- Естественно, - женщина фыркнула, - я не вижу ни одной причины, почему вы не могли бы этого сделать.
- Значит, я волшебник? - обрадовался он.
- Как и ваши родители, - сообщила женщина. Глаза мальчика выражали крайнюю степень шока.
- Мои родители были волшебниками?!
- И весьма талантливыми.
- Вот это да, - прошептал Поттер, переглянувшись с Томом, - они были волшебниками… - он вопросительно посмотрел на МакГонаглл, решив укрепиться в мысли о том, что он не абсолютное ничтожество, как утверждали Дурсли, - и я тоже могу быть талантливым?
- Не сомневаюсь, - уверенно заявила Минерва и, помолчав, строго заметила, - конечно при условии, что вы будете хорошо учиться.
- О, я буду очень стараться! Спасибо, мэм! - Гарри вскочил с кресла, тут же обнаружив, что Том стоит рядом, выжидательно глядя на него.
- Я иду с тобой, - сообщил он, пресекая любые возражения.
МакГонаглл вопросительно глянула на Поттера, но тот, казалось, ничуть не возражал.
- Всего доброго, - волшебница кивнула Кэйт и покинула дом. Следом за ней, словно во сне, семенили восторженные дети.
"А теперь, - тем временем сказала себе закипающая Минерва, - пора пообщаться с Этими Магглами и прояснить пару моментов, и, клянусь всем на свете, Альбус, если все хоть наполовину так, как я думаю, тебе не жить".
Глава 2. Визиты возмущения.
Уже подходя к дому Дурслей, Минерва замедлила шаг и обернулась к Гарри.
- Мистер Поттер, если хотите, вы можете подождать в своей комнате, пока я поговорю с вашими родственниками.
Гарри мысленно содрогнулся.
- Я лучше побуду с вами, - поспешно ответил он.
- Что ж… хорошо, и ещё, - женщина помолчала, - не могли бы вы уточнить, что произошло с вашим письмом?
- Э–э-э–э, ну…
- Его порвали Дурсли, - злорадно ответил за друга Том.
- Даже так, - пробормотала МакГонаглл, поспешно отворачиваясь, чтобы дети не увидели выражения её лица, - что ж, это весьма…неожиданно.
Она постучалась в дверь, Гарри за её спиной втянул носом воздух, в доме послышались шаги, и через мгновение в образовавшемся дверном проеме все трое могли наблюдать половину лица Петуньи Дурсль, которая с подозрением смотрела на визитеров.
- Кто вы? Что вам нужно? - настороженно спросила женщина, окинув профессора враждебным взглядом.
- Добрый день, моё имя Минерва МакГонаглл. Я профессор в Хогвартсе и хотела бы… - она не успела договорить, так как Петунья, тихо крякнув, попыталась захлопнуть перед ней дверь. - Ну уж нет, - резко бросила раздраженная ведьма, взмахивая волшебной палочкой, после чего дверь резко распахнулась, отталкивая тётку Гарри вглубь коридора.
- Как вы смеете?! - завизжала женщина. - Немедленно убирайтесь вон из моего дома!
Том вошел следом за МакГонаглл и облокотился на перила, довольно ухмыльнувшись и явно ожидая веселья, ему очень хотелось увидеть, как эта строгая волшебница пришпилит уродливую родственницу Гарри к стене, словно коллекционную бабочку, или по возможности превратит её в жука. Сам Поттер с несчастным видом смотрел на Петунью, гадая, что же так разозлило МакГонаглл.
- Мистер Поттер, - спокойно обратилась Минерва к нему, - войдите в дом и закройте за собой дверь.
Мальчик поспешно подчинился, почему‑то безобидная фраза в устах профессора трансфигурации прозвучала как смертный приговор.
Примерно тридцать минут спустя основной поток брани иссяк, и Петунья выдохлась. Гарри только мысленно радовался, что дяди Вернона и Дадли нет дома, а то криков было бы вдвое больше и они могли продлиться до ночи. Мальчика поражало то, с каким хладнокровием профессор МакГонаглл выслушивала все эти ужасные оскорбления, женщина ни на мгновение не высказала злости или недовольства, она просто ждала, пока миссис Дурсль вдоволь наорется и, когда та замолчала, только холодно улыбнулась.
