Хранитель Знаний только усмехнулся (еще бы их не было!) и благосклонно наклонил красивую голову.
- Слушаю.
- Первое: ты оставишь Тилю, Лану и Картису жизнь. Второе: отпустишь смертных восвояси - наш спор их не касается. За ушастых не прошу - понимаю, что вы все равно не отпустите, но их жизни меня вполне устроят. Наконец, третье: я не хочу, чтобы меня лапали твои нелюди. Особенно твой милый сынок. И я требую клятву Рода, что все будет так, как я хочу.
- Что взамен? - вкрадчиво поинтересовался Брегарис.
- Я не буду сопротивляться, - спокойно отозвалась Гончая. - Вы сможете увидеть все, что захотите.
- Этого мало, - нехорошо улыбнулся эльф.
- Что тебе еще надо?
- Ты позволишь нам БЕЗ ПОМЕХ изучить твой рисунок, Гончая. И позволишь изучать его столько, сколько потребуется. Ты не сбежишь, не покалечишь никого из тех, кто будет с ним работать. И не причинишь вред мне и моему сыну, если возникнут вопросы более... личного характера.
- У меня уже есть Хозяин, - криво усмехнулась Белка. - Так что не льсти себе: подчинить меня не удастся. И учти: если кто-то из вас тронет меня недостаточно аккуратно, я сверну ему шею. Если посмотрит мне на спину, умрет независимо от моего желания. Если вздумает распустить руки, то я их тут же вырву. Так что или убей меня сейчас, пока есть такая возможность, или соглашайся на то, что я могу тебе предложить.
Берралис выразительно взглянул на отца.
- Твои друзья могут пострадать от твоей несговорчивости, Бел, - вкрадчиво начал он. - Не стоит давать мне повода снова испытывать их на прочность.
Это он о Стрегоне и Братья? Решил, что сможет этим кого-то шантажировать?
- Я дам тебе возможность рассчитаться, - неожиданно кивнула Гончая. - Но только ради них и только тебе одному. Один на один. Сумеешь со мной справиться - получишь любую награду. Не сумеешь - не обессудь.
- Согласен, - прошипел Темный эльф, не заметив предостерегающего взгляда отца. - Хоть сейчас. Мои условия ты знаешь: ПОЛНАЯ свобода во всем, что касается тебя!
Она холодно улыбнулась.
- Прекрасно. В таком случае выходи, и мы поглядим, на что ты способен. Правда, мечей у меня уже нет, но я лучше рискну сейчас, чем буду потом терпеть твое мерзкое дыхание на своем горле. Кстати, я надеюсь, сегодня ты хотя бы успел вымыться? А то в прошлый раз... прости за откровенность... от тебя нещадно воняло!
- С'сош! - дернулся навстречу Берралис.
Белка насмешливо хмыкнула и, вытащив из-за пазухи короткий нож, с силой полоснула лезвием по своей ладони.
- Вот же придурок: пятьсот лет прошло, но ты все так же быстро выходишь из себя. А теперь... если, конечно, ты не струсил... я засвидетельствую свое почтение этой земле и перед всеми поклянусь, что если ты сумеешь меня обыграть, то я сделаю все, что ты от меня потребуешь. Даже то, до чего твой взбаламученный страстями мозг еще не додумался, - щедрая россыпь алых брызг оросила мягкую траву и моментально впиталась в землю. - Так что, мой ушастый красавчик? Поиграем?
Темный эльф с хрустом сжал кулаки: проклятье, это был настоящий вызов! Ему, его крови, Роду и даже мужественности! Это был великолепный шанс отомстить! Решить все здесь и сейчас! Ведь в случае победы он получит много больше, чем мог даже мечтать, хотя в случае поражения, конечно, вряд ли когда-нибудь сможет иметь дело с женщинами. А Белка сильна. Ох, как же она сильна... но и заманчиво доступна тоже... прямо нарывается, обещает несбыточное, почти поддается... настоящая ловушка для дураков!
Берралис, смутно чуя какой-то подвох, вопросительно взглянул на отца.
