- Я все время думаю о Лилии, - признался он. - Где она?
- Найдется твоя Лилия. Обязательно найдется. Не изводи себя раньше времени.
- Но ей, может быть, плохо!
- Это тебе плохо! Это на тебе лица нет! Это ты переживаешь и ходишь как в воду опущенный, - воскликнула девушка. - А Лилька твоя небось радуется жизни и в ус не дует.
- Нет! - Он выпрямился. - Она не такая! Ты ее совсем не знаешь!
Аглая сообразила, что перегнула палку, и поспешила взять свои слова назад.
- Извини, - девушка погладила юношу по плечу, - но я просто сама не своя делаюсь, когда думаю, как ты страдаешь! Ты такой… такой… самый лучший! Лучше всех! Тебя должны любить и ценить, а она…
Грубая лесть иногда делает то, на что не способны самые изысканные похвалы и комплименты. Вальтер смутился, опуская глаза.
- Я… ты права. Я не требую многого, но… понимаешь…
- Понимаю, - закивала Аглая. - Ты добрый и скромный.
- Ну уж…
- Поверь, я знаю, что говорю! - Аглая осмелела и тихонько прикоснулась к его плечу. - Со стороны всегда виднее. Поэты говорят, что иногда надо отступить подальше, чтобы охватить взглядом или мыслью все величие того, что встретилось в жизни. Я смотрю на тебя со стороны и вижу, какой ты. А Лилька все время рядом, вот она и не замечает твоих достоинств.
- Лилии сейчас нет…
- И ты думаешь, что она вдруг поняла, какое ты сокровище? Да ни в жизнь! Держу пари, она сейчас занята чем угодно, только не воспоминаниями о тебе.
Лицо Вальтера затуманилось.
- Интересно, о чем она думает? - промолвил он.
- Знаешь, мне это не важно, - заявила Аглая. - Гораздо важнее, что ты думаешь сейчас.
- Это и думаю…
"Безнадежно! - подумала девушка. - Я тут битый час языком треплю, несу всякую чушь, только бы время заполнить, а он все про Лильку да про Лильку! Надо срочно сменить тему!"
- Расскажи мне о себе, - попросила она.
- Что?
- Ну, о своей семье. Мы так давно вместе учимся, а мы про тебя почти ничего не знаем.
- Так-таки и ничего?
- Ну что ты граф фон Майнц и что у тебя родня в королевском совете, известно. И что с самим ректором твое семейство если не в родстве, то в близких отношениях…
- Ну уж и в родстве, - невольно улыбнулся юноша, но улыбка его тотчас померкла. - Родство, конечно, есть, но дальнее. И не мое. Я ведь сводный.
- Это как? Незаконнорожденный? Приемный? - живо заинтересовалась девушка.
- Нет. Просто моя мать - вторая жена отца. У него от первой было трое детей, два сына и дочь. И от второй жены сын и дочь. Так что я буду только графом, а не герцогом - наследник имени и титула у отца есть. И вот по первой жене отца мы с ректором дальняя родня - он, кажется, был женат на ее какой-то то ли двоюродной кузине, то ли племяннице свояченицы…
На самом деле он прекрасно знал генеалогию - с семи лет раз в неделю его заставляли заучивать наизусть родословные всех знатных родов вместе со связями, чтобы впоследствии знать, кого можно сажать за один стол, а кого нет. Но именно здесь и сейчас Вальтер не хотел говорить про высший свет, в котором почти не вращался, за исключением приемов, устраиваемых матерью во времена оны.
- Как интересно! - всплеснула руками Аглая. - И ты всех их видел? Короля, наследного принца… Он женат?
- Принц? Помолвлен. И, между прочим, как раз с родственницей нашего декана. Она его двоюродная сестра.
- Боже мой! Это так здорово!
Вальтер не разделял восторгов собеседницы. Этот разговор напомнил ему о дуэли. Мало известный в свете юный граф вызывает на бой дальнего родственника короля! Такого скандала семья не перенесет. Но, если надо, он откажется от семьи. Честь дороже.