- Вы закончили? - Минерва шагнула вперед, и Петунья поспешно отступила, глядя на волшебницу со смесью злобы и страха. - Как преподаватель в Хогвартсе, заместитель директора и представитель совета попечителей я прибыла к вам с инспекционной проверкой того, как вы справляетесь с опекой юного мистера Поттера, - отчеканила МакГонаглл. - Возможно, нам было бы удобнее пройти в гостиную для разговора.
- Он никуда не поедет, - отрезала Петунья, игнорируя слова профессора. - Мало того, что мы кормили и поили его все эти годы, так теперь вы хотите, чтобы мы терпели все его жуткие фокусы?!
- Вам прекрасно известно, что ваш племянник был зачислен в Хогвартс с самого момента его рождения, - холодно заметила Минерва, - так что я не понимаю к чему сейчас все эти возражения.
Волшебница обернулась к ошарашенному Гарри, который, хлопая глазами, смотрел то на свою тётку, то на профессора.
- Вы знали? - вырвалось у него, когда Петунья встретилась с ним взглядом. - Знали про Хогвартс?
- Конечно, знала, - презрительно выплюнула женщина, - моя сестрица была такой же ненормальной, как и ты.
- И вы ничего не сказали мне? - теперь в голосе мальчика звенело возмущение. - Вы говорили, что мои родители были пьяницами, что они погибли в аварии!
- Что за гнусная ложь?! - впервые за всё время разговора в голосе МакГонаглл послышалась плохо скрываемая злость.
- А вы ждали, что я буду хвастать тем, что моя чокнутая сестрица оказалась ненормальным выродком? - рявкнула Петунья. - Как и её отвратительный муженек и этот мальчишка? - она бросила неприязненный взгляд на Гарри, тот невольно поежился.
- Не смейте, - очень тихо и угрожающе прошипела Минерва, напоминая рассерженную кошку, - оскорблять Джеймса и Лили Поттеров, они были талантливыми, выдающимися волшебниками и прекрасными людьми! Как у вас язык повернулся врать их сыну о том, что они могли так нелепо погибнуть?! Вы же знали…
- А какое мне дело до того, как там подорвались моя сестрица и её муж? - перебила волшебницу миссис Дурсль. Гарри подумалось, что это весьма опрометчиво с её стороны, почему‑то мальчику казалось, что Минерва МакГонаглл не тот человек, который будет долго терпеть подобное обращение. Вдруг до него дошел смысл слов тёти.
- Подорвались? - переспросил он, обращая непонимающий взгляд на заместителя директора. - Что значит подорвались?
- Их убили, Гарри, - очень тихо ответила Минерва, виновато взглянув на мальчика, - они погибли, защищая тебя.
Гарри мотнул головой, то ли, отрицая новую информацию, то ли, просто пытаясь её осмыслить. Он чувствовал, как в груди поднимается злость, смешанная со жгучим чувством вины. Одиннадцать лет он стыдился собственных родителей, слепо веря тем гадостям, что говорили про них тётя и дядя, думал, что они разбились в аварии, а теперь узнает, что всё это ложь. Что их уважали и любили, что они не бросали его, а погибли…пытаясь его защитить. Мальчик зажмурился, это было выше его сил - смотреть сейчас на кого бы то ни было. Ему было так стыдно, как он мог хоть на мгновение поверить в это вранье? Как мог презирать своих родителей? Они защищали его. Защищали ценой своих жизней. А он…неблагодарный, ненормальный, ужасный…. На плечо легла чья‑то рука, и Гарри открыл глаза, встретившись взглядом с Томом, друг чуть сжал его плечо в молчаливой поддержке и мальчик горько улыбнулся.
- Ты же не знал, - тихо сказал он, словно смог прочитать его мысли, почувствовать то, что чувствовал он, - не вини себя.
- Я им поверил, - Гарри поморщился, - глупец…
- Это немыслимо, - тем временем выдохнула Минерва, - зачем вы делали это? Разве так важно было заставить ребенка стыдиться своей семьи? Своей силы?
- Силы? О чем вы? Мне стыдно смотреть в глаза соседям только из‑за того, что в одном с нами доме живет этот мальчишка, а вы ждете, что я одобрю его ненормальные выходки на глазах у всех?
