Глава пятая.
Недостатки и преимущества Тропы гномов. Что показывают в миражах. Впереди граница с Хавортией. Эмилий Бах готовиться врать.
Дороша долго водил друзей между скал, что-то осматривал, что-то вынюхивал, что-то бормотал, к чему-то прислушивался. Наконец он остановился у небольшой дыры в высокой отвесной скале. В дыре было темно, из нее неприятно пахло кислым и тухлым.
- Здесь начинается тайная Тропа гномов! - негромко но гордо сообщил лепрекон и скромно отступил в сторону, давая друзьям возможность полюбоваться дыркой в скале. - Сейчас мало кто о ней знает, - он вынул из кармана, подаренный Максимом, ароматный табачок, и бережно, чтобы не уронить ни крошки, стал набивать трубку.
У друзей узкая дыра с весьма сомнительными запахами восторга не вызвала.
- Какой-нибудь другой тайной Тропы, созданной запасливыми и предусмотрительными гномами поблизости нет? - поинтересовался Агофен.
- Только эта. Ведет в нужное нам направление. Точно не скажу, но считается, что она двадцатишаговка. Должна вывести нас к границе с Хавортией.
- Может и не вывести? - дыра Максиму не понравилась.
- Может и не к самой границе, - признался Дороша. - Она же волшебная, неизвестно, как сегодня ляжет... Но идет в нужную нам сторону. Такие вот дела.
Агофен подошел к дыре, заглянул в темноту, понюхал.
- Очень плохой запах - поморщился он. - Хорошее место, по которому приятно путешествовать, так отвратительно пахнуть не может. Хорошее место должно благоухать словно роза, взращенная опытным садовником. Там лежит что-то неприятное. Большое, кислое и очень гнилое. Не знаю кто принимал у гномов эту Тропу, но представители санитарной инспекции среди них, явно, не присутствовали.
- Ничего там нет гнилого, - приготовился обидеться Дороша. - Просто у входа, плохая вентиляция, тяги нет. Пройдем немного, и все будет нормально.
- Ты этой тропой ходил? - спросил Эмилий.
- Не ходил. Она раньше к хаврюгам вела, в Гнилые Чащи. Мне там делать нечего. Чего я туда пойду. Я с хаврюгами никаких дел не имею.
- Что-то ты накрутил, - не понял лепрекона Максим. - Ты хочешь сказать, что эта тропа сначала вела в одно место, а сейчас ведет в другое?
- Я это и говорю.
- Но такого быть не может.
- Так она же волшебная. - Дороша терпеливо удивлялся непонятливости Максима. - Такая тропа в одну сторону никогда не расстилается. Чувствуешь, куда ветер дует? На юг. А на юге у нас что? Хавортия у нас а юге. Значит тропа сейчас ведет в Хавортию. Она, при этом ветре, в нечетные дни всегда ведет в Хавортию.
- А в четные? - не нравились Максиму и подозрительная дыра и подозрительная тропа.
- В четные я по ней не ходил. Но если ветер западный, она к хаврюгам ведет, в если ветра нет, она тоже куда-то ведет, но никто не знает куда. Если ветра нет, никто по этой тропе не ходит.
- Значит, в нечетные, и если южный ветер - в Хавортию. Ну, конечно, куда же еще... А если ветер перемениться, куда она нас приведет?
- Не должен ветер перемениться, - терпеливо продолжал объяснять Дороша. - В этом месяце, ветер всегда дует на юг, так что - в Хавортию.
- У нас так, - поддержал Дорошу Эмилий. - Направление волшебных троп, что сооружали в давние времена предки наших гномов, может зависеть от многих факторов. Именно эта.. - он подошел к дыре и тоже заглянул в темноту. - Именно эта вполне может зависеть от четного или нечетного дня и направления ветра. Но пахнет здесь отвратительно. Может быть авария произошла? - спросил он у Дороши. - Какое-нибудь заклинание протухло? Или закоротило волшебную энергию, и тропа сама на себя замкнулась? Мы же тогда по кругу ходить будем.
