Просматривая записи Хариуса, магесса не забывала и о желе. Так, совмещая приятное с полезным, она прочла пару страниц, когда ей почудился приглушенный чих. Сиелла оторвалась от книги и огляделась вокруг. Никого… Оставив ложку во рту, она перевернула еще одну страницу. Тоненький звук снова нарушил тишину.
– Будьте здоровы, – машинально произнесла магистр и резко вскочила с кресла. – Кто здесь?!
– Я. Извините, не хотел вас отвлекать, – донеслось откуда-то сверху.
Сиелла посмотрела вверх. На площадке стремянки, подобрав под себя ноги, сидел худощавый мальчишка с ярко-рыжими волосами.
– Ты что здесь делаешь? – задавая вопрос, Сиелла прекрасно знала, что ответит ей Корвин.
– Отбываю часы своего наказания, – печально произнес малолетний хулиган и, обиженно шмыгнув носом, добавил: – Незаслуженного наказания…
– Так уж и незаслуженного? – с усмешкой переспросила магесса. – Насколько я знаю, старший наставник Марион человек справедливый.
– Справедливый, – легко согласился Корвин, – но сегодня что-то не очень. Наверное, не выспался. Бедненький, он зашел в свою комнату в три утра, а вставать-то нужно к первому уроку. И где можно шляться полночи?..
Жалостливая болтовня мелкого негодника вывела Сиеллу из себя. Ей захотелось добавить пару часов к наказанию Корвина, но пришлось сдержаться, чтобы не выдавать свое инкогнито.
– А вы что здесь делаете? – вдруг спросил мальчишка и обвиняющее заявил: – Рукописи не читаете, пришли со своей книжкой… странная вы какая-то. Наверное, мне стоит позвать Черепаху… тьфу ты! Я хотел сказать магессу-библиотекаря…
Сиелла улыбнулась и пожала плечами:
– Зови, если хочешь. Конечно, правильно, что ты такой бдительный и обращаешь внимание на подозрительных читателей. Но вся твоя внимательность напрасна.
– То есть? – удивился Корвин.
Магистр вернулась в кресло и с улыбкой объяснила:
– Допустим, ты догадался, что посетитель замыслил что-то нехорошее. Ты позовешь Агнессу, которая (ведь недаром ее прозвали Черепахой) придет слишком поздно, а злоумышленник тем временем успеет скрыться.
– Не скроется, я придержу его, – серьезно пообещал одиннадцатилетний маг.
Сиелла не стала травмировать детскую психику и сумела сдержать улыбку:
– И как бы ты его придержал?
– Долбанул бы боевой "Утопией" – и всех-то дел, – гордо сообщил Корвин.
– Да ну? – иронично подняла бровь Сиелла. – А не рано ли ты хвастаешься столь сильным приемом? Ведь "Утопию" – и боевую, и лечебную – вам будут преподавать через несколько лет?
Мальчик вначале смутился, но потом, гордо вскинув голову, объяснил:
– Мне уже не будут. Я ее сам выучил. Не верите? Могу показать!
И не дожидаясь согласия от незнакомки, мальчик сделал в ее сторону быстрый пас рукой. Заклятие еще такое неумелое и неотработанное, но все же, бесспорно, боевое окутало магистра с головы до пят. На миг Сиелла увидела размытые контуры жемчужно-серого замка на изумрудном склоне, прежде чем "Утопия" рваными клочьями тумана опала на пол и исчезла. Лишь запах прелой листвы разлился по всему хранилищу.
Едва сдерживая праведный гнев, магесса взглядом подняла мальчишку со стремянки и подвесила под самым потолком.
– Ты хоть понимаешь, что творишь, щенок? – рявкнула Сиелла, держа юного мага за шкирку силой мысли. – Ты напал на незнакомого человека! Может быть, я важный гость вашего магистра! Не боишься начать новую ссору между орденами?! Впрочем, что я говорю о чужих? Ты ведь сегодня напал на своих сокурсников!
