Спустя 10 минут
…Процессия в составе Фёдора, Жоры, Тимы и Люсьена – подошла к лагерю бомжей.
Жора с грозной развязностью обозначил ориентиры:
– Бомжи. Тема такая. Вчера вечером мусоровоз привёз вам ценную вещь. Вещь называется "рисунок". Без оклада. Немного потемневшая доска из дуба. Я хочу, чтобы вы порылись во вчерашнем мусоре, и нашли её.
– Вот эта?.. – с сожалением спросил Клюев, держа перед собой икону обоими руками.
– Вы обещали Сумму с нулями! Вспомните, это я вас сюда привел! – поспешно сказал Фёдор.
– Мы не забыли, чтобы вспоминать, – Люсьен дружелюбно стукнул Фёдора огромным кулаком по затылку.
Жора с пристальной томностью глянул на икону и вскричал:
– Рисунок уже нашли!
Зверь проснулся от вскрика и ударил летящую муху разгневанным хвостом. Муха от удара окочурилась.
Жора глянул на Клюева. Томность из его глаз сразу иссякла, а пристальность обрела прищур: – Твоя рожа мне знакома, бомж! – Жора вдруг схватился за свой живот и стал плюгаво смеяться. – Чуваки, вкурите тему! Вчера этот бомж приходил в банк Михал Михалыча забрать вклад. Бомж, хранящий деньги в банке!
Мордовороты не разделили смех Жоры и стояли, как громоздкие великаны посреди бомжеского молчания. Зверь помочился ленивой мочой на Жорин ботинок и спрятался за Тому. Смех ушел в другое место. Напускную развязность Жоры смыл природный бздёж:
– Тима и Люсьен, схватите этого бомжа с доской в руках!
Мордовороты тщательно взяли Клюева под локти. Жора легко отнял доску и покровительственно обронил:
– Сейчас ты поедешь с нами, бомж. И я попрошу у Михал Михалыча разрешения самолично отрезать тебе одно яйцо. Потом перетрем. Потом отрежу ещё одно.
– Владелец сего предмета – есть Бог! Иконе надо быть в храме Творца, а не в грязных руках грязных мафиозо! – устами Наци молвил господин Пафос. – Я ухожу. В Оптину пустынь или просто шляться по свету, – бывший фашист вырвал у Фёдора его металлическую тросточку и пошел прочь. Зверь хотел помахать ему лапкой на прощание, но почему-то завыл.
Семь человек стали реагировать на уход Наци. Когда реагировать надоело или достало, то Тома ободряюще потрепала Зверя по шёрстке и тот порвал сначала брюки на Жориной заднице, а чуть после и саму задницу.
– Отлепите от меня сукиного сына! – заверещал Жора, делая пируэты ногами и руками. Зверь обиделся на сукиного сына, хотя в словах Жоры была изрядная доля правдивого смысла. Впрочем, на поведении Зверя его обида не отразилась никак. Он продолжал висеть на Жориной заднице, вцепившись в неё пастью. Из-под Звериных клыков сочилась густая темная кровь.
Тима и Люсьен оставили Клюева в покое, простерли лопаты-руки к Зверю. Каждый из мордоворотов дернул его к себе. В итоге Зверь был отлеплен от задницы Жоры с куском филейного мяса в пасти, но разорван напополам. Звериные половинки разлетелись вперед и назад.
– Крысы вызывают во мне непреодолимый ужас, – Профессор опустил на близстоящего к нему Жору библейский булыжник. Жора упал навзничь с разбитой башкой, а Тома заплакала по Зверю. Фёдор ушёл вслед Наци, вероятно, уговорить его вернуться, а, быть может, попроситься пойти вместе.
Что-то ярко клацнуло.
– Слыхал? – спросил Тима, нюхая разлитую в воздухе опасность.
– Что, слыхал? – Люсьен повел бесчувственным носом.
– Щёлкнул затвор, – Тима нервно дернул окровавленными пальцами.
– Какой затвор? – открыл глаза Жора. Кованый приклад сломал ему кадык, но чуть раньше прогремела автоматная очередь.
Мордовороты упали на землю. Два горла были ровненько разрезаны пулями.
– Затвор от армейского автомата, – снисходительно подвел ответ-черту Клюев.
Тома отошла искать останки Зверя. Профессор деловито стал шарить по карманам трупов, в поисках чего-поживиться. Вернулся Фёдор и настырно попросил:
– Валера, а можно ты отдашь мне свой армейский автомат?
