- Сбежать отсюда еще ни кому не удавалось - произнес один из заключенных. - А теперь удастся - самоуверенно произнес перворожденный - Ведь, когда я начинаю скучать по вину и женским ласкам, то готов через любую щель просочиться. Он, подошел к свободным нарам и спокойно сел на них. Заключенные обступили его и, перебивая друг друга, начали знакомиться, каждый назвал свое имя, а эльф свое. Звали его Нагроф, впрочем, все имена эльфов на букву "Н". Разговаривали все, ведь каждому хотелось поговорить с эльфом, а Влад даже не шелохнулся, он не хотел ввязываться в эту глупую болтовню, а встретиться как нибудь с эльфом с глазу на глаз и спросить серьезно тот говорил о побеге или пытался прихвастнуть. Бывшему морскому волку очень хотелось верить, что Перворожденный был искренен и действительно не "горит желанием" оставаться здесь на долгие годы.
Возможно, наконец-то, нашелся кто-то похожий на него, такой же решительный и не желающий жить, словно это стадо без ропотных овец готовых терпеть любые унижения и существовать в ожидании конца срока заключения, а ведь многие здесь пожизненно и даже не пытаются, что-то изменить.
* * *
На следующие же утро, Нагроф ощутил на себе все прелести, до этого не знакомой и такой далекой, тюремной жизни.
Первое мучение, началось, когда как обычно в пять утра, протрубили общий подъем. Эльф всегда любил подольше понежиться в кровати, а тут пришлось вставать и, одевшись отправляться на легкий завтрак.
В столовой испытания продолжились, нельзя сказать, что Нагроф чересчур требователен к еде, он никогда особо не жировал. Однако для того чтобы есть "изыски" здешней, кухни, нужна некоторая привычка, которая у него пока не выработалась. Работа на прииске нестерпимо сложна, но с ней Нагроф кое-как справлялся. Хотя бы, потому что надсмотрщики внимательно следили за заключенными, и плеткой умели здорово "подбодрить". Сложнее всего было взаимопонимание между Эльфом и другими каторжниками. Когда он только пришел в барак, то с ним обращались вполне хорошо. Но через некоторое время, они словно внезапно проснулись и в корне переменили свое мнение к Нагрофу.
В нем видели, не заключенного, отбывающего срок, а эльфа, такого же, как и гвардейцы господина Аркентона. Во всех несчастьях был виноват Нагроф. Надсмотрщик кого-нибудь высек и снова виноват Нагроф.
Эльф держался, как мог, он не желал становиться мальчиком для битья и если ему что-то говорили, то он никогда не молчал, а отвечал с вызовом в голосе. За это его частенько побивали, но так, слегка, потому что боялись, вдруг другие эльфы начнут заступаться за собрата.
Как-то раз в столовой, во время вечернего ужина, Перворожденный сидел за общим столом, и вяло перемешивал ложкой еду в тарелке. Один из заключенных со странным для человека именем Кава, заметил это и решил поиздеваться над ним, за то, что он брезгует есть.
- Слышь, длинноухий - окликнул он эльфа - а что это ты ничего не ешь, неужели боишься отравиться, или предпочитаешь питаться деликатесами?
Нагроф немного помолчал, похоже, придумывая подходящий ответ.
- Да нет - ответил он - просто не могу я есть, когда напротив меня сидит, такая свинья как ты.
От этих слов человек пришел в бешенство, он резко подскочил с места и уже собирался через стол полезть за эльфом. Но тут ему прямо в челюсть врезалась железная тарелка Нагрофа.
Удар был настолько силен, что заключенный опрокинулся на пол, но тут же вновь поднялся на ноги. Изо рта шла кровь. Он плюнул себе на ладонь и вместе с кровью вылетели три зуба.
За такое, Нагрофу теперь не жить, он это прекрасно понимал и вооружился тем, что первое попалось под руку, а это была всего лишь столовая ложка, причем из мягкого метала. У его противника оружия вовсе не было, но он рассчитывал справиться голыми руками.
Издав устрашающий крик, человек, запрыгнул на стол и пошел в сторону Перворожденного. Нагроф не стал дожидаться, когда он подойдет к нему и вступит в жестокую драку.
Подскочив к столу, эльф, схватился за него руками, и перевернул вместе с человеком. Приглушенно вскрикнув, заключенный свалился на пол, а стол накрыл его сверху.