- Знаешь, - помолчав, сказал он, - я вообще-то занят. Мне надо подготовиться…
- К чему? К практике? А вы куда едете? Мы - в окрестности Брезеня. Правда, здорово? Может быть, удастся отпроситься и хоть одним глазком взглянуть на знаменитые Брезеньские усыпальницы…
- Сомневаюсь, что вас туда просто так пустят. В Брезене, насколько помню, монастырь инквизиции.
- Но мы же ничего не будем делать, - надулась Аглая. - Вечно ты, Валька, настроение испортишь своей правильностью! Нет чтобы что-то приятное сказать… Ой! - Она испуганно прикрыла рот ладошкой. - Вальтер, милый, извини, я…
- Извини, мне надо идти. - Юноша поднялся из кресла. - Приятно было поговорить, но мне пора!
- Погоди. - Аглая вцепилась ему в руку всеми десятью пальцами. - Не уходи так скоро! Давай хоть чаю попьем? Ты завтракал?
У Вальтера без Лилии кусок в горло не лез. Он с трудом заставил себя проглотить несколько ложек утром, и сейчас от переживаний вовсе лишился аппетита, но кивнул головой, чтобы не расстраивать сокурсницу.
Аглая сорвалась с места, от волнения взмахнув руками, и чуть не выронила заветный пузырек. Брат все не возвращался. И где его носит? Не знает, что ли, как сестре нужны медовые коврижки? Придется доставать булочки. Она торопливо поставила на спиртовку чайник, щедро сыпанула травяной сбор и, пока вода нагревалась, порезала булочки вдоль, намазывая маслом. Остатки пряников и леденцы были красиво разложены на тарелочке.
- Чай у меня свой, - говорила она между делом. - Мама на огороде выращивает пряные растения. И несколько грядок у нее специально отведено под съедобные травы. Мята у нас своя, еще душица, чабрец, иссоп, календула… Все здесь! В городе таких трав не купишь даже в лавке знахаря! Все натуральное, свое… Я покрепче сделаю, хорошо?
Вальтер кивнул, думая о своем и прислушиваясь к шагам и голосам в коридоре. Если Альфред успел договориться с Владимиром Одоевски по поводу секунданта, значит, уже, наверное, известно, где и во сколько состоится дуэль. Ему надо приготовиться, привести в порядок оружие и свои дела… Кстати, как это делается? Завещание, наверное, пишут. А что напишет он? Признается в своей любви к Лилии Зябликовой?
- Извини, - он встал, - я все-таки пойду!
- Как? - встрепенулась Аглая, которая последние несколько секунд, не отрываясь, смотрела на чайник, пытаясь его загипнотизировать, чтобы тот поскорее закипел. Огонь под ее взглядом разгорелся сильнее, но вот сам чайник нагревался медленно. - А чай?
- У меня мало времени, извини!
- Но у меня почти все готово! - Девушка дотронулась до бока чайника, осторожно заглянула внутрь. Вода уже начала побулькивать - верный признак того, что скоро закипит. Алхимик бы в два счета нагрел и чайник, и его содержимое.
- Я в другой раз попью, - предложил юноша. - Попозже. Сейчас мне срочно надо.
- Но всего несколько глотков! - взмолилась Аглая. - И куда ты пойдешь? На тебе лица нет! Ты весь бледный! Того и гляди, в обморок на лестнице упадешь. Что я тогда делать буду?
Она изо всех сил тянула время, заговаривая зубы, и, схватив юношу за руку, силой пыталась усадить в кресло.
- Меня будут искать, - сопротивлялся тот.
- Ничего. Переживут! Лилька вон как-то переживает…
Это был удар ниже пояса. Юноша вспомнил, с кем последний раз встречалась его девушка до того, как пропасть, и сердито скрипнул зубами. Догадавшись по его лицу, о чем он думает, Аглая мысленно обругала себя последними словами. Ну и дура она! У человека горе… Хотя…
- Не переживай! - Оригинальная мысль мелькнула в голове. - Я знаю средство, как тебе помочь! Лильку, мы, конечно, вот так, не сходя с места, не отыщем, но все равно… Я тебе говорила, что моя мама целебные и съедобные травы выращивает? Она еще и травяные сборы составляет на все случаи жизни. Я тебя сейчас таким сбором угощу - сразу все изменится.
