Маша невольно поперхнулась и попятилась. До чего ж тесен мир! Взять вот так и налететь на брата тетки Бессы! Конечно, ее имени кузнец не назвал, но вряд ли в окрестностях сыщется еще одна женщина-молотобоец. Главное, ничем не выдать знакомства с ней, а то мало ли… Вроде пока их с Весем не искали, но как знать?
- Ну что вы, вы меня ничем не обидели, - сказала девушка. - Просто неприятно говорить об этом. - Тут ее осенило, наверно, она вспомнила сказки Раххана-Хо и принялась импровизировать: - Матушка померла, батюшка на другой женился, а у нее свои две дочки, постарше меня, да куда как нехороши собой. К тому же и по хозяйству ничего толком не умеют, избалованы! Я и подай, и принеси, и скотину обиходь, а еще и другая работа есть. А батюшка тоже помер недавно, так меня вовсе поедом съели! Ясное дело, на меня парни заглядываются, а сводным сестрам - шиш. Разве мачехе такое понравится? Вот подумала я, подумала, да и решила податься лучшей доли искать. Прибилась к одному путешественнику, он человек неплохой, - тут Маша невольно скривилась, - только вспыльчивый очень. Ну да я не пропаду, работать умею, уж найду себе дело!
- Негоже девке одной-то, - покачал головой кузнец, что-то обмысливая. - Всяк обидеть норовит!
- Ну, меня не больно-то обидишь, - хмыкнула Маша и вытащила из соломы на телеге свой молот, верное оружие. - Как залеплю промеж глаз, живо отстанут!
Янык посмотрел на нее с еще большим уважением.
Маше же просто приятно было разговаривать с парнем, который не лез с ходу к ней под юбку, с уважением даже обращался. Тут такие редко встречались, когда еще попадется такой славный собеседник из простого трудового класса! А Весь… Маша прикинула, сколько прошло времени. Да он не скоро еще со своими забавами покончит, в прошлый раз всю ночь шлялся, окаянный! Правда, на этот раз у него денег куда меньше, но все равно… Не куковать же ей одной на телеге посреди улицы! Правда, нехорошо мешать кузнецу работать, но он вроде и сам не особенно стремится снова приняться за дело.
- Что же это я вас отвлекаю, - сказала она все же для очистки совести.
- Кого - нас? - с удивлением оглянулся Янык. Из кузницы доносился звон молота - видно, подмастерье и сам что-то мог делать, мелочь какую-нибудь. - Дичко вон работает, а тут я один.
- Ну, я про вас и говорю, про вас. - Маша знала, что показывать пальцем на собеседника невежливо, но тут без этого было не обойтись, и она указала молотом.
- А! - рассмеялся кузнец. - Это ты ко мне как к благородному обращаешься, что ли? Придумала тоже! Засмеют же!..
Маша невольно улыбнулась в ответ: так забавно было видеть белоснежную улыбку на черном от копоти лице. "А Янык симпатичный, - отметила она невольно. - Сажу отмыть, будет красавец хоть куда! Прямо статую молотобойца с него лепи!"
Янык вдруг насторожился, прислушался. Маша тоже навострила уши, но расслышала только отдаленный гул и вроде бы крики.
- Что это? - удивленно спросила она.
- Пожар, похоже, - проронил он. - Да вон, повернись, зарево видно…
И правда, над низкими крышами домов вставало зарево пожара, теперь уже отчетливо слышны были голоса людей: призывали тащить воду.
- Это где ж полыхнуло-то? - вслух подумал Янык, а Маша невольно подумала, что горит совсем неподалеку, в той стороне, где остался Весь.
- Да похоже, опять веселый дом, - сказал Дичко, подходя сзади. Это был стройный парнишка - и не подумаешь, что в кузнице работает!
- Цыц, ты, охальник! - нахмурился кузнец.
- А что такого-то? - удивился тот. - Они что ни год по два раза горят! Там же тряпок не счесть, вечно пьяные все в лоскуты, а долго ли свечу опрокинуть? Но, - заметил он справедливости ради, - до сих пор еще никто до смерти не сгорел. У девки одной волосы обгорели, было дело, а дядька один в окно выпрыгнул и ноги сломал, а чтоб так…
- Ты куда, Маша?! - спохватился кузнец.
