Так они и шли: Голлум, бранясь, шлепал впереди, а Бильбо бесшумно, как истый хоббит, крался за ним по пятам. Вскоре очутились в том месте, где от основного хода отходили боковые. Голлум принялся их пересчитывать:
- Один сслева, да. Один ссправа. Два ссправа, да, да. Два сслева, голлум. - Так продолжалось довольно долго. Голлум шагал медленнее. Он начал тихонько поскуливать от страха. Ведь в любой миг могли появиться гоблины, а он был без кольца!
Наконец перед небольшим отверстием по левую руку Голлум замер.
- Ссемь ссправа, шессть сслева, да, - прошипел он. - Вот он, вот путь к задней двери, моя прелесссть. Вот проход.
Он заглянул в отверстие и отпрянул.
- Нет, моя прелесссть, мы туда не полезем. Там гоблины. Мы знаем, что они там. Шшш... Что же нам делать? Гнуссный, гнуссный Торбинсс! Подождем здессь, моя прелесссть, подождем и поссмотрим.
Бильбо впал в отчаяние. Голлум привел его к проходу, но толку от этого было чуть. Лиходей, скорчившись в три погибели, уселся перед проходом, глаза его холодно светились, голова поворачивалась из стороны в сторону.
Бильбо сделал шаг от стены. Голлум мгновенно насторожился, принюхался, его глаза замерцали зеленым. Он тихо и грозно зашипел. Хоббита он видеть не мог, но зрение ему и не требовалось: он полагался на обоняние и слух, обостренные долгим пребыванием во мраке.
Голлум, едва ли не распластавшись, припал к полу, напрягся, как тетива, морда вытянулась, нос почти вжался в камень. Этакая черная тень, лишь глаза светятся... Бильбо понял - сейчас бросится.
Хоббит затаил дыхание и замер в неподвижности. Как же быть? Надо бежать, покуда еще есть силы. Наверное, придется сражаться. Придется пронзить эту мерзкую тварь мечом, выколоть ей глаза, убить... Ведь Голлум хочет его съесть. Ну и что из того? Битва все равно не будет честной. Бильбо невидим, и потом - у Голлума нет меча. И вообще, Голлум такой несчастный, хоть и злобный, такой жалкий и одинокий! Бильбо внезапно понял, каково это - жить в беспросветном мраке, без надежды на лучшую долю. Кругом камень и тьма, промозглая сырость... Тут не только зашипишь, тут взвоешь. Это сочувствие было сродни озарению. Хоббит вздрогнул, а затем, словно сочувствие придало ему решимости и сил, прыгнул.
Для человека такой прыжок, конечно, не ахти какой, но ведь прыгал не человек, а хоббит, да еще прыгал во тьме. Взмыв вверх на добрых три фута, Бильбо пролетел над Голлумом, лишь чудом не врезавшись головой в низкий карниз (если бы он это знал!).
Голлум перевернулся на спину и выставил вверх все четыре лапы. Но слишком поздно! Лапы схватили пустоту, а Бильбо, приземлившись на ноги за спиной Голлума, бросился бежать. Голлум пустился следом, но мало-помалу начал отставать. Донесся леденящий кровь вопль, полный ненависти и отчаяния. Голлума перехитрили. Он не смел преследовать хоббита, а потому упустил и добычу, которую уже считал своей, и ту единственную вещь, о которой по-настоящему заботился. От его вопля сердце Бильбо ушло в пятки, но хоббит не остановился и даже не обернулся. А в спину ему неслось:
Вор, вор, вор! Гнуссный Торбинсс! Ненавидим, ненавидим его! Только попадисссь нам, мерзкий похититель!
Вскоре крики смолкли. Тишина пугала - должно быть, гоблины где-то здесь, рядом, раз Голлум не Полез в проход. "Они наверняка услышали его вопли, - подумалось Бильбо. - Гляди в оба, Торбинс, не то снова угодишь в беду".
Низкий, прорубленный в скале ход вел прямо. Пол был ровный, лишь иногда под ноги попадались зазубренные осколки. "Низковато для гоблинов", - подумалось хоббиту. Он не знал, что гоблины, даже крупные горные орки, передвигаются по узким ходам на четвереньках - и очень-очень быстро.