- Он волшебник и вы знали об этом.
- Мы пытались вытравить из него эту заразу! Одиннадцать лет мы потратили на то, чтобы сделать мальчишку нормальным человеком и тут являетесь вы… - Петунья обхватила себя руками за плечи и, развернувшись, быстро направилась в гостиную, куда за ней последовала Минерва. - Я не потерплю никакого колдовства в моём доме! Мне хватило моей сумасшедшей сестрицы!
Из всего потока ругани, Минерва выхватила только первую фразу.
- Вытравить? - вкрадчиво переспросила она. МакГонаглл и Петунья замерли посреди гостиной. Гарри и Том тихо примостились на диване, и, затаив дыхание, наблюдали, как одна крайне раздраженная волшебница и одна весьма визгливая дама сошлись в словестной баталии. - Что бы это могло значить?
- Мальчишка нуждался в контроле, - Поттер заметил, что теперь его тётя не казалась такой самоуверенной, что‑то во взгляде волшебницы явно насторожило её, - мы делали то, что должны были!
- О, - по губам МакГонаглл скользнула страшная улыбка, - и что же вы делали? - Петунья застыла, стиснув зубы и вперив в Минерву непреклонный взгляд. - Возможно, вы поделитесь, что за блестящий воспитательный метод вы применяли в течение одиннадцати лет, - шелковым голосом предложила волшебница, - чтобы заставить волшебного ребенка не быть волшебным?
В этой фразе, сказанной тихим, лишенным всяких эмоций, голосом явно крылось нечто большее, чем просто вопрос, даже Гарри заметил это, хотя и не совсем понимал, чем признание тёти так разозлило профессора. Неожиданно в разговор вмешался Том.
- Гарри, почему бы тебе не показать профессору, где ты живешь? - невинным голосом предложил он, сладко улыбнувшись Петунье. - Профессору МакГонаглл, наверное, следует увидеть твою комнату?
Минерва обернулась к мальчикам, мгновенно заметив и предвкушающий блеск в глазах Арчера и испуг, смешанный со стыдом и негодованием, во взгляде Гарри, обращенном на друга.
- Вы что‑то хотите рассказать мне, мистер Поттер? - спокойно поинтересовалась она, мальчик тут же замотал головой, бросив на сильно побледневшую тётку опасливый взгляд. - Может быть, хотите рассказать мне, как ваши дядя и тётя заботились о вас? - Поттер снова замотал головой.
- Нет, мэм.
- Вы хотите сказать, что вы ничем не хотите со мной поделиться? - уточнила женщина. - Может быть, вы боитесь чего‑то?
- Нет, мэм. Всё в порядке, мэм, - затараторил Гарри, ещё только не хватало опозориться перед этой статной уверенной в себе волшебницей… О чем вообще думает Том? Зачем делает все это? Какая разница, где он живет?
- Вам нечего сказать?
- Да, мэм…то есть, нет, мэм, - в голове Поттера скользнула леденящая душу мысль. А что если, узнав, где он спит, профессор МакГонаглл решит, что Гарри не подходит им? Что он не может быть волшебником? Ведь волшебники не спят в чулане под лестницей. И вообще нормальные люди не спят в чуланах. Профессор сразу поймет, что Гарри ненормальный, и пусть Том уже сотню раз повторял, что ненормальные здесь только его родственники, Гарри не покидало ощущение, что с ним все‑таки что‑то не так. Ведь всегда было что‑то не так!
В это мгновение Арчер подался вперед и открыл рот, чтобы что‑то сказать, но Поттер тут же схватил его за руку и предупреждающе покачал головой.
- Не смей, - одними губами прошептал он.
- Если ты не скажешь, то скажу я, - с преувеличенной высокопарностью заявил Том, - мне кажется, это важно…
- Нет! - Гарри покосился на Минерву и на ставшую подозрительно молчаливой Петунью, - нет, это совсем не важно!
- Мистер Поттер, - вздохнула волшебница, прекрасно понимая, что здесь происходит нечто более серьезное, чем она предполагала, - я обещаю, что никто не причинит вам никакого вреда, я просто хочу увидеть, в каких условиях вы живете.
