- Эта русалка чуть было всех нас не погубила, - Усун содрогнулся. - Я о них слышал, но думал, что они водятся только в колдовской земле. Никогда бы не поверил, что сам увижу такую нечисть.
- Ис никогда не допускал на порог пришельцев из другого мира, - заявил Маэлох.
- Но как же ты устоял, шкипер? Откуда у тебя силы взялись?
- Не знаю. Вспомнил, наверное, что нам есть для чего жить… да хотя бы для того, чтобы отомстить за Ис, за родных, за бедную маленькую Дахут.
III
В атрие у Апулея собрались семнадцать человек. Они сидели и на табуретах, какие только нашлись в доме, и на полу. Некоторые стояли. Все смотрели на Корентина. На нем была потрепанная (впрочем, как и всегда) одежда и видавшие виды сандалии.
- Благодарю вас за то, что пришли, - начал священнослужитель на языке Иса. - Мне ли не знать, как вам сейчас тяжело. Тем не менее всем нам нужно подумать о завтрашнем дне, а те, кого я пригласил сюда, являются, на мой взгляд, природными лидерами.
Он обвел всех взглядом. Собрались по преимуществу мужчины. Две женщины, - нет, женщина и девушка - сидели впереди: Руна, жрица Нимфеума и весталка Юлия, дочь Грациллония и королевы Ланарвилис. Другая дочь короля и королевы Форсквилис - Нимета - не сочла нужным принять приглашение. Да; ладно, она всегда была странной, как и ее мать.
У остальных весталок специального статуса уже не было. Святилище представлял еще один человек - Амрет Танити, капитан маленького отряда гардемаринов. Сложив на груди руки и нахмурясь, стоял он позади Руны и Юлии.
В комнате были еще три женщины. Две из них - вдовы мужей-аристократов. Теперь в их распоряжении находилась земля, доставшаяся им от покойных супругов. Третья женщина, полная и загорелая, имела низкое происхождение. Звали ее Тера. Она была не замужем, хотя имела множество любовников. Пастухи ее побаивались, потому что она считалась не то чтобы жрицей, но свойственницей языческого бога Кернунноса.
Среди остальных гостей было несколько богатых землевладельцев, мелкие, но преуспевающие йомены, торговцы и шкиперы. Три человека входили в Совет суффетов: от моряков - Боматин Кузури; от ремесленников - Рамас Тури, от сухопутных перевозчиков - Хилкет Элиуни. Во время шторма им посчастливилось находиться в деревне. Маэлоха тоже пригласили как Перевозчика Мертвых, хотя у него и не было официального статуса. Он только что прибыл из Эриу, и ему было о чем рассказать. Тем не менее он отсутствовал. Ушел вместе с Грациллонием, не оправдав надежд приглашенных гостей.
Большинство людей одеты были в лохмотья. Лишь несколько гостей щеголяли чудом спасенной одеждой. Кое-кто сверкал драгоценным камнем. Сгинула роскошь Иса, но гордость жила. Она отражалась в смотревших на него лицах. Ис всегда был высокомерным, грешным, искушенным, пока боги не отдали его во власть демонов, которым он так долго служил. И все же Корентин не мог не оплакивать его и смиренно предлагал свою любовь его детям, тем, что остались в живых.
Снова и снова видел он родовые черты погибшей Финикии на их тонких лицах с высокими скулами. И неудивительно: в городе перемешалось много крови: египтян, вавилонян, греков, римлян и, конечно же, кельтов, живших здесь столетиями. Вздымавшиеся к облакам башни, Морские ворота также являли отличительную черту королевства, но ушли в небытие. То же и с внешностью. Скоро текущая в них кровь смешается с иноземной и растворится в ней без остатка. Возможно, раз-другой она и возродится и родители будут в недоумении смотреть на своих детей, но случаться это будет очень редко, а потом и вовсе прекратится.
