Смотреть, как медленно гаснет жизнь человека, было невыносимо тяжело, потому каждое утро все, кроме Джармина и Балы, старались уйти из дому как можно раньше. Бала, напротив, перестал прозябать в тавернах и посвятил себя лечению Косты. Минуты не проходило, чтобы он что-нибудь не варил: это были зелья, подсказанные торговцами на базаре, изученные в первую неделю по книгам, придуманные самостоятельно и - самые ценные! - привезенные с родины Балы - Черных Островов. Каждое Мараскаран готовил предельно заботливо и подавал Косте со словами: "Вот это обязательно поможет! Должно помочь!"
Должно было, но не помогало - самое большее, что удавалось сделать, это немного смягчить кашель. И - словно насмехаясь над всеми усилиями травника-самоучки - подросли и чудесно блестели, отзываясь на львиные дозы травяных экстрактов, волосы Косты. Глядя на них, можно было подумать, что мальчишка вовсе не болен, пока он не начинал вновь чудовищно кашлять. Несмотря на все неудачи, усилий Бала не оставлял. За какие-то несколько дней молчаливый мальчик стал ему лучшим и самым дорогим сердцу другом.
...То утро ничем не отличалось от предыдущих. Джармин поправил больному одеяло; заботливо и искренне, как умеют только маленькие дети, погладил Косту по голове и отправился на балкон - рисовать свой фантастический мир: по дну его стеклянного города уже змеились невероятные дороги и поднимались мосты...
Бала снял с самодельной плиты, докрасна раскаленной на Фиат-люксе, ковшичек с очередным спасительным зельем, рецепт которого подсказал тот самый знакомый лекарь, подсластил зелье фруктовым сахаром и, наполнив кружку, поднес ее Косте. Тот послушно выпил, неторопливо, маленькими глотками. Все, вроде, как обычно. Только на сей раз огромные черные глаза мальчишки не глядели отрешенно в застывшую картину чужого мира, а горели живым огнем, непонятно откуда взявшемся в измученном теле. От внимательного взгляда Балы эта перемена не укрылась.
Так и есть: едва допив горячее варево, Коста поднялся и начал собираться.
- Ты куда?! - воскликнул Бала, опомнившись; при этом он неловко взмахнул рукой - и со стола с грохотом полетела а пол металлическая посуда. Коста как ни в чем не бывало уже пристраивал меч на поясе.
- Я скоро вернусь, - сказал он тихо. После недели молчания странно было вновь слышать его голос.
- Тебе нельзя! - возмутился в ответ Бала и, скрестив на груди руки, заслонил собою дверь. - Не пущу!
Джармин оставил краски и с недоумением наблюдал за всем происходящим.
- ...Бала, - устало вздохнул Коста. - Я ждал неделю, как раньше. Ничего не проходит. Больше ждать нельзя, нужно что-то делать... Я скоро вернусь. Здоровым. Или не вернусь вообще.
- Ты что задумал? С собой покончить?
- Нет, не с собой, а с тем, что меня мучает. Пусти, пожалуйста...
Бала долго молчал; в его душе боролись сомнения.
- Хорошо... - сдался он наконец. - Но я иду с тобой!..
К мальчишке, в одиночку покидающему город, у Алой Стражи нашлось бы множество вопросов. К мальчишке, покидающему город в компании взрослого воина, вопросов не было. Коста и Бала благополучно миновали ворота. Пространство, развернувшееся перед глазами, огромное, чистое и зеленое, после тесного лабиринта фирасийских улочек заставило бы вздохнуть с облегчением кого угодно, но младший Оллардиан, напротив, зашелся тяжелым кашлем.
Кашель терзал его долго; припав на одно колено и прижав к груди руки, Коста терпеливо пережидал бедствие. Когда он поднялся, сипение в груди уже сопровождало каждый вдох и выдох, даже не думая исчезать.
