– А тебе – слава и народная любовь. Согласны?
– Нет, – спокойно сказал Сумрак. – Простите, Хранитель, но, боюсь, меня не настолько любят на родине, чтобы обеспечить этому предприятию стабильную прибыль.
– Ах да. Я же слышал, – сник медноволосый.
– Еще раз простите.
– Да что уж там. Семейные проблемы – дело такое! – Дракон оживился. – Так ты пришел вершить возмездие? И что задумал? Переворот? Революция? Объединение Долины и Сумрачного края? Это, конечно, не мое дело, мне и вмешиваться запрещено, но…
– Я пришел забрать кое-что из своих вещей, Хранитель. Только и всего.
– Жаль. А в каком из дворцов? Могу подбросить.
– Буду вам благодарен. Нам на эльфийскую половину. И моему другу нужен амулет-переводчик.
– Без проблем.
Сэл на лету поймал кулон с полупрозрачным зеленым камнем, а в воздухе замерцало окно портала.
– Спасибо, Хранитель. – Иоллар почтительно поклонился.
– Не за что.
Фреймос перевел взгляд на проводника. В голубых глазах теперь не было безумного веселья – спокойные, мудрые, настоящие глаза истинного дракона смотрели на человека, и Буревестник почувствовал, как холодок пробежал по спине.
– Я о тебе помню. И ты не забывай… Сэллер.
Портал вывел на центральную аллею дворцового парка. Впереди, не более чем в двадцати шагах от того места, где оказались друзья, начинались мраморные ступени высокой лестницы, ведущие к огромной белоснежной двери, сзади была кованая решетка ворот, по бокам двумя ровными стенами высились неизвестные Сэлу деревья с узкими листьями и пирамидальными кронами.
– С ума сойти с этими драконами, – выдохнул идущий.
– Не связывайся, – предупредил Лар. – Никогда. Ни с одним из них.
Но смотрел Сумрак уже на спускавшихся со ступеней стражников. Шесть стройных золотоволосых эльфов в легких, блестящих на солнце доспехах шли к ним: четверо – взявшись за рукояти мечей, двое – чуть наклонив острием вперед длинные пики.
– Сэл, я свинья. Мне нужно было оставить тебя на станции или хотя бы предупредить, что мне здесь будут не рады.
– Да я и так знаю…
– Вряд ли ты знаешь насколько. – В руках Иоллара появились мечи-близнецы.
Он опустил оружие и громко обратился к стражам:
– Уйдите с дороги и останетесь живы.
– Настолько не рады? – не поверил Сэл.
В ту же секунду эльфы, вынув мечи, бросились на них.
Проводник был без оружия – арбалет оставил еще в Саеле, о ноже даже не вспомнил. Магия? Сдерживающее заклинание, которое он направил в нападавших, отчего-то не сработало. То ли мир реагировал как-то иначе на плетения, которые он освоил на Таре, то ли стражники княжеского дворца были защищены от чар.
Но Сумрак был готов к подобной встрече. Три шага вперед, чтобы оставить за спиной безоружного товарища – и понеслось. Нет, он не обернулся туманом. Но, оставаясь во плоти, действовал настолько быстро, что взгляд Сэллера уловил лишь отдельные фрагменты короткой схватки. Вот Иоллар отбивает меч одного из эльфов, второй его клинок перерубает древко копья, скользит по руке длинноухого. Тот вскрикивает от боли, а один из его товарищей уже хрипит, зажимая ладонью рассеченное горло. Прыжок, легкий, словно у Лара за спиной были крылья, – и перехваченный на лету меч сверху вниз ныряет за блестящий нагрудник стража и так же легко выходит, вырывая из разрубленной артерии фонтан крови. Снова удар – снова труп…
Лезвие коснулось шеи идущего в тот же момент, когда на землю упал последний из эльфов. Чужие пальцы сдавили запястье, выворачивая за спину руку.
– Я их предупреждал, – с сожалением в голосе произнес Иоллар, оборачиваясь к другу, но тут же застыл, а в зеленых глазах промелькнул укор.
Буревестник сам понял, что совершил ошибку, утратив бдительность. Но раскаянием дела не исправить.
– С возвращением, принц, – холодно поздоровался стоявший у мага за спиной. – Спрячьте оружие и не делайте глупостей.
