Тут я чуть не поперхнулся. Великий Создатель, за кого же они меня принимают? Ситуация непростая – сказать "да" – значит заведомо солгать вышестоящему начальнику. А простой отказ означает необходимость долгих и непродуктивных объяснений с тем же начальником. Поэтому я выбрал наиболее обтекаемый вариант:
– Да, гере Директор, разумеется, при первой возможности…
Он снова заулыбался:
– Благодарю вас. Гере начальник Канцелярии много хорошего рассказывал о вас, очень много.
В кабинет вошла секретарша, наклонилась к Директору и что-то сказала на ухо. И я могу поклясться, что она специально изогнула спинку, демонстрируя совершенство фигуры.
Директор встал. По выражению его лица я понял, что произошло нечто чрезвычайное.
– Гере Экзекутор прибыл в город, – торжественно объявил он.
Я закивал, всем своим видом демонстрируя восторг от такого известия. Директор заспешил на выход, и я, естественно, последовал за ним, провожаемый томными взглядами прекрасной секретарши. Все-таки, в тесном общении с большим начальством есть свои преимущества: с утра сбил все ноги, пока добирался до особняка Коллегии, а вот обратный путь в личном экипаже Директора, запряженном четверкой лошадей, занял всего несколько минут.
На Ратушной площади уже был весь цвет города, кроме руководителей присутственных мест и Бургомистра там же собралась толпа восторженных горожан с цветами и плакатами, в основном состоящая из экзальтированных женщин среднего возраста. Пока гере Директор здоровался с высокими чинами и избранными горожанами, я счел за лучшее отойти к стоявшему в сторонке Плумкису. Тот встретил меня усмешкой:
– А, Рюмпель, вы теперь звезда!
Я пожал плечами и развел руками:
– Понятия не имею, гере Плумкис, что происходит. Гере Директор Коллегии уверял меня в своем расположении, и даже сам гере начальник Канцелярии…
– Пользуйтесь случаем, Рюмпель, вы делаете карьеру.
Я вздохнул:
– Боюсь, это может плохо закончиться.
– А жизнь всегда плохо заканчивается, – сказал Плумкис очень серьезно, – раньше, или позже – какая разница? А у вас появился шанс – так используйте его.
Он посмотрел на небо и покачал головой
– Боюсь, начнется дождь. Что же тогда делать с цветочками и плакатами? Столько энтузиазма…
Плумкис захихикал.
– Кстати, директор уже угощал вас поддельным шихсу? Угощал? Знаете, тут такой скандал вышел… Обер-интендант из Ратуши вчера вечером по дешевке закупил у перекупщиков целую коробку. Принес гере Бургомистру – расстарался, мол, к приезду гере Экзекутора. Гере Бургомистр – известный гурман и знаток кулинарии. Он попробовал, и… гере Обер-интендант чуть было не отправился на лесозаготовки. К счастью для себя он придумал разослать это чудо по присутственным местам. Дабы изысканным угощением внушать гостям радость и уважение. А у гере Бургомистра началось дрожание сердечной мышцы, от чего он два дня лечится мятной настойкой. И долечился до такой степени, что для поддержания равновесия его поддерживают два капрала. Да вы посмотрите…
Я посмотрел. Бургомистр действительно стоял неестественно прямо, глядя перед собой. Время от времени он начинал клониться в сторону, тогда его подпирал плечом один из стоящих рядом дюжих капралов. Сзади перешептывались вице-бургомистры. Можно биться об заклад, что каждый из них уже видит в себя в кресле начальника. Да, неудачное время он выбрал для лечения сердечной мышцы.
Гере Директор Коллегии, стоящий рядом с Бургомистром, заметил мой взгляд и помахал мне рукой, как старому знакомому. Плумкис охнул.
– Ну, знаете, Рюмпель… Каюсь, я явно вас недооценивал. Скажите, у вас нет родственников в Столице?
Я поспешил объяснить, что происходящее является явным недоразумением, и что все скоро станет на свои места. Но тот лишь отмахнулся.
