* * *
Дальше пошли вдвоем, и оба молчали, словно прислушиваясь к шуршанию листвы под ногами; а через несколько миль, когда оставалось уже сделать шаг-другой - и прощай, Волшебная Страна, спутник вдруг остановился, повернулся к Кузнецу и откинул капюшон. И только теперь Кузнец узнал в попутчике Альва - того самого, нынешнего Мастера Повара, которого по привычке называл про себя Подмастерьем. Всякий раз, когда он видел Альва, ему вспоминались давний Пир Двадцати Четырех и ученик с остро наточенным ножом для разрезания Праздничного Пирога в руках, юный ученик, в чьих глазах отражались огоньки свечей. С тех пор минуло много лет, однако казалось, будто время не властно над Альвом; вот и сейчас Кузнецу почудилось, что перед ним - прежний Подмастерье, разве что немного повзрослевший: в волосах ни сединки, на лице ни морщинки, и глаза все так же сияют, словно в них отражается солнечный свет.
- Нам нужно поговорить, Кузнец, сын Кузнеца, - сказал Альв, - и разговор наш состоится здесь, под пологом Окраинного Леса.
Кузнец не мог не подивиться этакому совпадению: ему самому частенько хотелось потолковать с Альвом, да все как-то не было случая; вдобавок Альв хоть и относился к Кузнецу уважительно и по-дружески приветствовал при встречах, но как будто избегал разговоров наедине. А Подмастерье дружелюбно поглядел на Кузнеца и вдруг поднял руку и тронул указательным пальцем звезду у него на челе. И в тот же миг глаза Альва словно потускнели, и Кузнец догадался, что в них отражался свет звезды, а звезда, должно быть, померкла, когда к ней прикоснулись. В смятении он отпрянул.
- Мастер Кузнец, - проговорил Альв, - не пора ли тебе с нею расстаться?
- А тебе до этого какое дело, Мастер Повар? - нелюбезно ответил Кузнец. - И с какой стати мне с нею расставаться? Разве она не моя? Уж так было суждено, что она попала ко мне, и я ее никому не отдам, оставлю себе на память.
- Не гневайся, Мастер Кузнец. И запомни - оставлять себе можно то, что подарено от чистого сердца или дано на память. Но кое-что - и твою звезду в том числе - не дарят, не хранят как семейную реликвию и по наследству тоже не передают. Подобные вещи люди получают всего лишь на время, и рано или поздно наступает срок их возвращать. Ты, верно, и не думал, что звезда может понадобиться другому? Но она понадобится, и очень скоро.
Выслушав Альва, Кузнец припомнил все то, чем обязан был звезде, - и устыдился своего гнева.
- Как же быть? - спросил он. - Наверно, я должен отдать ее кому-то из Владык Волшебной Страны? Может, самому Королю? - И в сердце Кузнеца зародилась трепетная надежда: быть может, ему позволят еще раз перейти заветные рубежи...
- Ты можешь отдать звезду мне, - промолвил Альв. - А коли не хочешь так сразу отдавать ее в чужие руки, положи в ту шкатулку, в которую ког-да-то положил звезду твой дед. Эта шкатулка стоит в моей кладовой.
- Мой дед? - Кузнец несказанно удивился.
- Он положил ее в шкатулку у меня на глазах. Больше никто этого не видел.
- Раз ты был с ним, тебе, должно быть, известно, как звезда к нему попала и зачем он спрятал ее в шкатулку?
- Он принес звезду из Волшебной Страны, - ответил Альв, - об этом ты и сам наверняка догадался. А в шкатулку положил затем, чтоб она досталась его единственному внуку - тебе, Кузнец, сын Кузнеца! Так он сказал мне на прощанье и попросил присмотреть, чтобы звезду получил ты, только ты и никто другой. Быть может, мать тебе рассказывала - да нет, вряд ли ей было ведомо... Райдер-конник, отец твоей матери и твой дед, был великий путешественник. Он многое повидал и многому научился задолго до того, как осел в твоей деревне и стал Мастером Поваром. Ушел он, когда тебе не исполнилось и двух лет, - и кого поставили взамен? Лучше бедолаги Нокса никого не нашли! Впрочем, в итоге вышло все, как мы и рассчитывали, и Мастер Повар теперь я. В этом году я снова испеку Праздничный Пирог - и сдается мне, что еще никому не случалось испечь такой Пирог дважды. И твою звезду я положу в этот Пирог.