Другие заключенные обступили дерущихся кругом и подогревали их криками, все были на стороне человека. Надсмотрщики не торопились вмешиваться в драку, они сами заинтересованно следили за происходящим.
Тем временем, человек выбрался из-под придавившего его стола. Он был в жуткой ярости и по внешнему виду, можно понять, что готов разорвать Нагрофа в клочья. Собственно именно это он и собирался делать.
Перворожденный же напротив выглядел весьма спокойным. Словно он тут не дрался с риском для жизни, а учувствовал в какой-то веселой игре.
Эльф продолжал крепко держать в руке безобидную столовую ложку, похоже, надеясь, что ей можно отбиться от разъяренного соперника.
А тот, выставив вперед два здоровенных кулака начал приближаться. Нагроф же медленно отступал, но уходить было некуда, так как они находились в кольце желающих увидеть кровавое зрелище, прямо здесь и сейчас. Единственная надежда Перворожденного, это гвардейцы Аркентона, но они медлили.
Внезапно из толпы зевак выскочил, знакомый Нагрофу человек, который жил с ним в одном бараке, он быстро подбежал к беззубому противнику эльфа и по-приятельски обнял его.
- Вот - сунув тому в руку короткую заточку, произнес он - давай прирежь эту никчемную эльфийскую рожу, да сделай это пожестче.
Кава с готовностью принял заточку. Второй человек одобряюще похлопал его по спине и мгновенно растворился в толпе.
Теперь преимущество было явно на стороне человека и он, понимая это, расплылся своим кровавым ртом в зловещей улыбке. Деловито помахивая заточкой, он уже гораздо быстрее начал приближаться. Тщетно эльф пытался найти способ сбежать, выхода не было и похоже ему конец.
- Готовься к смерти - усмехнулся человек, продемонстрировав почти беззубый рот.
- Это мы еще посмотрим - стараясь придать голосу как можно больше уверенности, ответил Нагроф, взмахнув ложкой над головой.
Кава был уже совсем близко, как вдруг резко остановился. Его лицо исказилось, будто от дикой, нестерпимой боли. Он схватился за спину и, хрипя, как умирающий зверь, начал медленно оседать на пол.
Заключенные удивленно переглянулись. В толпе прошел беспокойный шепот, кто-то пустил слух, что это эльфийская магия, причем последняя ее ступень. Вызов жнеца смерти.
А противник Нагрофа замертво распластался на полу. Крови вокруг него не было, и как он умер, никто не мог объяснить. Перворожденному это тоже не было известно, хотя все посчитали его, чуть ли не великим магом.
Эльф услышал встревоженный шепот в толпе и понял, о чем они говорили. Посчитав это хорошим шансом избавиться от постоянных насмешек, он решил подыграть им. - Так будет с каждым, кто посмеет оскорбить меня - подбоченившись сказал он, прекрасно осознавая всю нелепость произнесенной фразы. Однако заключенные поверили в его могущество, и испуганно начали расходиться. Каждый как можно быстрее старался, покинуть столовую и уйти в барак. В результате чего, на выходе образовалась давка. И только сейчас оживились гвардейцы Аркентона. Они побежали к Нагрофу, и, указывая на скрюченный труп человека, строго спросили. - Что ты ему сделал? - Ничего - развел руками Перворожденный - я его даже пальцем не тронул, он сам упал как подкошенный, и душу Вирмаду отдал. Эльф незаметно от стражников, спрятал в кармане ту самую ложку, с которой собирался драться, чтобы в последствии выбросить. А то эти Перворожденные еще скажут, что он человека обычным столовым прибором убил, с них станется. - А ну давай бегом к себе в барак - не терпя возражений, скомандовали ему. Нагроф бегом помчался