- Здлавствуй, здлавствуй, - тоненьким голоском, картаво пропищал иноземец, и сложив на груди тоненькие ручонки низко поклонился. - Зацем плисол? Глабить хоцес?
Через его плешивую голову, Василий разглядел еще десяток точно таких. Все смотрят подозрительно, но ни один не шевельнется. Замерли, только глазки посверкивают, аж страх берет.
- Грабить? Да рази я похож на грабителя? - натужно рассмеялся Василий. Портить отношения с иноземцами не хотелось. Уж больно внутри все горело в ожидании хоть глоточка вина. - Не, я не грабить. Дело у меня к вам.
- Дело? - улыбнулся плешивый и снова низко поклонился. - Дело это холосо. Мы долго-долго ехать. Плоходи, садись, говоли.
Он чуть посторонился открывая Василию проход. Да не учел, болезный, что пришедший чуток пошире двери будет. И зацепил-то его Василий легонечко, однако отлетел, будто дубиной шарахнули. Василий похолодел. Только этого не хватало. Он поспешно извинился и бросился поднимать упавшего.
- Благодалю, - едва оказавшись на ногах снова поклонился плешивый. - Плоходи, садись.
Василий огляделся. Иноземные гости, видимо по своим обычаям, вынесли из комнаты все столы и скамьи. Сами, как степняки, сидели на полу вокруг красивой скатерки сплошь уставленной небольшими мисочками. Поведя носом в ту сторону, Василий уловил манящие ароматы неизвестных пряностей. В желудке глухо заурчало. Да так громко, что желтолицые удивленно переглянулись. Василий даже не покраснел - запылал ярче факела. Тяжело опустившись на пол, по примеру хозяев скрестил ноги и сразу ощутил как затрещали неестественно вывернутые суставы.
Ему протянули небольшую мисочку, наполненную какими-то непонятными кушаньями. Не кочевряжась попусту, Василий с благодарностью принял мисочку и завертел головой в поисках ложки. Ложек не оказалось. Зато увидел, как желтолицые хозяева ловко орудуя двумя небольшими палочками, быстро отправляют кушанья прямиком в рот. Палочки нашлись быстро.
Увы, но как ни старался богатырь, так и не удалось подцепить зловредными палочками, аппетитный ломтик непонятно чего. Мысленно плюнув, Василий отложил их в сторону и двумя пальцами загреб угощение. Кусочки мяса, перемешанные с овощами так и таяли во рту. Что за мясо, правда так и не понял - рыба не рыба, на птицу тоже не тянет, но вкусно!.. Гостеприимные хозяева, улыбаясь все шире и шире подкладывали новые угощения. Вскоре живот богатыря раздулся так, что грозил лопнуть от неосторожного движения.
- Холосо кушаешь, - похвалил плешивый. - Холосее здоловье.
Вместо ответа, Василий сыто рыгнул. Утолив голод, он с любопытством рассматривал сотрапезников. Все на одно лицо - глазки-щелочки, длинные смоляные волосы заплетены в косички, вместо бород и усов - редкие пучочки волос над верхней губой да на подбородке. Одеты и вовсе странно - в какие-то балахоны, что парусами надуваются при каждом движении. А говорят так смешно!
О делах сразу не принято, вот и решил Василий на свою беду, начать издалека.
- Скажи, почтенный человек, - обратился он к сидящему справа. - Из каких дальних
краев путь держите?
- Идем мы из Великой Поднебесной Импелии, что лежит далеко отсюда. Везем на толг шелка невесомые, лавных котолым нет в миле.
- Из Великой Поднебесной Империи? Где ж такая находиться?
- Валвал. Гвайло. - презрительно скорчился желтолицый. - Наша Импелия находится на востоке от этих земель.
- А, слышал я что-то… - не обиделся на непонятное оскорбление Василий. - Вроде вас еще чайнами называют?
Смерив богатыря оскорбленным взглядом, собеседник демонстративно отвернулся. Неудобно как-то получилось, расстроился Василий. Они кормили, а я обижать. И так, вон, какие маленькие да тощенькие, всяк небось норовит обидеть. И желая загладить невольную вину, перевел разговор.