Мальчик упрямо насупился, продолжая безмолвствовать, но тут его друг толкнул его локтем. "Я молчать не буду", - читалось в его тёмных глазах, Гарри с минуту сверлил его раздраженным взглядом и, наконец, обернулся к Минерве. Волшебница обратила внимание, что за внешним недовольством он усиленно пытался скрыть нервозность и страх.
- Ну ладно–ладно, - пробормотал мальчик и, соскочив с дивана, направился в коридор, МакГонаглл последовала за ним. Том остался сидеть на диване, гипнотизируя Петунью мстительным взглядом, который на фоне невинной улыбки смотрелся весьма красноречиво, и Минерва уже тогда могла с уверенностью сказать, на какой факультет впоследствии попадет этот ребенок.
Когда Гарри остановился посреди коридора и открыл дверь шкафа под лестницей, профессор трансфигурации не сразу поняла, что мальчику там понадобилось, но когда он, с недовольным бормотанием, отступил назад, открывая ей обзор на содержимое чулана, недоумение сменилось глубоким шоком, плавно переходящим в раскаленную ярость. Старая перекошенная кровать, застеленная посеревшим, застиранным бельем, рваный плед, пара старых игрушечных солдатиков и стаканчик с зубной щеткой на самодельной деревянной полке говорили сами за себя.
- Вы…вы здесь живете? - еле выговорила она, разглядывая крошечное, пыльное помещение.
Оторвав взгляд от носков своих ботинок, Гарри взглянул на бледное лицо женщины и, помедлив секунду, кивнул.
- Но это…это же чулан… - Минерва смотрела на него так, словно он у неё на глазах свалился с Луны, - вы… спите в чулане?
- Эм…да… - он неуверенно пожал плечами, насторожено глядя на волшебницу и гадая, что он опять сделал не так, - это…хм…это неправильно?
- Мерлин всемогущий, - выдохнула профессор и, круто развернувшись на каблуках, стремительно направилась в обратно гостиную, Гарри тут же поспешил следом, неуверенный в том, что последует дальше. Всё происходящее начинало его пугать, почему профессор МакГонаглл так злится? Что происходит? Возможно ли, что он был прав? Может быть, она решила, что он не может учиться в Хогвартсе? От одной этой мысли Гарри стало нехорошо. Что же такого в этом чулане? Да, он маленький и пыльный и темный, но больше ему негде спать, неужели это запрещено? Неужели из‑за этого он не сможет стать настоящим волшебником? Поехать в Хогвартс…
До этого Гарри хотя бы понимал, что волшебница была возмущена тем, что тётя Петунья сказала о его родителях, но теперь‑то что случилось? И почему с лица Тома не сходит раздражающе самодовольная улыбка? Поттер начинал серьезно подозревать, что его друг появился на свет именно с этой дурацкой ухмылкой, настолько естественно она смотрелась на его лице.
МакГонаглл, остановившись в двух шагах от Петуньи, окинула трясущуюся женщину до крайности презрительным взглядом.
- Чулан? - с трудом сдерживая ярость, процедила профессор. - Он живет в чулане?
- А вы что ждали, что мы будем хвастаться этим маленьким чудовищем перед соседями?! - взвизгнула тётка Гарри, отступая от разгневанной колдуньи.
- Это немыслимо! Он же ваш племянник! Сын вашей сестры! - негодовала Минерва, от её былого хладнокровия не осталось и следа. - Оставляя его у вас, мы думали, что он будет в безопасности, что вы позаботитесь о нём! И что я вижу? Мальчик живет в чулане под лестницей! - она задохнулась от возмущения. - Он такой худой, словно вы его вообще не кормите, а эти обноски?! Вы это называете одеждой? В сиротских приютах дети выглядят лучше! Бога ради, он же ребенок! Неужели вам незнакомо понятие заботы и милосердия? Как у вас язык повернулся говорить мальчику такую гнусную ложь о его родителях? Не такой жизни мы хотели для сына Джеймса и Лили Поттеров, когда оставили его вам, это низко! - глаза МакГонаглл полыхнули гневом. - Вы хоть понимаете, кто этот мальчик? Да если в волшебном мире станет известно, как вы обращались с ним все эти годы, вас просто в порошок сотрут! - заметив испуг в глазах собеседницы, Минерва холодно улыбнулась. - Вы же знали, что он сделал, знали, что он знаменит. В волшебном мире нет ни одного ребенка, который бы не знал имени Гарри Поттера, нет ни одного волшебника, кто не знал бы, что сделал этот мальчик, кто не восхищался бы им, а вы просто заперли ребенка в чулане под лестницей, после всего, что он пережил?