– Можно, – согласился Клюев, передавая автомат. – Там все равно больше нет патронов.
Алчность Фёдора была удовлетворена. Клюев поднял икону, сдул с неё помоечную пыль и срам.
Спустя 1 час
– Здравствуйте, бабка. Поп здесь?
– Я – бабушка Варвара, сопляк.
– Послушайте, бестолочь. Меня не интересует ваше имя, а интересует, где поп.
Возле торгового прилавка храма пристально встала старушка. До этого старушка бесцеремонно сидела и вязала платок.
– Зачем молодому отроку наш батюшка?
– Пожертвование, – Клюев погладил икону под правой мышкой.
Варвара оценила жест доброй воли:
– ОК, отец Серафим здесь. Только он занят.
Клюев переложил икону под левую мышку и вдруг почуял, как она наливается живительным теплом.
– Отец Серафим только что свершил Таинство Крещения, и сейчас на покое! Питает плоть духовной пищей! – добавила Варвара с целью принизить сопляка с иконой. – В алтаре!
И Клюев пошел в алтарь.
– Куда!? – совсем не значимо заорала Варвара. Она прытко протянула заграбастую руку. – Кудааа?..
Рука цели не достигла, а потрогала у цели лишь колебания воздуха.
В храм зашли мужчина и женщина.
Клюев решительно шел к алтарю. Варвара грубо смотрела вслед.
– Простите, – тихо вопросила женщина.
– Я вызываю ментов! – закричала Варвара в робкое лицо женщины.
Женщина боязливо вздрогнула и попятилась.
– Твоё счастье, что Амбарыч в город уехал! – закричала Варвара в робкое лицо мужчины.
Мужчина боязливо вздрогнул и попятился.
Спустя 1 минуту
Бабка Варвара проводила грубым взглядом робкую парочку, что торопливо удалялась к входной двери храма. Потом протянула твердую руку к городскому телефону. Но случилось конкретное "Но"!
На месте телефона сидел Солнечный Кот, умеющий разговаривать по-русски:
– Варвара, не звони ментам! Они здесь нарисуются погодя! Елико время не пришло!
– А, твою мать!?
– Верь мне! – Кот ухмыльнулся улыбкой.
Раздался грохот тела о пол, этим грохотом была Варвара.
51 минуту назад
На Главной Столичной Помойке не было ничего необычного. И обычного тоже не было. А была смерть. Ну, такая… смерть – с косой:
Прямо на палящем солнце лежали трупы Жоры, Тимы и Люсьена. Без одежды, благо трупы не потеют. И не мёрзнут тоже, кстати.
Тома пыталась сложить из половинок Зверя единое целое животное, только не получалось в силу объективных причин. На шее Томы висела златая килограммовая цепь Люсьена.
Фёдор воскресил давнюю и скрытую мечту, изобразил собою киллера с армейским автоматом. В результате застрелил возвернувшегося Наци нечаянно оказавшимся в автомате патроном.
Подъехал Леонид. Тот самый мусоровозчик, который вчерась чуть не задавил Клюева на желтом сигнале светофора.
– Приехал властелин! – рабски констатировал Профессор и тут же по-барски прорычал. – Мы не рабы! – Он засучил рукава албанского пиджака, снятого с Люсьена. Жадность заявила Профессору, что никаких чувств, кроме неё – в мире нет и не было.
– Рабы не мы! – подошла к мужу Тома, взбалтывая воздух златой цепью аки кистенём.
– Придётся отдать Леониду армейский автомат. Это будет плата за его молчание, – провидяще пробормотал Фёдор, оценив рекомендующий взгляд Профессора.
"Сейчас мое слово не скрижаль, – веско заткнул в себе господские инстинкты Леонид, впервые рассмотрев кряжистые кулаки Профессора, в 3 или 4 раза кряжистей его собственных кулаков. – Но есть тщедушный Фёдор, а у него в руках дорогой армейский автомат. Я ж не могу молчать совсем бесплатно? А молчать – надо".
Спустя 1 час и 26 минут
В кабинет Михал Михалыча впорхнул, подобно толстой неуклюжей бабочке, мафиоза Нафаня Андрюшкин – точная копия Аристофана Андрюшкина.
– А, мой толстый неуклюжий мотыль, – язвительно улыбнулся Михал Михалыч.
