Шли столетия. Жители между Граней размножились и начали раздоры за территорию. Узрев гнев и ненависть, боги спешили дать им новую землю – и раздвинули Грани на север, юг, восток и запад. Но все имеет цену свою – истинные чада мира большого проникли сквозь истончившуюся Грань и пролили реки крови захватчиков… И скорбь охватила землю.
И решили боги дать магам возможность исправить свои ошибки. Новых учеников взяли и дали им Силу, знания и закон. Антар и Микаэль, светлые душой брат и сестра, прониклись словом и верой служили наставникам. Третий ученик, Эвгуст Кудрявый, прислушался к нашептываниям Мрака и затаил в сердце своем зерно темных желаний. И было сие началом времен смутных.
Антар и Микаэль ходили среди людей и рас иных, передавая мудрость бессмертных наставников. Эвгуст искал недовольных и учил своеволию. Мрак укрывал темные мысли его от других богов. И стало сие предательством истины.
И пробудил Эвгуст гнев против богов, и затмили речи его истины свет в сердцах Антара и Микаэль. Заручились маги поддержкой трех народов: хэмеллов, ламчерионов и демонов. И началась война. Погиб Мрак, а первые маги стали перед выбором – признать неправоту свою или разделить участь их искусителя. Мудрая Микаэль послушалась богиню Судьбы, раскаялась и достучалась до сердца брата своего. Эвгуст же, преисполнившись гордыней, отверг предложенный мир. И боги прокляли его, наказав тьмой забытья на сотни лет.
Шли годы. Множились миряне Межграничья. Антар по воле богов основал ордены стихий и магические школы, сестра его с благословения богов правила Севером. Новые маги поили Силой своей четыре Грани, отделяющие мир от тьмы и ее порождений. Каждые двести лет по желанию богов Грань продвигалась вперед, открывая свободные земли. Люди рождались и умирали, чтили божьи законы и возносили хвалу. И пожинали в награду свет, изобилие и мир.
Перед смертью своей императрица Микаэль изрекла пророчество: вернется проклятый маг и, пролив кровь предтеч, пробудит Мрак ото сна и разрушит мир меж Граней. И наступит погибель сущего".
– Ну и что здесь странного? – разочаровавшись в легенде, спросила я вслух. – Ни единой новой строчки! Классическое сказание, которое малыши в Северной заучивают наизусть!
"И ты заучивала?"
"Нет, – смутилась я. – Зачем? Падчерицы Судьбы зубрят законы богини своей… тьфу ты, привязался высокопарный слог!"
"А вот я легенду на всеобщем знаю на память. Порадую тебя – отличия есть. Например, Мрак называется богом всего один раз, с момента искушения Эвгуста его титул опускается".
"Ошибка летописца? Или намеренно подчеркнутое презрительное отношение?"
"Вряд ли. Боги выше мелкой мести. К тому же в этой легенде Эвгуста называют Кучерявым".
"Прозвище? Название рода? Как считаешь, Грэм?"
"Думаю, это кличка. На самом деле под капюшоном голова Эвгуста такая же волосатая как птичье яйцо".
Я фыркнула: "Очень смешно!"
"Кстати, а что ты жаждала найти в легенде о сотворении?"
"Сведения о хэмеллах. Ладно, пойдем пить чай, дочитаем позже".
Одна из стен комнаты полностью стеклянная и позволяет видеть, что солнце поднялось из-за горизонта почти наполовину.
Опустив амулет в стеклянный кувшин, я проверила воду на наличие яда. Затем с помощью магии вскипятила ее в глиняном чайнике и засыпала пригоршню трав. Аромат лета заполнил комнату.
С чашкой в руках я вышла на балкон и уселась в одно из трех стоявших там плетеных кресел. Сад, раскинувшийся внизу, завораживал своим величием. Здесь самые старые фруктовые деревья во всей империи. Во время занятий Тристан рассказал, что первая императрица приказала разбить сад на облюбованном участке земли еще до начала строительства дворца. Конечно, сад Микаэль давно усох, но потомки неукоснительно заботились о новых насаждениях.
