С императорским дворцом, где собственно хранится архив, на первый взгляд проще. Нужно как-то пригласиться на прием или какую-нибудь аудиенцию и завести там знакомства… А потом постоянно туда наведываться. Хм… просто-то просто, но вот хотя бы с чего начать? Выходов на дворец я вообще не имею. Неважно у меня тут со знакомствами…
Ладно! Как говорится – будет день, будет и пища. Поставлю себе галочку и буду ждать. Может, что и подвернется…
Я сложил карту, положил на край стола и, переплетя над ней пальцы рук, упертых локтями в столешницу, положил на них подбородок. Я задумался, вспоминая события, произошедшие с моей выходки в публичном доме. Пошла уже вторая неделя, но было тихо-тихо. Никто из магов-преподавателей не интересовался происшествием, никто меня ни о чем не расспрашивал. Как будто ничего не было. Весьма странно. При наличии университета гудящего слухами и сплетнями по этому поводу, словно гнездо с осами. Причем, чем больше времени проходило с момента происшествия, тем они становились все более удивительными. Если бы я там не был, то даже не знаю, что бы я подумал, когда бы мне рассказали столько столь занимательных историй. Если сложить всё, то по грубым расчетом выходило, что я не только всех работниц окрестных "веселых домов" посетил, но и всех студенток университета – до кучи. И всех буквально в один день… Сразу… Свалившаяся на меня слава Казановы меня особо не напрягала. Девушки на меня не бросались, одежды с визгом на мне не рвали. Смотрели оценивающе, с интересом, но издали. Руками не трогали. Весьма приличные дворянки, помнящие, что есть такое словосочетание – девичя честь. Это хорошо. Вереницу же молодых самцов, желающих узнать секрет "волшебных точек" я заворачивал рассказами о клятве неразглашения, данную мною моему отцу. Отроки не верили и пытались подкупить меня, озвучивая суммы. Некоторые из них звучали весьма неплохо. Весьма. Если девочки вели себя прилично, не приставали, то мальчики упорствовали и никак не желали сдаваться. Шли и шли, шли и шли. Паломники сексуального искусства… Сихот бы их побрал…
Что ж…? Слава имеет не только парадную сторону с шампанским и салютом, – философски сказал я себе, отказывая очередному просителю, – а то ты не знал!
Короче, все всё знали. Тем более странно на этом фоне выглядело молчание преподавателей. Единственно, Элеона, сразу на следующий день после моего посещения борделя попыталась узнать подробности.
– Эриадор! – без обиняков обратилась она ко мне при всех присутствующих на занятии, – про вас по университету ходят весьма интересные слухи!
Я не стал спрашивать – какие? и промолчал, лишь постарался улыбнуться ей как можно милее.
– Это правда? – поинтересовалась магесса, не дождавшись от меня никакой реакции кроме улыбки.
– Что именно, госпожа магесса?
– Говорят, что вы мм… осчастливили собою всех в салоне мадам Мари?
За моей спиной, сидящим на первом ряду, зашушукались целительницы.
Похоже, это мне за то, что я прогулял ее первое занятие, выбрав вместо него посещение темного факультета… Прилюдное обсуждение особенностей моей личной жизни. Маленькая месть, так сказать… Ладно. Поговорим.
– Увы, госпожа, увы… – печальным голосом поручика Ржевского сказал я, разводя руками в стороны, – всё врут! И причем – врут, самым беспардоннейшим образом! Не всех. Охранники сбежали!
Сзади захихикали.
– Охранники? – искренне удивилась Элеона, – вы что, хотите сказать, что вы бы и…охранников…?
– Нет. Я сторонник естественности. И охранники меня не интересовали. Но они об этом же не знали! И когда в салоне все вдруг кончились, включая саму мадам, они решили исчезнуть, похоже, в целях самосохранения. Поэтому, что бы быть честным, я и говорю – не всех. Охранники сбежали! И мне совершенно не нужно, что бы ко мне приплели охранников-мужчин! Я человек строгих моральных принципов и такая сомнительная слава мне совершенно не нужна!