Магесса легонько встряхнула малолетнего пакостника, но он все равно клацнул зубами. Извиваясь в воздухе, как червяк, нанизанный на рыболовный крючок, Корвин некоторое время мужественно молчал, а потом, перестав дергаться, жалобно захныкал:
– Я больше не бу-у-у-у-ду!.. Риэлла магесса, отпустите меня!..
Сиелла опустила хлюпающего носом ученика в свободное кресло. Почувствовав под ногами пол, Корвин рванул к выходу. Натолкнувшегося на прозрачную, пружинящую стену мага с силой развернуло в обратную сторону. Корвин обреченно вздохнул и понуро побрел назад.
– Учтите, это насилие над ребенком. Я буду жаловаться своему магистру! – пригрозил мальчишка, усаживаясь в кресло.
Дальнейшие его запугивания стали беззвучны – магесса отобрала у него голос. Корвин, смешно открывая рот, словно рыба, беззвучно что-то произнес, по-видимому, ругательства в адрес незнакомки.
Сиелла, откровенно насмехаясь, выдержала недолгую паузу и ехидно произнесла:
– Видишь, как плохо хватать вершки знаний, игнорируя предложенный учителем материал. Как говорится, поспешишь – всех магов насмешишь. Вместо того чтобы воровать из книг запретные заклинания, вел бы себя хорошо и никогда бы не оказался в такой ситуации.
Корвин желая, видимо, оправдаться, что-то беззвучно произнес. Магесса смиловалась и вернула ему голос.
– Ничего я не воровал! Просто когда стирал пыль, нечаянно упустил книгу, а она и открылась на утопии… Я даже не заучивал слова – они сами вспомнились, стоило Барику с ребятами снова обозвать меня "дикарем"…
Мальчишка обиженно надулся и снова захлюпал носом. Еще чуть-чуть – и малолетний хулиган, доводящий сверстников до слез, мог зареветь и сам. Сиелла испытующе взглянула на Корвина и припомнила все, что знала об этом трудном ребенке.
Его путь в школу был долгим. Сначала сирота, бродяжка, попрошайка, затем вор-карманник. Он прошел все стадии уличной жизни беспризорной детворы. И не разу не попался на глаза магам, ищущих одаренных во время праздников Радужных шаров.
Обучали в начальной школе с семи лет, Корвину через пару месяцев после обнаружения исполнялось девять. Он отставал от своих сверстников на два года. Но бывший вор, закаленный улицей, поставил себе за цель догнать свою возрастную группу. И за год он сравнялся в знаниях. Пока Корвин наверстывал упущенное, а затем еще год обучался уже вместе с одногодками, он радовал всех наставников. Затем его группа перешла в старшую школу, где адептов распределили по стихийным школам согласно их магическим сущностям. Встретиться снова им предстояло лишь в высшей школе – через шесть лет. С этого момента характер Корвина и испортился. Он стал грубить наставникам, не проходило и дня без стычек с соучениками. Но, что интересно, как его не допытывались, Корвин никогда не признавался, из-за чего происходила драка.
– Они дразнили тебя "дикарем"? – переспросила Сиелла, пытливо заглядывая мальчишке в глаза.
То, чего добивался Марион несколько месяцев, она получила за полчаса. Доверие Корвина и правду.
– Вы и представить-то себе не можете, каково это, – мальчик запнулся, – быть не таким, как все. И мне постоянно напоминают, каждый день! Сирота, вор, да еще и "дикарь"… Мне не дают забыть, что я всего-навсего отребье, случайно получившее подарок от Судьбы в виде магического дара…
– Так говорят все ученики?
– Нет, что вы! Только те, у кого непростые мамочка с папочкой, ребята попроще никогда не косились на мое происхождение. Но и они понимают, что из "дикаря" ничего путного не выйдет…
– Кто тебе такое сказал?
– Учитель Вэффин, мастер Воды. Но и без него мне понятно, что раз орден нашел меня слишком поздно, я уже не стану великим магом. И никогда мне не стать воином боевой "четверки", – исповедь Корвина становилась все тише и оборвалась на трагической ноте.
Потрясенная Сиелла молчала недолго.
– Вэффин – старый дурак, нашел кого слушать! Из "дикарей" получаются полноценные маги, как и из тех детей, которые попали в школу в семь лет. Главное, не лениться, а добросовестно учиться!