"Слишком поздно решился," - укорил он себя, увидев сочувствие в глазах Балы - отражение своего жалкого состояния.
- Пойдем, - просипел Коста. - Нам долго идти...
С широкого торгового тракта они скоро свернули и теперь брели по траве - идти быстрее Коста не мог: больные легкие и измученное долгой болезнью сердце не справились бы с быстрым шагом. Но даже брел он на удивление ритмично и упорно, не остановившись отдохнуть ни разу за несколько часов. Видимо, опыт жизни с кислородом по минимуму у него большой...
Бала не решился о чем-либо спрашивать - просто шагал рядом и старался быть внимательным.
Фирасийский лес принял их с распростертым объятиями. Вековые кедры источали хвойный аромат, кругом в изобилии лежали крупные кедровые шишки и росла нетронутая ягода. По всему видно: нога человека ступала здесь вряд ли. Словно, едва отойдя от города, они попали в совершенно иной мир, никогда не знавший людей... Довольно странно для пригородного леса - в таких каждая полянка обычно обобрана до последней ягодки.
Здесь же, если кто и вкушал лесные дары за последнюю тысячу лет, так это патрулирующие территорию боевые единицы магов.
Бала не знал всего этого и легко обманулся гостеприимностью красивого и светлого леса. На ходу он собирал горсти ежевики, лущил кедровые шишки; ел сам и кормил Косту. Тот не отказывался, искренне желая набраться сил, которых ему так недоставало сейчас.
Первый привал сделали через четыре часа, второй - еще через три. Только тогда Бала осознал, какой ловушкой может оказаться гостеприимный фирасийский лес: теперь, даже если пойти быстрым шагом, до темноты в город уже не вернуться.
- Коста, - упавшим голосом сказал он, мысленно кляня себя на все лады, - нам нужно поворачивать обратно...
Оллардиан младший, неподвижно лежавший на земле, тяжело разлепил веки; глаза были красны от кашля и слезились. Сделав волевое усилие, он сел и прислонился спиной к смолистой коре векового кедра. При дыхании из груди Косты до сих пор вырывался сип.
- Сейчас пойдем, - пообещал он шепотом. - Уже все равно, куда идти... Сядь рядом... подожди минутку. Послушай...
Он опоздал и здесь... Где-то далеко раздался отчаянный детский крик. Ребенок что было сил звал на помощь; тоненький голосок то и дело срывался от ужаса.
- Посиди здесь, Коста, не уходи никуда, - умоляюще сказал Бала, оглядываясь по сторонам.
- Стой... - прохрипел Оллардиан младший и попытался схватить Балу за рукав, но не успел: тот уже вскочил и ринулся на помощь.
"Как не вовремя..." - горько подумал Коста и попытался побежать следом.
На второй секунде бега он начал задыхаться. Воздуха не хватало отчаянно: заполненные булькающей жижей легкие не справлялись. Сразу же стало загоняться сердце - без кислорода оно стучало бешено, на грани срыва. Перед глазами Косты поплыли зеленые круги, и он вынужден был перейти на быстрый шаг... Все равно: даже если теперь он поспеет вовремя, он уже не боец. "Дыши... дыши глубоко... - умолял он измученное тело. - Пожалуйста, дыши..."
...Бала бежал, придерживая ножны левой рукой, чтобы не били по ногам. Лес совсем запутал его: детский голос слышался, казалось, то тут, то там - и неожиданно испуганный мальчик выскочил прямо на него...
Присев на одно колено, Мараскаран попытался успокоить малыша и выяснить, что случилось. Мальчонке было лет пять, наверное; по крайней мере, выглядел он куда младше Джармина. На тощем тельце мешком болтались какие-то грязные лохмотья; на ладонях и щеках запеклись кровью свежие царапины - видимо, продирался сквозь ежевичные заросли. В широко распахнутых глазах малыша стоял такой ужас, что Бала невольно вздрогнул, разом вспомнив о близости Дикой Ничейной Земли и обманчивой безопасности красивого светлого леса.