- Нет, - сухо остановил сына Брегарис, и тот крайне неохотно отступил на шаг назад. - Не здесь. И не сейчас. Брось нож, Гончая. Немедленно, или тебя нашпигуют стрелами.
Белка, ничуть не огорчившись, независимо пожала плечами и, присев на корточки, с размаху вогнала окровавленный клинок в рыхлую землю по самую рукоятку.
- Так и знал, что твой сын - трус. Мелкий, ушастый и ничтожный.
Брегарис не обратил на оскорбление никакого внимания. Берралиса, правда, перекосило от ярости, но ослушаться отца он не посмел и только поэтому остался на месте.
- Остальные ножи - тоже. Живее!
- Пожалуйста, - Белка без возражений отстегнула ножны с бедер. Потом сняла пояс с метательными ножами и небрежно швырнула на землю. - Раз вы такие пугливые...
- Бел, что ты делаешь?! - дружно вскрикнули за ее спиной Ланниэль и Картис.
- Шкуры ваши спасаю. Не видно?
- Не смей! Оно того не стоит!
- А ну, заткнулись, идиоты!
- Бел!!!..
- В цепи эту дикую кошку, - негромко бросил Хранитель Знаний, убедившись, что Белка отошла в сторону от своего оружия. - К коже не прикасаться, в глаза не смотреть, луки держать наготове. Если дернется - стреляйте в глаза или в горло.
Белка только презрительно скривила губы.
- Трусы. Я тут всего один. Один единственный Дикий Пес. Последний, можно сказать, а вы трясетесь, как ползуны перед дикой хмерой... ша-с-с-с-са-а-р-е-е... иллуре-е-е и-т-а-а-аоле в-в-илаа-а... как же с вами стало трудно... сейр!
Перворожденные, заслышав, как изменился ее голос, тревожно дрогнули.
Гончая же сердито сплюнула, процедив сквозь зубы еще какое-то непонятное ругательство, от которого эльфы, а вместе с ними и молчаливые агинцы, дрогнули снова. Но лишь спустя пару секунд до них внезапно дошло, что на самом деле трясет не их, а это медленно и угрожающе содрогается целый холм, на котором они стояли. Вместе с заключенными в защитный круг Братьями, Тилем, Кордоном, Гончей и всеми теми, кто держал ее на прицеле, отслеживая каждое неверное движение.
- Что ты творишь?! - в панике прошептал Брегарис, когда земля содрогнулась в третий раз, а он едва устоял на ногах. - Что это такое?!
Белка, мгновенно упав на четвереньки, зловеще искривила губы и почти так же тихо прошептала:
- Ну что, теперь поиграем, мальчики? Только, чур, мне водить...
В этот момент взгляд Хранителя непроизвольно упал на окровавленный нож, ее порезанную руку, на которой уже почти исчезла небольшая ранка, на тщательно отгороженных ее клинками Братьев, Тирриниэля, его близкого родича и верного телохранителя. На то, как стремительно и слаженно они вдруг распластались по земле, не нарушив очерченных границ. Внезапно понял все, посерел от ярости и осознания ее обмана (все-таки провела, стерва!), уже открыл было рот, чтобы отдать решительный приказ, но не успел: в том месте, где земли коснулась ее необычная кровь, пригорок неожиданно вспух безобразным комок и будто взорвался изнутри.
От мощного удара те, кто был поблизости, не удержались на ногах и попадали оземь, инстинктивно цепляясь друг за друга. Кто-то диким голосом закричал, когда что-то с силой схватило его за лодыжку и настойчиво потянуло прочь; кто-то захлебнулся кровью, когда выросший прямо из-под земли толстый корень насквозь прошел через грудную клетку. Кто-то, не дожидаясь команды, успел спустить тетиву, и стрелы с угрожающей скоростью метнулись в сторону проворно отскочившей Гончей. Вот одна клюнула ее в плечо, другая в бедро, третья уверенно чиркнула по щеке...