Корвин с интересом смотрел, как разгневанная магесса расхаживает взад-вперед, взволнованно размахивая руками, с кончиков пальцев которых слетают искры.
– Нет, надо же такому случиться! Травля "дикарей" спустя годы возобновилась опять! И где?! В моей школе! Какая ирония!..
Корвин, наконец, решился прервать разъяренный монолог магессы и робко задал мучающий вопрос:
– Значит, я смогу попасть в боевую "четверку"?
– Да хоть в Дюжину, – отмахнулась Сиелла, – главное, учись прилежно.
– Вы меня не обманываете? Хоть я и "дикарь", я смогу стать боевым магом?
– Но я ведь стала! – словно не замечая недоверие на вытянувшейся мордашке ученика, Сиелла налила себе стакан воды и залпом ее выпила.
Немного успокоившись, магистр вернулась в кресло и благодушно посмотрела на Корвина.
– Ну, давай, не стесняйся – можешь задавать свои вопросы, – милостиво предложила магесса. – Догадываюсь, что их, по крайней мере, два.
– Вы взаправду "дикарь"? А ваша четверка – действующая? А кто вы в ней? Наверняка целитель?..
Из Корвина вопросы сыпались, точно из рога изобилия. Сиелла улыбнулась и постаралась удовлетворить его любопытство.
– Да, я была "дикарем" в полном смысле этого дурацкого слова. Меня обнаружили гораздо позже тебя, – магистр лукавила, обзывая себя "дикарем" – когда она появилась в школе, то оказалось, что ее знания глубже, чем у сверстников, ведь ее обучала мать. – Сознательно овладевать даром в таком возрасте очень тяжело. Но магистр Хариус помог мне его обуздать, всячески оказывая поддержку. Как и ты, я столкнулась с предубеждением против поздно открытых детей с магическим даром. Даже в высшей школе мне приходилось доказывать, что я не хуже других. Но, в отличие от тебя, я не использовала краденые заклинания, – Сиелла прервала свой рассказ, с удовольствием наблюдая, как Корвин смущенно опускает глаза.
– А как доказывали?
– С помощью старой доброй физической силы. Может, и банально, даже грубо для мага, но на меня смотрели с уважением. А мой дорогой учитель мог не бояться, что моя магия причинит кому-то серьезный вред… Забавно, однажды мне пришлось расквасить нос магу-огневику, который через год стал моим побратимом по "четверке", – Сиелла иронично хмыкнула и продолжила: – Как ты знаешь, боевые "четверки" – объединения магов разных стихий. Наша "четверка" – истинный квадратом, то есть мы меняемся ролями. Чаще всего мне доставались обязанности телепорта, огневик был боевиком, земляной маг – целителем, а воздушный ставил непробиваемые щиты. За четыре года практики мы стали верными друзьями…
Магесса оборвала свой рассказ и, охнув, сорвала с шеи кристалл вызова. Он приобрел ярко-зеленый цвет и ощутимо нагрелся. Посмотрев с сожалением на Корвина, Сиелла взяла кувшин со стола и резко выплеснула воду вверх. Нарушая закон земного тяготения, водный поток завис в воздухе, разделился на отдельные капли и вновь собрался в переливающийся всеми цветами радуги овал. Его поверхность на миг подернулась молочной дымкой и стала прозрачной. Но вместо книжного стеллажа "окошко" показало совсем другое. В кресле с высокой спинкой сидел золотоволосый мужчина. Его красиво очерченные губы приветливо улыбались, но серые глаза оставались холодными.
– Я приветствую тебя, Сиелла.
– Приветствую, Альберт, – магистр успела сбросить морок и теперь едва заметно приглаживала свои синие вихры.
– Итак, моя дорогая коллега, ты кое-чем забыла поделиться с остальными членами Дюжины. Не хочешь исправить упущение?..
– Понимаешь, Альберт, – начала оправдываться Сиелла и резко закончила: – Нет, не хочу. Зачем эти игры, Альберт?! Ты знаешь, что я сделала, и все остальные тоже. Но сейчас не время для оправданий… Хотя на всякий случай скажу следующие: вина исключительно на мне.