- К лучшему или к худшему?
- К лучшему, конечно! Я что, дура, тебе и себе вредить? Да закипай ты, скотина ржавая!
Ее крик относился к чайнику. И тот тут же закипел.
Сорвавшись с места, Аглая принялась разливать чай и так торопилась, что чуть не уронила пузырек. Еле-еле ей удалось поймать его у самого края стола.
- Бес!
- Что это? - От взгляда Вальтера не укрылся крошечный пузырек.
- Это… - Аглая поспешила стиснуть его в кулаке, - домашнее средство. Мамино. Оно помогает забыться…
- Твоя мама аптекарь? Целительница?
- Нет, но… она постоянно варит нам с братом такие зелья, - нашлась девушка. - И нам помогает! Если бы ты знал…
- Это лекарство?
- Почти. Народное средство. Им все пользуются!
- Как называется? - допытывался он.
- Это что, допрос? - Аглая решила перейти в наступление.
- Нет, но я хочу знать, чем меня собираются опоить.
- Да ничем особенным! Просто домашняя настойка. Для успокоения нервной системы. Ты на себя посмотри, Вальтер. Ты же весь с лица спал. Бледный. Глаза бегают. Тебе успокоиться надо. Любой целитель подтвердит!
- Вот я бы к целителю сначала и пошел. - Навязчивые заботы сокурсницы напомнили ему собственную мать, которая вечно тряслась над первенцем. И это при том, что ее жизнь графини требовала от нее совсем других обязанностей. Маменька могла целыми днями не видеть сына, кружась в водовороте светской жизни, но, когда выдавалась свободная минутка, пускалась во все тяжкие, чтобы компенсировать эти несколько дней отсутствия.
- Ты мне не веришь? Да я, если хочешь, сама могу половину глотнуть, чтобы доказать, что эта настойка безвредна! - воскликнула Аглая и щедрой рукой плеснула из пузырька в обе кружки. - И сама буду пить, и тебе дам… Пей!
Вальтер вскочил, попятился к дверям.
- Знаешь, ты извини, - забормотал он, - но что-то мне расхотелось чаю.
- Не будешь пить? Но ведь ты столько у меня просидел! Ну хотя бы глоточек! Чтоб сил придать! Мы можем даже из одной чашки…
Она взяла чашку в руки, поднесла к губам, делая вид, что пьет, а сама наблюдала за юношей.
- Ну хотя бы из вежливости…
- Из вежливости люди перестают навязывать свои услуги, услышав самое первое "нет"! - ответил Вальтер. - Извини, Аглая, но мне пора. Я как-нибудь потом загляну. Сейчас мне некогда.
- Потом? - не поверила своим ушам девушка. - Когда "потом"?
- Когда все это закончится. Завершится практика, найдется Лилия…
- Да далась тебе эта Лилия? - сорвалась ее подруга. - Свет клином, что ли, на ней сошелся? Брось ты ее! Найди себе другую девушку, нормальную!
- Тебя? - Вальтер отступил к дверям.
- А хотя бы и меня! Чем я хуже?
Юноша покачал головой. Он не мог в двух словах объяснить странное чувство, которое родилось в душе. Кажется, это называлось интуицией. Но он вдруг взял чашку из рук Аглаи и провел над ней ладонью. Существовала методика распознавания чужеродных примесей. Правда, ее применяли в основном, чтобы по отпечаткам ауры выяснить, что произошло и какой смертью умер человек. Аглая закусила губу, заметив, что под действием чар парок над чашкой стал принимать причудливые формы.
- Это… не просто травяной сбор. - Вальтер всмотрелся в эти фигуры. - Я не специалист, но эту смесь стоило бы показать алхимикам - пусть определят, что тут понамешано. Прости, но я не стану это пить!
Вручив кружку девушке, юноша коротко поклонился и ушел, оставив хозяйку комнаты таращиться на закрытую дверь.
Ушел! Даже не дрогнул! Даже не пригубил! А она-то… Отложить на потом? А что потом будет? Когда это "потом" настанет? И, как назло, она вылила все содержимое. На дне пузырька оставалось всего несколько капель. Этого не хватит, даже чтобы влюбить кота в кошку! Анна Белла будет недовольна. Ее щедрый дар пропал впустую…
Стук в дверь. Вернулся!
