- Проэмперадор.
- Формально. - Юридическая длань неспешно опустилась на слиток, словно принося присягу. - Вы платите золотом Манлия за услуги, оказанные Талигу, значит, вы считаете это своим правом и обязанностью. В противном случае вы бы действовали от имени Алвы, как в случае с Кагетой, или предоставили бы действовать герцогу Ноймаринен. Если вам нужно мое мнение, то пожалуйста - вы поступаете верно. При необходимости я обосную законность передачи вам всех полномочий. В строжайшем соответствии с Кодексом Франциска и последующими дополнениями.
Мэтр был немногим легче Хайнриха и предпочитал вино пиву, а бумаги - мечу, но оба говорили об одном и том же. Правда, просвещенный законник выразился резче и определенней варварского короля. Видимо, потому, что был талигойцем. Не по рождению, по готовности драться там, где другие бегут. Ли усмехнулся и поднял левой рукой бокал.
- Закон, храни Талиг, а если не закон, то… и закон тоже.
3
Наследник Валмонов отродясь не стремился к чрезмерному знанию, однако неопределенности не терпел. Еще в детстве, набедокурив и по возможности запутав следы, Марсель отправлялся к родителю, чтобы понять, пронесло или нет, с годами эта склонность лишь окрепла. Валме предпочел бы своими глазами видеть, как Рокэ летит в дыру, но из-за дурацкого гвоздя замешкался, а круглая пакость без дна и без Алвы намекала, но не доказывала. Это порождало сомнения и терзания, к которым виконт был лоялен разве что в стихах. Когда имелось дело или хотя бы приятное безделье, сомнения докучали не слишком, но в казарском гнезде, куда Марсель залез, ожидая загулявших средь местных красот супругов, поэтическая дрянь явила себя во всей красе. Валме злобно опустошал подносы с фруктами и сластями, которые приволокли излишне усердные слуги, любовался величественным, чтоб ему провалиться, ландшафтом и пытался думать о папенькиных фокусах с крашеной водой и предсказаниях.
Если древние кликуши не просто получали удовольствие, расписывая "растерзанные пожары и полыхающие трупы", то хоронить Ворона рано. "Покинуть империю" отнюдь не равняется "умереть", а дыра была, мягко говоря, странной. Не менее странной, чем сам Рокэ, да и байки о приходах и уходах сперва Абвениев, а потом и Создателя должны были откуда-то взяться.
- Мало нам богов было, - буркнул виконт, замахиваясь на объявившуюся возле подноса осу, - теперь еще и Алву чтить и ожидать… Гадость… Ведь гадость же?
Сидящий рядом Котик издал многозначительный звук. В песьих глазах читалось пресловутое "чту и того более ожидаю", но в данном случае дело было поправимым.
- Погоди, сейчас воздам, - заверил Марсель, торопливо пробуя местные лакомства. Два первых для собаки были слишком едкими, третье, рассыпчато-ореховое, отправилось прямиком в умильную пасть.
- Вообще-то, - заметил Валме, - Хандава - место спорное, но нас травить неразумно, а казар - юноша дальновидный. Ешь спокойно.
Котик в дальновидности Бааты не сомневался, и неядреные лакомства кончились быстро. Марселя это устроило - не жевать во ожидании, когда под носом груда еды, непросто, а жевать - потакать затаившемуся, но ждущему своего часа пузу. От пуза Котик защищал не хуже, чем от волков и бесноватых.
- Да будет благословен тот день, - Марсель по-кардинальски поднял палец, - когда я выпросил собаку… Ну и когда встретил Рокэ, потому что первое не произошло бы без второго. Осознаем сие и вознесем хвалу.
- Р-нггг! - немедленно отозвался все понимающий Котик. - Р-вр-р-нггг!
Это не была хвала, это означало, что приближается кто-то безопасный и даже свой, а уж заявить о себе или затаиться - решать хозяину. Марсель вытер руки о расписное кагетское полотенце и перегнулся через кованое ограждение. Вверх по лестнице ползли два солидных жука - черный и винно-красный: его высокопреосвященство предпочитал заниматься государственными делами в обществе супруги.
