" ... Соответствующего дракона вместе с хвостом (одна единица) и крыльями (две единицы с разных сторон), и всем остальным, что у него обнаружится, в виде связанного арестанта, следует доставить на секретный объект Старая мельница и передать нашим агентам с закрытыми лицами в целях конспирации, но имеющими по две дырки для глаз. Доставка должна произойти в день "X" и час "Ч". После чего последует оплата".
- Ты обратил внимание: "в виде связанного арестанта..." и "агентам с закрытыми лицами в целях конспирации..." Кто такие шедевры может создавать?! Кто может строить слова по ранжиру, без всякого смысла, и заставлять их ходить строем? Такое ни одному полковнику не по силам. Только наши талантливые генералы - гордость и слава Счастливого Демократического Королевства. А дальше идут примечания. Послушай только:
"Примечание номер один: днем "X" считать завтрашний день, час "Ч" - восемь часов тридцать две минуты утра того же самого завтрашнего дня.
Примечание два: после прочтения примечания номер два документ сжечь и пепел развеять по ветру. В случае отсутствия наличия ветра - растереть руками и развеять без ветра".
- У нас, в Хавортии, никто, чином ниже генеральского, такое написать не сумеет. Дракон нужен какому-то генералу.
- Вознаграждение обещали большое?
- Кто их знает. Все монеты, что выделяет для армии король, генералы разворовывают. Ох, и воруют!.. - восхитился атаман. - Нам, разбойникам, завидовать приходится. А на дело идут остатки. Мы, завтра утром, должны доставить дракона к Старой мельнице, здесь недалеко. Там, его примут и расплатятся. Так, мизер от своих доходов отстегнут. Но они сообщили нам, что у дракона с собой крупная сумма. В качестве компенсации за труды. Это, чтобы мы его не упустили. Понимаешь - наводка. У всех грабителей есть наводчики.
- Все, что взяли у Баха придется вернуть, - вспомнил Максим о монетах.
- Это я понимаю. Друзей не грабят. Я бы с радостью вернул, но не могу, - лицо у атамана стало грустным, как будто он предчувствовал, что монеты все же придется вернуть.
- Что значит - не могу? Это весь наш капитал. Зачем тебе нужны наши монеты, при твоих доходах!?
- Дело не в монетах, дело в принципе. Как ты не понимаешь! - атаман явно был удивлен непонятливостью Максима. - Я же разбойник с большой дороги, грабитель. У меня сложился устойчивый образ сурового, безжалостного атамана. Если я начну возвращать награбленное, что обо мне народ подумает!? А бароны, так те совершенно уважать перестанут. Это мою репутацию испортит до невозможности.
- А ты придумай что-нибудь, ты же умный, - баховские монеты Максим решил выручить непременно, ради этого можно было и польстить атаману. - Если ты не придумаешь, на кого же рассчитывать?
И подействовало. В ответ на примитивную лесть, в голове Загогульского тут же сработал какой-то механизм и выдал решение.
- Мы так сделаем, - заявил он с немалым удовольствием. - Дракона ограбим дочиста, ни одной монетки ему не оставим, пусть все знают, какой я принципиальный и безжалостный разбойник. А потом я тайно, чтобы никто не знал, из своих личных запасов... Личных, - подчеркнул атаман и для большей убедительности поднял указательный палец, - выдам ему полностью все, что полагается. Как!?
- Здорово! - искренне восхитился Максим. - Светлая у тебя голова, Гвадирог, такое только ты и мог придумать. Да, - вспомнил он. - У тебя перед домом стоит Всезнающий Мухугук. Он, я слышал, охраняет Хавортию и королевский дом. А вы ведь, вроде, противники короля...
- Ни в коем случае! - прервал его Загогульский. - Ни в коем случае! Мы сторонники короля.
- Но ведь разбойничаете.
- Ну и что!? Мы просто стараемся занять подходящее для нас положение... - Эти слова, вероятно, были у Гвадирога чем-то вроде заводного ключа у механической игрушки. После них он вскочил, повысил голос и замахал руками: - Разбойники - самые энергичные люди! Самые бесстрашные, умные и деятельные! Все знатные люди, все богачи вышли из разбойников! Это их наследники ходят чистоплюями и рассказывают сказки о том, какие они благородные. Но первые бароны и первые банкиры вышли из разбойников! И первые короли тоже вышли из разбойников! А Всемогущий Мухугук покровительствовал им! - и, как будто завод кончился, Гвадирог совершенно спокойно заявил: - А сейчас покровительствует нам.
- Ты, среди всех своих неотложных дел выбираешь еще время, чтобы с Мухугуком общаться? - с самой серьезной физиономией спросил Максим.
