- Теоночка, дочка, а что ж ты такая бледненькая? - переживала мама, в мыслях размышляя: "не анемия ли у меня первого триместра беременности?" - Городская жизнь замучила? Не тошнит с дороги?
- Ой, и не говорите, сплошная суета. То ли дело здесь: красота, тишина, воздух такой, аж дышать хочется, - согласилась я и захрустела малосольным огурцом.
"Ты что делаешь? Это уже шестой! Ешь что-нибудь другое!" - послал мне странную фразу Сергей.
- "А ты что специально считаешь?"
- "Не только я один! Мама с папой тоже!"
- "А почему мне нельзя есть много огурцов? Разве они в вашем мире являются дорогим деликатесом? Гном вон тоже их уплетает. Да ещё похлеще меня. И грибы почти все сожрал".
- "Ему можно, а тебе - нет" - просто и доходчиво объяснил Вотар.
- "Не поняла. Чем это я заслужила такую "честь"?"
- "Потому, что могут подумать, что ты беременна".
- "Так уже".
- "Что "уже"?!!" - мгновенно покрылся испариной Серый и посмотрел на меня огромными глазами. Не знала, что они у него так могут увеличиваться.
- "Уже так думают", - уточнила я.
- "Ты что их мысли читаешь?!"
- "Чуть-чуть".
- "Прекрати".
- "Ну ты же свои заблокировал. Кстати, это "сестрица" тебя научила?"
- "Да. Ты же меня только обещаниями кормила".
- "Не спешила, потому что хочу знать, что у тебя на уме".
- "В зеркало посмотрись".
"Зачем?" - не поняла я.
- "Увидишь того, о ком все мои мысли", - пояснил Серый.
- "Ой, ты такой милый. Ладно, ещё немного просканирую их и закончу".
- "Нет, сейчас же перестань!"
- "Фу, уже не милый. Теперь не скажу, о чём они ещё думали".
- "Извини, солнышко".
- "Ещё раз так назовёшь - получишь в… Нет, ничего не получишь ночью!"
- "Ой, опять забыл. Прости, киска, рыбка, зайка, кто угодно, но не солнышко. Так о что же ещё удалось прочесть в головах родителей?"
- "Мама желает спросить, но в тоже время стесняется: вместе нам с тобой стелить или раздельно. А отец хочет курить, но не решается при мне показать свою дурную привычку".
- "Да. Он много раз бросал. Но что-то никак не добросит".
- Светка, я не пойму, ты, что волосы покрасила? - разглядел Алексей Алексеевич пепельные пряди на голове Цветаниэль.
- Это мода сейчас такая. Скажи же Теона? - толкнула светлая меня локтём.
- Самый "писк", - подтвердила я. - "Серебряные локоны" называются.
- А мне кажется, такой цвет старит молодых девушек. Выглядит, словно седина, - сказала мама.
- Эх, всыпать бы тебе ремня, но при гостях не могу. Да и стыдно лупить. Вон уже невеста какая.
- А они отвернутся, - растянул рот в улыбке Вотар.
- Тогда и Серого выпори. За то, что не доглядел за младшей сестрой, - не осталась в долгу магичка.
- А давайте, раз все уже поужинали, посмотрим фотографии? - предложила мама.
- Точно, - поддержала я свекровью идею, - хочу посмотреть, каким Сережка был в детстве.
- Да он и сейчас ещё дитё, - усмехнулась "сестра".
Мама Катя принесла тяжёлый альбом и села на диван. Мы со светлой плюхнулись рядом. Вотар тоже составил нам компанию, обнял меня сзади, стал приятно поглаживать пальцами между лопаток и, вызывая "мурашки", задышал в шею.
Папа Лёша похвастался Базирогу, что изобрёл новую зернодробилку. Тем самым, попав в самое слабое место гнома. С радостью оба отправились в сарай: один удовлетворять своё любопытство, другой, чтобы, наконец, выкурить сигарету.
* * *
Вотар. Мама, как обычно, листала альбом с последней страницы. Она всегда просматривает газеты и журналы задом-наперёд. Объясняла она это тем, что у неё не так хватает времени, чтобы прочесть всё. А так как всё самое интересное печатают в конце, то главное она не упустит.
Вот и сейчас альбом листался последней страницы. Однако сейчас это ничем не мотивировалось - просто привычка.
Цветаниэль с интересом рассматривала "свои" детские снимки.
- Ой, какой, лапочка! - вскрикивала Теона почти на каждую мою фотографию. И с умилением любовалась моими пухленькими щёчками и пузиком. - Ты не рассказывал, что был толстячком.