- Это что за мясо мы ели, почтенный?
- Это? Понлавилось? - мигом встрепенулся желтолицый.
- Понравилось. Только не разобрать… На рыбу вроде похоже… Или на птицу…
- Не рыба, не птица. Змея. - и что бы Василий не подумал что ослышался, изобразил рукой ползущую змею.
- Ик! - желудок Василия игривым щенком прыгнул к горлу. Загнав неблагодарного на положенное природой место, Василий решил дальше не спрашивать. Но предусмотрительный сосед, мстительно начал перечислять все съеденные блюда.
- Это змея. Вкусная. Вот это, малинованные клысиные хвостики. Это лягускины лапки. Это… как же по васему… а - пиявки. Это - петусиные глебески. Это…
- Скажи, почтенный, - сквозь зубы, с трудом удерживая рвущийся посмотреть на хозяев желудок, поспешно перебил Василий. - А почему на столе вина нет?
- Вина? Вода есть. Вино - плохо. Осень вледно! - он поджал тонкие губы, нахмурил брови и для вещей убедительности погрозил Василию пальцем. - Осень вледно!
- Ну, я собственно за этим и пришел. Корчмарь поведал, что вы все вино скупили… Вот и хочу у вас сторговать хоть кувшинчик.
Хозяева посовещались о чем-то на своем птичьем языке. Наконец, плешивый высказал общее мнение:
- Нельзя вино плодать. У нас путь долгий. Лазбойник выскотит, а вина нет - охланник несмозет нас засситить.
- А у вас что, охранник только за вино служит? - не понял Василий.
- Нет, - помотал головой плешивый. Остатки длинных волос забавно затрепыхались
вокруг блестящей лысины. - Не за вино. Он вино пить - непобедимый стать!
- Это как так?
Хозяева вновь защебетали на своем языке. Судя по всему спор вышел. Василий
терпеливо дождался, когда плешивый вновь повернулся к нему.
- У нас к тебе пледложение.
- Ну?
- Мы много путесествовать. Лазвлецений никаких… Согласисся лазвлец, дадим тебе
четыле кувсина вина.
- Это как же я вас развлеку? Я ж не скоморох…
Плешивый вновь энергично замотал головой.
- Ты слазисся с насим охланником. Он великий боец! Во всей Поднебесной Импелии ему нет лавных!
В голове Василия мигом сложился образ могучего воина. И ростом выше и в плечах
шире и сила неимоверная. Просто смесь Ильи из Мурома с Добрыней Никитичем. Но жажда вина перебила страх.
- Согласен. Зовите своего богатыря!
Пока засуетившиеся в предвкушении потехи хозяева бегали за своим богатырем, Василию преподнесли маленькую мисочку с исходящей паром, темной жидкостью.
Опасливо принял Василий подношение - кто знает, какой гадости могли налить? Но на удивление, жидкость приятно освежила, сердце застучало мощнее, ровнее. Отведав чудный напиток, Василий почувствовал себя готовым биться не с одним богатырем, а с целым войском. На худой конец с конным разъездом…
- Вот, нас боец! - гордо указал на дверь плешивый.
С трудом удержавшись от резкого разворота, Василий чуть повернул голову в сторону двери. Не углядев будущего противника, подошел ближе - может за дверью стоит?
- Посторонись-ка, болезный, - отодвинул Василий чуть в сторонку в дупель пьяного, худосочного желтолицего, что даже стоять прямо не мог, из последних сил цепляясь ручонками за косяк.
За дверью никого не оказалось. Не понимая шутки, Василий обернулся на плешивого, мол где же богатырь?
Торжественно взмахнув рукой, так что рукав просторного одеяния вздулся парусом, плешивый провозгласил:
- Вот великий боец, с котолым тебе пледстоит схватка!
Все еще ничего не понимая, Василий проследил за его рукой. Кроме едва стоящего пьяницы никого небыло. Только тут до богатыря дошло, что этот недомерок и есть грозный противник. В первый момент, Василий даже засмеяться не смог. Только всхлипнул невнятно, да так и осел на пол. Княжьи богатыри, тоже не все рослые да широкие - вон, Лешак Попович и вовсе тонок в кости, ровно девица. Но этот и Лешаку по пояс будет. Правда, эти все мелкие, может по сравнению с ними он и впрямь богатырь?