– Михал Михалыч! Вы плоско шутите – значит, имеете шикарное настроение! Или оно имеет вас?.. Ну, в общем, я вам сейчас настроение испорчу! – Нафаня предвкущающе потер ладошки.
– Нафаня Андрюшкин! Ты меня закрыл своей пухлой грудью от пули киллера. И сразу стал моей правой рукой. Вся братва удивляется. А всё моё врождённое чувство благодарности!
Мафиоза Андрюшкин сосредоточенными пальцами начал расстёгивать свой албанский пиджак.
– Что ты делаешь?
– Расстёгиваю пиджак.
– Корона – тот предмет, что не снимешь, один раз одев, – сделал нравоучительную ремарку Михал Михалыч и стукнул благожелательным кулаком по столу. – Ты мне показываешь шрам от пули даже в гостях у Морфея!..
Мафиоза Андрюшкин привычно свой албанский пиджак застегнул.
– Я тебя посылал проследить за Жорой, – одобрительно поморщился Михал Михалыч. – Где он? И нашёл ли он рисунок!?
Мафиоза Андрюшкин, повинуясь генам, шикарно улыбнулся: – Вижу, что настроение уже испортилось… Жора мёртв, Тима и Люсьен тоже.
– Что!? – поперхнулся удивлением Михал Михалыч.
– Их застрелили, – беспечно зевнул Нафаня. – Замечу, что ваш телефонный звонок с приказом застал меня на бабе. И вы мне обломали кайф, ведь я только-только собрался кончать!
Михал Михалыч лишь бессильно пнул Нафаню по ноге. Несмотря на бессильность, мафиоза Андрюшкин силу ощутил, и сосредоточился:
– Я взял Гориллу с Ливером и поехал на Главную Столичную Помойку. Но пока я закончил на бабе…
– После моего приказа ты снова залез на бабу? – недоверчиво перебил Михал Михалыч.
– Я привык всю свою работу доводить до логического завершения. Согласно вашему Наикрутейшему Завету! – оправдался мафиоза Андрюшкин.
Михал Михалыч любил лесть больше логики, и поэтому разрешающе кивнул.
– Я приехал с братвой на Помойку и увидел там лимузин Жоры. Тачку грабили два бомжа в албанских пиджаках и бомжиха с килограммом злата на шее. Я выстрелил раз и подстрелил бомжа. Горилла с Ливером погрузили бомжа под заднее сиденье нашего "Кадиллака", и мы отчалили. Остальные бомжи дали драпака.
Михал Михалыч пошевелил недоуменными бровями: – Почему же ты выстрелил всего раз, Нафаня? Обычно ты стреляешь до талого, пока патроны не расстреляешь!
– Рядом я увидел мусоровоз в движении. Шофёр мог стукнуть милицейским сукам. чну с того, что ваш звонок застал меня на бабетал тебя давно убрал.
– Толково. Дальше.
– Подстреленный бомж всю дорогу орал, что Жору с братвой замочил герой, который подселился к ним накануне. Из армейского автомата.
– Ну, и!? – жадно спросил Михал Михалыч.
– Как только мы приехали к вам – бомж потерял сознание. От потери крови. Сейчас он в Тайной Комнате.
– Тоже без сознания? – уточнил Михал Михалыч.
– Хрен не ведаю, – отмахнулся мафиоза Андрюшкин. – Может, пришёл в себя, а может, нет.
Михал Михалыч начал задумчивыми кругами ходить вокруг Нафани:
– Немедленно доставь бомжа ко мне! Сюда!
– Может, сразу вызвать врача-лепилу? Вдруг бомж расскажет не всё? Тогда вы, Михал Михалыч, отрежете ему яйцо. А лепила зашьёт рану. И вы продолжите беседу с бомжем.
– Я считаю, что бомж не тот человек, который будет молчать, – сплюнул неохотой Михал Михалыч.
– Вы считаете бомжей людьми? – звякнул скепсисом мафиоза Андрюшкин.
Михал Михалыч встал напротив Нафани, и увлекся философией:
– Да, считаю. Бомжи тоже имеют по 2 руки, по 2 ноги, голову, письку и жопу. Как ты или я. А ещё разум, пусть и сожженный левым спиртом.
Михал Михалыч потрогал пуговицу у мафиозы Андрюшкина, тот с благодарностью не шевелился.