- А как же, - Гвадирог вернулся к своему креслу и удобно устроился в нем. - Он наш покровитель, и мы к нему с почтением. Постоянно! Это, всяким пахарям и плотникам некогда к Мухугуку обращаться. Они все пашут и пашут, стругают и стругают. Скатываются в безнадежный атеизм. А мы, разбойники, все время о Мухугуке помним. После удачного грабежа, непременно благодарим его, всей бандой. А если где-нибудь дом сожгли, или убили кого-нибудь, каемся. Он, вообще-то суровый и беспощадный, но к тем, кто его уважает, справедлив и снисходителен. Если кто покается, непременно прощает. Так и живем. - А теперь пойдем, - Загогульский встал. - Представлю тебя народу. Пусть все знают какой у нас гость!
- Гвадирог, о нашей миссии не хотелось бы...
- Все понимаю, - успокоил гостя атаман. - О вашей миссии ни слова.
Глава одиннадцатая.
Загогульский произносит пламенную речь и целует Максима. Лом, как символ вечной дружбы. Ну, прямо Шведский стол. На чем растут макароны? Как выручить Баха?
Следом за Загогульским, Максим вышел на крыльцо дома и только теперь сообразил, что оно сооружено в виде небольшой трибуны. А большая трибуна атаману была не нужна. Гвадирог предпочитал трибуну на одного. И к этому здесь привыкли. Стоило Загогульскому выйти на крыльцо и поднять руку, как разбойники стали собираться возле дома.
"Неужели будет речь толкать? - приуныл Максим. - А ведь с него станется. Замашки у атамана те еще: и кресло как трон, и крыльцо как трибуна".
- Не знаю что делать, - атаман закручинился и тоже искренне, хорошо это у него получалось.
Как только разбойники собрались возле крыльца, а точнее, возле трибуны, Загогульский действительно толкнул речь.
- Соратники мои, - негромко начал он. Загогульский всегда начинал негромко, чтобы замолкли и прислушались. - Сегодня мы успешно выполнили секретный план, о результатах которого вы узнаете несколько позже. Ничего не буду пока о нем говорить, но уверяю, он принесет нам и пользу, и славу, и еще кое-чего. Но об этом я сейчас тоже говорить не стану. Хочу сказать одно, самое важное, - теперь атаман вещал во весь свой могучий голос. - К нам прибыл мой лучший друг Максим, покоритель скрейгов, человек близкий нашему могущественному и верному союзнику, Гезерскому герцогу Ральфу.
"Вот это дает! - Максим уже привык с резким поворотам мысли Загогульского, он все равно удивился. - Союзничек у герцога нашелся".
А Гвадирог повернулся к Максиму, обхватил его двумя руками, прижал к груди и трижды сочно поцеловал.
- Этим поцелуем, - придерживая за плечи Максима, атаман повернулся к разбойникам, - я скрепляю наш союз и вечную нерушимую дружбу с отважным герцогом. Этот день приближает нас к победе! К торжеству нашего дела!
Разбойники, которым, естественно, хотелось, чтобы торжество их дела наступило как можно быстрей, довольно загорланили:
- Слава атаману Гвадирогу! - кричали одни.
- Слава Максиму, - кричали другие.
- Слава герцогу!
- Слава нашему покровителю, Всемогущему Мухугуку! - заорал атаман, и разбойники дружно поддержали его:
- Слава Всемогущему! Слава Мухугуку! Слава Четырехрогому!
Загогульский поднял руку и все мгновенно замолчали.
- Но пока мы должны хранить прибытие к нам послов герцога Ральфа в полном секрете. Поняли?
- Поняли! Хранить в секрете! - дружно заорали разбойники. Их преданность атаману и стремление хранить секрет хорошо были слышны на другом конце леса.
- Сейчас, чтобы вы поняли, какой у нас союзник, Максим кое-чего покажет.
Максим насторожился, показывать он ничего не собирался. И представить не мог, какая идея взбредет в голову атаману, которого постоянно заносило.
Загогульский оглянулся, пытаясь что-то увидеть, не увидел и дал поручение адъютанту.
- Штырь, быстро найди самый большой лом и принеси его сюда.
Штырь исчез, но через считанные секунды, появился со здоровенным ломом и попытался отдать его атаману. Атаман отстранил его движением руки и снова повернулся к народу. А Максим смотрел на этот спектакль и не мог понять, что его лучший друг Гвадирог затеял.
- Вот, - красивым жестом указал атаман на лом, - вы все знаете, какой он тяжелый и крепкий. Теперь посмотрите, что сделает с ним наш могучий гость! И он не менее красивым жестом указал на Максима.