- Да-да. - Аглая подалась вперед. Но это оказался брат.
- Вот, принес. - Запыхавшийся - наверное, пришлось бежать - Антон протянул ей пакет из кондитерской. - С корицей не было, так я принес с маком. Ничего? Все нормально?
6
Вальтер услышал окрик - кто-то звал его по имени. Юноша обернулся - к нему бежали Альфред Земниц, Петр Варяжко и Владимир Одоевски. Русский княжич был румян, взволнован и чуть ли не подпрыгивал на одной ножке, как ребенок, которого выпустили погулять.
- Я договориться. - От волнения он заговорил с акцентом. - Это есть… так странно! Я первый раз… Отец мне говорить, дядька тоже говорить, но… такое! Я знать, что ваши нравы не такой, как у нас, но…
Он разводил руками, крутил головой и тщетно старался сдерживать рвущиеся наружу эмоции.
- Учитель и… битва?
- Вы договорились или нет? - Вальтера тоже начало трясти. Слишком много всего свалилось на него за этот день. Может быть, стоит вернуться к Аглае и, пока не поздно, выпить то подозрительное зелье? Хуже вряд ли уже будет.
- Договорились. - Альфред взял переговоры в свои руки. - Я там был и все слышал… Мы там были, - поправился он, покосившись на Варяжко, который присоединился к друзьям по дороге. - Так что все нормально! Через два часа возле старой ограды, где Дареный Дом.
Юноша кивнул. Территория Университета некромагии была довольно велика. Кроме шести учебных корпусов, медцентра, трех общежитий, конюшни, оранжереи, прачечной, складов, двух плацев - для магических поединков и занятий фехтованием, отдельной дорожки для занятий конным спортом имелся сад, где сажали лекарственные растения и кое-какие фрукты, собственная небольшая молочная ферма, а также неосвоенная территория. Город время от времени прирезал к университету дополнительные куски площади. Всякий раз ограду приходилось переносить, а на новой земле что-то строить. Но, как всегда, не хватало финансирования, так что последний подарок города пока оставался неосвоенным. Это был участок земли за садом, где стоял какой-то старый дом. Он был довольно крепок и после ремонта вполне бы подошел для жилья, но, пока искали средства на ремонт, дом так и стоял в окружении разросшихся кустов и именовался просто Дареным Домом. Там время от времени собирались те, кто хотел выяснить отношения без свидетелей. И это было одной из причин, почему средства на ремонт все никак не находились.
- Оружие выбрали простое. - Владимир Одоевски взял себя в руки и заговорил спокойнее. - Тренировочные мечи. На этом настоял секундант господина Вагнера.
- Кто?
- Мастер Май.
Вальтер присвистнул:
- Тогда почему бы нам просто не пойти на тренировочный плац и не поразмяться под его чутким взглядом?
- Вы в слишком неравном положении. Со стороны это будет выглядеть… некрасиво, - пояснил княжич. - Учитель и ученик в бою из-за женщины…
Тут он был прав, и юноша вынужден был согласиться.
- Через два часа, значит, - промолвил он.
- Да. Вы, может быть, захотите привести в порядок свои дела? - поинтересовался Одоевски. - Перед дуэлью все так делают, на случай если придется умереть.
- Умереть. - Вальтер усмехнулся. Для некроманта смерть не являлась конечной точкой бытия. Кроме того, был шанс, что целители из медцентра смогут поднять его на ноги… Хотя… кто сказал, что он собирается погибнуть? Он должен жить ради Лилии.
- Мастер Май пообещал привести целителя, - добавил тем временем Одоевски. - Остальное мы организуем сами. Вы пока отдохните, фон Майнц.
- А я побуду с тобой. - Альфред хлопнул друга по плечу. - Если тебе не надо перед боем побыть одному?
- Вообще-то надо, - признался Вальтер. - Но… спасибо.
