* * *
Рассвет наступил неожиданно - когда солнце, поднявшись из-за густых березовых крон на противоположном берегу, ударило своими пронзительными лучами прямо в глаза спящего в пилотском кресле вербовщика. Мужчина вздрогнул, потянулся, зевнул:
- Во имя девяти друидов! Борт, отчего не зафильтрован лоб корпуса?
- Режим экономии батарей. Атмосферный свет опасности для зрения не представляет.
- Нашел на чем ужиматься… - Ротгкхон поднялся, покрутил головой, руками. Всем хорошо анатомическое кресло: плотно облегает, спасает от ударов, гасит перегрузки. Вот только крутиться в нем, пока спишь, невозможно - и тело затекает.
Вербовщик прошел ко входному люку, выпрыгнул на берег, втянул носом воздух, пахнущий влажной от росы травой, сладковатым липовым цветом. Над озером, с легким сухим треском, стремительно носились стрекозы, над головой шелестели от слабого ветра трепетные березовые листочки, вдалеке мерно и многоголосо квакали лягушки… В общем - речевой блок пленницы встал у него в памяти великолепно, как влитой.
Вербовщик снова потянулся, глядя на озеро, почесал нос и вдруг решился:
- Эх, мокрушник я или нет? - Он быстро скинул спецовку, вошел в воду, сделал глубокий вдох и нырнул, проплыл несколько саженей, загребая ладонями воду, вынырнул, перевернулся на спину и замер, глядя в ползущие совсем близко белые облака: - Великая сила - инстинкт! Вроде уже сколько месяцев воды не видел, ан все едино макнуться тянет…
Он втянул воздух, извернулся, ныряя в глубину, вдоль дна скользнул к берегу и уже под самыми березами выбрался на берег. Одеваться не стал: подхватил комбез, вошел вместе с ним в модуль, кинул в утилизатор, взял из шкафчика свежий и вернулся в кресло, по дороге прихватив еще и контейнер с пайком.
- Селектировано движение в направлении модуля, - внезапно сообщил борт. - Один объект, гражданский, женщина. Удаление один ноль.
- На ловца и зверь бежит! - обрадовался Ротгкхон, торопливо заглатывая паштет. - Нужно перехватить.
В этот раз он сразу включил "ноги" на максимальную скорость и вышел к точке перехвата так быстро, что легкий завтрак не успел рассосаться и неровно бултыхался в животе. Получив сигнал сканера о близости цели, Ротгкхон сбросил мощность гидронасосов до минимума, стал пробираться через густую ивовую поросль медленно и осторожно, всматриваясь вперед - и почти сразу заметил вчерашнюю знакомую: деваху в коричневом платке и длинном выцветшем сарафане. Туземка быстро двигалась навстречу, вглядываясь в подрагивающую землю, чуть в сторонке от равномерной череды глубоких ям.
Ротгкхон невольно оглянулся - за ним, насколько хватало глаз, тянулись точно такие же прорехи! "Экзоноги", работая на полную мощность, толкались от земли с такой силой, что следы напоминали пробоины от выкорчеванных пней. Вербовщик тихо выругался - и тут ему в голову пришла еще более невероятная догадка:
- Великие друиды! Да ведь она меня выслеживает!
Эта мысль заставила его приподнять голову выше и вглядеться в девушку повнимательнее. Но ничего особенного Ротгкхон в ней не увидел. Девица как девица. Волосы по местному обычаю спрятаны под платок, одежда не просто поношенная, а серьезно истрепана, на широком сыромятном поясе - плоская сумка в две ладони шириной и нож, рукоять которого прихвачена веревочкой, чтобы не потерять. В общем, самая обыкновенная "мокрушница". Или, как они себя здесь называли: смертная, баба, смердка, девка, девушка, женщина, внучка Сварогова, человек. Но в любом случае, против анатомии не попрешь - воинами у арнаков могут быть только мужчины.
Однако, на всякий случай, Ротгкхон предпочел сместиться влево, уходя подальше от предательской цепочки оставленных следов. В экономичном режиме таких глубоких ям ноги уже не выбивали. Вербовщик еще раз выглянул над кустами и…
Вот, проклятье! Шустрая девица успела не просто его обойти, но и переключилась с поисками на свежую тропу!