– Другой момент, что бомжи – грязные, воняют и питаются нечистотами. Но… ведь каждый выживает, как может?..
– Играете в благородство, Михал Михалыч? – не вкурил философских принципов босса Нафаня.
Михал Михалыч без сожаления отпустил пуговицу. Мафиоза Андрюшкин трепетно вздрогнул:
– Я ухожу за доставкой бомжа, Михал Михалыч.
Спустя 42 минуты
– Ребята, оттащите бомжа в Тайную Комнату. Пусть его кормят и поят вволю. Сегодня-завтра бомж мне нужен. А потом может сдохнуть. – Михал Михалыч поднял назидательный палец. – Не ранее!
Два мордоворота с косой саженью в плечах – Горилла и Чеснок, поволокли полудыханное тело бомжа из кабинета Михал Михалыча. На блестящем паркете осталась кровавая полоса от раненной бомжеской ноги.
– Лепиле благодарность! – Михал Михалыч отдал человеку в белом халате и с чемоданчиком солидную денежку. Лепила поблагодарствовал, и дунул-плюнул в знак преданности.
Мафиоза Андрюшкин возник в дверном проёме ровно через секунду после того, как все вышли и всех вынесли. И спросил с порога:
– Можно вопрос, Михал Михалыч?
– Какой? – насторожился Михал Михалыч.
– Вы отрезали бомжу яйцо?
– Не отрезал, – печально признался главарь. – Лепилу вызвал на всякий случай, чтобы не вызывать задним числом.
Мафиоза Андрюшкин погрузился в печаль за компанию с Михал Михалычем. Босс оценил жертву, облобызал Нафаню в лицо и произнес:
– Имя героя с армейским автоматом – Валерий Клюев. Он устроил бомжам аттракцион путем мочилова братвы. Бомжи поаплодировали этому меткому козлу, а потом грабанули трупы и хотели грабануть их лимузин.
– Грабежу лимузина помешал я! Если помните! – зарделся от гордости мафиоза Андрюшкин. Впрочем, рдёж он тотчас спрятал в карман албанского пиджака, а достал оттуда вопрос. – А куда бомжи дели армейский автомат?
– Молодец, Нафаня! – поощрил Михал Михалыч. – Чувствуется моя школа! Сразу задал вопрос по существу!
– Михал Михалыч, я рад, что вы мой главарь! – улыбнулся умилением мафиоза Андрюшкин.
– О взаимности не мечтай, – поэтично вздохнул Михал Михалыч. – Армейский автомат забрал мусоровозчик Леонид. Он нечаянно увидел мародёрство бомжей. Те обосрались, и в качестве платы за молчание и отдали автомат.
– А рисунок? Что с доской!? – жаждуще спросил мафиоза Андрюшкин.
– Молодой чувак и армейский автомат – такие вещи вместе встречаются крайне редко… – невпопад ответил Михал Михалыч. Впрочем, как оказалось, он ответил все-таки впопад.
– Вы думаете, что Валерий Клюев – этот тот, кто грохнул вашу инкассацию и забрал ваши деньги!? – без предисловий догадался мафиоза Андрюшкин.
– Я не думаю. Я жопой чую! А моя жопа гораздо чувствительна в этом смысле! И у меня возникла мысль о твоем братэле, что работает в армии. Попроси его достать фоту Клюева. Предъявим бомжу для опознания!
2 минуты назад
Прапорщик Андрюшкин откусил суровую нитку, расправил на столе китель. Новый погон был пришит. Как пришит – это не взволновало лейтенанта Гоголева, который только что пришел в складскую каптерку.
– Товарищ полковник! – радостным мячом подпрыгнул прапорщик Андрюшкин. – Зачем пришли, просто так или не так просто?.. Да вы садитесь!
– Не каркай, Аристофан Андрюшкин! Я не хочу садиться! И зашёл я по конкретному делу с конкретной предьявой!
– Ну, а я сяду, – венский стул тоскливо застонал под ощутимым мясогнётом. – Что за предьява?
Гоголев упёр лейтенантские кулаки в стол:
– На меня наехали бойцы из моего взвода. Повар-"дед", работающий на кухне, подчиняется тебе. И он не кладёт лавровый лист в суп и подлив!
– Дак не жрут бойцы лавровый лист, товарищ полковник! – обиделся прапорщик Андрюшкин. – Абсолют! А я лист клал, пока не въехал про абсолют!