Все уже откровенно смеялись.
– Строгих моральных принципов? Вот как? – Элеона насмешливо приподняла правую бровь.
– Именно так госпожа, – вздохнул я, – очень строгих принципов…
– Мда…? Ну ладно. О аспектах морали мы, возможно, поговорим несколько позже… Спрошу сейчас вас о другом. Вы в курсе о последствиях применения стимуляторов в больших количествах, молодой человек?
– Меня это не волнует, – покачал головой я, – я натурал.
– Кто? – удивленно переспросила магесса.
– У меня все свое, натуральное, – пояснил я, – стимуляторы не употребляю!
Сзади горячо зашептались.
– Дааа…? – задумчиво произнесла магесса, рассматривая меня с кафедры, за которой стояла, – и что, вы хотите, чтобы после всех совершенных вами подвигов все поверили в то, что дело обошлось без них?
– Без, без, – отрицательно помотал я головою, – просто, как говорится – уметь надо!
Сзади засмеялись.
– "Особые точки"? – насмешливо улыбаясь, и с иронией в голосе поинтересовалась магесса.
Ага. Уже в курсе, – подумал я и ответил: – и они в том числе!
– Это что-то новенькое в моих знаниях человеческого тела, – произнесла Элеона, – может, продемонстрируете?
– На вас? – улыбаясь вовсе свои тридцать два зуба, с энтузиазмом поинтересовался я.
В аудитории наступила настороженная тишина.
Магесса глядя на меня, и задумалась, чуть наклонив голову к правому плечу. В ментале я услышал появившееся у нее чувство опаски и неуверенности.
Похоже, ей пришла в голову мысль – а вдруг у него получится? И как я тогда буду выглядеть? Тётя умная, не один год живет и наверняка уже в курсе, что если она что-то не знает, то совсем не обязательно, что это не существует…
– Или может на ком-нибудь другом, попробуем? – предложил я, с энтузиазмом оборачиваясь назад, – назначьте тогда кого-нибудь!
Аудитория ответила мне весьма недобрыми взглядами.
– Опыты будем ставить после того, как будет доказана их безопасность. Вы что, не ходили на лекции господина Мотедиуса? Он должен был рассказать вам о правилах! – с холодными интонациями в голосе ответила на мое предложение Элиона.
– Я посещал лекции уважаемого господина ректора и знаю о существующих правилах. И не только знаю, но и не собираюсь их нарушать. Это была шутка. К сожалению, я ничего не смогу вам продемонстрировать…
– Почему? – поинтересовалась магесса.
– Дело в том, что я поклялся одной весьма умной и порядочной девушке, что больше этого делать не буду. Ей не понравилось, как все это выглядело.
– Могу ли я узнать имя этой девушки, или это секрет? – чуть прищурив глаза, поинтересовалась магесса.
– Отчего же? – пожал плечам я, – пожалуйте! Стефания Терская – весьма хорошо разбирающаяся в вопросах этики и морали.
Тишина, стоящая в аудитории, сменилась снова горячим шепотом.
Стефи "зарабатывает очки", – подумал я, прислушиваясь к нему и играя в "гляделки" с магесой.
– Хорошо, – наконец сказала та и обратилась к аудитории, – закончим наше небольшое лирическое отступление и вернемся к теме нашего занятия…
Это было единственное проявление интереса к моей персоне со стороны педагогического коллектива. Больше я, приготовившийся к круговому отбрехиванию, внимания ни от кого не удосужился.
Весьма странно, – подумал я, констатировав обнаруженный факт.
Странно, странно и подозрительно весьма, – сказал я несколько позже, обнаружив в ментале настороженность и опаску направленную от них в мою сторону. Такое ощущение, что они меня в чем-то подозревают и опасаются. Интересно чего? Непонятно. Может мои действия имеют в глазах магов какую-то подоплеку, о которой я не подозреваю? Вполне вероятно. Этим тогда можно объяснить отсутствие интереса ко мне. Наблюдают! Ждут, чего я еще выкину? И вот тогда они хвост и прищимят! Наверное, в чем-то подозревают, нехорошем, но до конца, похоже, не уверены. Похоже на это… Поэтому – сидим и не высовываемся! Очень удачно я Стефании клятву дал… А она оказывается довольно шустрая девушка! Честно говоря, не ожидал от нее. Удивила.