Четыре клана уже исчезли, окончательно уничтоженные наводнением: Демари, Адони, Анати, Джезаи. Каждый из тринадцати получил свое имя от названия месяца лунного календаря. Простая ли то случайность, что имена этих четверых приходились на каждый четвертый месяц года? Может, Господь хотел показать им, что до сих пор они молились фальшивым богам? Календарь, по которому они устанавливали свои обряды, должен был уйти, уступив место юлианскому календарю. Их календарь исчезнет, как исчезла языческая луна в свете солнца Христа.
- Ну что, священник, что ты хочешь нам сказать? - как всегда, без обиняков, спросил его Кузури.
Корентин не обиделся на некорректное употребление его титула. У него была куда более серьезная задача.
- Я не столько хочу говорить сам, сколько разговаривать с вами, - ответил он. - Могу лишь дать совет или сделать предупреждение. Вы сами выбрали курс. Молю Бога, чтобы вы не ошиблись.
- Это собрание должен проводить король, - сказал Амрет.
- Он и собирался это делать, - ответил Корентин, - но у него появились неотложные дела, а дата проведения собрания уже была назначена. И я решил не переносить его на другой день.
- Вот и хорошо, что сегодня его нет, - неожиданно заявил Эвирион Балтизи.
Все посмотрели на него с удивлением, а он - с вызовом на всех разом. Это был высокий, атлетически сложенный молодой человек, темноволосый, слегка курносый. Происхождение у него не было аристократическим. Он приходился внуком капитану Ханнону Балтизи. К христианской религии Эвирион относился враждебно, как и дед в молодые годы. Эвирион был мореплавателем, занимался торговлей, иногда возил контрабандой к германским берегам рабов из Муму. Ходили слухи, что он принимал участие в сомнительных и не совсем мирных сделках на территориях, не находившихся под протекторатом Рима.
- Что ты этим хочешь сказать? - резко спросила Руна.
- Вместо того чтобы смотреть Граллону в рот, нам надо было убить его как предателя, а тело бросить воронам. Если бы не он, боги не уничтожили бы Ис!
В комнате зашептались полуиспуганно, полугневно.
Юлия вскочила на ноги.
- Это неправда! - закричала она. Кровь бросилась в ее круглое юное лицо. Она задыхалась. - Мой отец… он защитил всех вас. Спас больше людей, чем все вы вместе взятые.
Эвирион искоса взглянул на нее:
- В последние месяцы, когда королевы с ним рассорились, когда он отказывался удовлетворить священные права Дахут, где была ты, Юлия? С твоей матерью.
- Ох, но я… я… - Девушка опустилась на табурет, уронила голову на руки и зарыдала. Ей было всего пятнадцать лет.
Эвирион с вызовом оглядел собрание:
- Хоть раз Граллон воздал должное богам Иса? Лишь губами попусту шевелил. Зато Митре кланялся до земли. Кто, как не он, расторг договор с богами? Вот они и разгневались и королевство уничтожили. Теперь же он тащит вас к римлянам и к их церкви, словно вожак-баран с колокольчиком, что ведет на бойню овец.
- Почему же ты молчал до сих пор? - поинтересовался Хилкет.
- Да тогда на мои слова никто и внимания бы не обратил. В первую очередь надо было обеспечить безопасность тем, кто выжил. Дать им набраться сил - физических и духовных. И я принимал во всем этом участие. Ну а сейчас пришло время восстановить справедливость и получить свободу.
- Как ты это сделаешь? - насмешливо спросила пастушка Тера.
- А ты что же? Неужели сунешь шею в ярмо, ты, знавшая Рогатого Охотника? - огрызнулся Эвирион.
- Очень может быть. У меня дети. О них я и буду думать в первую очередь.
- Великие боги покончили с нами, - задумчиво сказала Руна, - а может, мы с ними. Так что лучше бы нам не враждовать друг с другом. Если хочешь, отправляйся на бывшую нашу землю и жди варваров.
Моряк нахмурился, но промолчал. Напряжение ослабло. А ведь минуту назад атмосфера сгустилась настолько, что, как казалось Корентину, сверкнет молния и грянет гром. Вместо этого с небес полил теплый, благодатный дождь. Да, этой женщине не откажешь в уме и в смелости. Прирожденный лидер.