- Это ещё до того, как пошёл на борьбу, - хмурил я брови и переворачивал лист.
- Ух-ты, какие симпатичные хвостики. А банты? Какие банты! - воскликнула светлая эльфийка, увидев Светку-первоклашку.
"Поменьше, эмоций. Ведёшь себя, будто видишь не пятисотый, а первыё раз эти фото", - "маякнул" я ушастой сестрёнке.
- "Ну я же и правда… А-а, поняла. Постараюсь".
- Тебе всегда с боем приходилось делать причёску, - вспомнила мама. - А сейчас смотрю и не узнаю собственную дочь: у вас с Теоной такие красивые косы заплетены. Прямо настоящие русские красавицы! Только, дочка, мне кажется, уж сильно вы их затянули. Уши не сдавливает?
- Нет-нет, всё нормально! - хором ответили эльфийки и все засмеялись (мы с мамой искренне, а "ушастые" нервно).
Перелистнули альбом дальше. На следующей странице всего лишь одна фотография - около дверей роддома, совсем ещё юная мама держит на руках младенца, судя по дате внизу карточки - Светку. Но фотография нестандартного размера. Создалось впечатление, что кто-то отрезал половину.
Если бы в тот момент я не взглянул в глаза мамы, но ничего бы не заподозрил. На мгновенье, только что радостная женщина вдруг превратилась в убитую горем. Трясущимися пальцами она попыталась быстрее перевернуть дальше, но я положил на альбом ладонь.
"Что-то случилось", - сообщила мне Теона.
- А почему эта фотография обрезана? - тут же задала вопрос Цветаниэль.
- Да не помню уже, столько лет прошло.
- Мам, ты не умеешь врать. В чём дело? - строго спросил я. - Что тебя расстроило?
- Всё хорошо. Просто душно немного. Вот сердце слегка и "кольнуло".
"Вновь солгала, - доложила светлая эльфийка. - Это связано с какими-то воспоминаниями".
- "Уже догадался. Но всё равно, спасибо".
- Мам, расскажи, не нужно держать в себе, - уже спокойным и мягким голосом проговорил я. В ответ - молчание. Тогда начал предполагать разные версии: - Рядом с вами стоял не отец? Или какой-то плохой человек, о котором решили забыть? А может в тот момент, вы поссорились с папой? Он ведь раньше пил. И ты, таким образом, решила показать ему, что собираешься вычеркнуть его из своей жизни, если не бросит алкоголь?
- Нет, там был не папа, - вымолвила мать.
- То есть ты намекаешь, что отец Светке не родной?
* * *
Цветаниэль.
- То есть ты намекаешь, что отец Светке не родной? - спросил Вотар.
- Нет, что ты! - воскликнула Екатерина Петровна. - Дело в другом.
- Расскажи, ма, - попросил Серый. - Мы уже не маленькие. Всё поймём.
Ну, хорошо, - согласилась женщина. - Через несколько лет после тебя я родила двойню. Но одна из девочек умерла в возрасте пяти месяцев. Мы никогда с отцом не говорили с вами об этом. Да и самим не хочется вспоминать.
- Что случилось со второй сестрой? - спросила тёмная.
- Сначала всё шло прекрасно. Обе росли здоровенькими. Молока у меня тоже хватало. Но потом одна девочка заболела: плохо кушала и совсем перестала набирать вес.
По каким только врачам мы не бегали, какие только лекарства не принимали. Доктора лишь недоумённо разводили руками - им не удавалось поставить диагноз. Девочка угасала на глазах, хотя температуры не было и анализы показывали норму. Неделя в реанимации только ухудшила ситуацию - малышка перестала держать голову и ужасно похудела.
Сколько слез я тогда выплакала. Каким только богам не молилась.
Потом нам с отцом подсказали добрые люди, что вероятно на ребёнка навели "порчу".
Забрав под свою ответственность дочку из больницы, я стала возить её по "бабкам" и "знахарям". Некоторые из них действительно чувствовали некую тёмную силу, вселившуюся в дитя. Какие только сумасшедшие методы лечения нам не предлагали. В отчаянии мы перепробовали почти всё. Но помочь не получалось. Лишь однажды появилась надежда, когда ведунья посоветовала положить девочку в корзину, сплетенную из ивовых прутьев и наполнить её лепестками роз.
После этих слов, сказанных Екатериной Петровной, в моей памяти мелькнула что-то знакомое. Но тут же исчезло.