прочь. Когда он добежал до барака, и, открыв дверь, переступил через порог, глаза всех присутствующих устремились на него. На этот раз в них не было ненависти и презрения. Скорее наоборот, теперь на него смотрели с почтением и явным страхом перед магией. Только один человек беззаботно растянулся на нарах и даже не взглянул на эльфа. Это был тот самый человек, который дал Каве заточку. Нагроф точно не помнил, но вроде как звали его Владом, он единственный кто не разговаривал с эльфом в ту первую ночь. Перворожденный подумал, что он сильнее остальных ненавидит эльфов и, похоже, считает выше своего достоинства даже смотреть на них. Нагроф не ошибся, это действительно был Влад, но он был совершенно другого мнения о заключенном эльфе, так как в тайне надеялся сдружиться с ним и вместе попытаться совершить дерзкий побег из тюрьмы. Во всей суматохе, которая творилась в столовой, никто даже не заметил, что когда Влад передавал заключенному заточку, он не просто одобрительно похлопал его по плечу. На самом деле, пират увидел всю опасность ситуации и понял, что эльфу приходиться туго. Тогда Влад решил спасти Перворожденного, от неминуемой гибели. Он всегда носил с собой два оружия, изготовленные собственными руками. Первым была та самая заточка, которую пират отдал Каве, а второе он незаметно держал в левом рукаве. Оно представляла собой очень тонкое и удлиненное лезвие. Такое оружие, из подручных средств, Влада научил делать старый пират еще в то время, когда человек был простым юнгой. Основное преимущество этого ножа то, что жертва даже не чувствует, как его проткнули, и еще некоторое время живет. Кровь из раны не течет, потому что лезвие настолько тонкое и когда его вытаскиваешь из тела, рана будто закрывается. Когда, кровь лишается возможности выходить наружу, он течет внутри жертвы, и через некоторое время, раненый умирает от внутреннего кровотечения. Именно в тот момент, когда Влад похлопал, человека по спине, он и нанес смертельный удар. Таким образом, пират избавился сразу от нескольких проблем, а самое главное, теперь никто не будет приставать к Нагрофу и с ним можно будет переговорить. Однако, для этого важного дела, необходимо подобрать наиболее подходящий момент. Плохо, что Нагроф, скорее всего, считает Влада врагом, ведь он видел, как тот передал Каве заточку. Значит вначале нужно как-то убедить эльфа в том, что пират помог ему избавить от врага и вовсе не желает Перворожденному смерти. Очень долго Влад не знал, как заговорить с эльфом, постоянно откладывая разговор на потом. Но все же пират принял решение, либо он переговорит с Нагрофом, либо не сделает этого никогда. Удобнее всего, завести разговор в столовой, потому что после той драки, эльфа сторонились, и за столом он сидел поодаль от всех. И вот, после полудня, когда заключенных ведут на обед, Влад нарочно подсел рядом с Нагрофом и напрямик, без утайки, заговорил с ним о деле. - Слышь Нагроф - начал он - помнишь, когда ты к нам подсел, то заявил, что долго здесь оставаться не собираешься. Ты серьезно подумываешь о побеге, или просто решил пошутить? Эльф с нескрываемой опаской посмотрел на человека, он действительно твердо решил бежать и даже сам хотел поискать себе компанию, однако где гарантии, что этот человек действительно решил бежать с ним, а может он обычный шпион, посланный охраной, для поиска тех у кого "бредовые мысли в голове".
К тому же Нагроф прекрасно помнил, как этот человек вложил в руки Кавы оружие, а значит, ни чего хорошего ждать от него не следует.
