- Пробуй это выно! Харошее, старший сын прыслал вмэсте с часамы. - Хозяин жил сегодняшним днем и думал о том, что ему уже привезли и привезут еще. - Целая тэлэга часов, и всэ пают! Тэпэр у мэна в каждой спалнэ часы с птыцамы!.. И вот это тоже пробуй… Из пагрэбов замка Марапон!
- Это мы научылы Гайифу всэму! - стоял на своем тесть. Тощий, в чем-то парчовом, он то грыз нухутскую ногу, то принимался ею размахивать, и Матильда не выдержала.
- Ваш родственник, - сообщила она казарону, - напоминает мне друзей моего покойного мужа.
- Много ест, - кивнул казарон, - и много говорыт, но мнэ ест чем кормыт. Он умный, а за столом должно быт много всэх и много разговоров! Пробуй эту птыцу! Ее тушилы в траве кры-гж-бш…
Умопомрачительно запахло - слуги водрузили на стол здоровенный чан. Будь такой у древних варитов, святой сдался бы и остался неразрубленным, но пожиратель нухутских ног был пресыщен.
- …училы их пысат! - продолжал возмущаться он из-за плеча зятя. - Аны кралы наши буквы! Мы - патомкы саймуров, а кто гайыфцы? Откуда оны прышлы? Зачэм?
- Я сегодня же доведу ваше мнение до сведения гайифской стороны, - пообещал Валме. - Скажите, а шпалеры с дамами-воительницами - это чисто имперское или тоже позаимствовано у вас?
- Нэт, - вступил хозяин, - это прыдумалы глупцы! Развэ дама можэт ваеват?! Зачэм?! Ваюет мужчына, дама его любыт, а он любыт даму!
- Господа, - подал голос от двери уклонившийся от завтрака Дуглас, - к моему глубокому сожалению, должен напомнить, что нужно спешить. Только что прибыл курьер от генерала Коннера. Доверенные лица его величества Бааты уже на месте. Его высокопреосвященство и ее высочество ждут в аббатстве Гидеона Горного не позднее шести пополудни.
3
Дорога оставалась горной, хотя близость равнины и ощущалась. Склоны стали пониже, камешки под копытами помельче, ручьи потише, но необычная, резкая красота все еще радовала глаз, а дующий в спину прохладный ветер делал дневную жару терпимой. Пегая мориска неутомимо вышагивала между мерином Бонифация и гнедым Крепышом Коннера, присоединившегося к кавалькаде, едва набитый часами, винами и гостеприимством дом скрылся из глаз. Да, лошади были веселы, а вот Бонифаций усиленно хмурился, сведя и так чрезмерные брови в толстенную черно-седую гусеницу.
То, что кардинал предоставил драгоценную супругу Темплтону с Пьетро, говорило о многом: его высокопреосвященство явно собирался изречь нечто то ли секретное, то ли не слишком приятное, а пока собирался с мыслями. Валме не торопил - думал о том, как четверо конных ехали с перевала, а следом за ними катилась ночь. С чего прощальная кэналлийская кантина влезла в голову, виконт не представлял, но жутковатая четверка незримо двигалась рядом и волокла с собой тьму, которую не чуяли ни кони, ни два рыскающих вокруг отряда волкодава. Будет смешно, если ее унюхал Бонифаций.
Когда возглавлявшие колонну адуаны перешли очередную речку, его высокопреосвященство переложил поводья в левую руку, почесал нос и объявил, что в аббатство ехать нельзя.
- Гнездо еретиков? - участливо спросил несколько разочарованный Марсель.
- Гнездо? - хрюкнул олларианец. - Так, гнездышко воробьиное… Не в том суть. Еретики строят крепко, а что у них в головах, один Леворукий разберет. Может статься, что въехать мы въедем, да не выедем. Сам я туда полезу, если выхода другого не отыщем, но супругу не потащу!
- Да уж, - признал Коннер, - оплошали мы с этим монастырем… Что теперь-то делать? На кагетской стороне до первой пристойной халупы - день, не меньше, в Гайифу лезть нам нельзя, да и "павлины" вроде как к Гидеону наладились. Помолиться. Иначе им никак, свои же за хвост схватят: дескать, такие-сякие, что ж вы с врагами шашни разводите?!