В детстве мечтала объездить все Межграничье: погостить в Сатуре, Мектубе и других полисах. Еще грезила о городах магов – Акве, Терре, Игнисе и Аэре… Повзрослев, поняла, что для счастья требуется всего ничего: покой, безопасность, какие-нибудь красоты природы и чашка чая. А вот с вчерашнего дня к списку добавилось и отсутствие постороннего голоса в голове.
"Не обольщайся – я все еще с тобой. Просто пытаюсь быть вежливым гостем и не нервировать свою хозяйку".
"Вежливый гость гостит недолго. А ты – наглый захватчик, но твоя учтивость принимается к сведению".
"Надеюсь, я все-таки гость. Чем раньше мы узнаем, как разъединиться, тем лучше для нас обоих".
"Тристан найдет способ – он сильный маг. Но прошло уже много времени, твое тело в некрополе. Мне жаль, Грэм, ты не сможешь в него вернуться".
"Я знаю. Если Тристан не придумает ничего другого, я умру".
Наш диалог прервался на этой трагической ноте. В саду по тропинке шли двое. Их фигуры то скрывались за деревьями и подстриженными кустами, то мелькали вновь. Мое зрение многоликой гораздо острее человеческого. Я узнала в ранних пташках принцессу Отэмис и посла Аг-Грассы, Мальто Доминни.
Жена кузена сердито говорила, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. Герцог сдержанно отвечал, стараясь придержать ее за руку. Не люблю наблюдать за чужими разборками. Я бы ушла с балкона, но принцесса – та самая шпионка, приставленная ко мне храмом Судьбы. Хочешь не хочешь, а знать, что происходит с твоей коллегой, приходится.
Отэмис гневно отбросила руку Доминни и ускорила шаг. Посол догнал ее, преградив путь. Хотела бы я слышать, о чем идет речь.
"Хочешь, озвучу язык их жестов? Она говорит: уходи, я больше тебя не люблю! А он ей: не разбивай мое сердце, жестокая!"
"Я и вправду подумала, что ты умеешь читать по губам. Какое разочарование!"
"Мне совсем не любопытно, о чем может говорить парочка повздоривших людей. Но ради тебя, так и быть, нарушу приватность разговора. Отэмис говорит, что она больше не играет в его игры. Что ей все равно, что бы ни рассказал он принцу. Мальто требует выполнить свою часть сделки, иначе тайна ее прошлого выплывет наружу, и Артур сможет разорвать узы брака. Теперь они стали к нам боком, не пойму о чем они. Подожди, вот опять могу видеть Мальто. Он напоминает о том, что было между ними…"
"Не знала, что они знакомы. Всегда держались так холодно на приемах. Я так понимаю, герцог знает, что Отэмис – жрица Судьбы. И пытается ее этим шантажировать".
"Судя по разговору, они близки очень, очень тесно".
"Хочешь сказать, они любовники? Не думаю, Грэм. Все детство и юность Отэмис прошли у перед моими глазами. Такая же падчерица Судьбы, она не намного старше, года на три, в храме мы сталкивались ежедневно. И она сразу переехала за мной в Семиград, чтобы шпионить для настоятельницы. У нее просто не было времени, чтобы стать любовницей Доминни".
"Что-то мне подсказывает, ты приложила руку к ее замужеству с принцем".
"И ты не ошибаешься. Если бы ты знал, Грэм, как тяжела участь жрицы Судьбы. Помогая Отэмис устроить личную жизнь, я сделала ее своей должницей. После окончания нашего общего задания, она останется женой принца – храму это выгодней, нежели отзывать ее для новых заданий. А ведь Отэмис искренне любит принца, и его ужасный характер ей не в тягость".
"Устроив судьбу коллеги, ты приобрела своего человека в окружении принца. Умно".
"Видишь? А ты постоянно сомневался в моих умственных способностях".
"Ну-ну, Эва, не дуй обижено губы, тебе не идет".
Я фыркнула и вернулась к наблюдению за Доминни и коллегой.
Посол и принцесса вновь показались на открытой местности. Но теперь к ним присоединился третий.
Его звали Фирон. Худощавый, невысокий парень с очень светлой кожей, серыми льдистыми глазами и коротко остриженными светлыми волосами. Бывший охотник за нежитью, сейчас при дворе принца он исполнял роль тайного палача. С ним, слава богам, мы виделись лишь издали.