- Вы сейчас создаете колонию, новое общество, - напомнил священник. Голос его был абсолютно спокоен. - Или, если позволите, мы вместе его создаем. Я живу здесь уже долгие годы, так что чувствую себя жителем Иса. Я скорблю о прекрасном Исе так же сильно, как все вы. Но нам нужно жить дальше. У нас есть дети, а некоторым еще предстоит их родить. Тера права: главная наша обязанность - обеспечить благополучие наших детей. Те, кто думает по-другому, могут отказаться. Есть земли, где живут язычники. Много мест, практически незаселенных. Но неужели вы думаете, что таким образом вы сохраните в неприкосновенности обычаи ваших отцов или память о погибшем городе? Нет, вы в первую очередь будете биться за выживание, а сыновья ваши тем временем останутся неграмотными, темными людьми, а дочери - племенными кобылами, живущими в жалких лачугах вместе со свиньями. Друзья мои, в свое время я был моряком, бродягой, ремесленником, лесным отшельником. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
Теперь его слушали все. Он быстро продолжил:
- Сейчас нам выделили землю для постройки города. Это будет не сонный, провинциальный город вроде Аквилона, но настоящий великий город. Местоположение просто великолепное. В свое время те, кто поселился вниз по течению, допустили ошибку. Земля здесь плодородная. Много лесов, месторождения железной руды. У нас прекрасные соседи - в Озисмии живет много ветеранов Максима. Они всегда восхищались Исом и будут рады всему, что вы туда привезете. А самое главное достоинство - это вы сами. Вы образованы, у вас сложившиеся традиции, короче, вы - Ис. Храните ваше наследие.
- Никогда больше не поднимутся его башни, - тихо сказал старый Рамас Тури.
- Боюсь, что вы правы, - Корентин посмотрел на Боматина Кузури. - Но придут новые корабли. Кровь в наших жилах перемешана с морской солью. Пусть она теперь навсегда течет в жилах армориканцев.
Руна опять взяла слово:
- Рамас хотел сказать: что бы мы ни строили здесь, оно уже никогда не будет похоже на то, что мы потеряли.
Корентин покачал головой:
- Нет, госпожа, не будет. Уж если мы работаем на арморикской земле, мы должны позволить Арморике и Риму влиять на нас. - Он помолчал. - Город, который мы построим, должен признать Христа.
В глазах Эвириона и еще нескольких человек отразилась враждебность. Остальные казались покорными, а некоторые даже слегка обрадовались. Лицо Руны сохранило непроницаемое выражение. Кивнув, она сказала:
- Понятно. Что, по-вашему, мы должны делать?
- Ну конечно же, слушать благую весть, - воскликнул Корентин в восторге. - Откройте ваши сердца. Христос осушит ваши слезы, излечит раны, дарует вам жизнь вечную. Взамен Он попросит у вас любовь.
- Это значит, что Он хочет все, - раздался новый голос.
Корентин оглянулся. Он увидел худощавого молодого человека, застенчивого, светловолосого и голубоглазого, с тонкими чертами лица. Пастор узнал в нем Кэдока Химилко. Сын образованного землевладельца Таэнуса и его галльской любовницы был воспитан как наследник. Таэнус был сейчас тяжело болен - умирал от воспаления легких. Простудился он во время переселения.
- Но я н-не считаю, что это неправильно, - продолжил Кэдок. - Мы служили старым богам, как и наши предки… по заведенной традиции… но кем они, в сущности, являлись? Никому не известно. Можете ли вы рассказать нам о Христе?
- С радостью. - Корентин удержался и не стал напоминать им, как долгие годы он пытался это сделать, а они оставались глухи, пока Бог не обрушил Ис в бездну. Спасение хотя бы одной души было намного важнее, нежели мелочные упреки.
Неужели надо было утопить тысячи грешников, чтобы спасти дюжину? Он перекрестился, дабы не искушать себя непозволительными вопросами.
Попытался улыбнуться.