- А может, святые отцы в самом деле святые? - предположил Марсель. - От мира удалились, птицам проповедуют, земному чужды, скверне не подвластны… К таким можно и заехать.
- Это гидеоныши-то, жабу их соловей, святые? - Генерал-адуан саркастически хмыкнул. - Да они тут на деньгах сидят! Видали б вы эту обитель - прямо торговый двор! Церковка крохотная, а склады как в Тронко в речном порту. Оно и понятно: Гайифа с клириков, что в Кагете осели, половинную пошлину берет, ну те и рады стараться. К "павлинам" вино и шерсть тащат, а назад - всяческую дребедень…
- Часы? - оживился Марсель. - С музычкой?
- Может, и часы… Лишь бы доход был.
- Значит, святых там нет, и мир не перевернулся? - деловито уточнил Марсель. - Тогда нашим монахам с Лисенком ссориться не резон, он за пакость Талигу их самих без шерсти оставит.
- Торгашам не резон, покуда они - торгаши. - Брови Бонифация расходиться не желали, так и топорщились на переносице. Выглядело впечатляюще. - Шпиону Бааты тоже не резон было кормящую руку кусать, однако же укусил, не побоялся. А ну как еретики паонские свою скверну приволочь успели, а монастырь горный даже с козлами быстро не взять!
- До чего же хорошо, - Марсель подмигнул Коннеру, - до чего же хорошо, что у нас случился умный кардинал, а то папенька чуть не решил, что таковые только у эсператистов водились.
- Ты, чадо, не заговаривайся и не отвлекайся. - Бонифаций грозно сунул руку за пазуху и вытащил флягу. А мог бы и кинжал: таковой у его высокопреосвященства имелся, и как раз за пазухой. - Сильвестр, чтоб его, тварь такую, из ямы змеиной да на пригорочек выпустили, не дураком был. Одна беда: нам сейчас не кардинальские подштанники ворошить, а к ызаргам в мешок лезть. И полезем, куда денемся, но благоверную мою надо удержать. Может, ее с коня уронить? Не здесь, а когда камней поменьше будет.
- Не будет, - утешил генерал-адуан, - разве что у самого брода, а там поздно что-то кумекать. А если, ваше высокопреосвященство, того? Правду сказать? Что без нее драться сподручней…
- Я не то чтобы совсем против драки, - протянул Валме, ловя за хвосты и подтягивая сразу две мысли, - но я не хочу драться там, где не хочу. В обитель в таком настроении лезть, видимо, грех, однако не в том суть. Мы едем на переговоры, а посредники у нас кто? Кагеты. Значит, и встречаться нужно на кагетской земле. Аббатство же - эсператистское, то есть, где б его ни построили, оно стоит на земле Агариса, и хозяин там - Эсперадор, а если Эсперадора нет, то богопротивный, не спорю, конклав. Вы, ваше высокопреосвященство, как глава церкви Талига, можете, если пожелаете, принять приглашение равного, только где таковой?
- Рыбу кормит, - весело подхватил Коннер. - Здорово придумано!
- Сейчас еще здоровее будет, - пообещал Валме. - Кагеты встречают "павлинов" у брода, там же должны караулить и наши.
- Почему "должны", там они…
- И отлично. Дождя нет, сухо, сядем на травку и переговорим. Нужно только решить, как мы там оказались. Для четырежды радужного Сервиллия и тех, кто будет ему доносить.
- Чего проще? - засмеялся Коннер. - Порыбачить по дороге в Равиат заехали. Рыбеха тут одна водится, пальчики оближешь, только далеко ее даже в бочке не увезти. Уснет, а снулая она не в пример хуже.
- Точно! - припомнил Валме. - Мирикийский крутолобик где-то здесь и обитает! Надо спросить, как его кагеты зовут, наверняка звучно… Ваше высокопреосвященство, вы с ее высочеством польстились на рыбку, а с гайифскими паломниками встретитесь случайно. Поболтаете о рыбалке, потом "павлины" - молиться, а вы - как хотите.