- Присмотри за Зорькой! - прокричала она на бегу, вовремя сообразив, что с тихоходной телегой на узких улочках ей сейчас будет не развернуться. А что на кузнеца можно положиться, она не сомневалась, сбережет и лошадь, и телегу, и пожитки. А она только сбегает и посмотрит, все ли в порядке…
Народу на пожар бежало много: кто помогать тушить, а кто просто поглазеть. Мальчишки забирались на коньки крыш, чтобы лучше видеть, пронзительными голосами обсуждали происходящее: "Вон-вон, смотри, водовоз подъехал, сейчас дело шибче пойдет! Ага, ребя, смотрите, девки совсем без ничего бегают! А вон на дяденьке штаны горят, вот умора-то!"
Маша ничего смешного в пожаре не находила, это же несчастье! Люди же погибнуть могут! Если даже и такие негодящие, как ее попутчик, но все равно люди!
- Куда прешь! - толкали ее со всех сторон, когда она пробиралась к месту происшествия. Хорошо, телегу оставила. - Посторонись, самим не видно!
- Соседние, соседние дома поливайте! - закричал кто-то, и бочка водовоза со скрипом поползла, куда указывали.
Паника, хаос - так ли работали у Маши на родине пожарные команды, если вдруг что случалось! Ну да там люди были специально обученные, а тут что?
Маша быстро раскинула мозгами, выхватила у какой-то зазевавшейся бабки ведро и кинулась ближе к горящему дому - якобы помогать заливать.
Что-то затрещало.
- Поберегись! - выкрикнули сразу несколько голосов. Полураздетые (а некоторые и вовсе голые) девки кинулись врассыпную, народ попятился, но это всего лишь упал карниз.
- Крыша провалится скоро! - прокричал пузатый дядька. - Остался там кто, нет?
- А даже если и остался, - ответил другой, прижимавший к себе сразу двух перепуганных женщин из сгоревшего борделя (как же не полапать-то на дармовщинку; а может, это был клиент, не желавший упускать своего). - Туда уж не подлезть!
- Ой, остался! Остался! - заверещала вдруг одна из девиц, что стояла поодаль, завернувшись в одеяло. - Со мной был! Я выскочила, в чем была, а он пьяненький совсем… и нету нигде! Ой, девочки-и-и-и… - завыла она. По нарумяненным щекам текли черные реки раскисшей краски для ресниц. - Жалость-то какая-а-а! Такой молоденький, хорошеньки-и-ий!
- Как выглядел? - Маша живо подскочила к девице, встряхнула ее за плачи. На нее уставились испуганные серые глаза. - Звали как?!
- На что мне имя? - неожиданно спокойно ответила та. - А выглядел… С меня ростом будет, глаза зеленые и коса золотая до пояса. Жалость-то какая-а-а-а-а! - снова завыла она безо всякого перехода, будто сирена учебной тревоги у Маши на фабрике.
- Тихо ты! - Пока эта дурочка причитала, все здание могло обвалиться! - Точно его тут нигде нет? Уверена?
- Уверена, - прохныкала девица. - Уж я бы не проглядела, он же мне еще не заплатил!
Это был весомый аргумент, и Маша продолжила допрос:
- А где вы были? Ну, в какой комнате или как там у вас?
- А прямо по лестнице и первая дверь налево, - ответила девица и вдруг вытаращилась на Машу, как на привидение. - Ты чего удумала-то?!
- Одеяло дай! - Маша решительно сдернула с девицы толстое одеяло, оставив ее в одной кружевной сорочке.
Действовать надлежало решительно, как подобает общевистке. Вот и уроки гражданской обороны пригодились! Жаль, противогаза нет, но тут уж выбирать не приходится. Маша быстро завязала рот и нос собственной косынкой, намочив предварительно в чьем-то ведре, одеяло окунула в кем-то притащенный чан и закуталась с головой. "Авось проскочу!" - решила она и ринулась к входу.
- Сгорит! Ой, сгори-и-ит! - заголосила все та же заполошная девица. - Держите припадочную, сгорит ведь!..
По счастью, все настолько опешили, что даже не попытались остановить Машу. И хорошо, а то при виде пылающих стен решимость ее разом поослабла. Едкий дым ел глаза, пробивался даже через мокрую ткань, было нестерпимо жарко, сверху сыпались горящие обрывки ткани и мелкие обломки, и было ясно даже на первый взгляд: лестница долго не продержится.