Тирриниэль, увидев несколько алых капелек, брызнувших в стороны, до скрипа сжал челюсти. А Белка вдруг диковато изогнулась, опасно балансируя на вздыбленных пластах земли, проворно увернулась от выросших прямо из-под них древесных корней, ловко перепрыгнула с одного на другой и, проскользнув между ними, стремительно исчезла из виду. К этому моменту растерявшиеся было эльфы уже снова оказались на ногах, агинцы, не теряя присутствия духа, осторожно попятились от многорукого чудовища, вдруг забушевавшего на том месте, где пару секунд назад торчал окровавленный кинжал. Уловив на его поверхности какое-то непонятное движение, дружно спустили тетивы, целясь в промелькнувшую там гибкую фигурку и, кажется, даже попали, потому что показавшаяся на вершине одного из корней Белка вдруг вскрикнула и ухнула куда-то вниз. Но именно после этого возле Кордона началось что-то совершенно невообразимое.
Стрегону показалось, что вся Граница неожиданно качнулась над ними, протягивая жадные ветви к тем, кто посмел пролить здесь кровь Л'аэртэ. Лес взревел на сотни голосов, возмущенно зашумел, закричал, забился, словно в болезненных корчах. Из-под земли начали буквально выпрыгивать гибкие корни, взбивали землю, с хрустом вырывали из нее целые пласты и с пронзительным свистом хлестали по воздуху, с одинаковой легкостью сметая прочь и людей, и нелюдей. А затем, жутковато заскрипев, начали с жутким чавканьем вонзаться в тела, обкручиваться вокруг тех, до кого могли дотянуться, сдавливать их гигантскими тисками, жадно хватать и рвать, рвать, рвать на части, не щадя никого и ничего.
Братья с холодком следили за тем, как над ними проносится все больше и больше жадных зеленых "рук". Слышали, как страшно кричат нанизываемые на ожившие корни агинцы. Как отчаянно пытаются спастись Перворожденные, но, при всей своей ловкости, далеко не всегда успевают увернуться. Кто-то из них пытался даже рубить неподатливое дерево, но тщетно - Проклятый Лес, внезапно выйдя из повиновения, одним махом смел дураков со своей земли и мстительно похоронил их под вырванным с мясом громадным пластом дерна.
Брегарис, по счастливой случайности стоявший от взбесившегося Кордона дальше всех и потому успевший отскочить на безопасное расстояние, до крови прикусил губу, понимая, что без магии тут не справиться. Но использовать Огонь Жизни он не мог - Иттираэль в своих записях четко предупреждал, что при живом Хозяине это будет смертельно опасно. А Двенадцать Камней Бездны, несмотря на всю свою силу, могли лишь ненадолго подчинить себе Границу. И то - не полностью и только до тех пор, пока в дело не вступит кровь прямых наследников. Таких как Таррэн, оба его взрослых сына и, как ни странно, Белка. Поэтому ему оставалось лишь бессильно наблюдать за тем, как бьется в корчах изуродованный холм, как хлещут по воздуху слепые корни. Как легко сметают со своего пути все, что только попадется, переплетаются друг с другом, сталкиваются с оглушающим треском, извиваются словно голодные змеи и ищут... беспрестанно ищут, кого бы схватить.
Лакр опасливо покосился на ползущее совсем рядом деревянное щупальце, едва не задевшее его трепанную макушку, и инстинктивно замер, совершенно не желая повторить участь агинцев. А щупальце, словно и правда было разумным, поразительно целеустремленно двинулось в его сторону, но затем наткнулось на оставленную Хозяйкой защиту, попробовало обогнуть, чтобы добраться до чужаков, после чего тревожно дернулось и быстро отступило - ее молчаливый приказ был понятен: ЭТИХ не трогать! На них был ее запах, за ними стояло ее оружие, а значит, они, несмотря ни на что, сейчас неприкосновенны.