Ротгкхон, ощутив себя в непривычной роли жертвы, инстинктивно двинулся вправо и навстречу туземке, чтобы выйти за ее спиной на свои следы и по ним незаметно скрыться - но вовремя спохватился. Что за чушь? Это он охотится, а не на него!
Вербовщик вытянул из кармана инъектор, стал мягко подкрадываться к туземке, осторожно раздвигая ветки и ступая как можно тише. Все же брать пленных лучше быстро и тихо, без лишней беготни. Однако девушка тоже оказалась начеку, резко отпрянув и схватившись за нож. Ротгкхон затаился, давая ей время успокоиться, потом сделал медленный шаг вперед, еще один…
- Я тебя вижу, леший! - внезапно громко заявила она и вытянула руку, указывая на вербовщика. - Я тебя вижу! Открывайся!
Ротгкхон замер, отчаянно соображая - что делать в такой ситуации? И что вообще означает требование туземки? Но когда девица решительно двинулась к нему с явным намерением сдернуть маскхалат, он смирился и откинул полотнище на спину:
- Ну, хорошо, ладно, - вздохнул он. - Ты меня увидела. Что теперь?
- Теперь ты должен исполнить три моих желания… - медленно, непривычно растягивая, слова ответила туземка, изумленно рассматривая вербовщика. - Вот, значит, каков ты обликом, леший, когда не таишься и пнями-корягами не прикидываешься?
- Ты серьезно? - невольно вырвалось у Ротгкхона. - Я должен исполнять твои желания?
- Да, - уверенно кивнула туземка. - Ты ведь леший! Я тебя увидела. Теперь ты уже прятаться от меня не можешь. Ты должен откупаться. - Она вскинула руку с тремя растопыренными пальцами и стала загибать их по одному: - Я хочу, чтобы ты исцелил мою сестру; я хочу дорогих подарков; и я хочу выйти замуж за князя!
Ротгкхон изумленно хмыкнул и кивнул:
- Это все? Ну, тогда ладно. Пошли.
Разумеется, когда объект идет на исследование сам - это намного удобнее, нежели тащить его на плечах. Вербовщик проводил туземку на модуль, пропустил вперед себя в медицинский отсек, уколол в шею инъектором, раздел, укрепил на столе, надел шлем и отступил:
- Борт, полный анализ. Качество мозговой матрицы?
- Оптимальное. Сканирование завершено, - почти сразу ответил модуль.
- Отлично. - Ротгкхон привычно откинул резервную полку, забрался на нее: - Дай мне поверхностное наложение. А объект проверь по генетическому коду и общему состоянию здоровья.
В этот раз перенос информации прошел без сучка и задоринки. Вербовщик и охнуть не успел, как знал о своей жертве все, целиком и полностью. Ее звали Зимавой, была она двадцати двух лет от роду, семь лет назад во время пожара успела с сестрами выскочить из полыхающего дома, а родители с братьями так и остались внутри. Теперь они втроем жили в уцелевшей бане, из хозяйства их сил хватало только на держание кур, да еще община дозволяла сиротам рыбу ловить сколько смогут. Тем и перебивались: что в сети зайдет, да что за лето насобирать успеют. Проще говоря - нищенствовали.
Поначалу после беды Зимава еще мечтала, что найдется для нее суженый, возьмет замуж - и кончится наконец-то кошмар. Снова будет спать на чистых простынях, одеваться нарядно да есть вдосталь. Но только кому нужна невеста, у которой из приданого только два голодных рта в виде сестер малых, да еще одна из них - умом тронута?
Ныне, в старых девках оставшись, Зимава к знахарке лесной бегать стала за учением. Известное дело - повитухи да ворожеи всегда себе кусок хлеба добыть смогут. Старуха ее приветила - но особого учения передать пока не успела. Однако обмолвилась как-то, что лешие, в лесах шаля, таятся, и того, кто их разглядеть способен - пугаются и отдариваются, дабы прочим смертным счастливчик их тайны не выдавал.
Ротгкхон теперь даже знал, как она его опознала. По искажению на краях накидки! В движении окружающая растительность на сгибах отражалась неверно, и силуэт, пусть и слабо, но проступал. Увидев, как странное, неразличимое в чащобе существо схватило ее сестру, Зимава поняла, что нашла лешего, и решила его выследить. Ради трех заветных желаний.