Кормили в Сагранне на убой, а собаку царственно-духовная чета не держала. Воздвигшийся на пороге беседки Бонифаций был мокр и красен, будто омытый дождем плод абехо, а волосы Матильды липли ко лбу, хотя пыхтела она заметно тише благоверного.
- Отсюда, - начала разговор алатка, - Баата уронил своего братца…
- Нам ронять некого, - развел руками виконт. - Конечно, можно было захватить с собой виконта Дарзье… Вы его не знаете, но подобный спутник удлинил бы дорогу, и потом - я ничего не знал про беседку. Ваше высочество, ваше высокопреосвященство, вы поднялись в эту обитель очень кстати.
- Станешь говорить о пейзажах, - пригрозила Матильда, - пристрелю.
- При Котике? Не успеете. Ваше высочество, вам ведь нравился Эпинэ?
- Да! - с вызовом бросила женщина. - Он…
- За ним присматривают. Мой батюшка и… не только.
- А с чего ты, сыне, начал с Эпинэ? - осведомился продышавшийся Бонифаций. - И где Рокэ?
Валме отправил в рот не годившуюся Готти тянучку. Бонифаций ждал ответа, и он любил Алву. Валме решил быть правдивым и при этом тактичным.
- Разве я сторож регенту? - осведомился он. - Откуда мне знать, куда он провалился, но дела в Талиге запаршивели так, что всей помощи оттуда - я и Готти.
- Скорее уж Готти и ты, - очень кстати фыркнула алатка. - Так что там с Эпинэ?
- Да жив он, - отмахнулся супруг. - С Олларией что? Без утайки говори, как есть, и всё!
- Вы хотели всё, ну так вот оно! - отрезал Марсель спустя час, если не больше. - Я умолкаю, пока мне не дадут сырых яиц. Иначе мир и капитан Гастаки лишатся моих песен, а я на это пойти не могу.
Виконт почти не врал, он в самом деле охрип и едва ли не впервые в жизни преисполнился жалости к ликторам. Бонифацию пришлось легче: во-первых, он знал не столь уж и много того, чего не знали папенька с Дьегарроном, а во-вторых, клирик есть клирик. У этого же глотка была и вовсе луженой, ибо святой отец не только проповедовал, но и командовал; ну и бражничал, само собой. Бонифаций почесал нос, он уже обо всем спросил, всех обругал и явно наладился думать.
Темнело, небо стало бархатно-синим, башни, деревья и близкие горы - черными, а дальние куда-то пропали. Над беседкой деловито порхали вылетевшие на охоту нетопыри, всё вместе стало бы роскошной декорацией для какой-нибудь мистерии, и Валме решил расписать хандавские сумерки Елене, пусть подумает, куда их девать. Чтобы больше увидеть, виконт подошел к узорчатой, разукрашенной бронзовыми цветами и ягодами ограде. Горные вершины засыпали в вечерней тиши, синие долины полнились свежей мглой. Черно-синий покой завораживал, листы обвивавших беседку растений, и те не дрожали. Хотелось выкинуть из головы всю набившуюся туда дрянь и отдохнуть, ну или хотя бы излить это желание в стихах.
Марсель бездумно вертел плохо закрепленную на своем штырьке бронзовую земляничину и пытался подобрать достойные спускающейся ночи слова. Увы, результат очаровал бы разве что Зою, посылать подобное Елене было неприлично, но подарить принцессе свет выплывшего из-за черной горы прозрачного месяца хотелось.
Замечтавшись, Валме напрочь позабыл о почтенной чете, а когда та напомнила о себе раздраженными голосами, сразу и удивился, и возмутился. Впрочем, супруги тоже запамятовали, что они не одни.
- …не вернусь! - приглушенно рычала алатка. - Поеду к святой Шаре каяться… Что с еретиком на старости лет связалась…
- …а и не возвращайся! Мне же проще! Пока тебя, брыкливицу, спасешь, целое стадо в Рассвет вогнать можно, а стадо мое велико теперь…
Марсель поморщился и прищелкнул пальцами. Чуть слышно, но Котику хватило. Волкодав с готовностью подал голос, и спорщики замолкли.