На следующий день после обсуждения с магессой Элионой моих необычных способностей, у целителей, как обычно были ежедневные занятия. Едва они только начались, как дверь аудитории с шумом распахнулась и в её проеме появилась запыхавшаяся Стефания в черной мантии, с ученической сумкой на боку и какой-то бумажкой в руке. Плюс окрыленное выражение на лице. Все, находящиеся в аудитории, дружно развернулись к двери.
Стефания же, не обращая внимания на взгляды, устремилась к кафедре.
– Прошу прощение госпожа Элиона за опоздание, – при этих словах Стефи сделала книксен, – но господин Мотедиус только что выдал мне разрешение посещать ваши занятия! Я не успела добежать до начала занятий до вас от деканата. Прошу меня простить, госпожа магесса! Господин ректор велел предать вам. Это разрешение с его подписью.
– Вот, пожалуйста, – с этими словами Стефи протянула сложенный листок бумаги, который она держала в правой руке.
Она к ректору сходила? – удивился я, наблюдая за тем, как Элиона не спешит взять листок из руки Стефании, – разрешение себе выбила? Ты глянь, какая молодчина! Она, оказывается, пробивная… Видать наш разговор с ней на рынке запомнила и решила последовать моему совету… Молодец!
Пауза между тем затянулась. Магесса, поджав губы, сверху вниз неподвижно смотрела на Стефанию, которая стояла внизу, у кафедры, протянув к ней руку с листком. Все замерли в ожидании – что же будет дальше? Наконец Элиона неспешно протянула руку, и все так же, безотрывно глядя в лицо Стефании, осторожно, двумя пальцами взяла разрешение.
– Постарайся больше не опаздывать, – произнесла она, даже не заглянув в него.
– И еще…- магесса обежала глазами фигуру Стефании, – посторонние на мои занятия не ходят. Поэтому, в следующий раз, вижу тебя в зеленой мантии. Ты поняла?
– Но…
– Без но. Если господин ректор решил, что тебе можно посещать мои занятия, то пусть он решит и проблему с мантией. У меня на занятиях присутствуют только целители. Можешь так и передать ему. Все! Иди, садись!
– Спасибо! – вспыхнула румянцем Стефи и повернулась к аудитории, ища себе место. Я чуть приподнял над головой руку и легонько пошевелил пальцами, привлекая внимание. Заметив поданный сигнал, Стефи устремилась в мою сторону. На перемене я получил бурю восторгов, которую на меня вывалила новоиспеченная целительница. В ментале она излучала словно… ну не знаю. Маяк в темную ночь? Вспышки молнии? Ну… что-то вроде этого. Да, она думала над нашим разговором. Да, она сходила к ректору. Да, он ей разрешил!
Странно как-то, – сделал я для себя вывод, выслушав ее, – то Камень Судьбы, то решение ректора… Кто из них главнее?
Это был первый раз, когда она меня удивила. Второй раз случился, когда я купил гитару. Наконец-то я ее купил. Инструмент был по классу сопоставим с утерянным. Правда, не эльфийский, а выполненный одним из старых мастеров. Черный лакированный корпус, гриф темно-коричневого цвета. Звук – пожалуй, восемь из десяти. Не идеал, но лучше ничего не нашлось. Смотрелась – шикарно. Как раз под цвет мантии. Единственно портили вид струны, сделанные из каких-то кишок, но с этой проблемой я справился. Пошел к гномам и заказал себе стальные струны. Мастер-гном, на взгляд лет эдак пятидесяти, крепкий мужчина с курчавой бородой до пояса и ростом мне по плечо, долго молчал, разглядывая принесенный мною рисунок обьясняющий способ навивки струн.
– Металл хороший нужен будет, – наконец заговорил он низким голосом, – иначе вытягиваться будет.
– Ну, так берите хороший.