Охреневанию Гоголева, уже утомившему его самого, помешал звук мобильного телефона. Николай Николаевич приставил трубку к поседевшему уху и услышал знакомый, но в тоже время и незнакомый, голос:
– Приветсон, товарищ полковник! Позови братэлоса.
– Какого братэлоса!? – не смог уйти от охренения Гоголев.
– Это меня, товарищ полковник! Меня! – сделал приятное венскому стулу прапорщик Андрюшкин. Вскочив, он затоптался на месте и протянул страждущую руку. – Это меня! Дайте! Дайте, пожалуйста!
Лейтенант Гоголев – томясь – передал прапорщику Андрюшкину свой сотовый: из рук в руки. А сам достал 700-граммовую алюминиевую флягу "Пунша", сделал полглотка.
– Братэлло! – лучезарно закричал в трубку прапорщик Андрюшкин. – Как мои дела?.. Мои дела – шикарны! Только позавчера понизили на три звания! И вчера ещё на два звания!
Лейтенант Гоголев сделал другие полглотка.
– Почему меня понизили, ты спрашиваешь, братэлло?.. В моей роте сбежали двое бойцов. И эти бойцы, мать ихнюю так, порешили долбанную кучу народа! Что?.. Они ли грохнули инкассацию Михал Михалыча?
Лейтенант Гоголев сделал третьи полглотка.
– Да, инкассацию Михал Михалыча грохнули мои бойцы! – залихватски орал в трубу прапорщик Андрюшкин. – Это стопроцентная инфа!.. Фамилии бойцов Клюев и Баев, и они…
Лейтенант Гоголев ощутил, что фляга пуста и вознамерился посостязаться с алюминием крепостью своих зубов. Прапорщик Андрюшкин болтал с мафиозой Андрюшкиным ещё минут семь.
Спустя 8 минут
Прапорщик Андрюшкин – томясь – вернул лейтенанту Гоголеву его сотовый: из рук в руки.
– Братэлло звонил! Родной и близнец! – поделился восторгами прапорщик Андрюшкин. – Сегодня вечером идём с ним в шикарный ресторан! Товарищ полковник, я ни разу не был в ресторане. Но очень и очень хочу там побывать!
– Какого хрена он звонил на мою трубу!? – Гоголев почувствовал, что мозговое опьянение пуншем разбудило в нём физическое желание. Какое именно желание – Гоголев боялся даже подумать, так как уже не совсем владел самообладанием. Точней, самообладание совсем не владело им.
– Ну, знаете ли, товарищ полковник…
– Не знаю, Аристофан Андрюшкин! Не знаю… – Николай Николаевич постарался взять себя в руки. Но руки уже не слушались.
– Знаете! У меня нет мобилы. Братэлло себе купил. Он – обеспеченный человек! А при моей зарплате не купить… – без смущения оправдывался прапорщик Андрюшкин. – Вот я и дал ваш номер. Вдруг братэлло позвонит с важной просьбой, а вы позовёте меня. Это и случилось!..
Гоголев проблевался, ему стало легче. Настолько легче, что он смог произнести:
– Скажи повару, чтобы клал в суп и подлив лавровый суп.
Николай Николаевич упал на заблеванный пол и пополз из каптерки. У порога его догнал ликующий ответ прапорщика Андрюшкина:
– Будет исполнено, товарищ полковник!
2 минуты назад
– Бомж признался, что рисунок Клюев понёс в храм, что в часе пешком от Главной Городской Помойки.
– Насущная задача ясна, – сосредоточенной улыбкой отозвался мафиоза Андрюшкин на слова босса. – Смотаться в храм и забрать доску. Если святой отец или кто-то ещё будет мешать – грохнуть его! Разрешите только один вопрос?
Михал Михалыч одобрительно и молчаливо разрешил. Потом взял из хьюмидора сигару, понюхал и закурил.
– Что делать с трупами Жоры, Тимы и Люсьена? И может, стоит выцепить мусоровозчика, и отобрать у него армейский автомат?
– Это два вопроса, а не один! – сообразил Михал Михалыч.
– Первый вопрос логически вытекает из второго. А второй из первого! – не смутился мафиоза Андрюшкин.
По темени Михал Михалыча пробежали две мысли:
– Трупы Жоры, Тимы и Люсьена пусть лежат там, где лежат. А армейским автоматом пусть владеет его новый владелец.