- Успокойтесь, братья и сестры. Сейчас я вам проповедь читать не буду. Давайте просто поговорим о житейских проблемах и подумаем, как их разрешить. А проповедь я прочту сегодня днем в специально отведенном для этого помещении для тех, кому интересно будет послушать, а в дальнейшем я готов поговорить с каждым человеком один на один, если он того пожелает. При этом ни проповедовать, ни распекать не буду. Всех вас ожидает Господь, а терпение Его бесконечно.
При этих словах Юлия, сидевшая все это время с опущенной головой, разглядывая сцепленные на коленях руки, подняла заплаканные глаза. Ему показалось, что в них мелькнул проблеск надежды.
IV
Чтобы не мешать собранию, Апулей вместе с семьей и слугами выехал из дома на свою дачу. Она располагалась рядом с землей, которую он подарил колонии. К вечеру Корентин зашел в его в комнату и увидел, что у него гость - Меций, священнослужитель из Аквилона.
- Простите, если я помешал, - пробормотал Корентин. - Ровинда сказала мне, что вы здесь. Я думал, вы тут один.
Апулей улыбнулся:
- Я лишь воспользовался возможностью помолиться и попросить духовного совета. И пастор по доброте своей навестил меня. - Манера его была проста и даже радостна.
Последние годы он стал весьма набожным христианином. Иногда Корентин даже завидовал ему.
- Как прошла дискуссия? - спросил Апулей. - Если только это не секрет.
Корентин, сложив пополам длинное тело, опустился на табурет.
- В целом все прошло, хорошо. Мы даже запланировали кое-что. Вскоре паства поймет, чего ей следует ожидать, что должен делать каждый человек или, наоборот, от чего воздерживаться.
- А обратили ли вы кого-нибудь в нашу веру? - спросил Меций. Человек он был уже пожилой, лысый, подслеповатый. Времена, когда он, подобно епископу Мартину, пытался склонить людей к христианству, остались далеко позади.
Корентин пожал плечами:
- На это требуется время.
- Вы как раз тот человек, который справится с этой святой работой. Да будет вам Божье благословение, да помогут вам святые угодники.
- Все это не так просто, святой отец, - ответил Корентин, посерьезнев. Меция всегда считали слишком наивным, чуть ли не блаженным.
Апулей согласно кивнул:
- М-м… язык, насколько хорошо вы знаете латынь? А народные традиции, обычаи… а что у нас считают законным и моральным? Трудно ведь иноземцам ассимилироваться среди коренного населения, во всяком случае, в первом поколении. Хотя, по всей видимости, они будут вступать в смешанные браки. Что тогда? Можем ли мы это позволить?
- Если они примут христианство, то сможем. - В голосе Мэсия, однако, чувствовалось некоторое сомнение.
- Значит, мы должны подготовиться к этому, надо поторапливаться, - заявил Корентин. - Нужен пастор для совершения этого обряда. Церковь. Я имею в виду не просто здание - кстати, ваша церковь в Аквилоне слишком мала, - а целую организацию. Работа с населением. Крещение. В Исе, как я слышал, уже многое сделали в этом направлении, но как обстоят дела в сельской местности, среди язычников? Можете ли вы меня просветить?
Меций вздохнул:
- Я никогда не был хорошим учителем. К тому же все эти диспуты о доктрине и литургии… моя бедная голова это не воспринимает.
- Нам понадобятся совет и поддержка. - Корентин взглянул на Апулея. - Вы меня отпустите на поиски?
- Куда? - спросил трибун.
- К епископу Мартину в Тур, куда же еще?
Апулей опять кивнул головой:
- Божий солдат. - И, помолчав: - Только торопитесь. Ему недолго осталось. Кто понесет огонь, который он зажег?
В комнате стемнело. По крыше стучал дождь.
Глава пятая
I
Тит Скрибона Глабрион, губернатор провинции, принимал в базилике Турона прокуратора Квинта Домиция Бакку. Эту комнату базилики обычно использовали для конфиденциальных встреч. На этот раз он даже не пригласил личного секретаря.