- Ваше высокопреосвященство, - наследник Валмонов напоследок крутанул бронзовую ягоду и отвернулся и от горы, и от поэзии, - ваше высочество, мы с Котиком ценим ваше доверие, но богословские разговоры нас удручают. Позвольте нам, пока еще не совсем стемнело, удалиться.
- И когда ты, чадо, начал дозволения на такие дела просить? - проворчал Бонифаций. - Уж не тогда ли, когда за Алвой увязался? Ответствуй лучше, что дурного в том, что я супругу к брату ее отсылаю, да не просто так, а по делу? За Альбертом сим глаз да глаз нужен. Пока Гайифе мориски о Создателе напоминали, а в Талиге все на круги своя возвращалось, Алат с Кагетой друзьями нам были, а что теперь?
- А то, - откликнулась, поднимаясь, Матильда, - что Альберт не такой дурак, чтобы против Черной Алати переть, а слово Балинта у нас помнят. Ну а попрет, Карои с Лагаши живо ему мармалюцу покажут!
- Когда барсы Варасту трепали, Альберт за павлиний хвост схватился, и никто ему по рукам не дал.
- Дали бы, если б до дела дошло, - не усомнилась в земляках алатка. - Даром, что ли, после дури саграннской послом в Талиге Балинт Карои стал? Пока Альдо… Пока я в Олларии торчала, он, морда эдакая, во дворец носу не казал. И ведь знал, что там я, а все равно "болел". Это Карои-то!..
- Ты, душа моя, зубы нам не заговаривай. Карои не Карои, а сестра Альберту - ты!
- Нужен тебе Альберт! Ты меня в Алати гонишь, потому что воевать собрался… Так вот, твой высокопреосвященств, либо я - твоя высокопреосвященства и еду с тобой, либо я - алатка и еду в Алат. Навсегда!
Зашуршало и смолкло, на фоне звездно-синего неба обозначился женский силуэт. Отвернувшаяся от мужа Матильда смотрела на поднимающийся туман, как сам Марсель парой минут раньше. Бонифаций остался у стола, он наверняка уже понял: такую жену спрятать не выйдет.
Виконт как мог громко зевнул и перебрался к кардиналу.
- Горы и туманы клонят ко сну, - сообщил он, - а спать здесь по ряду причин неудобно… С вашего разрешения, я оставлю эти созвездия вам, только скажите, куда и когда мы едем? Я, как вы понимаете, представляю регента и немного - Валмонов.
- Как гонец от Лисенка прибудет, так и выедем, - с готовностью откликнулся Бонифаций. - Кагеты у нас за посредников.
- Значит - кагеты, нас трое и эскорт.
- От Дьегаррона бы офицера неплохо. Чтобы видели - тут он и к бою готов.
- Я вам Темплтона привез. Для почету.
- Дуглас тут?! - обрадовалась из сумерек Матильда. - Это про…
Что-то щелкнуло, что-то тяжело зашуршало, короткий лай слился с коротким же криком и мгновенно оборвался. Марсель рванулся на шум и тут же замер - Матильда на четвереньках отползала от бездны прямиком к опрокинувшему лавку супругу. Рядом вертелся Котик. Все были живы, всё было на месте. Кроме решетки…
- Твою же… - Женщина прекратила отползать, перевернулась и села прямо на пол. - В рукав вцепился… Иначе… Иначе бы уже все!
Бонифаций что-то прохрипел и бухнулся возле жены. Это было трогательно, это было ужасно трогательно, но Марселя занимала решетка, вернее - ее отсутствие. Откладывать осмотр виконт не стал, хотя фонарем никто не озаботился, а отблески от факелов с лестницы лишь порождали тени и путали. Осторожно, пробуя каждый камень, Валме двинулся от стола к краю бездны. Пол был надежным, ажурные столбики тоже стояли, а вот ограда… Один ее кусок, как раз над обрывом, опустился на манер откидного корабельного борта. То, что опиравшаяся на него женщина не полетела в пропасть, было просто чудом, и чудо это ждало похвалы.
- Потерпи, - заверил спасителя Марсель, - сейчас найдем что-нибудь достойное… Для начала.
