* * *
Скует, что ни попросишь, да песни петь горазд - вот и все, что ведали в деревне о Кузнеце. (Сказать по правде, о многих других ведомо было и того менее, хоть были они тоже мастеровиты и трудолюбивы, но - не заслужили, не сподобились, чтоб о них узнали.) А между тем была у Кузнеца тайна. Уж так сложилось, что однажды он пересек рубежи Волшебной Страны и с тех пор не раз бродил тамошними тропами, жадно познавая чудеса, доступные смертному; поделиться же своей тайной мог он разве что с женой да с детьми - остальные вуттонцы, не все, конечно, но почти все, были как Нокс и считали Волшебную Страну вздорной выдумкой. Жену Кузнеца звали Нелл - он женился на той самой девочке, которой когда-то, на Пиру Двадцати Четырех, отдал серебряную монетку из Пирога; детей у них было двое: дочь Нэн и сын Нед. Им одним Кузнец и рассказывал о том, что видел, ведь от них у него секретов не было; к тому же они, и только они, замечали порой звезду, мерцавшую на его челе, когда он возвращался домой с долгой вечерней прогулки или из дальних странствий.
Время от времени он покидал дом и отправлялся неведомо куда, когда верхом, когда пеший, и в деревне думали, что Кузнец ушел по делам - набрать заказов или закупить чугуна, угля и других припасов. Подчас так оно и бывало, но гораздо чаще он уходил по иной причине и влекли его вовсе не дела (хоть и был он, как говорится, сметлив да оборотист, выгоду свою знал и умел честным трудом один пенни превратить в два). Нет, его влекла Волшебная Страна, где он был желанным гостем: ведь во лбу Кузнеца сияла звезда, хранившая его от многочисленных опасностей, которые там подстерегают смертного на каждом шагу. Малые Напасти избегали света звезды, от Больших же Бед Кузнеца оберегала неведомая сила.
И он не скрывал своей признательности за такую заботу, ибо к нему пришла мудрость и он постиг, что к чудесам Волшебной Страны так просто не подступиться и что против многочисленных Напастей с кулаками не выйдешь - против них потребно оружие, овладеть которым смертному не дано. Он приходил не как воин, а как любознательный ученик. Со временем он узнал достаточно, чтобы выковать оружие, равного которому у людей никогда не было, оружие, на которое не хватило бы королевской казны и о котором слагали бы песни и предания; но он к тому вовсе не стремился, ведь в Волшебной Стране его научили смотреть на все иначе. И потому никто не припомнит среди всего, что выковал Кузнец, хотя бы одного меча, хотя бы одного копья или наконечника стрелы.
Очутившись в Волшебной Стране, Кузнец сперва не смел уходить далеко, водил знакомство с кроткими созданиями и малыми народцами, бродил в медовых лугах и тихих лесах у самых рубежей или спускался в долины, к светлым водам, - по ночам над ними сверкали неведомые звезды, а на заре в них отражались осененные солнцем вершины далеких гор. А то и вовсе никуда не ходил, а садился и неотрывно глядел на какой-нибудь цветок или любовался диковинным деревцем. Позже он осмелел и стал заходить все дальше, и ему открылись новые чудеса, пробуждавшие в сердце восторг пополам с ужасом. И поведать об этих чудесах друзьям не хватало слов, ибо они были превыше человеческого разумения, но память о них, то смутная, то необыкновенно ясная, сладко щемила сердце и призывала возвращаться вновь и вновь.
* * *
Поначалу, отважно пускаясь в долгие странствия, он чаял достичь дальних пределов чудесного края. Но путь ему преграждали высокие горы, а кружные тропы привели на пустынный берег Моря Безветренных Бурь. Кузнец стоял на берегу и смотрел, как синие волны, похожие на увенчанные снеговыми шапками холмы, возникают из Бессветия и беззвучно накатываются на песчаную косу. Эти волны несли по морю белые ладьи, спешившие домой с битвы у Черных Топей, - битвы, о которой людям, по счастью, доселе неведомо. На глазах у Кузнеца море выбросило на берег величавый челн; пенный прибой неслышно отхлынул, и на берег сошли эльфийские мореходы, высокие и грозные, их клинки сверкали, их копья блистали, а очи словно метали пламя. Внезапно они возвысили голоса в победной песне, и Кузнеца обуял страх; он упал ничком, а эльфы твердой поступью прошли мимо и скрылись в холмах. Их давно уже не было видно, а песня все гремела над холмами.