Сперва проход вел вниз, потом выровнялся, стал полого подниматься и вдруг круто устремился вверх. Бильбо замедлил шаг. Поворот, короткий спуск - и впереди что-то блеснуло. Это был не костер, нет, это был самый настоящий солнечный свет. Тогда хоббит побежал.
Его подгоняло нетерпение, ноги мелькали так, словно двигались сами по себе. Он обогнул выступ и выскочил на открытое пространство. После долгого пребывания во мраке свет показался ему ослепительно ярким. На деле же сквозь щель в дверном проеме - огромную каменную дверь оставили приоткрытой - проникал один-единственный солнечный лучик.
Бильбо заморгал - и тут увидел гоблинов. В полном вооружении, с обнаженными мечами, они сидели у самой двери, перекрывая все подступы. Это были часовые, и на посту они не дремали.
Стражники заметили хоббита первыми - то ли случайно, то ли намеренно, как бы испытывая своего нового владельца, кольцо соскользнуло с пальца Бильбо, - и гоблины, радостно возопив, кинулись к хоббиту.
Ужас - это был как бы отголосок страданий Голлума - охватил Бильбо. Даже не вспомнив о мече, он сунул сразу обе руки в оба кармана. Кольцо оказалось в левом. Оно само наделось на палец.
Пораженные гоблины замерли. Хоббит бесследно исчез, будто растворился в воздухе.
Оправившись от потрясения, они завопили вдвое громче прежнего, но уже не столь радостно.
- Где он? - кричал один.
- Удрал обратно, - отвечал другой.
- Туда! - звал третий.
- Нет, сюда! - не соглашались остальные.
- Глаз с двери не спускать! - прорычал начальник караула.
Он свистнул; забряцали доспехи, зазвенели мечи, гоблины с бранью забегали по площадке перед дверью, натыкаясь друг на дружку и свирепея все больше. Словом, суматоха поднялась невообразимая, стоял ужасный гам.
Бильбо перепугался до смерти, но все же у него хватило ума спрятаться за большой бочкой с питьевой водой - из этой бочки часовые утоляли жажду. А не спохватись он и не затаись, его наверняка поймали бы, если бы прежде того не затоптали.
- Я должен добраться до двери, - твердил он себе, - я должен до нее добраться. - Собравшись с духом, хоббит выскочил из-за бочки. Все это сильно напоминало игру в жмурки. Бедному маленькому хоббиту приходилось уворачиваться то так, то этак. Один раз он все же не успел увильнуть, и его сбил с ног здоровенный гоблин, который, впрочем, не понял, обо что споткнулся. Бильбо на четвереньках проскользнул между широко расставленными ногами начальника караула и бросился к двери.
Ее уже почти совсем закрыли, осталась лишь узенькая щелка. Бильбо навалился на дверь всем телом, но та не поддавалась. Тогда хоббит попробовал протиснуться. Лез, лез - и застрял. Положение было хуже не придумаешь, его заклинило меж дверью и косяком, продвинуться дальше не давали пуговицы.
Снаружи светило солнце, выглянувшее из-за облачка; от двери вела лесенка, сбегавшая в узкий распадок меж высокими горами. Там было так хорошо и привольно - а он никак не мог протиснуться!
Вдруг кто-то из гоблинов закричал:
- Глядите! У двери тень! Наружу лезет!
Сердце Бильбо ушло в пятки. Он рванулся изо всех сил. Пуговицы разлетелись в разные стороны, жилет и рубаха порвались. Хоббит вывалился наружу и в мгновение ока слетел по ступеням, а озадаченным гоблинам осталось только собирать чудесные медные пуговки.
Конечно, они скоро опомнились и с воплями кинулись в погоню. Но солнце охладило их пыл: у них начали подгибаться колени, головы закружились. Поэтому они и не заметили Бильбо, который, по-прежнему не снимая кольца, перебегал от дерева к дереву, стараясь не попадать на свет. Потом гоблины, ворча и ругаясь, отправились восвояси несолоно хлебавши. Бильбо сбежал!
Глава 6.