Виконт опустился на колени и, покрепче вцепившись в столбик, попробовал поднять решетку, та послушно, не скрипнув, поднялась и встала на место. Она казалась прочной, но достаточно облокотиться… Неплохая ловушка, но почему о ней не предупредили? Беседку убирают слуги, в нее могут забраться гости, значит…
Мелькнувшая догадка оказалась верной. Бронзовая ягодка вертелась отнюдь не по нерадивости кузнеца! Поежившись от того, чего не случилось, Валме повернул подлую штуковину в другую сторону, вернулся назад и толкнул решетку, та не шевельнулась. Что ж, еще одной чужой тайной стало меньше.
- Эй, - все еще хрипло окликнула Матильда. - Там… Что там было?
- Один маленький казарский секрет, - почти спокойно объяснил Марсель. - Вот так братьев из беседок и роняют. Любопытное решение… Что-то вроде клинка в трости, но не столь надежно.
Глава 5
Талиг. Окрестности леса Святой Мартины.
Акона
400 год К. С. 22-й день Осенних Ветров
1
Лошадь Валмона впечатляла. Несведущий бы счел, что Проэмперадор Юга взгромоздился на отожравшегося и отмытого обозного битюга, но Робер сразу понял: перед ним - настоящий рыцарский конь. Предки громадины таскали на себе не только наездников, но и десятки пессан железа, потомку достался только всадник, зато какой! Бертрам казался вздумавшим проехаться монументом.
- Да, - изрек монумент, проследив взгляд Эпинэ, - я внушителен. Итак, маршал, нам предстоят средней приятности разговоры. Вас что-то смущает?
Пытаться соврать было бессмысленно, и Робер пустил в ход совет мэтра Инголса: сунуть часть правды во встречный вопрос и прикрыть чем-то, связанным с собеседником.
- Почему конная прогулка? - старательно удивился Иноходец. - Почему именно здесь?
Граф Бертрам снял с плеча одну из множества летавших над полем паутинок.
- Валмоны убирают то, что им не нравится, - напомнил он, - но отсутствие неприятного - полдела. От жизни следует получать удовольствие или хотя бы удовлетворение. Я слишком долго не садился в седло - это достаточный повод для прогулки в пристойном обществе. Вижу, вас несколько раздражает это место.
- Просто я помню…
- Бывает, - согласился Проэмперадор, направляя своего гиганта вдоль пестрой опушки. Эпинэ счел это приглашением, а топтавшийся на почтительном расстоянии черно-зеленый эскорт - приказом. Небольшая и при этом солидная кавалькада неспешно двинулась сквозь две осени - прошлую и настоящую - к лесу Святой Мартины. Пейзаж был самым мирным - Пуэн с управляющим не сочли возможным терять урожай, и прилегающие к роще поля были вспаханы, засеяны и убраны. Веселое солнышко то и дело выбиралось из-под пушистых облачков, и золотящаяся под нежаркими лучами стерня твердила о том, что хлеб прекрасно растет на крови.
- С погодой нам повезло, - прервал молчание Валмон, - в отличие от Манрика-младшего.
- Вы правы, - глухо подтвердил Робер, - тогда был дождь.
- Приятная рощица, - граф пристально взглянул на спутника. - Для меня место вашей драки именно рощица, как для вас Мельников луг - всего лишь приречный луг. Память и потери - дело сугубо интимное, потому я и не переношу все эти "скорбим с вами", "разделяем ваше горе"… Разделить можно пристрастие к сыру или кэналлийскому, в крайнем случае - не слишком нравственную красотку. Вы согласны?
Согласен ли он с тем, что в равнодушных утешителей хочется всадить пулю? Что про горящий заживо тополь он не расскажет даже Марианне, а Бурраз с Балинтом ему ближе далекого Ариго, каким бы замечательным кузен ни был?
- Да! - если он не скажет этого сейчас, он вообще не скажет. - Господин Проэмперадор, я не могу заменить Заля, сейчас не могу… Не мне судить, какой из меня маршал, но я не оставлю Кольцо! Даже не потому, что вы отдали мне ополчение Внутренней Эпинэ, с данарской сволочью я буду драться, пока… либо они, либо я!
- Вы только не волнуйтесь, - посоветовал Проэмперадор. - То, что вы не бросаете даже тех, кого следует, я уже понял. Как и то, что к бесноватым у вас особый счет. У вас на редкость выразительное лицо, шпионы в вашем окружении крайне нежелательны.