* * *
Больше на тот берег Кузнец не ходил, рассудив, что достиг дальнего предела, что он - на острове, со всех сторон окруженном морем; и тогда он обратился мыслями к горам и возжелал отыскать сердце островного королевства. Однажды он угодил в густую пелену серого тумана и надолго заблудился. Когда же туман наконец рассеялся, Кузнецу открылась равнина. Вдалеке клубилась тень, очертаниями напоминавшая огромный холм, а из этой тени, погрузив в нее свои корни, возносилось ввысь Королевское Древо. Мнилось, будто ветви Древа достают до небес; оно испускало ослепительный свет, подобный свету полуденного солнца, а на ветвях его трепетала листва, распускались цветы и наливались соком плоды, все сразу, и каждый лист, каждый цвет и каждый плод был не таким, как другие.
* * *
Сызнова узреть Королевское Древо Кузнецу не довелось, сколько он его ни искал. Как-то раз, когда он разыскивал дорогу через Окраинные Горы, тропа вывела в глубокую долину, на дне которой раскинулось озеро. В лесу, подступавшем к воде, задувал ветерок, однако водная гладь оставалась безмятежно ровной. Долина утопала в пламени заката, но то был вовсе не закат - алым светилось само озеро. Кузнец взобрался на утес, нависавший над водой, и посмотрел вниз; ему почудилось, будто он глядит в бездну. В этой бездне причудливо колыхались огненные языки, схожие с громадными водорослями; а среди них сновали туда-сюда некие пламенные существа. Пораженный увиденным, Кузнец спустился на берег и опустил в озеро ногу. Точнее, попытался опустить - поверхность озера была тверже камня и каверзнее льда. Он шагнул вперед, тотчас поскользнулся и упал, а над озером раскатился звон, и меж берегов заметалось гулкое эхо.
И в тот же миг ветерок обернулся бешеным Вихрем. Взревев чудовищным зверем, Вихрь подхватил Кузнеца, швырнул его на берег и повлек вверх по склону, крутя и вертя, точно опавший лист. По чистой случайности Кузнец наткнулся на березку, прильнул к деревцу и вцепился в него обеими руками, а Вихрь яростно боролся с человеком, норовя унести его прочь; но березка не уступала неистовым порывам и лишь склонялась все ниже, к самой земле, и обнимала Кузнеца ветвями. Когда же Вихрь наконец стих, Кузнец поднялся и увидел, что березка стоит нагая. На деревце не осталось ни единого листика; березка плакала, и слезинки каплями дождя срывались с ее ветвей. Тогда Кузнец погладил белую кору и промолвил: "Будь благословенна, ты, спасительная береза! Чем я могу отблагодарить тебя? Чем помочь?" И дерево ответило - легким трепетом, который Кузнец ощутил своей ладонью. "Ничем ты мне не поможешь, - ответила береза. - Уходи. Вихрь преследует тебя. Ты не из этого мира. Уходи и не возвращайся никогда!"
Поднимаясь по склону, Кузнец чувствовал, как сбегают по его щекам слезы дерева, и горечь этих слез обжигала ему губы. Обратный путь был долог и печален. Прошло много времени, прежде чем он снова переступил рубеже Волшебной Страны, томимый желанием проникнуть в ее сердце.
* * *
В конце концов Кузнец отыскал дорогу, перевалил через Окраинные Горы и шел, пока не добрался до подножия Внутренних Гор, неприступно высоких и устрашающе крутых. Впрочем, ему посчастливилось найти тропинку, которая привела к перевалу, и вот наступил долгожданный день - преодолев теснину, он увидел перед собой Долину Вечного Утра, хоть и не знал, что она так зовется. Мурава в той долине была зеленее, чем на лугах по другую сторону Окраинных Гор, - а уж людская, привычная трава и вовсе ей не чета. Воздух был невероятно прозрачен, и взгляд различал даже крохотные алые язычки птах, выводивших трели на дальнем склоне широкой долины.
Горы ниспадали в долину длинными и пологими склонами, по которым журча сбегали бесчисленные ручейки. Охваченный восторгом, Кузнец устремился вниз. Едва он ступил на траву Долины, его слуха коснулось эльфийское пение, и он устремился на звук и на лугу у пестревшей лилиями реки встретил прекрасных девушек. Они танцевали - кружились, расходились, чтобы снова сойтись, ступали почти невесомо; Кузнец зачарованно следил за чудесным танцем, и ноги сами понесли его к танцующим. Девушки замерли, и вдруг навстречу Кузнецу шагнула юная дева - ее волосы струились по плечам, платье перехватывал тонкий поясок.