Гарри удивленно моргнул и переглянулся с Томом. Знаменит? Знаменит чем? Что такого он сделал? Почему это все его знают? И…о–о-о–о, профессор злится не на него, а на его тётю, возможно, Том был прав, когда говорил, что он не должен спать в чулане? Гарри почувствовал легкое облегчение. Значит, он все ещё может учиться волшебству! Только вот…где же ему теперь спать, раз в чулане нельзя? Впрочем, это сейчас мало его волновало. Он поедет в Хогвартс! Станет настоящим волшебником! Поток мысленных восклицаний, вопросов и общего состояния эйфории прервал истеричный смех Петуньи.
- Оставляя у нас? - она покачала головой. - Да вы бросили его на пороге нашего дома, как беспородного щенка, - она брезгливо скривилась, - что же вы сами не воспитывали своего знаменитого Поттера, если так дорожили им? Почему подбросили к нам под дверь, как старую газету? Оставьте свои возмущения для кого‑нибудь поглупее, мне‑то прекрасно известно, что мальчишка вам был нужен так же, как и нам, иначе мы бы не нашли его на пороге дома в компании глупого письма с высокопарными восклицаниями о его значимости. За одиннадцать лет никто ни разу не пришел посмотреть, как он живет, вам было плевать на него, никому даже в голову не пришло проверить, не замерз ли на смерть этот сопляк, пролежав всю ночь на улице, жив ли он вообще! И теперь вы приходите сюда и разбрасываетесь обвинениями?
Этими словами Петунья определенно выбила у Минервы почву из‑под ног, волшебница потрясенно смотрела на неё со смесью возмущения и неверия. Гарри вдруг показалось, что он только что рухнул с небес на землю, и падение это вышибло из него ощущение сказки, в котором он пребывал с той секунды, как понял, что он волшебник. "Она ведь права, - подумал он, разглядывая свою тётку, - если они знали моих родителей, если так восхищались ими, то почему его никто не навестил? Почему его отдали Дурслям? Неужели никто не захотел взять его к себе? Неужели у его родителей совсем не было друзей, которые могли бы…нет, - он мысленно покачал головой, крепко сцепив дрожащие руки и уставившись на них невидящим взглядом, - всё правильно, я ведь всего лишь сирота".
Мальчик с глубоким чувством вины подавил в себе обиду на волшебников, которые отдали его Дурслям и не захотели взять к себе. Разве можно злиться на профессора МакГонаглл или кого бы то ни было за то, что они не захотели заботиться о нём? Разве не говорили ему Дурсли, что он должен быть благодарен за то, что они кормят его и дают крышу над головой? Разве не говорили они, что он никому не нужен? Что такие бесполезные бездельники только отравляют своим существованием жизнь нормальным людям.
Ощущение своей принадлежности к волшебному миру начало рассыпаться пеплом. Ну конечно. После смерти его родителей, Гарри необходимо было куда‑то деть, а кому нужен бесполезный ребенок? Сирота. Чувство одиночества, словно огромная приливная волна, смыло остатки радости в душе мальчика, оставив после себя холодную пустоту. "Я просто сирота, - сказал он себе. - Чужие дети никому не нужны, это же естественно, так почему я расстраиваюсь? Я никому не нужен, кроме своих родителей, никому, кроме них, нет до меня дела, и никто не будет любить меня кроме них. А они мертвы. - Гарри отстраненно посмотрел в окно, - неужели ты и правда подумал, что там, в волшебном мире найдется хоть один человек, которому захочется быть твоей семьей? Любить тебя? Заботиться о тебе? В этом мире такого человека не было, так с чего бы ему взяться там?"
Череду мрачных мыслей прервал тихий голос.
- Эй, ты чего? - кто‑то тронул его за руку.