"Да что я, правда с ума сошла? - мелькнуло в голове у Маши. - Он мне кто, сват или брат? Или товарищ по партии? Преступный элемент, служитель культа, пьяница и развратник! Аристократ! А я жизнью рисковать собралась?!"
Она тут же помотала головой, отгоняя крамольные мысли. Сгореть заживо - такого даже классовому врагу не пожелаешь! О том, что Весь, скорее всего, пьян в дымину и не почувствует, даже если на него два таких дома обрушатся, Маша предпочитала не думать, чтобы не растерять решимости.
Пулей девушка взлетела по невысокой лестнице - та предательски трещала под ногами, но пока стояла, и на том спасибо! - и чуть было не упала на пол, споткнувшись обо что-то мягкое. Пригляделась - оказалось, Весь! Видно, попытался все-таки выбраться из горящей комнаты, но далеко не ушел: рухнувшая с потолка доска угодила ему аккурат по голове, отправив в глубокое беспамятство. Еще немного, и он попросту задохнулся бы в дыму, да и огонь к нему подбирался: на голой коже виднелись ожоги, даже штаны прогорели…
Маша поправила одеяло (толстая ткань уже высыхала, вот-вот сама загорится!), рывком вскинула бессознательного Веся на плечо и ринулась вниз. Скорее, скорее, пока держится лестница и не рухнули перекрытия!..
Ее, наверно, сила Вождя берегла, потому что ступенька провалилась у нее под ногами, но Маша успела перескочить опасное место, а из дома вывалилась аккурат в тот момент, когда перекрытия с глухим вздохом осели, и дом превратился в костер. Ее даже отлетевшими головешками не задело, чего не скажешь об окружающих!
- Во дает… - сказал кто-то в толпе и опасливо попятился, когда она опустила Веся наземь. Потом подумала, скинула одеяло и перекатила беспамятного на него - все не на земле лежать!
- Лекарь есть тут? - спросила Маша, отдуваясь. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Весь был ой как тяжел, и если бы девушка не привыкла таскать тяжести, и на фабрике, и на работе в обхозе, ей бы ни за что не удалось его даже поднять. - Пожалуйста!..
- Да чего там лекарь, - отозвалась толстая тетка. - Отлежится! Вон, водой облей, живо в себя придет!
Маша сомневалась, что Весь оценит такой метод лечения, но водой ему в лицо все-таки поплескала. Выглядел он, если честно, довольно жалко - в саже, ожоги, опять же волосы перепачканы золой. И еще рана на макушке Машу очень волновала. Мало ли, вдруг у него сотрясение мозга или еще что похуже, а что она может сделать? Девушка прекрасно понимала, что любой лекарь потребует денег, а она отдала последний медяк кузнецу. Весь вроде не успел расплатиться с той девицей, но деньги он, скорее всего, держал в карманах сгоревшей одежды. А уж где он прятал свои драгоценности, Маша не знала. Надо, конечно, будет обыскать сундук как следует, вдруг там тайник, но Маша на это мало надеялась. Кстати, сперва надо телегу вернуть! А как быть-то? Оставить Веся тут, а самой бежать за лошадью? Или тащить его на себе? Так и надорваться можно. А ведь еще Разбоя надо забрать! Кстати, где он?..
- Помрет, - предрекла та же тетка, посмотрев на Веся сверху вниз. Столпившийся народ мало-помалу расходился, смотреть больше было не на что: дом быстро догорел, остатки залили водой. Головешки и утром раскидать можно будет, поискать что ценное. Девиц разобрали по домам сердобольные мужчины, прочие люди тоже отправились на боковую, только соседи бдительно следили, чтобы случайно пропущенная искра к ним не отлетела. - Не жилец он! Точно тебе говорю, девка, не жилец!
- Не каркайте вы! - обозлилась Маша, вытирая косынкой лицо. Ох, хороша она, должно быть, в размазавшейся краске, а теперь еще и в саже! - Ничего он не умрет!
- А я говорю, умрет! - стояла на своем тетка. - Я на своем веку, знаешь, сколько покойников повидала? Вот зуб даю, к утру точно помрет!
