с винокрадом Ваней вспомнились во всех подробностях.

"Как было бы хорошо жить одному, – подумалось вдруг Игорю. – Без этого материнского присмотра и контроля, без напоминаний о том, что надо искать работу, без вопросов о новых или старых друзьях!"

Игорь задумчиво усмехнулся. Вспомнил о пачке двухсотгривенных купюр, полученных от Степана. Это ведь двадцать тысяч гривен! На карманные расходы, на пиво и кофе – этого много. На то, чтобы начать самостоятельную жизнь, на покупку квартиры или домика – слишком мало. Вот если бы эти деньги вложить в бизнес?!

Улыбка сошла с лица Игоря, но задумчивость осталась.

"В чужой бизнес давать деньги глупо, – продолжил размышлять он. – Не вернутся. А начинать свой бизнес? Для этого сначала надо стать бизнесменом. Какой из меня бизнесмен? Никакой".

В Киев в этот раз Игорь решил поехать на электричке. Небо хоть и опустилось ниже под тяжестью туч, но дождя еще не было. Даже если дождь пойдет в Киеве, это не страшно. Игорь прихватил с собой зонтик. Раньше он чаще ездил электричкой до Киевского вокзала, а потом пешком переходил на площадь Победы. Для этого надо было подняться на мостик-переход над платформами, с которых электрички отправлялись на Левый Берег, и спуститься на Старовокзальную улицу, давно превращенную в "торговые ряды" для жителей пригородов. Там, конечно, располагались не только киоски и магазинчики, но и всякие мелкие мастерские, где можно было продлить жизнь старой, заношенной обуви, поменять батарейки в часах или даже отремонтировать чемоданный замочек. Где-то там, на этой улице, видел Игорь и фотосалончик, возле дверей которого всегда стоял метровый стенд с ценником, доказывавшим дешевизну услуг по проявке пленки и печати снимков.

К радости Игоря, и салончик, и стенд у его открытой двери оказались на месте. Только вот парень, стоявший за прилавком, покрутив в руках кассету с пленкой, отрицательно мотнул головой.

– Не-е, – протянул он, возвращая кассету. – Это какая-то "Свема"… к тому же "чэбэ". Идите лучше в нормальный салон.

– А что такое "нормальный салон"? – спросил немного огорченный Игорь.

– Ну, "Фуджи" или "Кодак". Ближайший… – парень задумался, – это надо на Хмельницкого или, лучше, на Львовскую площадь поехать. Пять минут на маршрутке от цирка. Там, за Домом художника, два таких салона!

Игорь спрятал кассету с пленкой в карман куртки, бросил взгляд на небо и зашагал в сторону цирка.

Салон "Фуджи" на Львовской площади был куда респектабельнее каморки на Старовокзальной. И мужчина за прилавком отличался серьезным видом и не дешевым костюмом. За его спиной жужжал большой компьютеризированный "проявочно-печатный" аппарат, родом явно из Японии или ее стран-соседок.

– "Свема"? – удивленно произнес сотрудник салона. – Нет, – он обернулся на жужжащую фотомашину. – У меня он запрограммирован на цветную печать. Это если б сотня черно-белых пленок, тогда можно…

– Так что, – в голосе Игоря смешались разочарование и отчаяние, – мне эту пленку и проявить в Киеве негде?

– Ну почему негде? Я такого не говорил! – мужчина виновато улыбнулся. – Вам нужно к профессионалам. Можете попробовать на Прорезной, 26!

Игорь сунул кассету обратно в карман куртки, несколько обреченно кивнул хорошо одетому мужчине и вышел на улицу.

С неба заморосил дождик. Мелко и стыдливо, словно стесняясь своего несоответствия тяжелым низким тучам, способным явно и на грозу, и на ливень, а не только на эту морось.

По дороге на Прорезную Игорь остановился выпить кофе в новой "Французской булочной" на углу Гончара и Ярославова Вала. Думал переждать дождик, а дождался полноценного ливня. Правда, пока Игорь пил свой "американо" с молоком, ливень иссяк и вскоре просто монотонно бил по асфальту дороги и тротуара редкими крупными каплями.

Фотостудия на Прорезной выходила витринами на улицу. В витринах – роскошные большие черно-белые фотографии. Игорь засмотрелся на них с восхищением: каждая мельчайшая деталь была отчетливо видна. Люди, дома – всё изображенное на снимках было современным, но при этом черно-белость фотографий подчеркивала вневременность изображаемого, заставляла Игоря искать в снимках второй, дополнительный или главный, но немного скрытый смысл. Цветные фотки просто развлекают или радуют. Они редко заставляют задуматься. Черно-белые – наоборот. Игорь ощутил это мгновенно, как только его взгляд упал на первый снимок за стеклом окна-витрины.

Налюбовавшись фотографиями, Игорь поискал взглядом вход в студию. Вход, однако, был со двора.

В этой студии не было прилавка, как не было и "проявочно-печатных" машин. Помещение напоминало скорее квартиру. Воздух внутри, за порогом, поначалу обогащенный запахами кофе и ментоловых сигарет, подсказывал назначение комнаты слева, белая дверь в которую была настежь открыта. Там была кухня. Дальше, направо, две ступеньки вниз и через открытые двойные двери – просторная комната с двумя диванами и двумя креслами, всё расставлено вокруг большого журнального столика с круглой столешницей из толстого стекла. На столешнице пара одинаковых фотоальбомов. Один – запаянный пленкой, второй – нет. На обложке одна из фотографий, выставленных в витрине студии.

– Вам кого? – напугал из-за спины негромкий женский голос.

Игорь резко обернулся. Увидел перед собой невысокую женщину лет сорока с чашечкой свежесваренного кофе в руке. Короткие волосы пепельного цвета, сережки со вставками из бирюзы, домашний темно-синий сарафан и уж совершенно домашние, пушистые тапочки на ногах. Игорь почувствовал себя крайне неудобно. Словно без спросу зашел в чей-то дом.

Назад Дальше