– Я запомню, Сиелла. И напомню, когда настанет время, – магистр ордена Земли, казалось, светился от счастья. – Я уполномочен сообщить, что суд над твоим ищущим состоится во дворце арбитра Мектуба. Карим проявил любезность, согласившись побыть нашим радушным хозяином на время сбора Дюжины. Так что мы с нетерпением ждем магистра и хранителей ордена Воды уже этим вечером.
– Бедный Карим – ему еще восстанавливать Мейсиан! Зачем доставлять ему такие хлопоты, если в Мектубе прекрасные гостиницы?!
– Увы, Сиелла, хоть ты и берешь на себя всю вину, избежать наказания никому не удастся…
Альберт Географ ехидно улыбнулся и, не прощаясь, прервал связь.
– Эвгустов ублюдок! – магесса в ярости грязно выругалась – и прикрыла рот ладонью.
Но ушей, которые она могла бы травмировать непотребными словами, в хранилище не было. Корвин ушел, тоже не прощаясь.
***
Как и во время воспоминаний, кристалл связи позеленел и, нагревшись до предела, обжигал кожу груди. Быстро поморгав, чтобы избавиться от видений перед глазами, Сиелла отложила "Дневник магистров" в сторону. По привычке, помянув Эвгуста, мановением руки активировала зеркало.
Зеркало показало до дрожи знакомую картинку. В кресле с высокой спинкой сидел золотоволосый мужчина. Его красиво очерченные губы приветливо улыбались, а серые глаза оставались ледяными.
Магесса нахмурилась, подумав о странном совпадении. Впрочем, сегодня физиономия Альберта бледнее, чем в тот памятный день. Да и обстановка за его спиной другая, незнакомая.
– Приветствую, магистр. Буду краток. На орден Огня совершено нападение водяных демонов. После твоего сообщения Вариор предусмотрел возможность атаки, но полноценно к ней подготовиться не успел.
– Жертвы? – Сиелла, волнуясь, сцепила пальцы в замок.
– Три боевика. Меньше, чем у вас, и все же… Пока я нахожусь в Семиграде, Вариор примет мои полномочия и отзовет с Приграничья несколько "боевых четверок". У каждого ордена должна быть надежная защита от демонов любой стихии. Хватит быть легкой мишенью!
Глава 6. Когда боги были молоды
Северная империя, Семиград,
27-й день пришествия Эвгуста Проклятого
На рассвете я проснулась, пробужденная соседом по телу. Грэм, подымавшийся с первыми лучами солнца, чтобы поупражняться с мечом или арбалетом, распространил свою привычку и на меня. Хотя мне ближе ночные посиделки с фрейлинами и балы, длившиеся далеко за полночь.
"Привыкай, теперь так будет каждый новый день", – съехидничал телохранитель.
"Если это самая большая цена за счастье иметь тебя в своей голове, то я согласна", – я тоже любила язвить.
Мысленно пререкаясь, мы пришли к выводу, что хотим чаю. Я еще хотела и в туалет, но не знала, как сказать об этом Грэму. Стеснение стеснением, а природные потребности оставались. И если нам суждено некоторое время пробыть вместе, с этим что-то придется решать.
"Перестань, Эва, мы теперь свои, ближе просто нет. Да и скромность тебе не идет. К тому же очнулся я раньше тебя и успел ознакомиться с новым телом. Так необычно – ощущать женское тело и снаружи, и изнутри".
Подначка чистой воды! Но я все равно не сдержалась.
"Как ты можешь?! Так нечестно! Ты хочешь, чтобы я возненавидела тебя еще больше?"
"Нет, это не оскорбление, это факт. Стоит принять сложившуюся ситуацию: у нас одно тело на двоих. У тебя больше нет секретов от меня. Отбрось ложную стыдливость. И делай то, что требуется".
Разумно. Особенно, когда на стороне разума естественные потребности. Пока я занималась утренней гигиеной, Грэм не подавал признаки своего присутствия. Интересно, пока мы вместе, я смогу сделать хоть что-то, о чем ему не станет известно? Что-то подсказывает, что нет.