Щупальце пару раз разочаровано потыкалось слепым концом в родовые клинки Л'аэртэ, словно надеясь, что Ходок передумает, но за второй круг зайти все-таки не решилось. А затем почувствовало, как неподалеку от чьего-то топота слабо подрагивает земля, и радостно рвануло дальше. После чего безошибочно отыскало какого-то мечущегося агинца, проворно обвилось вокруг его лодыжки, поднатужилось, напряглось. А потом с довольным урчанием потянуло добычу в ближайшие кусты. Туда, где уже алчно поблескивали чьи-то голодные глаза и слышалось негромкое урчание голодного зверя.
Лакр нервным движением отер со лба выступившую испарину и вжался в землю еще плотнее, чтобы вылетевшие из кустов огрызки чужих сапог не ударили его по голове. Он старался не слышать отвратительных чавкающих звуков, с которыми то один, то другой эльф из отряда Брегариса исчезали в густой листве. Старался не слишком внимательно смотреть на то, как захлебываются в собственной крови попавшие в деревянные тиски люди. Пытался не чувствовать забивающий ноздри аромат свежей крови, но при этом все время настойчиво выискивал хрупкую фигурку Белика, сумевшего заварить такую страшную кашу.
Пока его не было видно. Ни рядом с бушующим неподалеку гигантским цветком из корней и белесых отростков. Ни возле торопливо отступающих агинцев, ни среди затравленно озирающихся эльфов, многим из которых тоже удалось уцелеть. Ни даже среди бессильно наблюдающих за этим кошмаром троих членов Совета, которые не имели ни сил, ни средств, ни возможностей вмешаться. И наблюдали они за этой агонией ровно до того момента, пока из-за ближайших деревьев не начали с бешеной скоростью выскакивать странные звери, а с небес не ринулись в атаку неистово вопящие птицы.
Ланниэль пораженно ахнул, поняв, что Белка не просто взбаламутила этот участок Кордона: она его буквально разбудила, заставив нападать на все, что движется в пределах его досягаемости. Она вынудила сонный лес вспомнить о строгом приказе пропавшего без Хозяина, гневно вскинуться, раздвинуть еловые лапы, выбросить вперед шершавые "руки" и жестоко прихлопнуть чужаков, посмевших вторгнуться на запретную территорию. Если бы была такая возможность, деревья просто шагнули бы вперед и смяли дерзких букашек, но они не могли покинуть веками насиженное место. А поэтому всего лишь выплюнули наружу то, что было способно двигаться вместо них - ядовитых ос, тучи комаров, проворных острозубых зверьков, юрких белок, сердитых ласок, голодных змей и многие-многие сотни острых, неуловимо быстрых шипов, от одного выстрела которых добрая четверть армии Брегариса с болезненным стоном схватилась на грудь. Конечно, на них были кольчуги, шлемы, наплечники и наколенники. Конечно, многие выстрелы до них не достали, но под такой массированной атакой даже Перворожденные были вынуждены отступить. А агинцы, хоть и славились своей невозмутимостью, все труднее сохраняли строй и все быстрее пятились следом за своими нанимателями.
- Отлично, - выдохнула Белка, вынырнув рядом с Картисом чуть ли не из-под земли. - Вот теперь им некуда отсюда деться!
- Бел! - с облегчением узнал ее Ланниэль. - Тебя не ранили?
- Чем? Стрелами? Фу, как ты плохо обо мне думаешь! Правда, штаны опять порвали, но это мелочи. Главное, я сумел их щелкнуть по носу, и теперь они от нас ни в жизнь не отвяжутся. Точнее, у них просто не будет иного пути, как последовать за нами: Кордон теперь с неделю будет свирепствовать и вообще никого близко не подпустит. И никакие Камни им уже не помогут - пока Граница снова не уснет и не позабудет про Таррэна, даже артефакты Изиара будут бессильны.
Она лихорадочно огляделась, оглядывая взбудораженный Лес и картину жутких разрушений, но нашла в округе не так много неподвижных тел, как хотелось бы, и разочаровано вздохнула.