- Что такое, малыш? - спросил он как можно спокойнее.
- Они убили маму... - прошептал ребенок (голос он, все-таки, сорвал). - Маму убили...
- Кто?
- Они страшные, злые! С зубами! Там, там! - мальчик взволнованно показывал пальцем куда-то за спину Балы и вдруг расплакался: - Спаси меня дядя!..
- Сядь здесь и сиди тихо, - сказал Бала, вынимая меч из ножен. - Я пойду посмотрю...
- НЕТ!!! Бала, стой!!! - неизвестно, чего стоил Косте этот крик и как он не разорвал больные легкие. - Отойди от него!!!
Бала недоуменно взглянул на ребенка - и тут же отскочил, как ошпаренный; отскочил шага на два, в ужасе заслонившись мечом... Черты детского личика поплыли, как мягкий воск. Глаза в единый миг почернели полностью и увеличились; над ними нависли тяжелые надбровные дуги. Нос ввалился. Уголки рта растянулись почти до ушей, обнажив частокол острых зубов разной величины, загнутых внутрь - чтобы, схватив однажды, уже не позволить вырваться... Пухлые детские ручки вытянулись в длинные когтистые лапы, перевитые жгутами мышц... О прежнем мальчике напоминали только растрепанные русые волосы на голове твари.
Смутные воспоминания мелькнули в голове Балы...
"Морок..." - подумал он прежде, чем его захлестнула волна звериного ужаса, направленная так, чтобы уничтожить в нем все человеческое. Ужас сковал мышцы - теперь он не мог даже убежать. Даже двинуться с места...
Бала не знал, что купило ему и Косте драгоценные секунды и почему чудовище, миг назад бывшее ребенком, не бросилось на обездвиженного парня сразу же: он держал меч. Не выронил от страха, как должен был, а наоборот, - вцепился в рукоять как в последний шанс.
Коста успел - и тогда мороку стало уже не до Балы...
...Пытаясь выровнять дыхание, младший Оллардиан остановился неподалеку от морока и взглянул в угольно черные глаза твари. Загнанное сердце словно пыталось выскочить из груди, руки дрожали... Нет, ему не было страшно - напротив: как никогда Коста был спокоен. И следующую волну ужаса, испущенную мороком, он почувствовал так, как камень чувствует волну моря - ударяющуюся об него и проходящую мимо. Бала же принял ее полностью: он выронил меч и рухнул на колени, закрыв голову руками. Коста осторожно переместился так, чтобы закрыть его от морока. Меча он не доставал: пусть тварь оценит, как он слаб, болен и мал - и прыгнет...
Но морок не спешил... Коста почувствовал, как о него плеснула новая волна; Бала за его спиной закричал - ТАК мог бы кричать человек, с которого живьем сдирают кожу: ничего человеческого уже не было в этом крике... Бала не выдержит, понял Коста. Его сердце разорвется от страха, или он сойдет с ума, - и Коста напал первым...
Бала видел только конец битвы - когда ужас отпустил, вернулась способность видеть и понимать. Видел, как Коста увернулся, когда чудовище прыгнуло на него, и одновременно рубанул мечом наискось. Любого человека такой удар острого, как скальпель, меча убил бы на месте, но морок, даже смертельно раненый, умудрился подняться и даже снова атаковал. Еще два удара потребовалось, чтобы его добить...
Несколько секунд - вот сколько длился весь бой. Но ударов сердца в него вместилось на целый час... Бала решительно не узнавал тихого застенчивого Оллардиана. Тот уничтожил тварь расчетливо и жестоко, а потом, склонившись над поверженным мороком, вырвал из его груди еще трепещущее сердце и раздавил ногой. В этот самый миг Косту снова скрутил кашель. Он упал на колени, содрогался всем телом, и то и дело сплевывал на траву черные сгустки застоявшейся крови. Красная - свежая - пошла только в конце: она текла с дрожащих губ тонкой струйкой, смывая скверну... Коста поднялся на ноги и вытер рукавом рот.