- А тебе какое дело? - грубо поинтересовался Перворожденный, настороженно глядя на неожиданного собеседника. - Мне то - Влад сел поближе - я, если честно, уже давно здесь сижу, целых восемь лет, и мне порядком это надоело. Месяц назад я предложил своим сокамерникам совершить побег, но был абсолютно не понят, а один гном так вообще еще и издеваться начал, мол, лучше хоть как-то жить, чем тебя убьют проклятые эльфы. Ничего личного я просто рассказываю, и представляешь, это говорит тот, кому дали пожизненно. Ну, ничего теперь он совершено, свободен, я в тот же вечер отправил его в царства Вирмада. - Звучит ладненько - задумчиво произнес эльф - вот только жизнь показывает, что доверять, увы, никому нельзя, кто знает, может ты, просто за мной шпионишь, ради вкусного десерта на обед. К тому же, помнится благодаря тебе, меня тоже едва не отправили в Царство Мертвых. Влад тяжко вздохнул. В чем-то эльф, конечно, прав, но неужели не видно, что он говорит правду и не пытается обмануть. - Зря ты так рассуждаешь - сказал человек - я тебя не пытаюсь обмануть, мне действительно уже надоело здесь мотать срок и единственное чего я сейчас хочу, так это смыться отсюда и чем скорее, тем лучше, поверь мне. А насчет того случая, это я пришил Каву и спас твою жизнь или ты считаешь, что он сам внезапно помер. Таких совпадений не бывает, так что мог бы хоть спасибо сказать. Нагроф засомневался, неужели и вправду Влад помог ему. Это, конечно, оправдывает неожиданную смерть Кавы, но так быстро доверять первому встречному эльф не собирался. - На всякий случай, спасибо тебе - ответил Перворожденный - Но вот что я тебе расскажу. Как-то раз ко мне подошел, примерно такой же проходимец как ты и тоже предложил одно рискованное дело. Речь шла о продаже эльфийского оружия разбойникам Круиса Вланта. Знаешь такого? Влад согласно кивнул головой. Ну, кто не знал Круиса Вланта, главаря всех разбойников. Того, кому удалось собрать разрозненные шайки и сплотить их в огромную силу, которую боялись торговые караваны, и пригородные деревни. Сам главарь, настолько осмелел, что провозгласил себя графом, и требовал обращаться к нему, не просто Круис Влант, а Круис де Влант. - Так вот - продолжил Нагроф - дело хоть и было рисковым, но сулило, хорошие деньги. Разумеется, я согласился и допустил очень серьезную ошибку. Когда партия была готова, и я уже повез ее на продажу, вместо разбойников ко мне на встречу приехали гвардейцы, всеми уважаемого Господина Аркентона. Они не стали долго разговаривать, а пригласили меня погостить у них, что собственно я сейчас и делаю. - Это, конечно, очень плохо - раздраженно проговорил Влад - но к чему ты рассказываешь мне эту ерунду? - Я вот к чему клоню - ответил эльф - Тот человек, предал меня, а я как последний дурак поверил ему, даже не попытавшись проверить кто он такой. Из всего этого я заключил, что простым смертным доверять нельзя, а сейчас ты предлагаешь мне, устроить побег из тюрьмы. Ты хоть понимаешь, что это очень опасно и, неужели думаешь, я так просто с тобой соглашусь. - Не хочу тебя расстраивать. Но выбор у тебя не так уж велик, хочешь, можешь продолжать мне не доверять и гнить здесь как все остальные, а если нет, то придется согласиться со мной и хотя бы попытаться вырваться на свободу. Я вот считаю, что лучше смерть, чем такая жизнь. В душе Нагрофа происходил внутренний спор. Вроде, как и напарник, для побега есть, а с другой стороны Нагроф его совсем не знает. Мало ли, возьмет, да и расскажет обо всем надзирателем. Они время тянуть не станут, и в один миг отправят эльф на Северную тюрьму, которую прозвали "Ледяная смерть". - Долго еще будешь думать? - нетерпеливо спросил пират. - Пожалуй, до вечера - не показывая ни капли эмоций, ответил Нагроф. Влад зло сплюнул на пол, несмотря на то, что они находились в столовой, где все в этот момент ели. Но пират ничего не мог сделать, не заставишь же Перворожденного насильно готовиться к побегу. Хочет думать до вечера, пусть думает, главное чтобы согласился. Человек встал из-за стола и пошел относить тарелку. Время обеда закончилось, гвардейцы приказали всем построиться и вновь повели заключенных на каторжный труд по добыче золота. Во время работы Нагроф размышлял над разговором в столовой. Да, он не доверял человеку, но его буквально подмывало согласиться с ним, и попробовать бежать отсюда как можно дальше. Вариантов и вправду было не много, долго ли он продержится здесь, от такой работы максимум лет пять, а так хоть призрачная надежда все же есть. Уже ближе к вечеру, когда работа должна скоро закончиться, эльф твердо решил, что стоит согласиться с Владом, но всегда держаться настороже. Как только зашли в барак, Нагроф не стал сразу подходить к человеку, он хотел дождаться, когда все лягут спать и тогда тихонько переговорить с Владом. Заключенные, как всегда еще немного посудачили о том, о сем, после чего начали укладываться спать. Перворожденный увидел, как Влад тоже ложиться. Похоже, он подумал, что эльф не согласен, а Нагроф последовал примеру остальных, только он сделал вид, будто ложиться спать. Эльф с трудом отгонял от себя сон. Он ведь устал, как и все и просто валился с ног, но нужно проявлять стойкость и терпеливо ждать.