- Ладно. Пошли, пока есть время. Не то они скоро опомнятся и начнут с расстройства палить по всему, что увидят. С одной стороны это, конечно, неплохо: пополнить запасы стрел при такой Границе им не удастся, но с другой - не все такие крепкие, как я, - Белка с усмешкой выдернула из бедра запутавшийся в штанине наконечник. - Ежели по вам попадет, то мы далеко не уйдем. А у меня уже есть неплохой план, как испортить этим гадам настроение. Тиль, ты не против? Они ведь первыми нарываться начали.
Владыка Л'аэртэ какое-то время пристально смотрел на возбужденно раздувающую ноздри невестку, прекрасно чувствуя ее нездоровое веселье, потом мысленно покачал головой, потому что это ненормальное стремление к риску могло дорого им обойтись, но все-таки кивнул.
- Замечательно! - просияла Гончая, лихорадочно посверкивая голубыми глазищами. - А теперь поползли, пока кому-нибудь из вас не прострелили что-нибудь важное...
Когда им, наконец, позволили остановиться, Лакр с тихим стоном рухнул в траву и закатил глаза. Грудная клетка работала так, словно это кузнечные мехи сейчас раздувались, а не загнанные до полного изнеможения легкие. Рядом с ланнийцем измученно повалился Ивер, чуть поодаль с хрипами прислонился к какому-то дереву Терг, а едва держащийся на ногах Торос с нескрываемой завистью покосился на тяжело дышащих, но вполне дееспособных эльфов, у которых после сумасшедшей гонки еще хватило сил оглядеться и аккуратно присесть вместо того, чтобы рухнуть на землю там, где стояли, жалобно попросив пощады.
Они бежали до самой ночи, путая следы и едва не вспахивая носом землю. Часа три просто ползли, потому что Гончая запретила им подниматься. Потом ползли уже на карачках, поскольку опасность от Кордона уменьшилась, но еще оставалась угроза от преследователей. Разумеется, ползти пришлось долго, обогнув по хорошей дуге замешкавшихся, но отнюдь не растерянных эльфов. Закономерно получили вслед отличную порцию эльфийских стрел и арбалетных болтов. После чего Тирриниэль громко вскрикнул и все-таки повалился на Стрегона. Тот так же громко и пространно выругался, помянув весь род стрелявшего до последнего колена, взвалил на себя тяжелого эльфа и, скрипя зубами, поволок на себе, мстительно задевая им о каждую встречную корягу.
По крайней мере, Тирриниэль именно так и заявил, когда Белка велела ему прекратить изображать умирающего и ползти самостоятельно. Стрегон был ей за это ОЧЕНЬ благодарен, а вот эльф, напротив, остался недоволен, потому как считал, что сыграл недостаточно убедительно. После чего Братья справедливо заподозрили подвох и вполголоса сообщили Картису, что его властный остроухий господин, похоже, при падении сильно ударился головой, раз изъявляет недостойное бессмертного желание кататься на чужих спинах. В ответ, пользуясь тем, что Белка ненадолго отлучилась, разраженный телохранитель выдал несколько длинных фраз на своем певучем языке, а потом заявил, что готов тащить Тиля на себе так долго, сколько потребуется. Более того, вообще больше не доверит столь важное дело неблагодарным, невоспитанным, хамоватым типам, которые...
Вернувшись, Гончая как раз успела застать конец долгого, прочувствованного монолога, который слушал с искренним интересом не только Тиль, но и завороженные эльфийским красноречием наемники. После чего, разумеется, взъярилась, раздала всем присутствующим по сочному пинку (Ланниэль был не на шутку возмущен, за что получил дополнительный подзатыльник) и, рыком подняв глухо ворчащих людей и нелюдей на ноги, погнала на северо-восток, стремясь как можно быстрее дойти до безопасного места. Более того, на их спор она рассердилась настолько, что без передыха вела в еще более сумасшедшем темпе до самой темноты. Без еды, воды и малейшей остановки. И это при том, что Стрегону успели-таки, как самому последнему, зацепить локоть, Лакр изорвал о колючки все сапоги, у Терга на одной из штанин красовалась нескромная дыра, а Торос в процессе организованного бегства умудрился повстречаться с каким-то некстати вылезшим на его пути корешком и, защищаясь, сломал об него свой нож.