- Никакой аварии, просто тяга засорилась. Вентиляция здесь хитрая, ее только гномы прочистить могут. Но гномы сейчас здесь не ходят, наверно вентиляцию лет триста и не чистили, - сообщил Дороша. - А тропа в полном рабочем состоянии. Видите, порожек возле входа светлый. Если бы тропа издохла, или ее закоротило, порожек сразу потемнел бы. А он светлый.
Максим внимательно осмотрел плоский камень, который лежал перед дырой. Камень, действительно, был светлым.
- Светлый камень подтверждает, что Тропа в рабочем состоянии, - согласился с Дорошей Агофен. - Но запах... У нас, в Блистательной Джиннахурии, помещения с таким отвратительным запахом закрывают на профилактику и направляют туда аварийную команду.
- Запах - черт с ними, запах - переживем, - Максим с сомнением глядел на темный вход, потом провел ладонью по его краю. - Если Тропа и вправду сокращает путь в двадцать раз, то стоит, конечно, попробовать. Но боюсь, что я вообще не пролезу в эту дырку. Ты, Дороша, пройдешь, Эмилий, с некоторым трудом, но пролезет, а мы с Агофеном - вряд ли. Какой дурак, такой узкий вход сделал?
Дороша недовольно поморщился, промолчал и стал раскуривать трубку. Лепрекон, с полным для этого основанием, был уверен, что друзья обрадуются, когда он их приведет к двадцатишаговой тропе. А Агофен и Максим нос воротят. Запах им не нравится и вход для них маленький. Нечего было расти такими большими. Были бы нормального роста, как лепреконы, или как гномы, и свободно прошли бы.
- В данном случае критиковать строителей нет смысла, - напомнил Максиму Эмилий. - Тропу гномы сооружали для себя, они на ваши габариты не рассчитывали.
- Увеличить эту дырку мы сможем? - спросил Максим и повел ладонью по камню.
- Не знаю, - Дороша тоже пощупал каменные края входа в подземелье, почесал подбородок. - Думаю, что не сумеем. Тропа волшебная, значит и вход в нее волшебный.
- Раз волшебный, значит волшебник может и расширить. - решил Максим. - Агофен, надеюсь, ты управишься с таким пустяком?
- К великому своему сожалению, вынужден тебя разочаровать, мой инициативный друг. Не управлюсь. Мне тоже не хочется протискиваться в эту узкую дыру, пахнущую продуктами, у которых давно закончился срок допустимого потребления, но не управлюсь. Мой шеф-учитель, Муслим-Задэ Глиняная башка, да продляться дни его радостной жизни до бесконечности, управился бы, а я не сумею. Расширение дырок в скалах мы не проходили.
Может быть обломаем края, сами расширим дырку? - предложил Максим.
- У нас нет инструмента, - напомнил Эмилий.
- А у Дороши в ранце? Дороша, достань что-нибудь подходящее, чем камень долбить можно.
У Дороши появилось достаточно веское основание, чтобы обидеться. Его прекрасным инструментом для работы с башмаком, Максим предлагал долбить камень. Дороша и обиделся.
- Ты, Максим, понятия не имеешь, что такое инструмент для создания башмака, - сказал он. - И то что у тебя на ногах, - лепрекон с презрением посмотрел на поношенные кроссовки Максима, - не похоже на обувь и вообще обувью не является. Если хочешь знать, на такое, - Дороша ткнул пальцем в строну кроссовок, - вообще смотреть неприятно.
- Да ладно тебе, - не стал спорить Максим, который считал свои кроссовки вполне приличными. - Понял. У тебя инструмент особый, для тонкой работы. Извини! Мне просто в дыру эту вонючую лезть не хочется. Раз гномы для себе делали, так это их метро, наверняка, не выше метра. Ну, полтора. Что же нам, всю дорогу горбатиться!? Нам полдня идти в этом проходе. Я, после такого путешествия и не разогнусь, на всю жизнь крючком останусь. Давайте двинем в обход. Лучше три дня идти по-человечески, чем полдня на карачках.
- Там нормальная тропа, широкая и выше твоего роста, - сообщил Дороша. - Это только вход узкий, чтобы каждый, кому ни лень, не лазил, - он перевел взгляд с сердитого Максима на улыбающегося Агофена и дипломатично добавил: - Гномы, конечно, не знали что ты и Агофен пожелаете здесь пройти, иначе придумали бы что-нибудь с этим входом.