Маша гневно засопела: выругать пожилого человека ей не позволяло истинно общевистское воспитание, уважение к возрасту женщины, но, с другой стороны, хотелось как-то опровергнуть этот пессимистичный прогноз! Ведь Весь дышал, слабо, правда, но отчетливо, и вообще…
- Маша! - раздался гулкий бас, и девушке показалось, будто земля содрогнулась под тяжелым топотом кузнеца Яныка. - Вот ты где есть! Живая!
- Живая, - кивнула та.
- Ты убежала, я за тобой - мало ли что, дело-то к вечеру! А мне люди говорят: рыжая девка на пожар побегла, - тяжело дыша, объяснил кузнец и присел рядом, - да в огонь и кинулась! Такого наплели, я, поди, поседел! Оно бы ладно, под сажей не видать, а ты-то как же? Где так учумазилась?..
И он осторожно провел пальцем по Машиной щеке.
- Вот… - не удержавшись, девушка всхлипнула. С ней давно никто не обращался так… по-человечески душевно и с добротой!
- Это попутчик твой? - враз догадался Янык, и Маша в очередной раз подумала, что он далеко не такой увалень и рохля, каким может показаться. - Обгорел?
- Ему на голову что-то свалилось, - сказала Маша. - Так и лежит без памяти, водой пыталась отлить, не вышло. Ожоги вроде пустяковые, а голова… И тетка та сказала, что он умрет.
- Это которая? Толстая такая, в цветастой юбке? - нахмурился Янык. - Да это Магрыся, гадалка местная. Ты ее не слушай, она в жизни ничего правильно не предсказала, так у нас и говорят, если кто глупость сделает, других не слушая: "Ну точно, к гадалке сходил!" Так что не волнуйся…
- Как быть-то? - Маша вспомнила о всех своих проблемах разом и, как ни старалась быть сильной и храброй, расстроилась. - Денег нет совсем, за постой заплатить нечем, а кто меня пустит с раненым? Лекаря еще надо найти, а я даже не знаю, где тут на ночь глядя кого искать!
- Ты погоди, не шебурши, - остановил ее кузнец. - До утра ничего с ним не сделается. Я, бывало, в кузне и не так пришпаривался, а и следа не осталось! А что до ночлега… - Он почесал в затылке, что-то прикидывая. - Коли не побрезгуешь, заночуйте-ка у меня! Места на всех хватит. Живу, правда, по-холостяцки, уж не обессудь, но перекусить что найду.
- Правда? - спросила Маша, не смея поверить в такую удачу. - Ой, спасибо вам, Янык! Тебе то есть… Только, говорю, заплатить у меня…
- Что я, торгован какой, с погорелых деньги брать? - нахмурился тот. - Ну-ко, пошли!
Он поднял замотанного в одеяло Веся так легко, будто тот был парнишкой десяти лет и вовсе ничего не весил.
- Прямо ко мне пойдем, а кобыла пока пускай у кузни остается, - сказал он. - У меня-то и конюшни нет, а там Дичко за ней присмотрит, он там ночует.
- Ой! - спохватилась Маша. - У нас же еще один конь!
- Коней вроде вывести успели, - прищурился кузнец. - А вот не прибрал бы его кто… Какой он из себя был?
- Не очень большой, гнедой, с белой звездочкой, - перечислила Маша приметы. - И на передних ногах белые чулочки. И норовом очень злой.
- Пойду поищу. Держи пока. - Он сунул так и сидящей на земле Маше бесчувственного Веся, словно куклу, и ушел.
Маша осторожно покосилась на испачканное лицо Веся. Еще было достаточно светло, чтобы разглядеть - бледен он до зелени (правда, непонятно, от удара по голове или от пьянства), исцарапан, в общем, выглядит так, что краше в гроб кладут. Девушке даже жаль его стало на мгновение, но она быстро отогнала это неуместное чувство: сам во всем виноват! Ночевали бы, как нормальные люди, на постоялом дворе, ничего бы не случилось! И ей бы рисковать не пришлось. Но, с другой стороны, тогда она не познакомилась бы с Яныком!
- Этот? - пробасил кузнец у нее над головой.