Сумрак опустил мечи, но не убрал. Сделал шаг.
Сэллер поморщился – нож неизвестного царапнул кожу.
– Остановитесь, принц. Не искушайте судьбу. У нас приказ взять вас под стражу в случае вашего возвращения. Подчинитесь, если вам дорога жизнь вашего друга.
Под стражу? Сэл лихорадочно просчитывал варианты: тут не знают о пожаре, не знают, что Иоллар уже не тот, каким ушел из этого мира. Теперь он Сумрак, его не удержишь в застенках. Если Лару не причинят вреда… Если его самого не убьют сразу же, а схватят как объявленного вне закона наследника, то шансы выбраться велики…
– Друга? – Уголок рта презрительно дернулся, опальный принц сделал еще один шаг. – Это, – острие меча указало на грудь идущего, – всего лишь мой проводник.
– Проводник? – Эльф за спиной занервничал, сильнее сдавил руку. – Но он ведь нужен вам живым? Иначе как вы собираетесь уйти?
– А с чего ты… Прости, не помню твоего имени. С чего ты взял, что я собираюсь уходить? – Еще шаг. – Но если отпустишь его и сам уйдешь, останешься жив. Как тебе мое предложение?
Ответа не последовало.
– Зря.
Сэл не успел даже вскрикнуть, онемев от удивления и неверия в происходящее. А страх появился в последний миг, когда меч того, кого он считал другом, по рукоять вошел грудь.
Нож чиркнул по шее, но Сумрак успел перехватить и отвести сжимавшую его руку. Эльф вдруг навалился на идущего, и спина стала влажной, но не только от пропитавшего рубашку пота.
– Я его предупредил.
Иоллар выдернул меч, и тот, кто стоял позади Буревестника, рухнул на мощенную фигурной плиткой аллею.
– Предупредил? – Сэллер нащупал дыру в одежде и коснулся вспотевшей кожи дрожавшими пальцами. Голос тоже дрожал. – А меня ты ни о чем не забыл предупредить?
– Извини, забыл. Все случая не было.
– Это… Это как?
Сэл знал, что клинки Т’арэ безвредны для Лайса и Галлы, и еще для Тина, кажется, но то, что и он неуязвим для этих мечей, стало откровением. Да и способ, которым его в это посвятили, не понравился.
– Когда тебя ранили, тогда, еще до войны, нужно было как-то снять блокирующий браслет со слезой демона. Пришлось… вот.
– Ладно. Потом расскажешь. – Буревестник поднял меч убитого стражника. – Нам придется идти по трупам за подарком для твоей жены?
– Если бы знал, отказался?
– Да, – честно ответил он.
– Дальше охраны не будет, если ничего не изменилось за эти годы, – без уверенности произнес Иоллар. – И придворных внутри должно быть немного. Шуметь мы вроде не шумели, так что подкрепление не вызовут…
– А окна?
Сэл поднял голову и сам увидел ответ на свой вопрос – окон не было.
– Странная у вас тут архитектура.
– Это только по этой стене, она обращена к границе. Привет Сумрачному краю называется. Идем дальше или отвести тебя на станцию?
– Идем, – вздохнул лейтенант.
По беломраморным ступеням они поднялись к высокой двери. Сэл не удержался и потрогал один из странных камней, которыми было облицовано здание. Название свое дворец вполне оправдывал – блестел и переливался в солнечных лучах, а в шершавых плитах вблизи различались тонкие блестящие прожилки: желтоватые, серебристые, алые, голубые.
– Золото, серебро, измельченные в пыль самоцветы, – с презрительной гримасой пояснил принц. – Тщеславие детей Элир, лелеемое тысячелетиями. Внутрь войдем, не такое увидишь.
Сразу от двери открывался просторный круглый зал, из которого было еще три выхода. Высокие, украшенные лепниной своды поддерживали изящные колонны, вокруг которых обвивались рукотворные лианы с золотыми цветами, а на серебряных с золотыми прожилками листьях блестела бриллиантовая роса. Стоявшие вдоль стен скульптуры были роскошными. Сэл, не приближаясь к ним, мог поклясться, что волосы у каменных эльфов не золотистые, а именно золотые, а изумрудные глаза в данном случае не метафора. Что уж говорить о кольцах и браслетах, надетых на статуи? По обе стороны от входа на подставках, выточенных из цельных кусков малахита, стояли высокие хрустальные вазы: одна в виде женской фигуры, голову которой заменял пышный букет живых белых фрезий, вторая – в форме цветка лилии, и были в ней, соответственно, лилии. Последняя на несколько секунд привлекла внимание Иоллара.