- Хорошо, я отдам ее. - Кузнец испытующе поглядел на Альва, словно стараясь прочесть его мысли. - Ты знаешь, кому она попадет?
- А тебе до этого какое дело, Мастер Кузнец?
- Если угодно, Мастер Повар, я не прочь узнать заранее. Может, мне тогда будет легче с нею расстаться. Жаль, сын моей дочери слишком мал...
- Может, легче, а может, и нет, - задумчиво произнес Альв. - Там видно будет.
* * *
На том разговор и закончился, и они в молчании покинули пределы Волшебной Страны. На закате они возвратились в Большой Вуттон и сразу направились в Хоромину. Окна Хоромины алели в лучах заходящего солнца, позолота на резной двери тускло светилась, а из-под крыши, с водосточных груб, взирали на деревенскую улицу диковинные, причудливо раскрашенные каменные лики. (Не так давно Хоромину заново покрасили и покрыли свежей позолотой. Совет согласился не сразу, споры были долгие и жаркие, у "новомодных затей" нашлось немало противников, но все же их убедили, что это вовсе не новомодные затеи, что Хоромине просто-напросто хотят вернуть первозданный облик. Тем паче все расходы взял на себя Мастер Повар; этот довод оказался решающим, и Повару позволили делать с Хороминой что заблагорассудится.)
Кузнец замер в изумлении, ибо впервые видел Хоромину при таком освещении. Он стоял и смотрел на здание, забыв обо всем на свете, и мог бы простоять так хоть до утра, когда бы не Альв. Мастер Повар тронул Кузнеца за плечо и повел за собой в обход Хоромины, к задней двери. Темным коридором они прошли в кладовую, Альв зажег высокую свечу, открыл буфет и снял с полки черную шкатулку, подновленную и украшенную серебряной вязью.
Крышка откинулась. Отделения внутри шкатулки были заполнены всяческими пряностями, пустовало одно-единственное, в уголке. От пряного аромата на глаза у Кузнеца навернулись слезы, он прижал руку ко лбу - и звезда сама легла ему на ладонь; вдруг он почувствовал боль, да такую резкую, что слезы сами собой полились из глаз. Звезда ярко сияла у Кузнеца на ладони, но слезы застилали ему взор, и он различал разве что тусклое пятнышко света, размытое и неизмеримо далекое.
- Я плохо вижу, - сказал Кузнец. - Положи ее сам.
Он протянул руку. Альв взял звезду с его ладони и опустил в шкатулку, и звезда мгновенно погасла.
Кузнец молча повернулся и на ощупь двинулся к двери. Едва он переступил порог кладовой, как зрение нежданно возвратилось. Уже пали сумерки, на безоблачном небе, рядом с луной, сверкала вечерняя звезда. Кузнец на мгновение застыл, залюбовавшись величавой красотой небес, и тут ему на плечо легла рука. Он обернулся.
- Ты расстался со звездой по доброй воле, - промолвил Альв. - И потому я открою тебе, кому она достанется, - если, конечно, ты все еще хочешь это узнать.
- Да, хочу.
- Кого ты назовешь, тот ее и получит.
Пораженный этими словами, Кузнец надолго задумался.
- Хорошо, - нерешительно проговорил он. - Только вот не знаю, придется ли тебе по нраву мой выбор. По-моему, со стариком Ноксом у вас давние
нелады... На Пиру будет его правнук Тим, из таунсендовских Ноксов. А Ноксы из Таунсенда - они совсем другие.
- Верно подмечено, - согласился Альв. - У Тима мудрая мать.
- Еще бы! Она сестра моей Нелл. Но не в родстве дело. Тим - хороший паренек. Не то чтоб оно само собой разумелось, но...