– Не прибедняйтесь. Вы определенно произвели на гере Директора неизгладимое впечатление. Рюмпель, я поражен!
И в этот момент появился Экзекутор.
Судя по приготовлениям, отцы города ожидали появления целого эскорта. Когда в прошлом году приезжал губернатор провинции, его роскошную карету сопровождало два десятка экипажей – охрана, помощники, свита… Так то губернатор маленькой провинции, а здесь сам Первый Вице-Экзекутор! Правая рука Великого Экзекутора, голос и карающий меч Владетеля.
Рессорная коляска, запряженная четверкой прекрасных вороных восточной породы, стремительно пересекла площадь и остановилась перед ступенями Ратуши. В наступившей тишине было слышно тяжелое дыхание лошадей. Кучер ловко соскочил на землю и с легким поклоном открыл дверцу.
Экзекутор вышел из экипажа и оглядел собравшихся. К нему заспешили Директор Коллегии и Начальник Канцелярии. Бургомистр тоже сделал шаг вперед, но был подхвачен под руки бдительными капралами, получившими строжайшие указания от его суровой супруги.
Экзекутор в простом темно-синим плаще с откинутым капюшоном молча поднимался по лестнице. Выражения его лица отсюда было не разглядеть, но мне почему-то казалось, что на его губах играет едва уловимая усмешка. Городские начальники суетились вокруг, но он не обращал на них никакого внимания, лишь бросил быстрый взгляд на застывшего бургомистра и его бравых капралов.
Я подумал, что, по всей видимости, этот человек отличается недюжинной смелостью – проделать путь от Столицы в наше захолустье – это, знаете, не простое испытание, дороги в наших краях весьма и весьма неспокойные. Хотя… кто знает, на что способны экзекуторы, прошедшие Башню Экзекуторов? А он, наверняка, один из лучших. Да, пожалуй, разбойничкам, позарившимся на такую добычу, можно только посочувствовать.
Начальник Канцелярии, низко поклонившись, распахнул перед Экзекутором парадные двери Ратуши. Перед тем, как войти, он становился, обернулся… Великий Создатель! Я был готов поклясться, что он смотрел на меня!
III
Такое впечатление, что к Ратуше пришел весь город. Внутрь пускали только детей, и поэтому у входа собралась огромная толпа родителей, в основном матерей. Многие дети плакали и не хотели идти, женщины, как могли, старались их успокоить, и подводили к дежурным чиновникам Коллегии образования. Те осматривали маленьких кандидатов в герои, сверялись со списками, ставили галочку и по одному пропускали в Ратушу.
Рано утром мне пришлось заскочить в Канцелярию и поэтому я пропустил самое интересное. Мамаши, пришедшие первыми, подняли вой, и, несмотря на увещевания Бургомистра, попытались прорваться в вместе со своими чадами. Тогда из дверей Ратуши вышел сам Экзекутор. Он молча окинул темным взглядом бушующую толпу, отчего негодующие родительницы моментально пришли в себя и совершенно успокоились. Экзекутор, не говоря ни слова, вернулся в здание, а стоящие у входа стражники сурово сдвинули алебарды. После этого никаких проблем с родителями больше не было, хотя Бургомистр на всякий случай вызвал еще десяток стражников. И сейчас те переминались с ноги на ногу у центрального входа – здоровые, плечистые, в медных шлемах и тяжелых кирасах.
В толпе я нашел глазами Марту. Роник уже вошел внутрь, и она, сжав кулачки, не отрываясь, смотрела на окна. Я помахал рукой, но Марта не видела ничего вокруг себя.
Пройти в здание Ратуши можно было только с черного хода. Во избежание проникновения особо энергичных мамаш там дежурили два стражника. Один, из них, несколько раз стоявший на посту у Канцелярии, узнал меня, вытянулся и отсалютовал алебардой. Вот как… Это что, дает о себе знать внезапно возросшая репутация скромного переписчика? Как когда-то за рюмкой вишневки изрек Плумкис: "если сказка доведена до сведения нижних чинов, то с этого момента она превращается в реальность".