"Блеклый требует оставить принцессу в покое и приглашает Доминни на встречу с Артуром".
"Как ты назвал Фирона?"
"Разве этот выскочка не блеклый?"
"Ну, честно признаюсь, он напоминает мне сатурийца, малость выгоревшего на солнце".
"Оскорбительное сравнение! – волна праведного негодования затопила меня изнутри. – Ни один человеческий охотник за нежитью не сравнится по силе и реакциям с сатурийцем"
"Ладно, прости, неудачная шутка!" – лучше извиниться сразу, а то он долго не успокоится.
"А я ведь все слышу, Эва! Но так и быть прощаю. Знаешь, милая, раз меня нет с тобой рядом, постарайся не оставлять подобных маньяков у себя за спиной".
"Странно, что Артур не поручал ему мое устранение".
"Блеклый не спец в тихих убийствах. Тем более, если жертву охраняет сатуриец".
Я хотела подколоть Грэма за самодовольство – и не успела.
Чашка выпала из ослабевших пальцев. Золотые в солнечных лучах брызги чая полетели на пол.
Дрожа, покрываясь испариной, я тщетно пыталась закричать. Боль, идущая от живота, обволакивала тело. Ловя воздух ртом, попыталась, пошатываясь, выбраться из своих покоев. Я шла как во сне. Каждый шаг отдавался болью. Еще чуть-чуть и смогу выйти из покоев… Еще один шаг…
Поздно. Яд добрался до мышц – и тело свело судорогой. Я упала на белоснежный ковер. Боль заставляла неуправляемо корчиться, сбивая стулья. Предметы расплывались перед глазами, теряя четкость очертаний.
Боль заглушала крики Грэма в моей голове. Вот и все. Мы умрем вместе, умереть в одиночестве страшней…
Оглохшая и ослепшая, я почувствовала, как кто-то поднимает меня с пола. Давление на живот. Горячая волна омывает тело от пальцев ног до макушки. Кто-то держит меня за талию и продолжает нажимать на живот. В глазах немного проясняется, чувство нереальности постепенно уходит.
– Теки назад! Возвращайся! – приказывал хриплый голос. – Теки!
Горячая жидкость хлынула изо рта и ноздрей.
– Теки! Теки!..
Резкое просветление перед глазами позволило увидеть бурую жидкость, мешанину чая и отравленной крови, льющуюся, на белый ковер. Колдун продолжал держать меня на весу.
Близость к колдуну вызвала отвращение, как к заразному больному, подцепившему нехороший недуг. Даже умирая, я не могла не вспоминать его лицо – красные струпья, нарывы, лохмотья облезающей кожи… боги, какое страшное лицо… Если бы я успела позавтракать, к чаю присоединилось бы кое-что еще.
– Хватит, остановись, – шелестящий шепот и горячее дыхание у самого моего уха – и кровь прекратила вытекать.
Маг опустил меня на пол и спокойно произнес:
– Ты выпила яд, поражающий органы чувств и ведущий к параличу. Кто-то тебя сильно не любит, принцесса, раз выбрал такую мучительную смерть. Ты во второй раз моя должница. Подумай, чем расплатишься со мной.
Я не могла говорить – прокушенный язык онемел и, кажется, распух, едва помещаясь во рту. Слабость разлилась по телу, заставляя цепенеть и сосредотачиваться на дыхании.
– Тебе повезло, что в моих планах тебе уготована далеко не последняя роль, самозванка. Будь все иначе, я бы с удовольствием посмотрел, как ты умираешь от редчайшего яда.
Я не могла ответить. Тысячи проклятий вертелись на языке. Мне хотелось вцепиться в маску, сдернуть ее и расцарапать его уродливое лицо. Но я не могла говорить, не могла шевелиться. Мне оставалось слушать и терпеть его прикосновения.
– Пока ты мне нужна, я буду беречь тебя как зеницу ока, – черномаг усмехнулся и засунул руку под полотенце. – И чтобы быть в курсе всего происходящего мне придется тебя пометить.
Маг по-хозяйски подвернул полотенце до коленок. Легонько ущипнул за голень и цепко обхватил рукой за щиколотку левой ноги.
– Попытаешься стереть мою метку – будешь наказана. Будет больно и сейчас, – честно предупредил он и усилил давление на ногу. Точно огненное кольцо обернулось вокруг моей лодыжки.