- Дескать, какие-то особые эфирные масла содержащиеся в этом растении убьют инфекцию, - продолжала женщина. - И действительно, малютке сразу стало легче. Появился аппетит, она опять начала улыбаться. Даже щёчки зарумянились. На радостях я оборвала все палисадники подруг. Каждый день меняла лепестки на свежие. Однако счастье продлилось всего несколько дней. Потом дочка снова стала чахнуть. А когда утром малышка потеряла сознание, я схватила корзинку и помчалась к тому, кому до этого обратиться не решалась - к бурятскому шаману, живущему на окраине хутора.
- А почему раньше не решались? - поинтересовалась Теоларинэ.
- Его все в округе сторонились. Много нехороших слухов ходит о нём. Например, будто бы он во время войны задушил остановившихся в его доме немцев.
- Ну, так это же наоборот героический поступок, - не понял мать Вотар.
- Он их потом съел. Люди видели, как он закапывал человеческие черепа и кости.
- Что?!
- А в пятидесятых, когда за ним ночью по чьему-то доносу приехал "чёрный воронок" НКВД, то исчезли все, кто там сидел. Машину потом нашли в овраге за полсотни километров отсюда. Наполовину сожженную, наполовину в крови. Люди боятся того, чего не понимают. Вот откуда он всегда знал, что пойдёт дождь? Как обходится без электричества? Или почему так долго живёт. Ведь если верить старожилам бурят появился у нас в тысяча девятьсот сорок втором году. И уже тогда был стариком. Сколько ему сейчас?
Однако с другой стороны, если с кем хворь какая приключалась, - колдун не отказывал в беде и делился знахарскими отварами. Хотя и сам сторонится людей и постоянно уходит в лес за травами, да кореньями.
- И что шаман? Помог? - спросила я.
- Увидев девочку, бурят обеспокоено залепетал что-то на своём языке. Выхватил корзинку, унёс в дом и велел никому не входить.
С каждым часом ожидания иллюзии таяли. Я понимала, что дочка обречена. Крики колдуна иногда доносились до ушей собравшейся толпы зевак. Зайти во двор они не решались, поэтому, разинув рты, висели на заборе. А я, сгорбившись от бессилия, одиноко стояла на крыльце и молилась. Потом сквозь стёкла окон мы увидели яркую вспышку. Шаман вышел со свёртком в руках.
"Ну что?" - сжав в кулак блузку на груди, спросила я.
"Теперь с девочкой всё будет хорошо, - ответил колдун. - Она уже в другом мире, где ей не страшны земные болезни и проклятия".
Я зарыдала. А бурят не позволил никому смотреть и прикасаться к телу мёртвой. Слишком мощный сглаз. До сих пор не пойму, кто и за что так нас возненавидел.
Шаман сам отнёс, завёрнутую в одеяло дочку к нам домой. Затем прокурил какими-то благовониями весь двор. Изгоняя нечистых, постоянно стучал в бубен и пел непонятные заклинания. Потом помог отцу сколотить гробик. Опять сам обмыл девочку в "святой" воде и заколотил крышку, чтобы "шайтан не смог овладеть её душой".
Екатерина Петровна заплакала. Сергей кинулся ей в ноги:
- Мама, извини, что заставил тебя вспомнить это. Не плачь, пожалуйста.
- Девочка моя, прости меня, если сможешь. Если есть моя вина, если и я чего-то не доглядела, - сквозь слёзы обращалась женщина к умершей, устремив глаза вверх. - Прости, прости меня. Малышка моя! Цветаночка моя! Доченька!
* * *
Вотар. И тут я вспомнил, что Крайтис нашёл Цветаниэль в корзинке с лепестками роз. Вмиг стало понятно, почему светлая эльфийка так похожа на Светку. Магичка тоже догадалась.
- Мама! Мамочка моя! Родная, любимая, не плачь, - прильнула сестра к маме и заревела.
Обняв обеих, я сам едва сдерживал слёзы.
"Братик", - мысленно обратилась ко мне Цветана. - "Давай расскажем, кто я?"
- "Нет, сестрёнка. Не сейчас. Мама сразу же начнёт переживать за Светку. Вот вернём её, тогда и обрадуем родителей".
"А я думала, после двадцати прожитых веков меня уже ничем не удивишь", - поглаживая ладонями наши головы, сказала Теона.
- "Честно говоря, сам в растерянности. Но как такое могло возможно? Она же эльфийка, а не человек".
"Крайтис, после того, как нашёл малышку, применил заклинание абсолютного выздоровления. Но так как на Пангее светлокожих людей нет, то принял её за эльфийского ребёнка. И, естественно, в формулу вплёл узоры своей расы. Так ушки и появились", - объяснила Теоларинэ.