- Вот и выследила, - подтвердил ее успех вербовщик, снимая шлем и усаживаясь на полке.
Получалось, здешние "мокрушники" принадлежат учению третьего друида. Симбиоз с природой, духи ручьев, камушков и деревьев, братство со зверьем и поклонение солнцу.
- Что же, - вслух решил он, - тоже неплохая система для развития. Но, однако, надо же! - усмехнулся Ротгкхон. - Я - леший! Борт, как ее состояние?
- Полностью здорова, но истощена. Генетическая линия не прослеживается. Отщепление видовой ветки произошло не менее восьмидесяти тысяч лет назад.
- Хорошо… - Вербовщик бросил взгляд на совсем хрупкое без просторного сарафана тело девушки. Кожа да кости, грудь почти не развита, черты лица острые, словно их топором из деревяшки высекали. Правда, характер невзгодами закалился, добиваться своего она умела. Вон, как вчера деревенских мужиков криками да укорами в ночь сестру искать отправила! Кого трусостью попрекнула, кому на жалость надавила. Но - нашли…
Впрочем, мозговая матрица снималась с пленницы вовсе не для того, чтобы познать тонкости ее душевных мук и биографии. Из памяти Зимавы Ротгкхон смог узнать и то, как зовут здешних властителей, и откуда они берутся, и где обитают. Она видела здешние деньги, понимала, чем можно пользоваться вместо них, ведала о ценности золота и серебра. Она не раз наблюдала за туземными воинами, наезжавшими в деревню за оброком, помнила их оружие, одежду, обувь… В общем - все то, что требовалось вербовщику для незаметного проникновения в этот мир. Ведь прежде всего ему нужно стать здесь своим, усвоить местные обычаи и потребности, заслужить доверие. Иначе - каши с туземцами не сваришь. Странного и непонятного чужака никто и слушать не станет.
Перейдя из медицинского отсека в технический, Ротгкхон застегнул на висках усики прямого порта, вызвал экран сортировки, из интегрированного в кость личного информационного блока скачал в память модуля весь пакет привычного снаряжения, пролистал его, оценивая уровень необходимой к местным условиям корректировки, дал команду распечатки. Тут же засветилось окошко плоттера, тележка пробежала над рабочим полем, распыляя ферромагнитную матрицу, поверх которой стала осаждаться железная углеродистая пыль с примесью титана, бора и молибдена. Эфес меча он, как всегда, предпочел напечатать из красной бронзы, а рукоять - из желтой пористой пластмассы, на вид и ощупь неотличимой от кости, и так же хорошо впитывающей пот, что не давало оружию скользить в руке.
Впрочем, любимым оружием Ротгкхона всегда был не меч, а "боковина" - разновидность копья, примерно треть которого с одной стороны прикрывалась широким лезвием. Этой игрушкой, придуманной еще пятьдесят тысяч лет назад на Рыжем Сархуме, можно было и колоть, и рубить, и успешно прикрываться от ударов любым холодным оружием.
Разумеется, здесь, на Земле, никто ни о чем подобном наверняка и слыхом не слыхивал - но у диких народов начальных эпох единообразия в оружии никогда не бывает, и если кто-то из воинов помимо привычных тесаков, топоров, секир и мечей носит что-то еще - особого удивления это ни у кого не вызовет.
Пока плоттер работал, Ротгкхон вернулся к девушке, присел возле нее, задумчиво оглядывая костлявое тельце. Вербовщик, в принципе, получил от нее все, что хотел. Однако в его разуме зародился план, который помог бы значительно ускорить внедрение в местное общество. Учитывая нетерпение штаба корпуса по поводу его работы - такой возможности упускать не стоило.
Ротгкхон забрал одежду пленницы, наскоро осмотрел, бросил в утилизатор. Обнажил и оценил нож, лезвие которого оказалось сточено до обуха и имело не больше мизинца в толщину. Пожал плечами и метнул следом. Закрыл глаза, вспоминая мечтания Зимавы. Самой невероятной красавицей она воображала себя в зеленом атласном платье с пышными рукавами, с красными шнурами по швам, толстыми ватными плечами и большой грудью, с жемчужным полукругом на груди и высоким кокошником…
- Борт, ты способен снять картинку в моем сознании?