Наверное, я потеряла сознание. Эвгуст исчез. Я лежала в собственной блевотине и пока не могла двигаться. Он спас мне жизнь, но поставил свое клеймо, точно агграссец на своей рабыне. Ублюдок.
"Он спас жизнь нам обоим. Забудь об унижении".
"Раньше я и не думала его ненавидеть. Я даже его и не боялась. Но вот после такого появился повод".
"Не думай о мести. Ты ведь не сможешь его убить. Ты маг, не забыла? За спасение жизни маг расплачивается со своим собратом тем же. Ты должница Эвгуста, пока дважды не спасешь ему жизнь или не окажешь желанную услугу".
Я знаю и сама. И от этого паршиво на душе. Один вопрос не дает покоя: как маг оказался в нужном месте в нужное время? Я ведь не сумела позвать на помощь! Сейчас-то он меня чувствует, а как раньше смог узнать об угрожавшей мне опасности?! Интересный вопрос без ответа.
Приподнявшись, я посмотрела на клеймо. Оно почти красиво. Серый мотылек, сидящий на ветке какого-то колючего растения. Плавные четкие линии без единой лишней завитушки. Магическая татуировка слегка искрила от силы. Как унизительно быть магом, которого отметил черный колдун! Единственная радость – не все ее могут видеть.
Пошатываясь, я едва доползла до купальни и отмокала в воде до появления сморщившейся кожи. Кровь, своя или чужая, меня пугает, хочется быстрее отмыться. Нагота в компании Грэма больше не смущала. Когда стоишь в шаге от смерти, не можешь ответить на оскорбление, стыд куда-то улетучивается. Во время покушения он был со мной единым целым.
"Тьму и Свет пополам поделим ныне, кровь и плоть – теперь едины, а Любовь главнее Силы", – Грэм иронично произнес слова брачной клятвы.
"Не смешно, Грэм, с серьезными клятвами не шутят. Лучше вернемся к тому моменту, на котором нас прервали. Когда Тристан нас рассоединит, ты погибнешь и…"
"Похоже, ты испытываешь вину, Эва? Не стоит. Если телохранитель не может предотвратить смерть подопечного, он закрывает его собой. Таков кодекс телохранителя. Не готов умереть за другого человека, выбери другое призвание".
"Разве сатурийцы имеют право выбора? Я думала, это зависит от ваших врожденных способностей: воин, стратег, телохранитель. Вам с детства говорят, что ваша судьба предопределена. Разве не так?"
"Хм, а ты достаточно просвещена. Я мог стать наемным убийцей. Но мне больше нравиться спасать жизнь, нежели ее отнимать".
"Ты ведь говорил, что сатуриец совершает те поступки, о которых в дальнейшем не пожалеет? Иначе скатится на ступень ниже в духовном перерождении".
"Эва, я говорю о священных убийствах. Об устранении злодеев, моральных чудовищ. Но ты права, нечистая совесть – шаг назад в цепочке перерождений. Я знаю, что, закрыв тебя собой, не уронил чести в глазах моего бога. Следующая моя жизнь поднимется на ступень выше".
"Наверное, мне не понять. Я знаю, что мне, как магу отмерено Судьбой немало, если, конечно, меня не убьют раньше. Ну, а что после смерти? Не знаю, я не заглядываю так далеко".
"Разные народы – разные взгляды на смерть. А мне твоя позиция кажется странной. Но и живут ведь сатурийцы чуть больше, чем люди, но в два-три раза меньше магов".
Нашу философскую болтовню прервал истерический визг. Ой! Кажется, мои фрейлины пришли меня будить и обнаружили кровь.
Обмотавшись полотенцем, я поскорее выбралась из купальни. Кира, Лилиана и Далия испуганы насмерть – лица девушек красноречивее слов. Убедившись, что я цела, фрейлины, поохали, а затем все-таки помогли мне одеться.
Слушая рассказ о попытке отравить меня чаем, то, что меня спас Эвгуст, я утаила, Далия настаивала на визите к Тристану. Она не могла поверить, что со мной, действительно, все в порядке.
"Скажи Лилиане, что больше не нуждаешься в ее услугах и удаляешь ее от двора".