- Ладно, - отсмеявшись смахнул слезы Василий. Постаравшись, насколько возможно, напустить на себя серьезный вид, продолжил: - Только, хозяева любезные, нечестно получается!
- Сто не цесно? - засуетился плешивый. - Нам цесно все надо!
- А то нечестно, - с трудом сдерживая готовые расплыться в широкой улыбке губы, ответил Василий, - Боец-то ваш пьян…
- А, - обрадовано воскликнул один из желтолицых, - Это стобы силы больсе было!
- Вот видите, - укорил хозяев богатырь. - Получается, что он подготовлен лучше. Стало быть, мне тоже до такого состояния дойти требуется!
Изумленные его словами, желтолицые снова начали спорить на своем птичьем языке. Их великий боец, с безучастным видом, пытался собрать разбегающиеся в разные стороны глаза.
- Скази, - вкрадчиво обратился плешивый к Василию. - Откуда тебе известно искусство пьяного боя?
- Дак это, я ж в Киеве первый и по пьяному бою и по пьяному трепу! - похвастался Василий. Что-что, а дармовую выпивку упускать не привык. И христианином бы назвался, не то что знатоком - во, чего удумали - пьяного боя… Хотя и приходилось по-пьяни челюсти крушить.
Едва заметная тень задумчивости легла на желтое чело плешивого. Меряя Василия взглядом, он зашевелил губами, что-то высчитывая.
- Сколько тебе нузно вина, стобы подготовится? - наконец раскрыл он причину задумчивости.
- Два кувшина! - ожидавший чего-то подобного, мигом выпалил Василий.
- Холосо, - кивнул плешивый. - Мы дадим тебе один кувсин. Иди, готовься!
Василий, слегка пошатываясь - винишко купцы подсунули дурное, - исподлобья осматривал своего супротивника. Не зашибить бы ненароком, а то обидятся да не дадут больше вина. Что тогда делать?
Неуверенной походкой, шатаясь так, что вот-вот упадет, желтолицый боец приближался к богатырю. Вот только подойти все не получалось. То в одну сторону занесет болезного, то в другую. Пару раз вообще повело так, что затылком земли коснулся. Однако ж устоял, выпрямился чудом. Василий шагнул навстречу. Коли супротивник сам упадет, не засчитают победу. Надо хоть подтолкнуть. Огромная богатырская рука, протянулась к желтолицему человечку, норовя толкнуть в хилое плечо. Раздавшийся визг, больно резанул по ушам. Маленький, шатающийся человечек, неожиданно ловко подпрыгнув, хитро крутанулся в воздухе. Мелькнули полы желтой одежды и словно таранное бревно врезалось в широкую грудь богатыря. Не устояв на ногах, Василий тяжело упал подняв тучу пыли. Со стороны желтолицых послышались обидные смешки.
Сплюнув заскрипевшую на зубах пыль, богатырь встал недобро поглядывая на супротивника. Тот пытаясь устоять на подламывающихся ногах, продолжал выписывать замысловатые кренделя.
Исполненный праведного гнева, Василий снова попытался ухватить супротивника за грудки. Удалось! Нехорошо улыбнувшись, Василий собрал пальцы в кулак. Рука медленно двинулась назад в богатырском замахе, жалко было желтолицего, но сам напросился. В этот самый момент небо и земля поменялись местами и Василий ощутил как утоптанная дворовая земля со всего маха врезалась в его поясницу.
Купцы уже не хихикали. Они загибались от хохота тыча в незадачливого богатыря тоненькими пальчиками. Жидкие бороденки мелко тряслись напоминая Василию бодучих козлов. Ну погодите, зло подумал Василий. Пошутить удумали? Так я вам тоже пошучу.