- Откуда им сейчас взяться? - удивился Робер, - Я про шпионов… Им и платить-то некому, данарии не платят, остальным не до нас.
- К тому же вы отнюдь не глупы, - Валмон продолжал развивать свою мысль, - простодушны, дружелюбны, доверчивы, но никоим образом не глупы. К Залю мы еще вернемся; в нашу прошлую встречу я был несколько выбит из колеи и забыл кое-что прояснить. Сколькими языками вы владеете?
- Только талиг.
- Очевидное самоуничижение. Самое малое, вы владеете алатским, кагетским и бирисским.
- Какое там, владею, - мотнул головой Иноходец, - если припечет, смогу объясниться, но почти все алаты знают талиг.
- Про бириссцев подобного не скажешь.
- Бири я более или менее разбираю, мы же дрались вместе!
- Гайи? Гоганский?
- С Ламбросом мы говорили на талиг, с гоганами тоже. Они нас понимают куда лучше, чем мы их.
- И еще, - монумент чуть возвысил голос, словно подводя итог, - вы не упрямы и не чванливы. Для внука Анри-Гийома удивительно.
- Упрямиться нас отучил именно дед. Что до чванства, то, проиграв по всем статьям, нос особо не задерешь.
- У многих это получается просто отлично, - не согласился Валмон, - правда, на что-либо иное эти господа не годятся. В отличие от вас.
- Пуэн и Гаржиак всегда вели себя достойно. Борнов, я про Рихарда и Удо, вы не знали, как и Темплтона.
- При чем здесь они?
- Разве вы не о прошлогоднем… даже не знаю, как назвать то, что мы устроили.
- Недоразумение во всех смыслах данного слова. Забудьте. Что происходит на Кольце?
- Мне трудно что-то добавить к имеющемуся у вас докладу.
- Можете не добавлять.
- Но… Вы прочли?
- Неважно. Сомнений в целях новоявленных дуксов у вас нет?
- Именно так, сударь. Предположения, что данарии под шумок попробуют проникнуть в Варасту, не подтвердились. Либо данный маневр вообще не затевался, либо они сочли нас более легкой добычей и сосредоточились на Внутренней Эпинэ.
О том, что ублюдки наверняка рассчитывали переманить на свою сторону недавних мятежников, Иноходец смолчал. Его дело было не гадать, а докладывать, он и докладывал, то есть пересказывал свой собственный рапорт.
Повторять единожды записанное проще, чем сочинять на ходу, и Робер благополучно справился с описанием противника, после чего перешел непосредственно к боям. Данарии ухитрились появиться на три дня раньше, чем ожидалось, но это им не слишком помогло. Первыми "гостей" согласно диспозиции встретили кэналлийцы. Легкая кавалерия и время выгадала, и потерь серьезных не понесла, а когда Эпинэ был готов, оторвалась от бесноватых и присоединилась к ополчению. Они с рэем Сетой еще успели выпить и выспаться, потом стало не до гулянок. Данарии, числом не то семь, не то восемь тысяч, прорывались сразу по трем главным дорогам, Эчеверрия, Робер и Гаржиак их не пускали. К счастью, приличной конницей атакующие так и не разжились, зато исхитрились приволочь из Олларии пушки, причем в изрядном количестве. Мало того, у них, судя по всему, завелся недурной командир. Этим своим выводом Иноходец все-таки поделился, и тут две осени внезапно стали одной, провонявшей кровью и порохом. Робер тщетно пытался унять взбудораженную память и вернуться к докладу, но равнодушные выхолощенные слова не выговаривались, хоть умри.
- Итак, - с некоторым раздражением подсказал собеседник, - данарии озаботились доставить пушки.
- Прошу прощения, - окрестности Лэ радовали тишиной: Колиньярам хода сюда больше не было, но бесноватые так просто не уймутся! - Написать мне удалось внятно, а сейчас…
- Сейчас вы пытаетесь изъясняться на языке Манриков. Говорите, как говорится, Валме вас понимал, я тоже как-нибудь разберусь.
- Спасибо, - от души поблагодарил Робер. - Они догадались подтащить пушки к повороту на…