Светило солнце... и лес не замечал свершившегося, будто ничего и не произошло под роскошными вековыми кронами.
Бала вложил в ножны меч и подошел к Косте.
- Ты ранен? - спросил он; навскидку определить было сложно: кровь заляпала маленького воина по самые уши, не поймешь, своя или чужая.
- Нет, - ответил Коста. Впервые Бала слышал его настоящий голос, без хрипа и одышки. Голос был ясный и чистый. Мальчишечий. И он спросил: - А ты?
- Я-то нет... - Бала опустил глаза. - Прости, что подвел...
- Ты тут ни при чем, - честно сказал Коста. - Мороки - мастера подчинять. Это магия страха, и они ею владеют мастерски. Обычно на мороков охотятся только боевыми единицами, так что не кори себя.
Бала вновь взглянул на то, что осталось от морока. Жизнь давно покинула это мерзкое создание; теперь больше всего Бала боялся, что оно вновь обретет детские черты. Но зубастая морда с мощными челюстями и скрюченные пальцы оставались неподвижны и неизменны.
- Он не боялся солнца... - покачал головой Бала. - И зачем ему нужно было притворяться ребенком?..
- Он хотел разделить нас сначала, - Коста насупился и сдвинул брови, - а потом он хотел заставить тебя отвернуться. Чтобы прыгнуть на спину...
При этих словах Бала вздрогнул; на лбу у него выступил холодный пот. Пережитый ужас всколыхнулся в душе. Но лишь на миг: все-таки тварь была мертва...
- Мороки неглупы, - добавил Коста. - И любой из них прекрасно знает, что такое меч и как быстро он может появиться из ножен. Потому он и затеял весь этот маскарад... Молодец, что меч не бросил. Иначе бы я просто не успел.
Нет, Бала теперь решительно не желал, чтобы ночь застала его в этом лесу. В первый раз им с Костой повезло. Во второй может и не повезти.
Тем не менее, мальчишкой он искренне восхищался, хотя и не понимал решительно ничего: вот как он сумел справиться с тварью, на которую даже боевые маги ходят только всемером?.. пятеро доноров и один маг-защитник, наверняка, только держат щит от обездвиживающих волн ужаса, а седьмой Стражник или Охотник - атакует... Как одному Косте удалось заменить собой целую мини-армию? Кто он такой?.. Бала поклялся себе, что выяснит все это, как только они доберутся до дому...
...В ворота постучали; вся дежурившая в эту ночь Алая Стража тут же поднялась на ноги и рассредоточилась по стенам. В траву сотнями полетели Лихты: секунды не прошло, как вся Фираска оказалась окружена сияющим золотым кольцом: одного этого обычно хватало, чтобы отпугнуть большинство тварей. Но свет выхватил из темноты лишь двоих, и Авенже Зарбот не стала поднимать тревогу. Вместо этого она вполголоса выругалась: у закрытых створок стояли те самые - молодой чернокожий парень и щуплый мальчишка, - что ушли из города утром.
Мальчишка держал в руках сверток какого-то грязного тряпья. Видимо, этих двоих узнала не только Авенже: со стены посыпались возмущенные реплики многих Стражников, которых зря переполошили среди ночи.
Двое у ворот не ответили ничего. Младший лишь развернул свой сверток и поднял за волосы... голову морока...
"...Много магически опасных существ живет на нашей земле. Чтобы противостоять одному, достаточно просто вооруженного человека, другому ровня лишь опытный маг, третье остановит лишь боевая магическая единица Стражников или Охотников.
Но не всех этих существ мы зовем темными. Так именуются лишь те, кто в качестве жертвы выбирает человека и, более того, специализируется на людях, зависит от них, имитирует при охоте их облик и поведение.