- В данном положении нет.
- Ладно… - Вербовщик потянулся за шлемом, насадил на голову. - А так?
- Информация получена.
- Адаптируй картинку по ее размерам и отправь на плоттер.
- Принято. На плоттере очередь к исполнению из восьмидесяти четырех предметов.
- Пометь приоритетное исполнение. И… И еще ей нужен хороший нож. У них здесь без клинков никто, кроме детей, не ходит… Хотя нет, нож я сочиню сам, у нее удачных фантазий не было. И сумку на пояс.
Платье из фантазии пленницы плоттер напечатал сразу после меча. Дождавшись, пока будут готовы длинный кинжал с ножнами и сумка, в которую Ротгкхон положил кремневое палочное кресало, цветастый красно-синий платок и бусы из глазурованного карбоната кальция, именуемого туземцами "жемчугом". В медотсеке он положил одежду на откинутую полку, снял с девушки шлем, впрыснул ей антидот и отправился в рубку играться с мечом - только друидам ведомо, как он соскучился по возможности взять в руки настоящий сверкающий клинок и широким взмахом рассечь им хотя бы воздух!
Пара десятков выпадов, перебросов и блоков - и модуль содрогнулся от возмущенного вопля:
- Как ты посмел?! Ты меня раздел! Ты меня касался! Ты на меня смотрел!
- Я снимал с тебя размеры, - невозмутимо ответил вербовщик, совершая нырок с глубоким переносом. - Иначе как бы я приготовил подарок? Ты ведь знаешь, я не причинил тебе никакого урона.
- Я тебя поймала, леший! Ты должен исполнять мои желания, а не усыплять зельем и раздевать против моего желания!
Ротгкхон покосился на туземку и приказал:
- Борт, поставь перед ней зеркало.
В воздухе, дрогнув, сконцентрировалась светоотражающая пленка. Увидев собственное отражение, гостья осеклась, приосанилась, закрутилась. Щеки румяные, глаза зеленые, волосы русые - красава! Но быстро спохватилась и перешла на требовательный тон:
- Ты должен желания мои исполнять, леший, а не титьки лапать! Али не слышал, чего я пожелала?! Сестру мою исцелить, сокровищами одарить и княжной сделать. А иначе я тебя выдам.
- Борт, убери зеркало, - распорядился Ротгкхон и примерился мечом к шее пленницы: - Стало быть, сказываешь, выдашь? Разболтаешь всем смертным о моей тайной норе?
- Ты, это… - сбавив тон, попятилась пленница. - Ты леший, я тебя поймала… Так нечестно!
- А где ты, Зимава, честность в нашем мире видела? - рассмеялся вербовщик. - Разве то, что дом твой сгорел - это честно? То, что сестер одна столько лет тянешь, доброго слова не слыша, - это как? Честно? Что в бане холодной под общей рогожей мерзнете, а в близком лесу дров нарубить не по силам, - это честно? Как же ты, милая, в честность по сей день верить ухитряешься?
- Откель ты знаешь, как меня зовут? - совсем растеряла гонор туземка. - И про дом с сестрами?
- Я же леший, забыла? - подмигнул ей Ротгкхон. - Ладно, не бойся. Отдарю тебя за храбрость и взор острый. Платье вот уже твое, нож новый, жемчуга всякие. Золотишка подброшу. Но токмо ты никому обо мне ни слова! Ни слухом, ни духом, ни во сне, ни наяву! Уговор?
- А как же желания? - тихо и скромно, но с прежним упрямством потребовала она.
- Веришь, я бы тебе помог, - опустил клинок вербовщик. - Честное слово. Но не по силам мне это. Ни сестру твою исцелить, ни в княжны пристроить. Для этого у-у-у каким могучим лешим надо быть, - театрально развел он руками, - ого-го! А я так, простенький дальний родич…
И он для доходчивости слегка развел пальцы.
- Так попроси старших!
- Не могу, - вздохнул Ротгкхон. - Разругался я с ними вусмерть, такая у них ко мне вражда, что убегать приходится. Ухожу я из леса, Зимава. К людям пойду, куда-нибудь подальше. В город. Мыслю к князю вашему в дружину наняться. Там меня лесные духи точно не найдут!