Вернувшись в свою комнату, он немного покопался в вещах. Большая их часть уже была сложена накануне и приготовлена для практики. Оставалось уложить лишь то, что могло понадобиться в последний момент, но юноша махнул на все рукой. Во-первых, еще неизвестно, чем закончится дуэль. Во-вторых, он узнал, что их группа остается при кафедре, чтобы заниматься рутинной бумажной работой. Что ж, время от времени некромантам приходилось быть и бюрократами, сочиняя многочисленные отчеты, составляя донесения и план работы. Одно время выпускники, приезжавшие на встречу с друзьями, даже жаловались, дескать, упыри, мрои и прочая нечисть совсем распоясалась - мешают некроманту заполнять многочисленные бумаги. Вот этими бумажками, наверное, и предстояло бы ему заниматься, сидя в четырех стенах. Но если бы рядом была Лилия…
Взгляд Вальтера упал на аккуратно перевязанные бечевкой листы писчей бумаги и чернильницу. Рука сама потянулась за пером. Присев к столу, он минуту-другую поколебался, а потом решительно вывел: "Лилия Зябликова, я тебя люблю. Не знаю, где ты и что с тобой. Не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь эти строки, но знай: все, что я делал, я делал ради тебя. Мне не нужна ни одна девушка в мире, даже если она герцогиня или принцесса крови. Нам вряд ли быть вместе - ты меня совсем не любишь и не замечаешь, но запомни одно: пока я жив, где бы я ни жил и что бы ни делал, мое сердце всегда будет биться ради тебя".
Исписав два листа такими признаниями, он быстро свернул конверт, надписал имя девушки и, отложив это послание, принялся составлять другое, для матери и отца.
"Я люблю эту девушку, - писал он. - Люблю давно, хотя чувства мои безответны. Ради нее я сейчас рискую жизнью и честью. Ради нее пошел бы на большее, но тем не менее остаюсь вашим почтительным сыном. И, если судьба так распорядится, готов выполнить в отношении вас свой сыновний долг, сочетавшись браком с той, которую вы для меня избрали. Однако хочу, чтобы вы знали: делаю я это исключительно из чувства долга по отношению к вам. Мое сердце останется у Лилии, а моя невеста получит только мое имя и мою руку. Есть вещи, через которые нельзя переступить, и любовь - одна из них!"
Перечитав послание, он решил было приписать распоряжение для Альфреда, что делать с его вещами в случае его ранения или смерти, как, кому и куда сообщить о результатах дуэли, куда пристроить Левиафана и так далее. Но только начал третье послание, как в дверь постучали.
- Вальтер? Ты еще здесь?
- А где мне еще быть? - вопросом на вопрос ответил юноша. - Я не сбежал, если ты об этом!
- Да, но я читал, что некоторые перед дуэлью отправляются погулять… - В дверь заглянул Альфред. - Пора!
- Понял. - Юноша встал. - Заходи. Где Одоевски?
- По делам бегает. Обещал встретиться на крыльце.
- Хорошо. Тогда поможешь мне одеться… И вот еще. - Он взял конверты. - Тут два письма. Адресаты надписаны. Если со мной что-то случится…
- С тобой ничего не может случиться, - перебил его друг. - Ты прикинь, что будет, если декан тебя убьет? Скандал! Всему универу крышка!
- Так уж и крышка! - усмехнулся юноша. - Родня прикроет. Его двоюродная сестра - невеста наследника. Неужели она не отмажет кузена?
- Кто знает? - загадочно изрек Альфред. - Так что нечего о смерти думать!
- И это один будущий некромант говорит другому?
Молодые люди расхохотались, когда до них дошел весь смысл сказанного. Немного успокоившись, Вальтер переоделся в чистую блузу, на ноги натянул сапоги для верховой езды, не стесняющие движений, прихватил кожаную жилетку, перчатки, с помощью Альфреда туго перетянул талию поясом. От раны в живот такая повязка не защитит, но все равно поможет, не дав краям раны разойтись.
- Я готов.
Владимир Одоевски действительно ждал на крыльце. Он снова начал волноваться и говорить косноязычно:
- Вам надо будет сказать про мир. Надо примириться. Это есть такой традиция. И мои долги…
Вальтер слушал, кивая, но не вникая в смысл сказанного.