Альв улыбнулся.
- С тобой было так же. Не беспокойся, я тоже выбрал Тима.
- Тогда зачем ты меня спрашивал?
- Так пожелала Королева. Будь твой выбор иным, я бы уступил.
Кузнец долго смотрел на Альва. Потом вдруг низко поклонился.
- Наконец-то я понял, государь, - сказал он. - Вы оказали нам великую честь.
- Меня щедро отблагодарили, - отозвался Альв. - Ступай с миром!
* * *
Дом Кузнеца стоял у западной околицы. Кузнец еще издали заприметил своего сына. Нед только что управился с дневной работой, запер дверь кузни и глядел на белевшую в сумерках дорогу, по которой его отец обычно возвращался из дальних скитаний. Заслышав отцовские шаги за спиной, Нед удивленно обернулся, бросился навстречу и крепко обнял Кузнеца.
- Я жду тебя со вчерашнего вечера, отец! - воскликнул он. В его глазах промелькнуло беспокойство. - Ты сильно устал, да? Далеко ходил?
- Очень далеко, сынок. Я проделал весь путь от Восхода до Заката.
* * *
Отец и сын вместе вошли в дом. Внутри было темно, в очаге теплился слабый огонек. Сын зажег свечи и присел у очага рядом с отцом. Оба молчали: Нед ждал, чтобы заговорил отец, а того лишило слов тяжкое бремя усталости и утраты. Наконец Кузнец будто очнулся, оглянулся по сторонам и спросил:
- Почему ты один?
Сын пристально посмотрел на него.
- Как почему? Мама пошла к Нэн, в Малый Вуттон. Малышу ведь сегодня два годика исполнилось. Они думали, ты тоже придешь.
- Я собирался, Нед, правда собирался, но меня задержали в дороге. Да еще надо было кое-что обдумать, вот и вышло, что я не успел. Зато принес маленькому Тому подарок!
Кузнец сунул руку за пазуху и вытащил кошель из мягкой кожи.
- Вот мой подарок, Нед. Старик Нокс, пожалуй, назвал бы его пустяковиной, но эта пустяковина - из Волшебной Страны.
Он раскрыл кошель и достал из него игрушку. Тонкий серебряный стебель, три серебряных цветка с изящными чашечками-колокольцами. Когда Кузнец качнул стебелек, колокольцы тихонько зазвенели, и пламя свечей вдруг замерцало, а потом на миг сделалось белым.
Потрясенный Нед глядел на игрушку, широко раскрыв глаза.
- Можно, отец? - Он осторожно принял вещицу и стал разглядывать серебряные цветки. - Настоящее чудо! Отец, они же пахнут! А запах такой знакомый... очень знакомый... нет, не вспомнить.
- Да, стоит колокольцам прозвенеть, они сразу начинают пахнуть. Не бойся, Нед, ты ее не сломаешь. Это ведь детская игрушка, а значит, и сломаться не сломается, и ребенка не поранит. - Кузнец забрал цветок, положил его обратно в кошель и спрятал кошель за пазуху. - Завтра возьму с собой в Малый Вуттон. Может, Нэн с Томом простят меня, и мама тоже простит. А малышу Тому не приспело еще время считать дни... недели, месяцы и годы...
- Верно, отец, непременно сходи. Я бы с тобой пошел, да у меня дел невпроворот. Работы много, а завтра будет и того больше. Я потому и сегодня дома остался - ну, и тебя, конечно, ждал.
- Нет, сын Кузнеца, так не годится! Пора и тебе отдохнуть. Пускай я стал дедом, руки у меня еще крепкие. Пусть несут работу! Будем управляться в четыре руки, каждый день, с утра до вечера. Я больше никуда не уйду, Нед. Не уйду надолго... Понимаешь?
- Так вот оно что, отец! А я все гадаю, куда звезда подевалась! - Нед взял отца за руку. - Тяжко, да? Знаешь, отец, может, это и к лучшему? Для нашего дома, для всех нас? Не печалься, прошу тебя, Мастер Кузнец! И научи меня всему, что тебе ведомо, - всему, что знаешь и умеешь сам.