- Хвалу Создателю я всяко воздам, - кивнул кардинал. - Хорошо придумано. Жаль, снасти не прихватили, ну да кто ж его знал? Что ж, сын мой, гони кого-нибудь к кагетам в монастырь и к переправе, пусть лагерь разбивают. Успеете в два конца?
- Успеем. Ты, капитан, гулять не раздумал еще?
- Я? - притворно возмутился Валме, как всегда перед прыжком ощутивший гаденькое желание отыграть назад. Ну за какими кошками он решил промять Мэгнуса и бакранов?! Расчувствовался, наплел о великом козлином предназначении, горцы воспряли, а тут еще и старая грымза завела про Зло, которое нужно отвратить. Присутствовавшего при сем Валме разобрал смех, но бывший посол сдержался. Зато брякнул, что долг бакранов - пробраться в Гайифу и посмотреть, не замышляют ли там предательства.
Объяснять волоокому Жакне, сколь важен будущий поход, было упоительно, но теперь пришла пора пересаживаться на козла и куда-то скакать, рискуя сломать шею. Вообще-то Марселя никто за реку не гнал, только вот беспастушные бакраны в Гайифе могли наерундить. Напугать тех же чиновников или нарваться на парней Капраса. Удержать распаленных собственной пророчицей и приветом от Алвы горцев было не проще, чем завидевших рогатую даму настоящих козлов.
- В следующий раз, - сказал себе по-кэналлийски Валме, - не станешь…
Как будет "вредничать", виконт не знал, а отступать было поздно. Неизбежность в лице глазастика Жакны уже себя обозначила, и потом репутация есть репутация. В Варасте и Сагранне наследника Валмонов почитали отчаянным, приходилось соответствовать.
- Ну, - буднично хмыкнул Бонифаций, - счастливо… Не балбесничайте там лишку!
- Не будем, - от души заверил Валме, заворачивая недоумевающую кобылу. - А вы без нас не впадите в какую-нибудь ересь и не подавитесь. Крутолобик принадлежит к костистым рыбам.
Глава 7
Граница Кагеты и Гайифы
400 год К. С. 23-й день Осенних Ветров
1
Бочка задрал башку и по́шло, не по-военному, заржал, сообщая о своей персоне пока еще невидимым чужим лошадям. Запыленный отряд как раз огибал каменистый горб, в который вцепились доцветающие дикие розы; сколько таких осталось позади, одинаковых и при этом неповторимых, как большинство жизней человеческих! А время равнодушным всадником едет мимо, не глядя на скромные кустики, которым только и остается, что цвести, цвести, цвести… До зимы.
Разожравшийся на кагетских харчах рысак опять заржал, попытался прибавить, и тотчас до путников донесся лихой адуанский свист - добрались-таки! Вот и славно - Матильда уже подумывала об отдыхе, но время поджимало, а неизбежное супружеское квохтанье больше злило, чем умиляло, правда, обойтись без него женщина уже не могла. Вот так и становятся курицами, коровами, комнатными, позабывшими об охоте дайтами… Сказал бы ей кто год назад, а тем более - сорок, сама заржала б не хуже Бочки!
- Все в порядке, душа моя. - Поминаемый в мыслях супруг ловко оттер конем кобылу Дугласа. - С полчаса назад к переправе прибыл гайифский разъезд. Превосходительные вот-вот нагрянут, только и успеем, что ноги размять. Ничего, спровадим еретиков и возрадуемся.
- На камушках? - хмыкнула алатка. - А где казароны с мясом и вином? Я к ним привыкла.
- Казароны едут, вино есть, а вот мясу не время! У Старого Рцука вкушать не рыбу - богохульство и ересь, место же здесь для лагеря по сухим погодам недурственное.
- Поверить, что ли? - Принцесса сдержала зачуявшего воду Бочку. - Пить не дам, не воображай! И драться не дам! Герой…
Герой фыркнул и попробовал растащить; Матильда привычно направила поганца в круп идущего впереди адуанского мерина. Она могла сто раз пересесть на лошадь без придури, но боевых друзей не бросают, и потом, рысак был земляком. Последней памятью о черных горах, старом замке, первом поцелуе…
- Нам вниз, - указал кивком супруг, - к Обросшему Яйцу.
- Куда-куда?