Настал черед раннего чая. Завернувшись до пят в пушистое полотенце, я перешла в зал с выходом на балкон. Кругом белые, серебристые и синие тона, четкие линии – убранство комнаты я продумала сама вплоть до мелочей. Получилось строго и в тоже время женственно. Низкие синие диваны и кресла пустовали. А на стеклянном столе, за которым иногда обедала с фрейлинами, лежала груда подарков в неоткрытых ларцах, ящичках и чехлах. Все дары принадлежали принцессе, и я не мучилась любопытством. Только пробежалась по ним взглядом, ища что-нибудь скоропортящееся, что можно употребить с чаем. Нет, я не опасалась, что в иноземных лакомствах окажется яд – подарки проверяли дворцовые маги под руководством Тристана.
Мой скучающий взгляд натолкнулся на синий пакет с печатью школы ордена Воды. Как интересно! К бечевке приколота записка: "Ваше Высочество, именно об этой книги мы говорили с Вами в башне Тристана. Магически созданная копия ответит на все Ваши вопросы. Меня радует, что молодое поколение магов продолжает изучать старые языки и стремится раскрыть тайны прошлого. Да прибудут с Вами боги! С чистосердечными пожеланиями счастливого и долгого правления, Сиелла Иллиан".
С племянницей учителя мы встречались один раз, разговор занял не больше получаса, а она помнит мой интерес. Приятно, ой, как приятно!.. Да вот вопрос: прислала бы она копию заинтриговавшей меня книги, знай, что я не принцесса, а всего лишь двойник?
"Ты можешь хотя бы на время оставить уничижительные мысли? Лучше открой книгу, мне тоже любопытно".
"Ты помнишь наш разговор с Сиеллой? – поразилась я. Грэм, как и полагается телохранителю, находился рядом, но нисколько не показал, что наш спор с магичкой ему интересен. – И что ты думаешь? Кто прав?"
"Слышала выражение – истина где-то рядом? По-своему, и ты, утверждающая, что боги покарали не тех, и Сиелла, отстаивающая честь предтеч, правы. Мы не знаем, что произошло на самом деле между богами и магами. Поэтому давай почитаем".
Развернув подарок, я углубилась в чтение предания о сотворении Межграничья.
"И создал Зиждитель миры. И устав от деяний сиих, удалился на покой, оставив присматривать за мирами детей своих. И было сие велемудро.
Восемь богов правили справедливо, разделив власть над расами, созданными Отцом. Бог Жизни творил новое, храня настоящее. Пророчествами ведала, вглядываясь в будущее, богиня Судьбы. Ее сестра, богиня Любви наделяла пылающим сердцем и соединяла равных. Бог Войны стирал неугодное, расчищая путь новому. Бог Смерти принимал ушедшее, защищая прошлое. Бог Мрака искушал ищущих истину и утешал оступившихся. Богиня Искусства открывала прекрасное, приумножая радость. Богиня Стихий одаряла Силой отмеченных искрой Зиждителя. И было сие разумно.
Когда боги были молоды, ходили они среди людей, вольнодумных и любопытных. И видели боги у младших братьев тягу к знаниям. И наградили их познаниями и Силой. И стали маги помощниками и жрецами богов. И было сие праведно.
Шли тысячелетия. Маги человеческие превознеслись в могуществе и непокорности своем. Усомнились они в силе своих покровителей и в поисках нового могущества отважились на запретную магию. И было деяние сие опрометчивым.
И вызвали сыны неразумные из небытия первозданную Силу, не злую и не добрую, приспанную Зиждителем. И начался хаос в мирах: звезды упали с небес, земля извергла темное пламя, а вода встала стеной бесконечной и покрыла сушу. И гибли звери, птицы и гады. И поднялся плач горький, и не справились маги со стихиями, и возроптали на богов. И обесчестили себя неблагодарные речами дерзкими.
Смилостивились боги над несмышлеными и перенесли праведных в мир иной, сысканный богом Жизни и богиней Судьбы. Ведать не ведали дети Зиждителя, что мир тот не любит нежданных гостей. И создали боги Стену против тварей тьмы и хаоса, Грань между миром большим и миром малым. И было сие прозорливо.