Она засмеялась и промолвила:
- Ты стал смелее, Осененный Звездой! Неужто не боишься Королевы? Что скажет она, узнав о твоей дерзости? Или у тебя есть ее дозволение?
Кузнец смутился: дева будто прочла его мысли. Ему и вправду мнилось, что вместе со звездой он получил разрешение бродить где вздумается. Выходит, он заблуждался...
Но дева улыбнулась, и ее улыбка рассеяла страхи.
- Идем! - молвила она. - Раз пришел, так потанцуй со мной. - И, взяв Кузнеца за руку, увлекла его в круг.
Они танцевали, и на краткий миг Кузнец познал всю радость и силу, все упоение этого стремительного танца. Но очень скоро - во всяком случае, так ему почудилось - они остановились. Дева наклонилась, сорвала белый цветок и приладила к его волосам.
- А теперь прощай! - сказала она. - Быть может, мы встретимся вновь, если того пожелает Королева.
* * *
Кузнец не помнил, как вернулся из Волшебной Страны. Ни как выбирался из долины, ни как пересек рубеж - очнулся он уже поблизости от родных мест; народ в деревнях, через которые он проезжал, провожал его удивленными взглядами и долго смотрел вслед. На пороге дома Кузнеца радостно обняла дочь - он вернулся раньше, чем обещал, но семья уже заждалась.
- Отец! - воскликнула Нэн. - Где ты был? Как ярко сияет твоя звезда!
Кузнец переступил порог, и звезда померкла. Жена взяла Кузнеца за руку, подвела к очагу, обернулась и взглянула ему в лицо.
- Милый мой муж, - сказала она, - где ты побывал и каких навидался чудес? И откуда этот цветок у тебя в волосах?
Она осторожно вынула цветок и положила себе на ладонь. Казалось, что цветок этот находится сразу и здесь, и где-то в неведомой дали; он неярко светился, и на стены ложились тени, почти черные в сгущающихся сумерках. Тень Кузнеца, стоявшего со склоненной головой, была самой большой из всех.
- Отец, ты как великан, - проговорил молчавший до того Нед.
Этот цветок не засох, и свет его ничуть не потускнел. Семья Кузнеца хранила его в тайне, как бесценное сокровище. Кузнец смастерил для него ларец с особым ключиком, и в этом ларце цветок передавали из поколения в поколение. Многие потомки Кузнеца открывали ларец и любовались Живым Цветком, пока ларец не закрывался сам собой, и изменить такой уклад было не в людской воле.
* * *
А годы шли своим чередом. О том Празднике Хороших Детей, на котором Кузнец - ему тогда не исполнилось еще и десяти лет - получил звезду, уже и не вспоминали. В деревне справили следующий Пир Двадцати Четырех, и Праздничный Пирог испек Альв, вступивший в должность Мастера Повара и взявший себе ученика по имени Харпер. Спустя двенадцать лет Кузнец возвратился из Волшебной Страны с Живым Цветком, затем минула еще дюжина лет, и подступил срок очередного Праздника, третьего на памяти Кузнеца. Стояла поздняя осень, на ветвях деревьев трепетала золотая листва, землю устилал багряный ковер опавших листьев. Кузнец бродил по лесу у подножия Окраинных Гор, бродил, погруженный в раздумья, и потому не услышал шагов у себя за спиной.
На сей раз он вступил в Волшебную Страну званым гостем. Ему выпал дальний путь - пожалуй, так далеко в глубь Страны он еще не заходил. Его направляли и охраняли, но дорогу он помнил плохо, ибо взор ему нередко застилали туман и мгла; помнил только, что очутился на пригорке под ночным небом, усыпанном мириадами звезд, и предстал перед Королевой. У нее не было короны, и она не сидела на троне, а стояла на пригорке, во всем своем королевском величии, окруженная бесчисленным воинством; оружие и доспехи мерцали и искрились, точно звезды в вышине, а Королева была выше копий, вздымавшихся под самые небеса, и над ее головой горело белое пламя. Знаком она велела Кузнецу приблизиться. Он робко шагнул вперед, чувствуя, как подгибаются колени. Высоко и чисто пропела труба - и вдруг они остались одни.