Они вместе поужинали и долго еще сидели за столом: Кузнец рассказывал сыну о своем последнем путешествии в Волшебную Страну и о многом другом, что только приходило ему на ум, - но о том, что сам выбрал нового хранителя звезды, не обмолвился ни словом.
Под конец разговора сын спросил:
- Отец, помнитпь тот день, когда ты принес Живой Цветок? Помнишь, я сказал, что тень у тебя как у великана? Выходит, глаза меня не обманули. Ты и вправду танцевал с Королевой Волшебной Страны. И все же ты отдал звезду... Надеюсь, она попадет к достойному, и он хотя бы скажет спасибо...
- Кому? - невесело усмехнулся Кузнец. - Это особые дары, они приходят тайно. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Звезду я отдал, отныне моя забота - молот да щипцы.
* * *
Как ни удивительно, но старый Нокс и через столько лет не забыл о звезде, таинственно исчезнувшей из Праздничного Пирога. Годы брали свое - он растолстел и обленился и ушел на покой, едва ему стукнуло шестьдесят (хотя среди вуттонцев этот возраст вовсе не считался преклонным). Теперь-то ему было под девяносто и раздобрел он так, что стал похож на пузатую бочку, а все потому, что меры в еде не знал и по-прежнему был падок на сладкое. Днями напролет сиживал он в своем кресле и глазел из окна, в погожие деньки выбирался на крыльцо и вставал с кресла только для того, чтобы пересесть за стол и чего-нибудь откушать. Он частенько судачил с соседями, тем паче что обо всем на свете имел собственное мнение и всегда был готов его высказать, лишь бы нашелся повод; в последнее время все разговоры Нокса неизменно сводились к тому Праздничному Пирогу, который он когда-то испек собственными руками (вот этими самыми, не извольте сомневаться). Пирог виделся ему даже во сне.
Изредка к Ноксу захаживал Подмастерье - что называется, перекинуться словечком-другим. Старик по-прежнему называл Альва Подмастерьем, себя же продолжал величать Мастером, и Подмастерье иначе к нему не обращался, что говорило в пользу юнца, хотя, конечно, бывали у Нокса собеседники и поприятнее.
Однажды, после плотного обеда, Нокс сидел на крыльце в своем кресле и клевал носом. Вдруг он проснулся - и увидел перед собой Подмастерье. Тот молча смотрел на старика.
- А, это ты! - сказал Нокс. - Рад тебя видеть. Знаешь, сижу вот и думаю про этот Пирог. Только что его вспоминал. Лучший мой пирог, уж мне ли не знать. Да ты-то, верно, давно о нем забыл?
- Нет, Мастер, я отлично его помню. Но что вас тревожит? Пирог и вправду был хорош - кому досталось, все хвалили.
- Еще бы! Ведь это я его испек, не кто-нибудь там! А тревожит меня та пустяковина, звездочка серебряная. Ума не приложу, куда она запропастилась. Растаять-то она не могла, это я так сказал, чтоб детишки не пугались. Может, кто ее проглотил? Да вряд ли, не монетка, небось; какая-никакая, а все ж звезда. Такую незаметно не проглотишь, уж больно лучики у нее острые.
- Так и есть, Мастер. Но откуда вам знать, из чего она была на самом деле? Забудьте вы о ней, тем более что ее и впрямь проглотили.
- Да ну? И кто же? Нет, не говори, я сам угадаю. Память у меня как у молодого, и тот день в ней накрепко засел - всех детишек по именам назвать могу. Сдается мне, это Мельникова Молли! Та еще прорва была, утроба ненасытная, а нынче и вовсе разъелась - ни дать ни взять мешок с мукой.
- Да, Мастер, и такое с людьми бывает. Но это не Молли. Она нашла в своем куске пирога целых две монетки, но звезда досталась не ей.