Первое, что я увидел, поднявшись на второй этаж – это лежащий на кушетке Бургомистр, над которым хлопотал доктор Зустер, которого за глаза называли Могильщиком. Уважаемая супруга Бургомистра, женщина выдающихся размеров и неукротимого нрава, вытирая слезы, сидела рядом на стуле. Оказалось, что градоначальник слег сразу после непродолжительного, но энергичного разговора с Экзекутором. Стоявший рядом первый вице-бургомистр даже не пытался скрыть довольную улыбку. Ну, на его месте, лично я не спешил бы радоваться. Если уж Экзекутор всерьез взялся за городское начальство, то проблемы возникнут не у одного гере Бургомистра… Но, это уж точно не мое дело.
В дверях центральной приемной я столкнулся с Плумкисом, любезничающим с секретаршей вице-бургомистра. Если уж гере старший советник позволяет себе тратить время на неслужебные беседы – а то, что беседа именно неслужебная было понятно по его медовой улыбочке – значит, все идет точно по графику, безо всяких проблем и отклонений.
– Приветствую вас, Рюмпель, – надо отдать должное – Плумкис в совершенстве владел искусством красноречивых интонаций. Если еще вчера точно такие же слова имели насмешливо-пренебрежительный оттенок, то сейчас они звучали вполне дружески.
Я сдержано поздоровался. Пожалуй, переходить на дружеские отношения с гере старшим советником еще рановато. Мало ли, как все обернется…
Сам он, тем временем, оторвался от секретарши, подхватил меня под руку и увлек в приемную, где собралась масса народа. Здесь была Канцелярия практически в полном составе, во главе с Начальником, примостившимся в уголке на диванчике, и, конечно же, люди из Коллегии образования. Правда, Директора Коллегии нигде видно не было.
Плумкис громким шепотом сообщил, что Экзекутор уже затребовал к себе гере Директора, но тот, имея перед глазами поучительный пример Бургомистра, немедленно почувствовал острый приступ медвежьей болезни и уже полчаса как не покидает отхожего места. Особенно тревожно в глазах мнительного городского начальства выглядело то, что на Ратушную площадь подъехали две подводы, груженые лесом. Тут, знаете, любая фантазия разыграется.
Экзекутор расположился в кабинете Вице-Бургомистра, имеющем проход в Зал Отбора, где собрали детей. В самом зале было странно тихо – детишки очень волновались и чинно сидели на длинных скамейках, переглядываясь и боясь произнести лишнее слово. Кучер Экзекутора, бывший по совместительству его помощником, на цыпочках выходил в зал, близоруко копался в длинном свитке, громким шепотом зачитывал имя, брал ребенка за руку и провожал в кабинет. Двери были плотно закрыты, и перед ними стоял, заложив руки за спину, неулыбчивый десятник Тайной Стражи. Поэтому наблюдать за происходящим можно было только через узкие окошки, забранные цветными стеклами. Неровные стекла искажали фигурки детей, и поэтому прочитать выражение их лиц было решительно невозможно. Я попытался найти Роника, но не смог.
– Гере Рюмпель! Гере Рюмпель!
Я оторвался от окна и оглянулся. По длинному коридору Ратуши бежал сам гере первый вице-бургомистр. Как человеку тучному, каждый шаг давался ему с большим трудом. Приблизившись, он оперся рукой о стенку, и, пытаясь отдышаться, произнес:
– Гере Рюмпель… Вас… Вас гере Экзекутор… Просит к себе… Немедленно…
Как ни странно, я воспринял эту новость совершенно спокойно. Просто количество странностей, произошедших в последние два дня, превысили уровень, после которого уже ничему не приходится удивляться. Чего ожидать дальше? Может, приглашения от Владетеля на дружеский ужин?
Я пожал плечами и направился в кабинет к Экзекутору. Вице-бургомистр шел сзади, тяжело дыша и бормоча про себя слова молитвы.
– Вам сюда, гере Рюмпель, – капитан Тайной Стражи предупредительно распахнул двери в кабинет. Вице-бургомистр шагнул было за мной, но был довольно бесцеремонно остановлен.