Кузнец стоял перед Королевой, в смятении забыв преклонить колени; вдобавок он ощущал себя полным ничтожеством - а разве дозволено такому выказывать почтение Королеве Волшебной Страны? Наконец он поднял голову и встретился с Королевой взглядом; и сколь велико было его потрясение, когда он узнал в Королеве прекрасную деву из Зеленой Долины, ту самую, под чьими стопами распускались цветы. Она улыбнулась, подтверждая его догадку, и приблизилась к Кузнецу. Они долго беседовали - в молчании, ибо слова были не нужны. Многое узнал Кузнец от Королевы, и знания эти подарили ему и радость, и печаль. Внезапно его мысли обратились к прошлому, Кузнец припомнил всю свою жизнь, день за днем, вплоть до того давнего Пира Двадцати Четырех, на котором он получил звезду; вспомнил крохотную белую фигурку с волшебной палочкой в руке - и, терзаемый стыдом, опустил взор, не в силах выдержать ослепительной красоты Королевы.
Она лишь рассмеялась - как тогда, в Долине Вечного Утра.
- Не казни себя, Осененный Звездой, - промолвила Королева. - И не кори своих сородичей. Пускай хотя бы фигурка на пироге напомнит им о Волшебной Стране. Одни вспомнят - и тут же забудут, а другие словно воспрянут ото сна. Ведь ты грезил о нашей встрече с того самого дня, как увидел эту фигурку, и я исполнила твое желание. Но большего не жди - власть моя, увы, не безгранична. Простимся же навсегда. И на прощанье окажи мне услугу. Если повстречаешь Короля, скажи ему: "Время настало. Выбирать ему".
- Владычица... - Кузнец запнулся. - Где же мне найти Короля?
Сколько уже раз он спрашивал об этом обитателей Волшебной Страны! Сколько уже раз получал один и тот же ответ: "Он нам не сказал".
- Коли он до сих пор не открылся тебе, Осененный Звездой, значит, есть на то причина, и не мне выдавать его тайны. Повстречать же его ты можешь в любой миг, ибо он без устали бродит по свету и появляется, где захочет. А теперь преклони колени.
Кузнец опустился на колени, а Королева наклонилась и возложила руку ему на голову, и все внезапно будто замерло в неподвижности; и помнилось ему, будто он сразу и в людском мире, и в Волшебной Стране, а еще - где-то вовне, где-то там, откуда видны, как на ладони, оба мира, и он ощутил разом и бремя утраты, и счастье обладания, и безмятежный покой. Но вот неподвижность минула, и Кузнец вскинул голову и медленно поднялся с колен. На рассветном небе тускнели звезды. Королевы рядом не было. Вдалеке, в горах, пропели трубы, а на пригорке было тихо и пустынно. И Кузнец понял, что отныне и до конца дней ему суждено печалиться и тосковать, ибо утрата его невосполнима.
* * *
Пригорок, где Королева распрощалась с ним навсегда, остался далеко позади. Кузнец брел по ковру палой листвы, размышляя обо всем, что видел и узнал. А шаги за спиной приближались, и вдруг кто-то окликнул Кузнеца:
- Не по пути ли нам, Осененный Звездой?
* * *
Кузнец вздрогнул. Очнувшись от раздумий, он увидел рядом с собой мужчину в темно-зеленом плаще. Тот был высок и статен, ступал легко и быстро; лицо скрывалось под капюшоном плаща. Кузнец не знал, что и думать - незнакомцу известно имя, каким его нарекли в Волшебной Стране, а он этого человека никогда раньше не встречал. Впрочем, было все же в нечаянном попутчике что-то смутно знакомое.
- А куда ты идешь? - спросил Кузнец.
- Я возвращаюсь в твою деревню, - ответил незнакомец. - Надеюсь, ты держишь путь туда же.
- Так и есть, - сказал Кузнец. - Что ж, пойдем вместе, вдвоем дорога короче. Но я чуть не забыл! Владычица поручила мне кое-что исполнить, передать послание, а мы вот-вот покинем Волшебную Страну и, сдается мне, я сюда больше не вернусь. Как же быть? А ты вернешься?
- Непременно. Можешь передать послание через меня.
- Оно для Короля. Ты знаешь, где его найти?
- Да, знаю. А что за послание?
- Владычица просила меня передать: "Время настало. Выбирать ему".
- Понятно. Ты исполнил поручение. Король обо всем узнает.