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
От гоблинов Бильбо сбежал, но чему тут особенно радоваться: ведь он остался в одиночестве, без плаща и без пони, без спутников и без еды. Хоббит шел наугад, куда глаза глядят, брел да брел по тропинке, пока солнце не стало опускаться за горы - да! да! за горы! - и на тропу не легли длинные тени. Впереди виднелись предгорья, полого спадавшие к лесистой равнине, а страшные хребты, похоже, остались за спиной.
- Вот это да! - не веря своим глазам воскликнул Бильбо. - Выходит, я перевалил через горы? Здорово! Еще бы Гэндальфа с гномами отыскать, и было бы совсем прекрасно. Они-то, интересно, удрали от гоблинов или нет?
Хоббит выбрался из неглубокого распадка и двинулся дальше, размышляя, как ему быть. Его одолевали сомнения и мрачные мысли. Может быть, надо вернуться в это жуткое подземелье и поискать там остальных - ведь у него теперь есть чудесное кольцо? В конце концов Бильбо уговорил себя, что
Надо вернуться - разве можно бросать товарищей в беде*? Собственная решимость сильно напугала хоббита... И тут он услышал голоса.
Бильбо замер. Нет, кажется, не гоблины. Он крадучись двинулся дальше. Слева от тропинки возвышалась скала, справа же был склон, у подножия которого среди деревьев и кустов укрывались овраги. Голоса доносились как раз оттуда.
Бильбо подобрался поближе и вдруг заметил меж двух валунов чью-то голову в алом капюшоне; то был Балин, которого отправили нести дозор. Хоббит чуть было не пустился в пляс от радости. Однако осторожность взяла верх - мало ли на что можно наткнуться в здешних негостеприимных местах, где опасность подстерегает на каждом шагу? Вдобавок ему захотелось подшутить над гномами - кольцо по-прежнему было у него на пальце, и Балин, глядевший прямо на хоббита, явно его не видел.
"Ну, милые мои, сейчас я вас удивлю", -- подумал господин Торбинс, ползком пробравшись под деревья.
Спутники хоббита между тем вспоминали ужасы подземелья и прикидывали, как быть дальше. Гэндальф спорил с гномами, твердил, что нельзя отсюда уходить без господина Торбинса. Нужно хотя бы узнать, жив он или нет, а если жив и попал в лапы гоблинов - то попытаться освободить.
- Он мой друг, - говорил маг, - надежный, верный друг. Я не могу бросить его на произвол судьбы и вам этого тоже не позволю.
В ответ у мага поинтересовались, где он выкопал этого беспомощного толстяка, от которого одни неприятности. Неужели нельзя было найти кого-нибудь потолковее?
- С ним хлопот не оберешься, - проворчал кто-то из гномов. - Лично я не собираюсь возвращаться в подземелье из-за какого-то хоббита. По мне, так пропади он пропадом!
- Он мой друг, - сурово повторил Гэндальф, - а бестолковых друзей у меня не бывает. В общем, или вы поможете мне найти его, или мы с вами расстанемся, прямо здесь. Но имейте в виду - если он жив и мы найдем его, вы потом долго будете меня благодарить. Дори, почему ты бросил хоббита?
- А ты бы не бросил? - огрызнулся Дори. - Тебя-то небось за ноги не хватали, в спину не пихали! Тут уж не до хоббита...
- Ладно, ладно. А почему ты за ним не вернулся?
- Нет, вы только послушайте! Темнота хоть глаз выколи, гоблины со всех сторон, вопят, кусаются, только успевай уворачиваться. Вы с Торином размахиваете мечами. Ты же мне чуть голову не снес своим Гламдрингом! А потом что-то вспыхнуло, гоблины разбежались, и тут ты как закричишь: "Все за мной!" Ну, мы и ринулись. Я думал, этот твой хоббит тоже, за нами. Сам знаешь, пересчитывать да оглядываться было некогда. Нет уж, Гэндальф, навязал ты нам подарочек, нечего сказать! Где его теперь искать, твоего добытчика?
- А я - вот он! - воскликнул Бильбо, снимая кольцо. От неожиданности гномы подскочили (вы бы только видели!), а затем разразились восторженными криками. Гэндальф изумился не меньше гномов, а обрадовался, пожалуй, даже сильнее их. Но вместо того, чтобы ликовать вместе со всеми, маг подозвал к себе Балина и высказал тому все, что думал по поводу дозорного, который уснул на посту.