- Разуй очи дивные, узришь.
Пришлось зреть. У источенного временем и ветрами обелиска дорога разветвлялась. Налево тракт отворачивал от реки и в обход низкой, но когтистой гряды устремлялся к отвергнутому монастырю; направо дорога ныряла вниз, к переправе через Старый Рцук. Холодный и быстрый, он слегка замедлял свой бег, русло становилось шире и, видимо, мельче - в начале осени, во всяком случае, здесь обходились без моста. Речная долина была просторной и более или менее ровной, однако на горизонте вновь синели горы, а на саму переправу накатывалось пресловутое Обросшее Яйцо, словно бы оставленное на берегу чудовищной черепахой. С острого его конца к вершине вела вполне приличная тропа, теряющаяся среди невысоких горных сосен.
- Там и родник есть, - супруг хвастался, словно Яйцо было его собственностью, - и дрова… Ну, ядовитая, кто алкал казаронов? Любуйся.
Они подъезжали по монастырской дороге, пара разряженных красавцев и свита, довольно-таки по местным обычаям и неспокойным временам скромная: до сотни кагетов и десяток бириссцев - доверенным лицам казара без "барсов" никак. И все же заметней всех был обвешанный оружием великан-казарон - будто зубр в коровьем стаде!
- Жабу ж его соловей, - прошептала для порядка Матильда.
- Воистину, твою кавалерию! - откликнулся супруг. Ему было проще: пригладил волосню, и готово, хотя… Нет, Матильда честно волокла с собой сундук с женским барахлом и к переговорам собиралась переодеться, но раз уж ее застали в таком виде…
- Так и буду, - отрезала сестра великого герцога, воинственно тряхнув запыленной гривой. - Во-первых, поздно, а во-вторых, не скакать же по камням в юбках. А еретики потерпят.
- Оно так, - не стал спорить Бонифаций. - Еретики ныне не только тебя, они козлов вытерпят, лишь бы те в землях их не резвились. А щеку все же утри, ибо пятно!
Матильда хмыкнула и дала Бочке шенкелей. Лицо ее высочество вытерла лишь тогда, когда между ней и супругом набилось с дюжину адуанов.
2
- Капитан при особе регента, пора. Это надобное место. - Жакна, приглашая, взмахнул рукой, и сопровождавший отряд сержант-варастиец уважительно присвистнул. Валме как-то сдержался.
Да уж, приехали… Дорога-тропа вывела всю компанию к обрыву, внизу выл и плевался один из не то пяти, не то шести кагетских Рцуков. Единственная на несколько дней пути переправа была ниже, однако форсировать реки и штурмовать бастионы можно и в неудобных местах. Некоторые так и поступают, а другие бегут рядом и удивляются - не неудобникам, самим себе.
- А почему именно оно - надобное? - Марсель, реноме есть реноме, заставил себя подмигнуть адуану. - Что в нем такого?
- Камни. - Бакран вновь махнул рукой в сторону теснины. - Спускаться можно везде, переходить - нет.
- Логично. - Валме спрыгнул с мориски и отдал повод адуану. - Хоть она и кобыла, ее зовут Капитан. Не удивляйтесь, это в честь одной бордонской дамы, которая командовала галеасом. - Сержант явно не понял, и Марсель пояснил: - Это большая лодка и долгая история. В любом случае, у дамы ничего не получилось, зато она вышла замуж по любви. Вы тут поосторожней без нас и вообще берегите его высокопреосвященство. Кардиналом в наше время быть опасно.
- Так вы тоже, того… - Адуан поднапрягся и присоветовал: - Шеи не сломайте!
- Как можно?! - возмутился желавший себе того же Валме и занялся Мэгнусом. На сей раз краснеть не пришлось: прихваченная у ценителя поющих часов лепешка окончила свой земной путь с честью. Виконт потрепал рогача по могучей шее и развернул к реке, отдавая себя на волю судьбы и козла.
Первые бакраны были уже на середине спуска, Мэгнус горделиво мемекнул и ринулся догонять. Нет, ну что бы мы без этих рогатых красавцев делали! Сами ведь дорогу выбирают, и безошибочно; острые раздвоенные копыта ступают уверенно, никаких тебе ненадежных камушков, срывающихся из-под ног, никаких просчетов и спотыканий. Воистину, хочешь жить - доверься козлу, не хочешь… Виконт хотел, он всегда хотел жить, но, когда влезал в какой-нибудь штурм или лодку, это чувство становилось особенно сильным.