– Чудно, – усмехнулся он. – Напомни мне грохнуть ее, когда будем уходить.
– Не любишь лилии?
– Не люблю лжецов и лицемеров, фальшивые вазы и фальшивые натуры. Идем, познакомлю тебя с князем лжи.
Им не пришлось пересекать зал, Сумрак толкнул панель слева от двери, та отъехала в сторону и открыла узкий проход. Через десяток шагов потайной коридор привел к уходящей вверх винтовой лестнице.
– Сэл, послушай, – остановил товарища Лар. – Извини, что впутал тебя, но, пожалуйста, что бы там ни произошло, не вмешивайся. Это мое дело. Семейное.
Лестница не вела в личные покои князя Окнира, а выходила в коридор второго этажа. Наверное, ею пользовалась прислуга для удобства. Тут, наверху, тоже было пусто, как и предполагал Иоллар. Значит, дворцовый распорядок за годы его отсутствия не поменялся.
Эльфов, стоявших на карауле у окованной серебром двери, Сумрак ни о чем предупреждать не стал, налетел из-за угла, синхронно ударил по не защищенным доспехами шеям, тут же спрятал мечи и успел подхватить падающие тела. Так же молча отволок их к потайной лестнице и сбросил вниз. Буревестник удивленно протер глаз, заметив, как исчезают с пола алые разводы и лужицы. Магия? Чары, поддерживающие дворец в чистоте? Но размышлять над этим времени не было: Ил уже распахнул украшенные причудливой чеканкой створки.
Эльф, сидевший за столом в просторном кабинете, поднял голову. Высокомерное недовольство во взгляде мгновенно сменилось ужасом узнавания.
– Приветствую светлейшего князя.
Светлейший сжал губы в попытке сохранить лицо.
У Сэла не успели сложиться представления о внешности местных эльфов, и, только увидев князя Ваола, понял, насколько значима была в Сумраке примесь орочьей крови. Эльфы ведь в разных мирах разные, как и орки. На Таре Иоллар легко сходил за уроженца Леса, а на Эльмаре, рядом с отцом, смотрелся грубой подделкой. Окнир с его белоснежной кожей, нежным румянцем и вьющимися золотистыми локонами, окаймлявшими нечеловеческой красоты лицо, выглядел юношей, тогда как его сын, темноволосый, смугловатый, с волевыми и немного резкими чертами – молодым, но уже мужчиной. Фигура у князя была тоньше и изящнее, так что Лар, стройный, но широкоплечий, с развитой мускулатурой, казался здоровяком. Да и уши у Сумрака были не такие длинные, лишь острые и чуть вытянутые. Единственное, что было общего у этих двоих – изумрудно-зеленые глаза. Вот глаза-то и выдавали князя: то были глаза далеко не юнца.
– Приятно знать, что в Долине Роз все по-прежнему, – продолжил Иоллар, приближаясь к столу. – Я так и сказал своему другу: в это время мой дражайший родитель должен быть у себя в кабинете, придумывать, как выжать больше прибыли из подданных или что еще украсть у соседей. Приди мы чуть позже, угодили бы на ежедневную аудиенцию, и, кроме ваших стражей, князь, мне пришлось бы убить еще десяток сановников и, возможно, кого-нибудь из просителей. Явись мы к вечеру – попали бы на прием. Трупов было бы еще больше, но можно было бы неплохо подкрепиться. А ночью пришлось бы вынимать вас из постели какой-нибудь красотки. Так что мы удачно зашли.
– Зачем ты явился? – Окниру удалось замаскировать испуг под возмущение.
– Посмотреть вам в глаза… отец. И забрать то, что принадлежит мне.
Князь вздрогнул.
– Ожерелье матери. – Иоллар рассмеялся. – Только ожерелье. А вы о чем подумали? Что я хочу вашу корону?