Есть ли у темных существ разум? Есть ли сознание? Или все их поведение лишь воспроизводит таковое у людей, виденных ими ранее?.. Наша книга не повествует и не размышляет об этом. Она учит защищаться от детей тьмы..."
Миродержцы в соавторстве. Предисловие к "Книге темных существ" (рекомендована в качестве учебного пособия для Алых Стражников и Серых Охотников, обучающихся в колледжах и университетах Омниса). Год издания от сотворения Омниса 1254-й. Последнее переиздание, дополненное и исправленное - в 14501 г.
Глава пятая. Между молотом и наковальней
- Является ли фея темным существом? Известны случаи нападения на человека, имевшие летальный исход.
- Нет, не является. Это становится ясно, если рассмотреть образ жизни фей. Он подобен таковому у пчел. Феи живут роями и защищают свои жилища в случае вторжения от любого врага, будь то зверь или человек. К тому же, в случае убийства, жертву они не поедают, так как вообще не едят мяса.
- Но их тела похожи на человеческие. Это ли не имитация облика? А как быть с хищными личинками, которые вполне могут расти в человечьей плоти?
- Все это верно. Но отсутствует главный компонент - имитация поведения. Фея не будет притворяться обиженным ребенком или попавшей в беду девушкой. Не будет играть на твоем доверии, твоем сострадании. В ней, определенно, нет ничего темного. Это всего лишь магически опасное животное.
Миродержцы в соавторстве. "Книга темных существ", отступление второе.
Фирасийская крепостная стена охранялась по тому же принципу, что и крупные щитовые периметры: сегментов в ней было пять, и оборону каждого возглавлял отдельный Страж.
Авенже Зарбот состояла на должности Стража Ворот, а это главный сегмент стены, но, случись что чрезвычайное, оборону Фираски возглавила бы не она, а седовласая Сариен Сарра - на то и есть Право Старшего. И это право вполне могло вступить в силу сейчас...
...Пятеро Стражей сегментов бок о бок шагали по опустевшей ночной улице.
- ...Так ты знаешь этих парней, Авенже? - спросила Сариен своим обычным пренебрежительно-холодным тоном, которого, по ее мнению, заслуживали студенты и провинившиеся подчиненные. Зарбот невольно поморщилась; оставалось уповать на то, что этот жест остался незаметным в темноте.
- Я видела, как они пришли в город в компании еще восьми таких же Сохраняющих Жизнь, и говорила с их предводителем. Тогда они хотели взять в Фираске трансволо до Торгора, - бесстрастно докладывала Авенже. - По какой-то причине, мне неизвестной, они решили задержаться в городе. Вошли в доверие к руководству колледжа, посещали библиотеку, участвовали в тренировках; обладающим ценными навыками странникам часто такое разрешается. О них хорошо отзывался магистр Шарлу и учителя фехтования. Вчера двое из них решили покинуть город...
- Какой магией был убит морок? - потеряв терпение, перебила Сариен.
- Он был убит обычным мечом, - сказала на это Авенже.
Остальные Стражи изумленно переглянулись. Больше по пути никто из них не сказал ни слова...
Комната была залита светом множества Лихтов; ночь ни за что не сумела бы прорваться сюда. Помимо света, Лихты наполнили все помещение еще и по-домашнему уютным теплом.
Когда привели Балу и Косту, тут дремали на полу и скамейках опоздавшие к окончанию комендантского часа горожане - вид у людей был невеселый, но не более того: видимо, провести ночь под присмотром Алой Стражи - дело в Фираске привычное. Всех спящих бесцеремонно разбудили и увели в соседнюю комнату, изрядно потеснив тех, кто спал там. Бала с Костой остались в комнате одни, в ожидании решения Стражи. Голова морока, вместо того, чтобы позволить им беспрепятственно войти ночью в город, похоже, задержала их еще больше. Но, по крайней мере, ночевать здесь безопаснее, чем за воротами.