До гостя только сейчас дошло, что атаман не до конца доверял ему, не был уверен, что он и есть тот самый Максим, отрыватель хвостов, славу о подвигах которого разнесли крокаданы. И сообщениям крокаданов он тоже знал цену. Поэтому решил прилюдно устроить Максиму экзамен. Получится что-то, авторитет атамана еще более возрастет. Не получится - он объявит, что предчувствовал это, назовет Максима и всех остальных самозванцами, и отдаст их на расправу разбойникам. А Баха продаст и опять выигрывает. Потому что атаман Загогульский самый проницательный, и самый умный. Он разгадал козни обманщиков и пресек...
"Тебе цирка захотелось? Я тебе устрою цирк!" - решил Максим.
Он взял лом из рук Штыря... Лом, действительно, был очень крупным. Максиму вообще-то с ломами дело приходилось иметь всего раза два-три, когда во дворе строительного колледжа сажали деревья. Но там был, можно сказать, ломик. Штырь же принес лом-великан.
- Хороший лом, - оценил Максим железяку. - Гвадирог, будь другом, пока я мысленно собираюсь с силами, покажи его народу, пусть все посмотрят и убедятся, что он настоящий.
Гость с простодушной улыбкой всучил лом атаману. Тому ничего не оставалось, как взять его.
- Подними повыше, чтобы все видели, - Максим поднял руки атамана с зажатым в них тяжеленным ломом. - Вот так и держи. - Всем видно?
- Всем! - рявкнула толпа.
- Хотите, чтобы я его согнул?
- Хотим! - толпа была единодушна. Толпа жаждала зрелища.
Атаман вынужден был держать лом на вытянутых руках. Максим видел, как лоб Загогульского покрывается потом.
- Согнуть в дугу? - тянул он время.
- В дугу! - радостно подхватили разбойники.
У Максима было еще несколько вопросов по поводу того, что делать с ломом, которые он собирался не спеша обсудить с разбойниками, чтобы атаман мог полностью насладиться весом железяки. Но это же был Загогульский. Когда ему стало слишком тяжело держать лом, он просто опустил его.
- Действуй, Максим, - Загогульский ловко всучил лом гостю.
Небольшое, удовольствие Максим все-таки получил. Он принял лом и тоже поднял его над головой.
Толпа ждала. Разбойники знали, что такой лом согнуть невозможно. Многим из них этот лом был хорошо знаком. Во время строительства домов и особенно землянок они немало понянчили его.
Максим подержал лом над головой, потом опустил его, не особенно напрягаясь, согнул и медленно, чтобы все могли видеть, как он это делает, завязал концы узлом. Подумал немного и сделал второй узел.
Разбойники молчали. Они видели, как Максим завязывал лом узлом, но понимали, что это невозможно. А раз он завязал, то это не лом, а какая-то хитрая липа.
- Кто желает, может развязать, - предложил Максим и передал железный бантик ближайшему разбойнику.
Толпа тут же окружила лом, каждый хотел проверить, в чем их т накололи? А если не накололи, то хоть бы дотронуться до загнутой в крендель железяки, чтобы потом можно было сказать: "Да я своими руками держал этот лом!"
Неизвестно сколько это продолжалось бы, но вмешался атаман.
- Все! - заявил он. - Передайте лом сюда. Штырь, прими! Лом будет стоять у меня в штабе. Это будет сувенир силы, сувенир нашего отряда, узел нашей дружбы.
Толпа встретила это предложение с энтузиазмом.
- Из уважения к вам, с благодарностью за доброе к нему отношение и в знак вечной дружбы, Максим дарует всем вам право, два раза в году свободно охотиться в его лесах и добывать там зверя, какого только пожелаете. Без лицензии! Но запомните, только два раза в году!
Разбойники, от такого к себе доброго отношения со стороны силача-героя, пришли в восторг и, не умолкая, выкрикивали здравицы в честь гостя.
- Сейчас разойдитесь, нашим дорогим гостям надо отдохнуть, перекусить и посовещаться. Разговор у послов, сами понимаете, секретный. А вы помните, что бывает с теми, кто узнает чужие тайны.
Разбойники, видимо, хорошо это помнили, потому что быстро разошлись.
- Ну, Гвадирог, повтори-ка, что ты в отношении моих охотничьих угодий говорил?! - сердито посмотрел на атамана Максим.
- У тебя что, есть свои охотничьи угодья? - удивился Гвадирог.
- Нет у меня никаких лесов и никаких охотничьих угодий.
- Я так и думал, - не смутился атаман. - Поэтому и пригласил их охотиться.
- В лесах, которых у меня нет!
- Но всего два раза в году.
- А если они придут?!
- Да ты что? Какой идиот потащится охотиться в твое герцогство. У нас, здесь, в лесах, зверья и дичи - девать некуда.
- Зачем ты им это сказал?