Золотоволосый эльф непонимающе нахмурился, когда Сумрак в цветистых выражениях на каэрро и саальге пояснил, как сильно ему не хочется быть правителем этих мест.
– Ну, – Лар обошел отца и встал у него за спиной. – Где оно?
– Не знаю. – Князь побледнел. – Я не видел его уже много лет.
– Вы отослали его Триллин, вашей нынешней жене. Пошлите за ней. Хотя… Попросите-ка лучше привести вашего сына.
– Нет! – Эльф затрясся.
Призрачный клинок лег на его плечо и медленно пополз к шее.
– Велите привести сюда вашего сына, – отчеканил Сумрак. – Вашего единственного сына, как вы думали до этого дня.
Он жестом велел Сэллеру отойти от двери и потянулся к лежавшему на краю стола колокольчику. Звона идущий не услышал, но через минуту в коридоре раздались шаги. Иоллар спрятал меч и положил руку на плечо отца.
– Здравствуйте, лорд Рэомир, – приветливо улыбнулся он вошедшему. – Рад видеть вас в добром здравии.
Эльфы Эльмара, похоже, все были стройными, юными и златовласыми. Вот этот лорд, одетый в белоснежную тунику, серые лосины и странные в мужском гардеробе полусапожки с узким вытянутым носком, выглядел для Сэла сущим мальчишкой. Увидев Ила, он попятился назад, но после взял себя в руки, остановился и поклонился.
– Рад вашему возвращению, принц Иоллар.
– Я ненадолго, – утешил бедолагу Сумрак. – А потому хотелось бы поскорей увидеться со своей дорогой мачехой и братом.
Очевидно, нечто острое уткнулось князю в спину: он резко приосанился и согласно кивнул:
– Передайте княгине и принцу Лениру, что я желаю их видеть.
– Ленир? – прищурился Иоллар, когда дверь закрылась. – Так звали моего деда, – пояснил он другу. – Он был великим правителем и заслужил вечную память. И вы решили дать его имя своему наследнику, князь?
– Я назвал бы так старшего сына, – медленно выговорил Окнир. – Но другой его дед решил, что ему лучше взять имя орочьего бога.
– У него были основания.
Сын наклонился к отцу, и тот вздрогнул, взглянув на закрывший его лицо туман.
– Так ты…
– Я, – ответил туман. – Это долгая история. Но ни стражи, ни маги меня теперь не остановят. А орки, стоит мне перейти Ничейное поле и позвать их, пойдут за мной, куда бы я их ни вел. Хоть в мертвые земли, хоть в эту Долину, князь. Никто из них не посмеет противиться воле Сумрака.
– Я знаю, – упавшим голосом произнес Окнир. – Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю это.
Лар согнал с лица марево:
– Я уже сказал. Ожерелье матери.
Золото волос, изумруды глаз – вероятно, иного типа внешности для эльмарских эльфов природа этого мира не предусмотрела. Вошедшая в комнату женщина ничем не выделялась. Черное шелковое платье подчеркивало стройность фигуры и белизну кожи, удачно оттеняя длинные вьющиеся локоны. За руку она вела худенького мальчика лет семи, одетого в легкую голубую тунику. Тонкий обруч из белого металла прижимал к головке ребенка непослушные кудряшки (золотистые, естественно), а зеленые глаза светились любопытством.
– Леди Триллин, – поклонился Ил. – Точнее княгиня. Простите, еще не привык к вашему нынешнему титулу.
Эльфийка не ответила, только крепче сжала ладошку сына.
– А это, стало быть, мой маленький братец.
Даже Сэлу стало неуютно от взгляда, которым Сумрак встретил пришедших, и совсем уж не нравились кровожадные нотки в голосе.
– Я с удовольствием пообщался бы с вами, – продолжил Лар, – но времени у меня немного. Поэтому ограничимся тем, что вы вернете мне вещь, попавшую к вам по ошибке, княгиня. Венчальное ожерелье Левины Зеол. Ваш супруг говорит, что не знает, где оно. Забывчивость, простительная в его почтенном возрасте. Но вы наверняка обладаете лучшей памятью.