Стройный Эмилий, который без особого труда мог пролезть в дыру, поддержал Дорошу.
- Наше путешествие должно пройти скрытно, - напомнил он. - Переход по Тропе гномов не только сократит нам время. Он, и это, наверно, самое главное, укроет отряд от любопытных глаз и обеспечит сохранение тайны.
Это был веский аргумент. От Тропы гномов отказываться не следовало.
- Придется попробовать, - вынужден был признать Максим. - Может быть и пролезем в эту дыру. Может и получится.
- Если интересы дела этого требуют, то я, конечно, пролезу, - сообщил Агофен. - Нам, джиннам, такое доступно. Но я боюсь порвать халат, когда буду протискиваться в эту узкую дырку. У меня антикварный халат. Награда за добросовестную учебу от фирмы "Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими. Его долгие годы носил великий джинн, имя которого не дано произнести ни одному смертному.
- Антикварный! - удивился Максим. - А я думал - полинявший старенький халатик. Собирался тебе новый красивый халат подарить. Так ты его сними и ничего с ним не станется.
- Снять, конечно, можно, - Агофен ласково провел ладонью по головке одного из петухов, украшавших халат. - Но я не хочу его снимать. Я в нем очень хорошо себя чувствую.
- Ты стань маленьким и не придется тебе протискиваться, - предложил Эмилий. - Или ты этого не умеешь?
- Почему не умею? Я умею уменьшаться до размера песчинки, едва заметной глазу орла, парящего над пустыней, в восходящих потоках воздуха. У меня отличные оценки по теории и практическим занятием, связанным с уменьшением и микроуменьшением. Я потом увеличиться не смогу. Меня увеличивал мой шеф-учитель Муслим-Задэ Глиняная Башка, да продлятся дни его радостной жизни до бесконечности.
- Увеличение не проходили? - посочувствовал Максим.
- Уменьшение на втором курсе проходят, а увеличение на четвертом.
- Кстати, - вспомнил Максим, - давно хотел спросить, в тебе почти два метра, почему ты Агофен Маленький?
- Если бы ты, мой любознательный друг, увидел моего тезку, Агофена Большого, ты бы не спрашивал.
- Большой?
- Не то слово. Он втрое выше меня. Но он уже давно овладел искусством уменьшения и увеличения и почти постоянно пребывает в уменьшенном варианте. Агофен Большой легко пролез бы в эту небольшую дыру. А мне не хочется снимать наградной халат, который приятно напоминает о счастливых и безоблачных студенческих годах.
- У вас награждают халатами?- заинтересовался Максим.
- Да, и халатами, мой любознательный друг. У нас, в Блистательной Джиннахурии, принято награждать не медалями, которые могут служить всего лишь подтверждением заслуг, а различными предметами, которые приносят немалую пользу награжденному. И мне не хочется, даже на время, расставаться со своей наградой. Может быть вы пойдете этой норой, а я перенесусь? Встречу вас у выхода.
- Нет, - решил Максим. - Мало ли что может случиться. Нам надо держаться вместе.
- Как только пролезешь на Тропу, сразу оденешь свой наградной халат, - сказал Эмилий.
Друзья еще какое-то время рассуждали и спорили, но, в конечном итоге, пришли к мнению: идти следует Тропой гномов и всем вместе. А что касается узкого входа, то Максиму и Агофену надо как-нибудь в него протиснуться.
Агофен снял халат. Под халатом оказались черная футболка с надписью "Stimorol" и семейные трусы в красную и зеленую клетку.
- Здорово, - рассмеялся Максим. Такого он не ожидал. - У вас что, тоже везде реклама? И жвачку жуют?
- Чего ты хотел! Реклама - двигатель торговли. В Блистательной Джиннахурии, тоже не тринадцатый век, как в этом провинциальном герцогстве. Все государства идут по пути прогресса, как верблюды в одном караване. Кто-то впереди, кто-то сзади. Верблюд Блистательной Джиннахурии гордо и уверенно шагает где-то в середине.