- Чтобы сделать ребятам приятное. Халява - это, Максим, мечта человечества. Обещай им халяву, и они пойдут за тобой на край света. Им сто лет не нужна охота в твоих лесах. Но халява! И они сразу посчитали тебя своим благодетелем. И стали любить тебя, как родную маму. Так что, все в порядке... Видишь тот крайний домик? Я приказал его освободить для вас. Отдыхайте. Туда вам ужин уже принесли. А как дальше быть, потом подумаем, время у нас еще есть.
Максим вернулся к друзьям, которые ожидали его на поляне.
- Вот и все, - сообщил он. - Основные вопросы мы с атаманом решили. Теперь отдыхаем. Крайний домик отдали в наше распоряжение. И ужин уже принесли туда.
Комната, в которую они вошли, была просторной и чистой. Потолок высокий, окна большие, на стенах несколько звериных шкур. Посреди комнаты длинный стол, уставленный различной едой, возле него широкие скамейки. У стен тоже скамейки, накрытые звериными шкурами. На одной из них стояли малиновые туфли Агофена, тут же лежала его чалма. Развернутая и аккуратно сложенная. Здесь стоял и ранец лепрекона. Джинн, естественно, прежде всего, сунул ноги в туфли и намотал чалму. Дороша стал проверять содержимое ранца. Лепрекон хмурился, что-то шептал, что-то перекладывал.
- Взяли что-нибудь? - спросил Максим.
- С чего бы это они взяли? Если бы кто взял, он бы у меня потом полгода кашлял.
- Значит, все на месте?
- С чего бы это, - продолжал бурчать лепрекон, не вынимая рук из ранца... - Они все здесь лапали. А не соображают, где какая вещь должна находиться, не понимают, что каждый инструмент свое место знает. И руки у них не из того места растут. Из зада у них руки растут. После этих раззяв все укладывать надо.
На столе, на большущем деревянном блюде, лежал зажаренный целиком кабанчик. А вокруг него горками расположились различные овощи и травы, которые должны были, вероятно, служить приправой к мясу. Но в центре стола находился не аппетитный кабанчик, не диковинные местные овощи. В центре стола стояла небольшая тарелка с макаронами. Толстыми, длинными макаронами, точно такими, какие мать иногда варила Максиму на завтрак. До сих пор, в Гезерской герцогстве, макароны Максиму не встречались и он о них не скучал. А еще на одном блюде горкой лежали какие-то лепешки, не то пшеничные, не то овсяные. Тут же стояли большие глиняные кувшины.
А вилок на столе не было, ни одной. К этому Максим привык еще при дворе герцога Ральфа. Вилку здесь еще не изобрели. Не было на столе и ножей. Естественно, разбойники считали, что у каждого нормального человека нож должен быть при себе.
- Ну, прямо Шведский стол, - оценил Максим.
- Еще известно, можно ли все это есть, - проворчал Дороша. - Они и отравить могут.
- Вполне могут, - поддержал его Агофен. - Ты, Дороша, посиди пока в сторонке. Если мы не отравимся, тогда и ты сумеешь поесть. Я думаю, от кабанчика тебе что-нибудь останется.
- Да что уж, - отказался сидеть в сторонке Дороша, - умирать так всем вместе, - он закрыл ранец, подошел к столу и оторвал у кабанчика заднюю ногу.
Агофен и Максим тоже с удовольствием взялись за хорошо прожаренную молодую свинину. А Эмилий увлекся овощами и травами.
Ели с удовольствием. Все основательно устали и проголодались.
- Не сумеешь ли ты подать мне кувшин, в котором находится какой-то местный напиток, мой добрый друг, - попросил Агофен Дорошу.
Тот подал кувшин. Агофен налил немого жидкости в кружку и осторожно отпил. Потом налил полую кружку и напился вдоволь.
- Хорошая вода, холодная, ключевая и без вредных примесей, - оценил джинн. - Но наш кирандино лучше. А где кирандино? - вспомнил он.
В лесу кирандино, там, где нас поймали, - сообщил Эмилий, с интересом разглядывая макароны. - Или разбойники его нашли и выпили. - Он осторожно взял макаронину и стал ее жевать... - А питательную халву они, определенно, съели, - дракон расправился со второй длинной макарониной и потянулся за третьей.
- Чего ты там такое жуешь? - спросил Дороша.
- Не знаю, но вкусно.
- Ну-ка я попробую, - решил Дороша.
Он выцелил макаронину, осторожно подцепил ее двумя пальцами, поднес ко рту и откусил. Судя по выражению лица, непривычная пища лепрекону понравилась. Агофен посмотрел на товарищей и тоже взялся за макароны.
- Попробуй, мой неторопливый друг, - посоветовал он Максиму. - Вкусно и скоро на этой тарелке ничего не останется.