– Рада видеть вас, принц Иоллар. – Такого дивного голоса Сэллер в жизни не слышал, но сейчас в нем звучал затаенный страх. – Я помню ожерелье, о котором вы говорите, но… Прошло уже столько лет, понадобится время, чтобы найти его…
– Что ж, – Сумрак одарил мачеху улыбкой, от которой та непроизвольно отступила на шаг, – возможно, это и к лучшему.
Подойдя к эльфийке вплотную и глядя ей прямо в глаза, он сжал ее запястье, заставляя выпустить руку сына, и подвел онемевшую от страха женщину к двери:
– Мое время ограничено, но оно у меня есть. Ищите. Ваш супруг сейчас присоединится к вам в этих поисках. А я пока получше познакомлюсь с братом. Поверьте, нам будет о чем поговорить.
– Не надо… – всхлипнула несчастная.
– Ищите, Триллин. – Иоллар резко оборвал возможную истерику. – И вы, князь. – Приглашающий жест в сторону выхода.
– Я надеюсь, ты не сделаешь того, о чем потом будешь жалеть, сын, – глухо выговорил Окнир.
– Вы до сих пор считаете меня сыном?
Эльф застыл в дверях.
– Между нами случались недоразумения, Иоллар. Но я все-таки твой отец, не забывай об этом.
– Вы первым забыли об этом в день, когда отправили ко мне Ромара, – спокойно констатировал Лар.
– Что с ним стало? – вскинул голову князь.
– Он умер. Как настоящий воин.
Сэл знал, что Сумрак сказал правду. Но другое дело, как эта правда будет истолкована его отцом.
– И еще одно, – бросил Лар. – Мы с другом проголодались, проявите гостеприимство, достойное князя Элир. И не забывайте, что трапезу я разделю с младшим братом. Будет дурно с моей стороны есть самому и не накормить ребенка.
– Сын!
– Не стоит, князь, не стоит. Я знаю, на что вы способны. А вам следует знать, на что способен я.
– Я тоже хотел бы знать, на что ты способен! – возмущенно воскликнул Буревестник, когда Окнир вышел и в комнате остались они втроем: Сэл, Иоллар и испуганный, ничего не понимающий мальчик.
Идущий обещал не вмешиваться, но Сумрак, по его мнению, перешел все границы.
– Эта цацка стоит того, чтобы…
– Помолчи, – махнул на него Лар, подходя к маленькому принцу и присаживаясь на корточки. – Ну, давай знакомиться, Ленир. А то твои родители забыли представить нас друг другу. Иоллар.
Он протянул мальчику ладонь, а его лицо, еще миг назад жесткое и злое, приобрело такое дружелюбно-обезоруживающее выражение, что ребенок сморгнул выступившие слезы и улыбнулся в ответ. Сэллер шепотом выругался. Верно Мила говорит об этом типе – непредсказуемый.
– Ты мой брат? – спросил Ленир недоверчиво. – Говорили, что ты умер. Ты дух?
Лар скорбно вздохнул, и малыш, осмелев, коснулся протянутой руки:
– Похож на настоящего.
– А то. Тебе эта штука на голове не мешает?
– Это малая корона, без нее нельзя выходить к гостям.
– Знаю. Сам с такой сколько лет мучился. Но я не гость, так что можешь снять.
Эльфик нерешительно стащил с головы обруч.
– И я знаю, что еще нельзя, – заговорщически подмигнул ему старший брат. – Нельзя ничего трогать в этой комнате, наступать на ковер и сидеть в том кресле. Но сегодня эти правила отменили.
– Честно?
Не дожидаясь ответа, мальчик наступил носком золоченого сандалика на пушистый белый ковер. Гром не грянул, и он радостно улыбнулся. Много ли нужно ребенку для счастья?
– Посиди за столом, – предложил ему Иоллар. – Можешь потренироваться подписывать бумаги – ты же будущий князь. А в верхнем ящике должна быть печать, ее сегодня тоже можно брать.
Вероятно, умоститься в отцовском кресле, было тайной мечтой наследника – упрашивать себя он не заставил. А Сумрак, неуловимо изменившись в лице, отвернулся и подошел к высокому витражному окну.
– Совсем за маньяка меня держишь? – спросил у приблизившегося друга.
– Демоны тебя разберут, – досадливо поморщился Сэллер.