Кто ж против – то? Зачем мне плохой металл? Плохой метал мне не нужен…
– Один золотой.
– Вяк! – издал звук я, открывая рот.
Короче. Гитара мне обошлась в одиннадцать золотых. Десять – инструмент и ещё золотой за три комплекта металлических струн. Цена среднего клинка на местном рынке.
А гномы тут редкой породы. Вампиры – мозгососы. Я конечно своё из него выбил. Ну почти… выбил. Но ушёл я от мастера с опухшей головой. Язык без костей нужно иметь, чтобы его "уболтать". Зато гитара, черная, с блестящими, словно посеребренными струнами стала смотреться – ну просто блеск! В руки взять приятно. И звук стал – звонкий и чистый. Не то, что это глуховатое – пум, пум, пум, на кошачьих кишках.
– Какая гитара! – восхитилась Стефания, когда я показал ей свое приобретение, – ты играешь?
– Играю, пою и пляшу. Когда настроение есть.
– Здорово! Сыграешь?
– Запросто. Пошли!
Мы стояли на улице, недалеко от фонтана, вокруг которого стояло много скамеечек, отделенных друг от друга стенами из "живой изгороди". Множество уютных, зеленых закуточков. Я мотнул головой в сторону одного такого, задавая направление.
Что бы такое исполнить? – подумал я, усевшись на скамейку, поставив гитару на закинутую ногу, – что-нибудь легкое, шуточное… Про учебу или студентов…
Я поднял голову, глянул на безоблачное небо, освещенное лучами клонящегося к горизонту солнца, и на ум мне внезапно пришли подходящие строки:
Над нами солнце светит -
Не жизнь, а благодать,
Тем, кто за нас в ответе,
Давно пора понять,
Тем, кто за нас в ответе,
Давно пора понять,
Мы маленькие дети,
Нам хочется гулять!
А нам говорят, что Дейла,
Впадает в Эрийское море,
А я говорю, что долго,
Не выдержу этого горя!
Парам парам-папарам!
Впадает в Эрийское море…
Парам парам-папарам!
Не выдержу этого горя!
А нам говорят, что катет
Короче гипотенузы,
А я говорю вам – хватит!
Устал я от этой обузы.
Парам парам-папарам!
Короче гипотенузы
Парам парам-папарам!
Устал я от этой обузы…
– Подожди меня тут! – неожиданно сказала Стефи, с удовольствием прослушавшая мое выступление, – я сейчас! Быстро. Не уходи!
С этими словами она вскочила со скамейки и с горящими глазами куда-то помчалась. С недоумением я проводил ее взглядом и вернулся к гитаре.
Подожду. А пока сыграю одну сложную вещичку… Джона Гилмора.
Я положил пальцы на гриф и аккуратно взял первые аккорды.
– Вот!
Запыхавшаяся Стефи стояла у входа в "зеленый уголок" и держала в руках… гитару!
Размером меньше моей, светленькую… но это, несомненно, была гитара.
– Ты… играешь? – удивился я, прервав своё упражнение.
– Да. И я хочу тебе тоже сыграть.
– Давай!
На моё удивление Стефи оказалась весьма неплохим исполнителем. Легкая, лирическая мелодия звучала спокойно и уверенно, не затыкаясь и не фальшивя даже в сложных местах. И главное было видно, что гитаристка получает удовольствие от игры. Не сидит, напряженно, боясь ошибиться, нет. Играет в удовольствие.
– Браво! – искрене похлопал я, когда она закончила, – браво! Где ты так научилась?
– Отец нанимал учителей, что бы нас учить музыке, но нас было много, а рояль один… и учитель один. Тогда он нас разделил. Старшие сестры учились играть на рояле, а меня, с Лерой, он стал учить играть на гитаре. И у нас получился небольшой оркестр. Мы иногда играли втроем.
– Очень хорошо играешь, – не кривя душой, сказал я, – мне понравилось.
– Спасибо, – слегка порозовела Стефи, – мне тоже понравилось, как ты играешь. Может, попробуем вдвоем?