- Это правда, что впереди каравана, обычно идет осел? - спросил Максим.
- Смотря какой караван и какой осел, - ушел от прямого ответа Агофен. - Бывают караваны, где у каждого верблюда свой осел. Наш верблюд обходится без осла. В офисах сейчас во всю компьютеры осваивают.
- Компьютеры? Х-м-м... А как со всякими волшебными штучками, их что, побоку? - поинтересовался Максим.
- Почему побоку!? Компьютер волшебным штучкам не помеха. Джинн, овладевший современной вычислительной техника может творить настоящие чудеса. Дополнительные курсы прошел и, пожалуйста, используй.
- Большой курс?
- Курс немалый, но мы прошли его за десять дней. Джинны быстро усваивают новые программы.
- И все? - спросил заинтересовавшийся Эмилий.
- Нет, не все, мой любознательный друг. К нам на экзамен пришел Фластон Глазастый, по прозвищу Затычка к Каждой Бочке, а коротко - Затычка. В фирме " Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими, Затычка занимает должность компьютерного гения и имеет право вмешиваться в работу всех отделов. Он сел в сторонке, и стал что-то делать на своем миниатюрном смартфоне. Затычка, да не потеряют талантливость составляемые им программы, ни разу не посмотрел в нашу сторону и не слушал наши ответы. И мы думали, что все пройдет как надо.
- Не прошло? - Максим знал, чем кончаются посещение экзаменов деятелями, которым лепят прозвище Затычка.
- Не прошло. Когда последний из нас закончил отвечать, Затычка встал и сунул свой смартфон в карман халата. "Ламеры, - сказал он. - Первый раз вижу, чтобы на одной клавиатуре разместилось сразу столько ламеров. Все вы причудливое порождение криво пропатченной глючной операционной системы, результат конфликта двух уродливых антивирусов, криворукие чайники не способные найти клавишу Any Key... - Таким образом Затычка оценил наши скромные достижения в области компьютерного искусства и наши, не менее скромные, умственные возможности. - Надо отформатировать ваши восьмибитные мозги, чтобы появилась надежда, что вы когда-нибудь сумеете отличить браузер от винчестера".
- И чем все это закончилось? - полюбопытствовал Максим.
- Закончилось тем, что мы снова десять дней сидели над тем же курсом.
- Ты теперь не просто джинн, но еще и программист.
- Имею удостоверение программиста. Но, откровенно говоря, я только юзер. Выловить вредный баг - это я могу. Могу сапгрейдить небольшую систему. Но наши почтенные мудрецы на Диване, приняли Фирман, запрещающий выносить электронную технику, в том числе и компьютеры, за пределы Блистательной Джиннахурии. Так что здесь я только специалист по прикладной магии и не более того.
- Пора идти, - прервал Дороша разговор на самом интересном месте.
- Да, пора идти, - поддержал его Эмилий.
Показывая пример остальным, лепрекон юркнул в дыру. Потом начал протискиваться Максим. Поворачивался, пыхтел, пытался как-то ужаться.
- Давай, давай... мой отважный друг, - подбадривал его Агофен. - Еще немного, еще чуть-чуть... Это только первый раз трудно... Выдохни и двигай мышцами живота.
- Я застрял, - пожаловался вскоре Максим. - Дальше пролезть не могу. Тащите меня обратно. Если сумеете, конечно. Кажется, я останусь здесь навсегда.
- Не оставим мы тебя здесь навсегда, - успокоил друга Агофен. - И обратного пути для тебя нет. Двигаться задом наперед - плохая примета - у твоей арбы ось сломается.
- И черт с ней, пусть ломается, - охотно согласился Максим, который не имел арбы. Он даже никогда не видел арбы. - Не могу я ползти вперед. Тащите.
- Нельзя, - настаивал Агофен. - Арба - аллегория, не имеющая никакого отношения к транспорту или перевозке грузов. Арбой можно считать любую важную вещь. Даже духовную ценность. Возможно крупное разочарование в том, в чем ты не хотел бы разочаровываться. Попробуй еще раз. Главное, не теряй бодрость духа. Думай о чем-нибудь положительном или возвышенном .