- Это глупо и странно - открывать сердце Злу,
Но глупей многократно не вверяться козлу…
Марсель вверялся, еще бы! Попробуй виконт сейчас направлять своего скакуна - и лететь бы им, ну или ему одному, вниз до тех самых "подходящих" каменюк, окруженных омерзительной белой пеной. А так ничего, пусть не горделиво, зато надежно - это как царствовать, но не править… Главное, чтобы козел, то есть маршал, кардинал, кансилльер, знал, куда ступить! Мэгнус сиганул через два уступа, селезенка виконта екнула и растолкала сомнения.
Руки чуть было не дернули повод, но Валме удержался: козлов на спуске воспитывать - это как Алвой на бастионе командовать.
- Я тебе доверяю, друг испытанный мой,
И отнюдь не желаю падать вниз головой…
Тряхнуло, рядом что-то посыпалось. Сверху… Конечно, они же не последние. Разрубленный Змей, да они чуть ли не впереди всех и уже у самой реки! Пара прыжков - и все, вот она, ровная земля под ногами и гнусная река впереди. И вот эти валуны - "подходящее место"?! Кем надо быть, чтобы туда лезть? А еще течение… Данар со всеми своими бревнами и бурунами - едва ли не пруд, сонный такой, мирный, милый.
- Капитан для особых поручений, - в глазах Жакны светился какой-то девичий восторг, - ты рожден на козле! Кто ходил с тобой, говорит, ты беседуешь с Бакрой. Я сейчас слышал это сам, и Бакра слышит. Он отвечает тебе - и ты идешь куда правильно, а мы идем за тобой. Куда? Где Зло? Где наша дорога?
- На том берегу! - Язык виконта был куда храбрей его самого. И глупей. - Там и Зло, и грушаки, и часы со шпалерами. Там все, кроме нас!
- Мы там будем!
Бакран описал рукой круг, видимо священный, и послал своего скакуна в реку - то есть не в реку, а через нее. Косматый рогач собирался не плыть, а скакать, его поход в Гайифу не пугал, Мэгнуса - тоже. Чернозеленорог сердцем чуял, что Валмон должен быть быстрее. Виконт не успел ни с мыслями собраться, ни схватить за шкирку внутреннего труса, а козел уже отталкивался от ближайшей из мокрых глыб. В лицо плюнуло брызгами, вокруг завыло и заревело. Ничего отвратительней беснующегося Рцука виконту еще не попадалось. Никакой бастион, никакой абордаж, да что там, никакой обрыв не могли равняться со скачущим по камням потоком. Одинокий валун… Россыпь, водяная пыль. Ничего, козлы переберутся, а в воду лучше не глядеть. В самом деле лучше… Мэгнус споткнулся? Чушь! Ненадежный камень? К кошкам!
- Вижу, близится берег этой гнусной реки,
Восхищаться подобным могут лишь дураки!
Дураки, придурки, ослы, болваны… Они лезут в реки, садятся в лодки, куда-то плывут, и пусть их, а он будет сидеть сиднем! Хватит с него рек и морей, он переселяется в Полвару, там сухо. В Валмоне тоже сухо, там астры, папенька и капканная хворь. Ну и мать с братцами, но это лучше воды, даже если над ней привесили радугу. Четырежды радужные… Мерзость! Не нужен нам берег гайифский, и радуга нам не нужна, но придется терпеть ее, а заодно часы, шпалеры, чиновников…
Особенно дикий прыжок, хруст гальки, Мэгнус встает на все четыре ноги и больше никуда не скачет. Перебрались и даже не слишком вымокли, а радуга над водой и белая пена по большому счету красивы. Когда становятся прошлым, ну и на шпалерах, а также в стихах и письмах, которые так ценят дамы. Не все - некоторые. Принцесса Юлия была бы в восторге, и Свободная Дженнифер тоже, но их тут нет - и слава кошкам, а вот адуаны есть.