В кабинете царил полумрак. Я осмотрелся. Экзекутор сидел спиной ко мне за массивным дубовым столом, и что-то быстро писал гусиным пером. Немного подождав, я осторожно покашлял в кулак.
– Гере Рюмпель, будьте добры, проходите, присаживайтесь, – голос Экзекутора был звучным, красивым и молодым. А я, признаться, думал, что это пожилой человек.
Я подошел к нему и присел на краешек стоящего напротив кресла. Экзекутор закончил писать, свернул лист бумаги в свиток, поставил печать и отложил в сторону. И только потом внимательно посмотрел на меня. Нет, пожалуй, он уже немолод…
– Гере Рюмпель, вы не возражаете, если я займу немного вашего драгоценного времени?
Я поспешил заверить, что сочту за честь служить господину Экзекутору, и он может располагать мной безраздельно.
– Прекрасно, гере Рюмпель, прекрасно. Иного и не ожидал.
Экзекутор еще раз бросил пронзительный взгляд, от которого у любого по спине пробегут мурашки, взял со стола лист бумаги, исписанный мелким убористым почерком, что-то прочитал и покачал головой.
– Надеюсь, гере Рюмпель, я могу говорить с вами абсолютно откровенно?
Ничего себе вопрос! Кто я, и кто Экзекутор? Мне оставалось только неопределенно пожать плечами. Моего собеседника это вполне удовлетворило.
– Очень хорошо… Я хотел бы поговорить с вами о вашем сыне, – он снова посмотрел на записи, – о Роне Рюмпеле.
Я внимательно слушал.
– Понимаете, гере Рюмпель, я сегодня имел удовольствие беседовать с этим… мальчиком и был немало удивлен его способностями… немало. Должен поздравить вас, искренне поздравить, вы воспитали для Владетеля прекрасного подданного. Затем я, как вы понимаете, поинтересовался его родителями, то есть вами, господин Рюмпель, и вашей супругой, Мартой Рюмпель. И, знаете, что? Меня заинтересовали некоторые факты. Вот, посмотрите, – он положил передо мной лист бумаги.
Я взял бумагу. Это был рапорт Начальника Канцелярии в Тайную Стражу. Там гере Начальник писал, что переписчик второй ступени Эрно Рюмпель является сотрудником безинициативным, малокомпетентным, не имеющим достаточной подготовки, с умственным развитием соответствующим уровню "два минус"… Не знаю, что это за уровень, но, судя по общему тону рапорта, уровень этот какой-то до обидного невысокий.
Пока я читал, то все время ощущал тяжелый взгляд Экзекутора. Но, подняв глаза, обнаружил на его лице вежливую и даже добродушную улыбку.
– Понимаете, гере Рюмпель, я просмотрел все документы, которые могут характеризовать вас и вашу супругу с той или иной стороны, – он кивнул свитки, аккуратно сложенные на краю стола, – рапорты со службы, справки из Тайной Стражи, записки от Городской Стражи, даже доносы соседей. И знаете, что я обнаружил?
Я изобразил на лице живейшее внимание.
– Я обнаружил, что вы являетесь весьма и весьма посредственной личностью, – продолжал Экзекутор, – именно – посредственной. В этом нет ничего недостойного, абсолютное большинство подданных Владетеля таковыми и является. Тем более, что человеком вы являетесь добропорядочным, в предрассудительном поведении замечены не были, ваш образ мыслей достоин подражания, все сказанное мной в полной мере относится и к вашей супруге, но, – он внушительно поднял указательный палец, – но! Скажите, вы знаете, кто такой Леонидус?
Вопрос застал меня врасплох.
– Простите?
– Я повторяю, Рюмпель, вы знаете, кто такой Леонидус?
– Это… кажется… философ-максималист второго века. Мы проходили его в школе.
– Все верно… В школе… – Экзекутор наклонился ко мне и сказал громким шепотом, – а разве в школе изучали трактат "Об устроении мира"?