- А ты повинись. Может, и простят, - посоветовала девушка.
- Может, и повинюсь, - согласно кивнул Ротгкхон. - Да токмо ныне злы они на меня очень. Выждать мне несколько лет надобно, дабы остыли старшие, успокоились. Там, глядишь, и смилуются.
- Как тебя звать-то, леший? - подошла ближе селянка.
- Сама как-нибудь назови, - предложил ей Ротгкхон. - Человеческого имени у меня пока нет.
- Лесослав… - чуть подумав, предложила она. - Лесослав для лешего в самый раз будет.
- Хорошее имя, - согласился вербовщик.
- Лесослав… - Она подступила еще ближе. - Но ведь у тебя есть сила. Хоть какая-то, но есть. Попытайся вылечить мою сестру. Хотя бы попробуй!
- Я пытался, у меня не получилось, - ответил Лесослав, чтобы разом покончить с разговором. - Она ведь была у меня в руках, ты же знаешь. Попробуй лучше сама. У знахарок есть свои тайны. Выучись ворожбе и исцели. У тебя будет золото. Ты сможешь купить дрова, не думать о еде. Только учись. А коли понадобится, я подсоблю. Только и ты мне помоги, красавица. Отведи меня в город, скажи, что родич я твой дальний. А я в долгу не останусь.
В лице Зимавы что-то неуловимо изменилось, и она снова ласково напомнила:
- Три желания исполняй, леший. Исполняй - не то выдам! И мечом можешь боле не грозить. Без меня тебе к людям не выйти. Коли попытаешься - выдам! А убьешь - мужики по следу придут и сожгут вместе с норою. Никуда не денешься! - Она злорадно растянула губы в широкой улыбке: - Верно бабка сказывала, хитра лесная нечисть донельзя. Однако же волю знахарки все едино исполняет, коли сама не сглупит. Исполняй желания мои, Лесослав! Исполняй, не то ничто тебе не поможет! Мужики не найдут - так родичи твои старшие заловят. Без меня тебе от них не сбежать!
Девица оказалась самоуверенна до изумления. И так нахраписта, что Ротгкхон даже заколебался, прежде чем убить нахалку. А то ведь как бы вправду лишнего не сболтнула! Придется тогда перелететь на другое озеро, идти в город незнакомым путем. Не ловить же на новом месте новых туземцев для снятия данных о местности! Каждая такая охота - целый день съедает.
- Самое обидное, я ведь начал с подарков, - укоризненно покачал он головой, поднимая меч. И тут же опустил: не хватало еще залить рубку кровью! Здесь роботов-уборщиков нет, придется до возвращения на орбиту в грязи мучиться. Разумнее просто дать пленной еще одну инъекцию и сбросить в воду. Во сне даже мокрушники на глубине долго не протянут.
Вот дура какая: предпочла смерть золоту и жемчугам. Вся в Пленку!
- Подарки - это одно желание, - тем временем раздумывала Зимава. - Вылечить сестру ты не можешь, сделать меня княгиней тоже.
- Заблокирована крышка плоттера, - внезапно сообщил борт. - Требуется вмешательство.
- Опомнись, деревенщина, - зло отпихнув девушку, прошел на корму Ротгкхон. - Тебе давно за двадцать! Все, ты старая дева. Женихов больше не жди.
Он заглянул в технический отсек, отгреб в сторону тряпье, в которое уперлось древко свеженапечатанного копья, застрявшего при выбросе, опустил крышку обратно. Плоттер заурчал, готовясь к продолжению работы. Вербовщик окинул взглядом готовую одежду, но решил сперва покончить с туземкой, а уж потом разбирать вещи. Он вышел в коридор - и едва не уткнулся носом в вытянутый палец пленницы:
- Слушай мое второе желание, леший! - торжественно провозгласила Зимава. - Если ты, Лесослав, хочешь, чтобы я не выдала тебя людям, то ты на мне и женишься! Княгиней мне, может, и не бывать, но за дружинником жить тоже будет неплохо. А третьим моим желанием будет - так это чтобы сестры с нами вместе проживали.