После этого случая гномы и вправду зауважали Бильбо. До тех пор они, несмотря на доводы Гэндальфа, сомневались в достоинствах хоббита, но отныне сомнениям был положен конец. Гномы не скрывали своего изумления - дольше всех удивлялся дозорный Балин - и в один голос славили ловкость Бильбо.
Господин Торбинс едва не лопнул от гордости. О кольце он, естественно, не упомянул - иначе ведь выходило, что ему просто повезло. Объясняя, как он сумел пробраться мимо дозорного, Бильбо скромно заявил:
- Мы, хоббиты, таковские: прошмыгнем - и не заметишь.
- В первый раз со мной такое, - сокрушался Балин. - А я-то всегда считал, что мимо меня и мышка не проскочит. Да, хороший урок ты мне преподал. - Он склонил голову. - Твой покорный слуга.
- Не переживай, - утешил его хоббит. - Со всяким может случиться.
Его начали выспрашивать, что да как. Он уселся и приступил к рассказу - с того мгновения, как потерялся. Правда, о кольце не обмолвился ни словом. Хоббита слушали, затаив дыхание; когда он стал описывать Голлума, гномы дружно вздрогнули от отвращения.
- Ну вот, я ничего не мог придумать, а он сидел рядом и противно шипел. И тут я говорю: "Что у меня в кармане?" Он не смог отгадать с трех раз, и я попросил его вывести меня наружу, как было уговорено. Но у этой мерзкой твари на уме было другое. Я побежал от него, упал, а он проскочил мимо и помчался дальше. Я слышал, как он разговаривает сам с собой. Он почему-то считал, будто я знаю, где выход. В общем, вывел он меня к проходу и сел перед ним, перегородив дорогу. Пришлось перепрыгнуть...
- А у ворот стражи не было? - спросили гномы.
- Как так "не было"? Да там их ужас сколько, этих гоблинов! Но я сумел изловчиться и протиснулся наружу. Вот только пуговицы растерял. - Бильбо со вздохом поглядел на свою куртку.
Он рассказывал о своих подвигах - о состязании с Голлумом, об обманутых стражах, о том, как прорывался наружу - с таким видом, словно это было сущей ерундой.
Гномы слушали его раскрыв рты.
- Что я вам говорил? - рассмеялся Гэндальф. - Господин Торбинс вовсе не прост. - Он искоса поглядел на хоббита из-под кустистых бровей. Под проницательным взглядом мага Бильбо стало неуютно. Похоже, Гэндальф догадывался, что господин Торбинс кое о чем предпочел умолчать.
Ответив на все вопросы, хоббит стал расспрашивать сам. Особенно ему хотелось знать, откуда в пещере взялся Гэндальф и где они теперь находятся.
Маг уже успел поведать обо всем гномам и повторять не собирался, но все же он утолил любопытство Бильбо. Оказывается, они с Элрондом знали, что в Мглистых горах обитают злые гоблины. Поэтому с самого начала было решено, что идти надо окольной тропой - поблизости от другой, более широкой и прямой, находился главный вход в пещеры гоблинов, и эти лиходеи частенько устраивали там засады. Но даже Элронду не было известно, что гоблины устроили ловушку и на второй тропе.
- Надо позвать какого-нибудь великана, чтобы завалил эти ворота, - сказал Гэндальф. - А то скоро через горы вообще не перейдешь.
Едва Бильбо завопил, маг сразу понял, что произошло. Сразив молнией кинувшихся на него гоблинов, он, сквозь почти уже сомкнувшуюся трещину, проскользнул в подземелье и, никем не замеченный, добрался до тронного зала. Пока Верховный Гоблин допрашивал пленных, Гэндальф готовил заклинание.
Не все так просто, - пояснил маг. - Главное точный расчет.
Заклинание удалось на славу - и в том нет ничего удивительного. Как тут не вспомнить чудесные фейерверки, которые Гэндальф устраивал для Старого Тука! Остальное вам уже известно. Попутно выяснилось, что маг давно знал о задней двери (тех самых нижних воротах, где Бильбо лишился пуговиц на куртке). Вообще-то о них знали все, мало-мальски знакомые с этой частью Мглистых гор; но чтобы не потерять в суматохе голову и без промедления избрать верный путь, нужно быть чародеем.