Желтолицый противник позволил богатырю встать, и с тонким пронзительным вскриком прыгнул вперед, метя ногой в голову. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Василий ловко перехватил его за щиколотку, и не останавливая движения крутанулся вокруг себя раз, другой… пора. Рука разжалась и противник, как выпущенный из катапульты камень, дико визжа и размахивая широкими рукавами халата, - чем очень напомнил Василию бабочку-капустницу, - врезался в толпу желтолицых купцов. Из образовавшейся мигом свалки понеслись проклятия на непонятном, а потому и необидные, птичем языке.
Плюнув с досады, Василий отправился седлать коня. Желания задерживаться в этом городке небыло вовсе. Уже около корчемных ворот, богатыря догнал один из купцов.
- Ты победил, мы делзим слово. Это тепель твое. - не глядя на бордового от злости и смущения богатыря, он протянул ему большую седельную сумку, в которой громко побулькивали мехи с вином.
Глава 15
Купцы слово сдержали, но винишко подсунули дрянное. В другое время Василий выбросил бы это пойло без жалости, но где другое-то взять? Вот и приходилось морщится при каждом глотке. Да и чем еще заняться. За день пути один только раз попалась крестьянская подвода. Да и то разговор не вышел. Толи оробел мужик перед витязем в кольчуге да при мечах, толи не в настроении был, только ни слова из него Василий не вытянул. Так и разъехались ни с чем. А клубочек весело катился по пыльной дороге в сторону Переяславля.
Когда появилось ощущение пристального взгляда, он не помнил. Но на протяжение последних часов, этот взгляд преследовал его, то становясь сильнее, то затухая. Несколько раз, поддавшись чувствам, Василий резко оборачивался в надежде заметить соглядатая, но все напрасно. Дорога оставалась такой же пустынной, как и в предыдущие разы. Отхлебнув из кувшина, Василий философски погрешил на дурное, прокисшее вино. Но решив не искушать судьбу все же достал подаренную Одинцом кольчугу. Пусть будет, - подумал Василий, натягивая на себя дорогой подарок.
Антоний нервничал. После того, как ему пришлось подсказать наемникам где искать пьяницу, он все чаще доставал магический шар, следя как выполняется его воля. Хрустальный шар, всегда безотказный в Константинополе, в землях Гипербореи барахлил, то показывая не то что хотел маг, то вообще отказываясь работать.
Помня указания Совета, он старался не применять более сильную магию, что бы не привлечь к себе внимания местных волхвов, но терпение у него оставалось все меньше и меньше.
Вот и сейчас вместо того, что бы показать Чернобоя, шар лишь немного потемнел и снова стал прозрачно-чистым словно капля родниковой воды. Разъяренный маг в сердцах запустил магической безделушкой в деревянную стену. Ощущение неудачи, преследующее с самого утра, нарастало как комочек трудолюбивого жука-навозника. Плюнув на все предостережения, маг раскрыл крест доставая кристалл. Предчувствие говорило, что личное присутствие не помешает.
Раньше предчувствие мага не подводило.
Задумавшись, Василий упустил момент, когда впереди, перегораживая дорогу, появился воин на вороном коне. Неизвестный выжидательно смотрел на богатыря. Сзади послышался шорох листьев. Оглянувшись, Василий увидел как из придорожных кустов, неторопливо выехали еще трое всадников, перекрывая путь к отступлению. Василий пожал плечами.
- Ошиблись вы видимо, люди лихие. Взять с меня нечего, коня разве что, да у вас жеребцы получше, куда вам моя коняга? - попытался завязать разговор Василий.
Всадники молча сверлили богатыря взглядами полными ненависти. Наконец стоявший впереди медленно раздвинул губы в нехорошей усмешке.
- Это ты, брат ошибся. Ужель мы похожи на бородатых татей? - он гордо выпятил налитую силой грудь. Его подручные точно скопировали этот детский жест, мигом напомнив Василию драчливых петухов. Но в следующий миг глаза Василия широко распахнулись - на выпяченной груди ярко блеснул тяжелый золотой крест. Перехватив взгляд, вожак громко и раскатисто рассмеялся. - Никак догадался? Жаль мы этого сосунка не нашли. Но ты не переживай, в деревне сказывали, он в Киев подался. Так что он свое получит… Встретитесь с ним у Ящера!