- Вот как? Тогда, значит, Гарри, сынок бондаря. Он и с виду как бочонок, и большеротый, как лягушка.
- В те годы, Мастер, был он коренастым пареньком с широкой улыбкой. Свой кусок он раскрошил, чтоб невзначай не проглотить чего полезного, но ничего не нашел.
- Ну, тогда та девчонка, бледная такая. Лили ее звали, Ткачева дочка. Она, бывало, по малолетству и булавки глотала, а до сих пор жива-здоровехонька.
- Нет, Мастер, и не Лили. Она съела только глазурь и корку, а начинку отдала соседу.
- Сдаюсь. Так кто это был, господин всезнайка? Ты, похоже, глаз с них не спускал - или на ходу сочиняешь?
- Звезда досталась сыну Кузнеца. По-моему, она принесла ему счастье.
- Да брось ты! - Нокс рассмеялся. - Что за глупости! Наш Кузнец был паренек тихий, недалекий. Теперь-то от него шуму поболее будет; я слыхал, он даже песенки распевает. Да только он всю жизнь был из тех, кто на воду дует. Сначала прожует, а уж потом глотает, вот он какой! Так что не морочь мне голову!
- Воля ваша, Мастер, хотите верьте, а хотите нет. Это уже не важно. Верно, вам станет спокойнее, если я скажу, что звезда снова в шкатулке? Глядите!
Только сейчас Нокс заметил, что на плечах у Подмастерья - темно-зеленый плащ. Из складок плаща Альв извлек черную шкатулку и раскрыл ее прямо перед носом у старого повара.
- Вот она, Мастер. В уголку.
Прокашлявшись и прочихавшись, Нокс заглянул в шкатулку.
- Вижу, вижу, - проговорил он. - Ничего не скажешь, похожа.
- Звезда та же самая, Мастер. Я положил ее в шкатулку несколько дней тому назад. И скоро она вновь окажется в Праздничном Пироге.
- Ага! - Нокс с хитрецой покосился на Подмастерья и вдруг захохотал, сотрясаясь всем телом, точно студень. - Понял, понял! Ребятишек двадцать четыре и подарков столько же, а звездочка лишней оказалась! Выходит, это ты ее вытащил из Пирога, припрятал до лучших времен! Ловкий ты малый, Подмастерье, можно сказать, пройдошистый, всегда таким был. И выгоды своей ни за что не упустишь. Ха-ха-ха! Вот, значит, как оно было! Мне давно бы догадаться. Ладно, разобрались, что да как, теперь и соснуть можно. - Он заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. - Гляди, как бы твой ученик тебя не обмишулил. На всякого хитреца найдется кто похитрее, слыхал? - Он закрыл глаза.
- Прощай, Мастер! - сказал Подмастерье. Крышка шкатулки захлопнулась с громким стуком, и глаза Нокса открылись словно сами собой. - Мудрость твоя столь велика, что я всего дважды осмелился открыть тебе истину. Первый раз - когда поведал, что звезда из Волшебной Страны, а второй - когда сказал, что досталась она Кузнецу. Но ты посмеялся надо мной. На прощанье скажу тебе еще одно. И не вздумай смеяться! Ты - самодовольный старый мошенник, толстый, ленивый пройдоха. Я делал за тебя твою работу, у меня ты научился всему, чему только смог, - и где твоя благодарность? Да, ты научился у меня всему, но невежей как был, так и остался. И Волшебная Страна для тебя по-прежнему небылица, пустая, вздорная сказка.
- Невежа, говоришь? - возмутился Нокс. - А вежливо, по-твоему, старших поносить, жизнью умудренных, в ремесле своем изрядно сведущих? Проваливай! Вот тебе моя благодарность! Тоже мне, умник выискался! - Он пренебрежительно махнул рукой. - А коли на Кухарне твои дружки из Волшебной Страны прячутся, зови их сюда, поглядим, какие они из себя. Вот сделают меня снова худым, тогда, пожалуй, я в них поверю. - И он вновь расхохотался.
- К твоим услугам, - был ему ответ. - Узри Короля Волшебной Страны!