– Кажется, нет…
– Совершенно точно, нет. Однако я имел удовольствие обсудить несколько глав из него с вашим сыном. И, знаете, обнаружил достаточно глубокие знания и рассудительность. Вы читали Леонидуса?
– Нет…
Экзекутор откинулся на спинку кресла, словно удовлетворенный ответом.
– Я в этом не сомневался. Я также считаю, что ваша супруга также вряд ли когда-либо разворачивала свитки с его произведениями. Но скажите, в таком случае, откуда у вашего сына подобные знания? Более того, я обнаружил, что, вообще, уровень развития ребенка значительно превосходит то, что вы могли в него вложить. Я повторяю: значительно.
Я молчал.
– Что же, гере Рюмпель, у вас есть какие-нибудь предположения? Вы вообще, понимаете, о чем я говорю?
Мне оставалось только развести руками.
– Ну что же, – спокойно сказал Экзекутор, – вариантов не так много. Либо вы не тот, за кого себя выдаете, – он покачал головой, заметив мой протестующий жест, – я, правда, считаю это маловероятным, ваша биография на первый взгляд кристально чиста, и вы лично не вызываете подозрений… Естественно, будут дополнительные проверки, но опыт подсказывает мне, что они ничего не дадут… Либо, существует какой-нибудь еще источник знаний, неизвестный нам. У вас есть мысли по этому поводу?
– Нет.
– Ну что же… В любом случае, я сообщаю вам, что ваш сын, Рон Рюмпель, выбран мной для представления Владетелю и прохождения обучения в Башне Мастеров. Гере Рюмпель, что с вами?
Вероятно, он увидел, как изменилось мое лицо.
– Я понимаю, гере Рюмпель, ваши чувства. Это такая честь. Я хотел бы предупредить вас, что наш разговор не должен выйти за пределы этих стен. Выбор Экзекутора является государственной тайной, личной тайной Владетеля. Я посвятил вас в нее только потому, что, после обнаружения несоответствий, лично хотел увидеть вас. Сегодня вечером я уезжаю, завтра утром буду в Столице, и после моего доклада Владетелю намерен вернуться за вашим сыном. Надеюсь, что такое благосклонное внимание Владетеля не вскружит вам голову. Вы ведь человек разумный и ответственный, правда? Итак, я могу рассчитывать на ваше молчание?
Я кивнул. Вопрос был излишним, такого рода просьбы Экзекутора исполняются неукоснительно. А для желающих подискутировать отведен специальный участок на дальнем конце городского кладбища.
– Вот и прекрасно. Итак, вы поняли, никому. Даже жене. В первую очередь жене. Все, вы свободны.
Я вышел из кабинета на ватных ногах. Голова кружилась с такой силой, что я прислонился спиной к стене. Подскочил ставший невероятно предупредительным Плумкис.
– Что с вами Рюмпель? Вам плохо?
Я отстранил его руку, держащую меня под локоть.
– Все нормально, гере Плумкис. В кабинете гере Экзекутора очень душно.
– Душно, что вы говорите, – прислушивающийся к разговору первый вице-губернатор, – вот в таких условиях нам приходится работать! Гере Экзекутор не жалеет себя, не жалеет.
Я, кивая головой, выслушал его излияния. Оказывается, я был единственным чиновником, вышедшим от Экзекутера и не подхваченным стразу же под белы ручки серьезными ребятами из Тайной Стражи. Правда, этой участи миновал также гере Бургомистр, но его из кабинета попросту вынесли ввиду обострившейся болезни сердечной жилы.
Все происходившее потом практически полностью стерлось у меня из памяти. Я с кем-то разговаривал, отвечал на вопросы, жал руки, хлопал по плечу, и все это время ухитрялся держать на губах широкую улыбку. Плумкис, почувствовавший, что со мной неладно, отважно пришел на помощь, отвлекая разговорами основную массу желающих пообщаться. В этот момент я испытывал к нему самую искреннюю благодарность. Еще помню, как Вице-Бургомистр, тяжело дыша, бегал на конюшню лично проверять, готовы ли к выезду кони Экзекутора.