"Зачем, Грэм? Девочка не сможет жить не придворной жизнью – она умрет от отчаяния, если с позором вернется в дом родителей".
"Вспомни, что ее все равно собирались удалить от двора. Позора не будет, просто сообщи, что она тебе больше не нужна. Ты не можешь рисковать. Сначала корзина с отравленными цветами, потом нападение ночью с ножом. А теперь вот отравленный чай. Прямых доказательств нет, но она точно замешана во всем этом".
Грэм прав.
– Лилиана, я хочу, чтобы ты вернулась к родным.
Фрейлина, мастерившая на моей голове замысловатую прическу, упустила костяной гребень и, заикаясь, переспросила:
– Простите, принцесса, что вы сказали?
– Я не нуждаюсь больше в третьей фрейлине. Ты свободна от своей должности.
Это была моя лучшая игра в драме под названием "надменная принцесса Мариэлла". С таким талантом впору с бродячими артистами выступать. Такой холод никогда не звучал в моем голосе раньше. Видимо, лицо тоже было по-королевски каменным и заносчивым.
Остальные фрейлины молчали. Бледная девушка сжала плотно губы, подняла с пола гребень и передала Кире.
Не люблю быть сукой.
– Вы еще пожалеете, принцесса, что прогнали меня, – произнесла девушка у двери.
– Угрожаешь? – я надменно подняла бровь.
– Нет, просто я лучше всех делала вам прически.
Мой утренний туалет завершался в гробовом молчании. Далия распорядилась заменить испорченный ковер и чуть позже слуги принесли завтрак. Мой аппетит ничто не испортит. Даже кислые физиономии фрейлин.
Мм-м, как же я люблю рыбу! Сегодня из нее два блюда: легкий суп и рулет с ароматными травами. Еще шеф-повар приготовил обожаемые мною пироги с зеленью и печенью, воздушные пирожные с миндалем и фрукты в меду. Он меня баловал вот уже второй день, как я пришла в сознание после нападения демона. Сознаюсь, у нас с ним был маленький секрет: порой я делала набеги на кухню в ночное время. И ему безумно нравилось! Он постоянно говаривал, что настоящим женщинам свойственны отличный аппетит и гурманские наклонности.
"Вот значит в чем дело. Я когда-то зашел под утро проверить как ты. И чуть с ума не сошел, когда обнаружил пустую постель. Хорошо, что ты появилась до того, как я поднял на ноги стражу. Почему ты не сказала, что была на кухне?"
"А ты ведь меня и не спрашивал. Ты был убежден, что я встречалась с каким-то убогим… я хотела сказать, придворным".
"А что мне оставалось думать? Ты была такой довольной, как кошка, обожравшаяся мясом".
"Вот именно! Наевшаяся, а не нагулявшаяся!"
"Иногда это выглядит одинаково".
"Вот какого ты обо мне мнения. Обидно".
– Ваше Высочество, – испуганно позвала Кира, – мы не можем выйти из ваших апартаментов.
Далия хмурила брови. На ее лице калейдоскопом менялись самые разные чувства: растерянность, страх, любопытство.
– Как не можете?
– Вам лучше увидеть собственными глазами.
Вздохнув, я отложила пирожное, встала из-за стола и стремительно пошла к выходу из покоев. Фрейлины семенили рядом.
Дверь открылась свободно. Что им помешало выйти? Ого…
Похоже, Эвгуст всерьез обеспокоен моей безопасностью. Вместо привычных стражников, дверь охраняла парочка горгоров. Твари выжидающе смотрели на нас и лениво зевали, демонстрируя клыкастую пасть.
Девушки уже рассказывали, что дворец наводнен этим монстрами. Они охраняли территорию по периметру, свободно гуляли по саду, неожиданно выскакивали из ниш в стене. Кормили зверюшек на заднем дворе отборным мясом – повар ругался, видя, как горгоры пожирают по пять-семь свиных туш за один присест. Кстати, именно они (конечно, горгоры, а не туши) стерегут комнаты черного колдуна и его капюшоноподобных слуг. Слово капюшоноподобный, кстати, придумала Лилиана. Кроме того, горгоры сопровождают Эвгуста повсюду, как обычные сторожевые собаки.