- Ворота были построены много лет назад, - сказал Гэндальф. - Их строили как путь для отступления, они выводят в Загорье. Гоблины частенько шастают по ночам туда-сюда и неусыпно стерегут ворота. Теперь они наверняка удвоят стражу. - Маг рассмеялся. - А все-таки ловко мы выкрутились.
Гномы дружно закивали. Да, им и вправду повезло. Убили Верховного Гоблина и удрали безнаказанными - синяки и шишки не в счет. Можно и посмеяться.
Впрочем, Гэндальф быстро стал серьезным:
- Передохнули? Пора и в путь. Уже вечер, а ночью за нами отрядят погоню. У них острый нюх, они учуют наш след. До темноты нужно уйти как можно дальше. Одно радует - если погода не испортится, ночь будет лунной. Не то чтобы луна помешает нашим врагам, зато мы сможем хоть что-нибудь разглядеть. - Маг посмотрел на хоббита и прочел в глазах Бильбо незаданный вопрос. - Ты прав, мой милый. Сегодня четверг, а напали на нас в ночь с понедельника на вторник. Мы преодолели иод землей десятки миль, пробрались сквозь горы и очутились по другую их сторону. Только вот - получилось так, что забрали мы слишком далеко к северу; дорога поверху вывела бы к другим, менее опасным местам. Вдобавок нам предстоит долгий спуск, поэтому не будем терять времени. Пошли!
- Есть хочу, - простонал Бильбо. Он вдруг понял, что не ел с позапрошлого вечера. Только представьте, каково это хоббиту! В животе пусто, ноги заплетаются...
- Увы! - откликнулся Гэндальф. - Придется потерпеть. А ежели очень хочешь - вернись и попроси гоблинов. Может, они тебя накормят.
- Благодарю покорно, - мрачно произнес Бильбо. - Я уж потерплю.
- Вот и хорошо. Ну что, затянем пояса да в путь - иначе завтракать будут нами. По мне, так лучше быть голодным, чем оказаться в брюхе у гоблина.
Тронулись в путь. Бильбо крутил головой, высматривая, чем бы заморить червячка. Но ничего съедобного не попадалось - ежевика только зацветала, орехов не было и в помине. Хоббит пожевал щавеля, попил из горного ручейка, на берегу которого нашел три ягодки полуники. После всего этого есть захотелось еще сильнее.
Выбравшись из распадка, в котором росли деревья, попадались пятна изглоданной кроликами травы, цвели тимьян и шалфей, майоран и желтые рододендроны, они очутились на каменистой осыпи. Едва начали спускаться, как из-под ног покатились маленькие камешки, затем пришли в движение камни покрупнее и наконец, поднимая клубы пыли, вниз с грохотом устремились громадные валуны. Устоять было невозможно, путники покатились под гору, а мимо то и дело проносились чудовищной величины каменья.
Выручили деревья. У подножия склона раскинулся бор, стоявший этаким стражем темных лесов, покрывавших равнину за горами. Кто зацепился за ствол, кто повис на ветвях, а кто, как маленький хоббит, попросту спрятался за деревом. Вскоре опасность миновала, камнепад прекратился, грохот стих, лишь погромыхивали в отдалении последние из скатившихся валунов, прокладывая себе дорогу сквозь заросли папоротника.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Гэндальф. Гномы мрачно глядели на мага, потирая ушибленные места. - Надеюсь, гоблины одними синяками тут не отделаются.
- Да уж, - проворчал Бомбур. - Зато с них станется скатить оставшиеся камни нам на головы.
- Вздор! Мы не собираемся сидеть здесь до утра. Нужно торопиться. Смотрите!
Солнце давно скрылось за хребтом. Тени стали гуще, зато внизу, в долине, смутно различимые среди деревьев, приветливо теплились огоньки. Путники постарались прибавить шагу. Через бор вела тропа, полого и неуклонно спускавшаяся к югу. Порой приходилось продираться сквозь заросли, в которых хоббит утопал с головой. Мрак густел, тишина пугала; не было слышно даже шарканья ног: путники шли по ковру из сосновых иголок. Вечер выдался настолько безветренным, что лес недвижно застыл - пе шелохнулась ни одна ветка.