- Ты что, меня идиотом считаешь!? Я сейчас могу думать только о том, что застрял в этой дыре, - возмутился Максим.
- Агофен, придумай что-нибудь, - попросил Эмилий.
- Слушай меня Максим, - Агофен вплотную подошел к той части Максима, которая торчала из дыры. - Ты переполнен тяжелыми мыслями и гневаешься, как измученный зноем дервиш у сухого колодца. Тяжелые мысли - это груз, они не дают твоему телу сжаться и протиснуться вперед. Избавься от них и я тебя протолкну.
- Только осторожно, - попросил Максим.
- Я все делаю осторожно, - сообщил Агофен. - Ну, освободился ты, мой сердитый друг, от своих тяжелых мыслей?
- Нет! - признался Максим. - Не могу я от них освободиться.
- Тогда я вынужден ждать, пока ты не избавишься от этого морального груза, Агофен присел возле ног Максима. - Не желаешь ли ты, мой страдающий друг, пока у нас свободное время, перекусить пирогом с капустой? - поинтересовался он.
Максим воспринял это предложение как глупую шутку и помолчал.
- Может быть глоточек прохладного кирандо, - предложил Агофен.
- Я не хочу прохладного кирандо, - рявкнул Максим. - И помолчи. Я сейчас освобождаюсь от тяжелых мыслей.
- Очень хорошо, - похвалил Максима Эмилий. - постарайся сделать это побыстрей. Нам пора идти.
- Я уже почти готов, - Максим старался, а тяжелых мыслей, почему-то становилось все больше. Но не оставаться же вечно в этой дыре: одна половина на Тропе гномов, другая - на свежем воздухе. Выход один: плюнуть на тяжелые мысли и обмануть джинна. - Освобождаюсь!.. - сообщил Максим. - Еще пару секунд... Так... Так... Вот и все, ни одной тяжелой мысли не осталось. Можешь действовать. Только осторожно.
- Слушаю и повинуюсь, о алмаз моего сердца!
Джинн взял Максима за ноги и толкнул. Вообще-то, Агофен сделал это достаточно, осторожно. Но осторожно, в понятии джинна, у которого сил не меряно. Максим, как пробка из горлышка бутылки, вылетел из тесного лаза и проехался животом по каменному полу. Дороша успел отскочить в сторону.
- Ты что делаешь, балда! - возмутился Максим. - Больно же! Все бока оборвал! И живот оцарапал!
- Главное - получить положительный результат, - рассудил джинн. - Я не мог оставить тебя, мой целеустремленный друг, в этой дырке на растерзание злым скрейгам у которых ты вознамерился оторвать их прекрасные хвосты. А твои царапины зарастут раньше, чем ночное светило трижды скроется за вершинами Запредельных гор.
- Плохо быть большим, - посочувствовал Максиму Дороша. - Если бы вы все были нормального роста, как лепреконы, мы бы уже далеко ушли.
- Ладно, - Максим осторожно провел ладонями по оцарапанному животу. - Чего уж теперь?... Но учтите, больше я в такие дырки не полезу, - и с немалой долей злорадства добавил: - А теперь ты, Агофен. Полезай в дыру, и отбрось все тяжелые мысли. Говорят, это очень помогает.
Дырка в скале была явно мала для Агофена. Но джинн сохранял спокойствие. Он, не спеша, снял чалму и передал ее Дороше. Потом, так же, не спеша, аккуратно сложил халат и тоже передал. За халатом последовали бутыли с соком.
- Давай, не тяни, - поторопил его Максим. - Если что, Эмилий тебя подтолкнет, а я стану тащить за уши. Будь уверен, на растерзание злым скрейгам, у которых я не собираюсь отрывать хвосты, мы тебя не оставим.
Эмилий с интересом смотрел на джинна, ждал, когда тот полезет в щель. Из дыры выглядывал Дороша.
Но Агофен разочаровал друзей. Он лег перед лазом на землю, сунул в него голову, повертелся раз-другой и протолкнул плечи, затем, извиваясь как змея, перелился в туннель. Тащить его за уши не пришлось, о чем Максим искренне пожалел.