- Я-то с Ящером встречусь, - зловеще выдохнул богатырь. - Но не так как ты думаешь. А вот тебе действительно придется для него водичку на хребте таскать.
Чернобой снова гулко захохотал. Ему вторил раскатистый, громкий хохот Сигурда. Степан и Лабута, зараженные общим весельем неуверенно хихикнули.
Василий что было сил ударил пятками лоснящиеся конские бока. Ржакнув от незаслуженной обиды, конь скакнул на перекрывающего дорогу противника. Прыжок растянулся на несколько долгих мгновений, за которые Василий успел пожалеть что добротный шелом, подаренный Одинцом, покоится на дне седельной сумы. Рука тем временем выдернула из-за плеча меч и отвесно рубанула оскаленную в улыбке рожу Чернобоя.
Настороженно следивший за ним наемник молниеносно выхватил меч. Руку тряхнуло и Василий с трудом парировал встречный удар. Противник оказался ловким и сильным. Все удары Василия приходились на мелькающий стальной тенью меч. Богатырь торопился, сзади слышалась ругань приходящих в себя подручных Чернобоя, и это не добавляло меткости его ударам. Пока он рубился с противником, конь умело теснил грудью вражеского коня, выбирая момент, чтобы ухватить крепкими желтыми зубами нежную шею. Наконец, ему удалось развернутся так, что Чернобой оказался между ним и бросившимися на подмогу вожаку наемниками. Василий мысленно похвалил коня за сообразительность - теперь какое-то время можно не опасаться предательского удара в спину.
Воздух вокруг дерущихся наполнился звоном стали и крепкой руганью. Подручные Чернобоя пытались объехать главаря, что бы броситься на Василия, но тот умело управляя конем с помощью колен, умудрялся держатся между Чернобоем и ими.
Неизвестно, как бы все обернулось, если бы конь Василия не кусил коня Чернобоя. Заржав от сильной боли, животное взбрыкнуло сбрасывая всадника, задние копыта мелькнули в воздухе и с глухим стуком ударили в защищенную лишь кольчугой грудь викинга, на свою беду оказавшегося позади. Жалобно всхлипнув, Сигурд мешком вывалился из седла. Оглушенный Чернобой шарил руками по земле в поисках улетевшего в кусты меча.
Степан и Лабута неожиданно оказались лицом к лицу с разъяренным богатырем. Лабута начал было вскидывать меч, но опоздал. Острый клинок Василия с треском пропорол толстую кожаную рубаху, взвизгнул по булатной нашлепке и высунулся из спины. Без стона наемник упал прямо под твердое копыто, с хрустом проломившее его череп.
Икнув сперепугу, Степан, споро развернул коня и ударив плашмя мечом по крутому крупу, понесся подальше от грозного воина. Дернувшийся было следом Василий, махнул рукой и обернулся к приходящему в себя Чернобою.
Когда к Чернобою вернулась способность понимать происходящее, все было кончено. Лабута кулем лежал на земле, кровь, переставшая течь из страшной раны, комочками сворачивалась в пыли. Сигурд еще стонал, но одного взгляда на бесформенную, расплющенную грудь, хватило что бы понять - не жилец.
Василий смотрел на поверженного противника без жалости. Он не раз встречался с наемниками и хорошо знал - если бы вот так на земле сейчас лежал он, Чернобой ни минуты не думая, опустил бы меч на его беззащитную шею. Но Василий так не мог. Срубить во время сечи одно, а добивать вот такого жалкого и беззащитного…
- Кто послал? - коротко бросил он наемнику, не рассчитывая на ответ. Тот поступил как и ожидалось - презрительно сплюнул, и одарил богатыря полным ненависти взглядом. Василий только пожал плечами. - Не хочешь, не говори, дело твое. Я вобщем-то и сам догадываюсь. Но… Ваш бог вроде бы велит каяться перед смертью?
Богатырь насмешливо кивнул на поблескивающий на солнце крест. Чернобой, желая оградить безвинный кусок металла от насмешек, накрыл крест широкой ладонью. Василий снова пожал плечами. Оскорблять чужих богов он не любил, а пошутить немного - чего в этом такого? Неужто у них бог даже шуток не понимает?