- А, добро пожаловать. Входите, дорогой друг. Чувствуйте себя как дома, - приветствовал его Глабрион. - Что за погода… кошмар! - И правда, на улице завывал холодный ветер. Прогнав тучи, он пришел на смену сильному дождю. В окна мимолетно заглядывало солнце, и тогда на стенах вспыхивали фосфорическим блеском глаза угрюмых святых и ангелов. - Как только закончим дела, выпьем чего-нибудь горяченького да пикантного.
Расправив на тощем теле изрядно потрепанную ветром одежду, Бакка уселся на табурет против начальника.
- Подозреваю, что и дело наше будет такого же свойства.
Улыбка прорезала глубокие складки под саблевидным носом.
Глабрион энергично закивал, при этом толстые щеки и двойной подбородок мелко задрожали.
- Мы слишком долго откладывали это удовольствие. А вы, я вижу, догадались, о чем будет разговор?
- Ну, судя по той информации, какую вы от меня затребовали, и как осторожно…
- Ваш материал я уже переварил.
Бакка невольно глянул на огромный живот Глабриона и поднял брови, впрочем, так, чтобы губернатор не видел.
- Я выжидал, - продолжил Глабрион. - Вы же знаете, я осторожен. И хотя Божья кара, наконец-то, обрушилась на порочный Ис, ресурсы злодеев еще не исчерпаны. Я должен был действовать наверняка. Теперь пришло время. Необходимо выработать стратегический план. Наша задача - завершить то, что начал Господь, и уничтожить Грациллония, которого спас не иначе, как сам сатана. Вы согласны?
- Это было бы неплохо, - сказал Бакка в свойственной ему сухой манере. Ему не понадобилось ничего добавлять. Они с Глабрионом могли бы сделать совместное заявление, хотя бы такое: "Он многие годы противился нам, хитрил, сумел расположить к себе народ Арморики, так что авторитет его теперь не только выше нашего, но даже превосходит авторитет римских правителей. К тому же еще и франков сокрушил - а мы так надеялись, что они избавят нас от него, - а потом и перед преторианским префектом в Августе Треверорум сумел оправдаться в ответ на наш иск. И что же в результате? А в результате он еще и повышение по службе получил: его назначили трибуном. Да он у нас в печенках сидит!"
- Это справедливо, - настаивал Глабрион. - Жизненно необходимо. Если мы позволим ему отстроить деревню, которую он затеял, там опять повторятся прежние безобразия. Неподчинение. Разлагающее влияние на всю провинцию. Язычество. Черная магия.
- Неужели вы полагаете, что кучка жалких беженцев представляет такую угрозу?
- Ну, положим, не сами по себе. А если Грациллоний станет во главе… нет, мы должны положить конец такой наглости.
Бакка погладил подбородок.
- Лишившись его, колония Иса, скорее всего, прекратит свое существование.
- Я надеюсь на это. Людей тогда можно будет перераспределить.
- Вы хотите сказать - рассеять.
- Это было бы самым разумным выходом из положения. Как вы полагаете? Их надо опустить с небес на землю, учить покорности, спасать их души. И это, скажу я вам, святая работа.
Бакка нахмурился, уставившись в пространство.
- Во всяком случае, нелегкая, - пробормотал он. - Грациллоний там довольно крепко устроился. Он со своими помощниками получил официальное разрешение на временное поселение. Апулей, трибун Аквилона, организовал все вместе с преторианским префектом Арденом. И нас не спросили. Апулей к тому же еще и сенатор. У него связи в самых высоких кругах. Сейчас там готовят документ о постоянном поселении. И я очень сомневаюсь, что его заблокируют. Я узнавал: сам Стилихон неравнодушен к Ису.
- Как же это может быть?
- Этих людей ввели в заблуждение. Сатана, что ли, нашептал им во сне. Во всяком случае, факт остается фактом. Нам нужно еще принять во внимание довольно большое количество людей низкого звания. Ветераны Максима обязаны Грациллонию домами. А бывшие багауды в случае провокации могут вернуться к старому ремеслу. У нас и без того полно неприятностей. Только бунтов нам не хватало. Империя тогда спросит с нас.