– Интересная идея… Можно попробовать. Получится?
Получилось неплохо. Мы быстро подстроились друг под друга и после примерно получаса проб и ошибок сыграли одну местную мелодию от начала до конца. Мне понравилось. Стефи тоже была очень довольна. Были довольны и слушатели, которые сбежались на звуки наших гитар. Правда, увидев, кто это тут играет, они быстро выгребали назад, делая вид, что случайно не туда свернули. Но все равно. Прогулки их, за кустами, с видом праздно гуляющих, меня обмануть не могли. Ясно ведь – подслушивают. Музыку в этом мире любят… В общем, после того как мы открыли в друг друге таланты, мы со Стефанией по вечерам стали устраивать небольшие музыкальные посиделки. А если точнее – то чуть ли не каждый вечер. Тем более, что недостатка в красивых мелодиях у меня не было. Стефи же, схватывала их, как говорится, чуть ли не "на лету". Все получалось настолько здорово, что у меня как-то даже проскочили пару раз мысли, что с такими талантами можно было бы и группу создать… Но это так, просто мысли. Без электронной музыки я уже не представлял, как можно что-то играть. Да и потом? Я же на днях убываю! Зачем мне тут что-то организовывать…
Но Стефи меня удивила. Целых два раза.
Приглашение на бал
– Дорогие друзья! – облаченный в белую мантию с серебряным шитьем, ректор магического университета империи, великий маг Мотедиус, выглядел весьма представительно, – сегодня я собрал вас, для того, что бы сообщить вам приятную новость!
Парадный зал университета, заполненный по одну сторону рядами студентами в разноцветных мантиях, по другую их преподавателями, внимательно внимал своему главному наставнику.
– Сегодня мне, по давней старой традиции, из дворца, пришло письмо от нашего императора Альвеара Хайме! Письмо-приглашение, на ежегодный бал, который он устраивает у себя во дворце. Обычно приглашение приходит на мое имя, но с пометкой – взять с собой двух лучших преподавателей и двух лучших учеников университета в качестве поощрения. Сейчас вам зачитают текст письма, а потом я назову имена счастливцев, которые отправятся со мной, на этот незабываемы праздник!
По рядам присутствующих прошелестел легкий шепоток, и все стихло, в ожидании.
– Читайте, – милостиво кивнул ректор, давая указание студенту старшего курса, который стоял со свитком на изготовку.
Тот, кивнув в ответ, и с заметным волнением от возложенной на него миссии, потянул за концы двух нешироких ленточек вляпанных в большую, круглую, красную печать, ломая её.
– Я, Император Альвеар Хайме, имею честь пригласить на Зимний бал,…
Я стоял рядом со Стефанией и разглядывал потолок зала. Мне было неинтересно. Все действо с этим приглашением, отдавало нарочитостью и показушностью.
Ну, я понимаю, традиции…все такое… Но я-то тут причем? Зачем мне это слушать? Я бы лучше чем-нибудь более полезным занялся… на гитаре бы, например, поиграл…
Интересно, на чем она там висит? – задался я вопросом, разглядывая уходящую в потолок толстую цепь, на которой чуть заметно глазу покачивалась огромная люстра, – солидная цепочка…
– … прошу вас прихватить с собой студентов темного факультета – Эриадора Аальста и Стефанию Терскую. Ваш император, Альвеар Хайме.
Неожиданно прозвучавшие знакомые имена оторвали меня от созерцания инженерной приспособы.
Чеее…го? – подумал я, опуская глаза вниз.
Кого? – удивился про себя ректор. Вслух он ничего не произнес, но по лицу было видно, что он удивлен, пожалуй, не меньше моего. На его вопросительный взгляд, направленный на закончившего читать чтеца, тот в ответ слегка пожал плечами и сделал в его сторону движение рукой со свитком, в котором было приглашение: нате мол, сами прочтите. Стоящие рядом с нами студенты принялись оборачиваться на нас. Секунда тишины, после объявления имен, сменилась гулом голосов, в которых слышалось недоумение.
– Позволь, – сказал ректор, протягивая руку.