Маша вскинула взгляд и увидела Разбоя, злющего больше обычного: разволновавшийся конь аж пританцовывал на месте и норовил укусить незнакомого человека. Правда, почуяв хозяина, приутих и даже потянулся мордой к Весю, обнюхать.
- Сбруя, поди, в конюшне осталась, там и сгорела, - с сожалением сказал Янык. - Ну да все равно он бы нас троих не свез, мелковат. Так что, Маша, ты коня веди, а я твоего попутчика возьму. Конька потом в кузню сведу, как вас устрою.
- Спасибо, - снова повторила Маша с искренней благодарностью.
Шли молча, но вскоре Маша почувствовала себя неловко в тишине и спросила, так, разговор поддержать:
- Янык, скажи, а ты не знаешь, кто это такие: один чернобородый, со шрамом, кнут у него еще, звать Вазеком, и при нем пятеро здоровенных парней?..
- Как не знать, - спокойно ответил тот. - Это, считай, такой человек, который всем нашим городом правит.
- Городской голова? - догадалась Маша.
- Да нет же! - отмахнулся Янык. - Тот тоже правит, только по закону. А эти дань с ремесленников берут, с артистов вот на ярмарке, устанавливают, выше какой цены брать нипочем нельзя, и ниже тоже, кому чем торговать можно. Кто ослушается, враз шкуру спустят!
- А-а… - протянула Маша. Значит, она не ошиблась: Раххан-Хо рассказывал, что бывают такие люди, она не очень-то поверила, но историю запомнила.
- А ты чего спрашиваешь-то? - поинтересовался кузнец.
- А такой вот, огромный, но не толстый, и тот чернобородый разом от него удрал? - вопросом на вопрос ответила Маша.
- Про этого лучше не спрашивай, - помрачнел Янык и понизил голос. - Это из людей властелина, которые за порядком приглядывают. Говорят, многие сами из таких, как Вазек, все их повадки и обычаи знают, так что… не дают особенно расходиться-то. Но болтать об этом не следует!
- Ладно, не буду, - пообещала Маша, пытаясь уложить в голове эти разнородные сведения. Городом правит вроде бы городской глава, но еще и бандиты какие-то, а над бандитами другой бандит, поставленный властелином. С ума можно сойти!
- Вот, пришли, - сообщил Янык и пинком - руки были заняты - открыл калитку. - Заходи, сделай милость!
И Маша переступила порог очередного приюта, невесть уже какого по счету в череде таких вот временных обиталищ.
Глава 21
Дилемма
Дом у кузнеца оказался небольшим, всего-то две крошечные комнатки, располагался он на отшибе. Первая комната служила одновременно кухней, столовой и гостиной (если Янык, конечно, знал такие мудреные слова), а вторая каморка, видимо, считалась спальней. Впрочем, и в кухне можно было спать, и вполне вероятно, что зимой кузнец так и поступал - на печи все же теплее, чем в горнице, которая к утру наверняка совершенно выстывает - дом давно не подновляли, тут и там сквозило из щелей.
В жилище было не убрано. Не сказать, чтоб очень уж грязно или пыльно, но на столе громоздилась немытая посуда, печь явно давно не белена, по углам можно приметить паутину, пол не метен, да и вообще складывается ощущение какого-то беспорядка из-за повсюду разбросанных вещей.
Вот в спальне было чисто - да и немудрено навести порядок в комнатке, где, кроме кровати, ничего, почитай, и нет. Постель аккуратно застелил, подушки уложил горкой друг на дружку - вот и вся уборка. Должно быть, тут когда-то жили родители Яныка, а потом, возможно, его сестра.
Маша устроила Веся в спальне со всеми возможными удобствами. Она мало чем могла ему помочь - лекаря не позовешь, поскольку денег нет (она, отчаянно стыдясь такого поступка, обыскала карманы его сильно пострадавших штанов, но ничего не нашла). А сами они слабо разбиралась в медицине. Вернее, Янык руководствовался принципом "само заживет, а не заживет, так отвалится". Маша же ходила на курсы первой помощи, но о черепно-мозговых травмах там рассказывали мало, объяснили только, как правильно перевязать пострадавшего и как до травмпункта доставить (а лучше врачей вызвать!). Веся потаскали и вниз головой, и на руках, так что если и было у него, скажем, внутричерепное кровоизлияние, ничего уж не поделаешь!