- "Серый, это действительно происходит со мной? Неужели я нашла маму, папу, близняшку и такого замечательного брата? Какое счастье!. Если бы вы знали, как мне вас не хватало".
Подумать только, а я ведь и сам не раз мечтал ещё об одной сёстрёнке!
* * *
Найдёнова Олимпиада. Либо золотой жук действительно волшебный и исполнил загаданное желание. Либо мой поступок удивил, но в то же время не был в этом мире чем-то из ряда вон выходящим. Либо случилось что-то третье.
В Заозёрье меня встречали как героиню. Всей деревней вышли поглазеть. Бабы выкрикивали: "Молодец, девка! Так им и надо, а то совсем распоясались". Мужчины одобрительно кивали и хлопали по спине, приговаривая: "Ежели ещё кто обидет, говори нам". Девушки немного сторонились и молчали. Парни "пожирали" меня влюблёнными глазами. Народ расступался пропуская меня, а следом шагала целая колонна детишек.
Вот и отец. Внимательно осмотрел меня, обнял, а потом объявил всем:
- Как только Йурен вылечит негодяев, они будут направлены на службу к барону. Там хозяйская плеть быстро дурь из башки выбьет. От нашего поселения как раз пора предоставить рекрутов. Пусть вкусят прелести солдатской жизни и почувствуют разницу, если здесь спокойно не живётся. Народ одобрительно загалдел.
- Олика, - дёрнул меня за рукав Мидо и указал на стоящую сзади ватагу, - тут ещё ребята хотят у тебя тнери… тьфу, треми… треримоваться. Можно?
- А то! - окончательно воспряла я духом, обозрев толпу "последователей".
* * *
Светка Тарасова. Крайтис вызвал меня в кабинет.
- Цветаниэль, ты ни о чём не хочешь мне поведать? - спросил он подозрительным тоном.
- Насчёт чего, Ваше Сиятельство? - не поняла и удивилась я.
- Тебе лучше знать!
- Не понимаю, Ваше Сиятельство.
- Оставь официоз для двора, девочка. Называй меня по имени. А самое главное, не нужно бояться. Доверься и пойми: я - на твоей стороне. Говори всё, что знаешь и не переживай. В этом доме никто не сумеет нас подслушать и причинить тебе вред.
- Вы хоть намекните, - сделала я вид, что не могу сообразить, о чём речь.
- Расскажи, например, что искала в Королевской Библиотеке, - подсказал эльф.
"Блин! Неужели там установлены какие-нибудь магические аналоги камер наблюдения? А в принципе, что они там могли заснять?" - испугалась, но тут же успокоилась я. Затем, сдерживая показную зевоту, ответила:
- Да так, для общего развития кое-что полистала.
Нужно сменить тему. Рассказать ему о том, что "серая эльфийка" спаслась?
Архимага расстроила моя неискренность. Но своим видом он умело это скрыл.
- А что с памятью? Не вернулась? Может, всплыли подробности событий из пещеры Чёрного Дракона?
"Перескажи ему то, что знает Цветаниэль. Раз уж дело серьёзное и намечается война. Надеюсь, эта информация как-то повлияет на ситуацию", - раздалось у меня в голове.
"Серёжка, ты?! Научился в мозг залазить?" - обрадовалась я.
- "Ага. Но пока с трудом. Фразы приходится по нескольку раз повторять, чтобы ты их услышала".
- "Хорошо, расскажу".
- "Этот Крайтис, знает больше, чем показывает. Но, похоже, он друг. Думаю, стоит узнать ему правду".
- Да, действительно, вспомнила кое-что, - шепнула я архимагу. - Но боюсь, вам это не понравится.
- Слушаю, - заинтересовался эльф.
- Наш народ действительно совершил предательство в Шакруне…
* * *
Сергей Тарасов. Сначала приснилась "липовая" Олика. Рад, что у неё всё обошлось. Пообщаться нам не удалось, так как меня разбудил зов природы. К великой радости, на этот раз ни с кем телами не менялся, проснулся в собственном. Но, к сожалению, идти придётся во двор (а значит - на мороз) к одиноко стоящему деревянному сооружению метр на метр. Что, поделать - деревня. Правда, отец собирается по весне провести в дом воду и сделать канализацию.
"Как приятно с холода заскочить под тёплое одеяло" - успел подумать я, прежде чем снова уснул. В следующем видении попал к Светке. Ах, как много хочется ей рассказать. Но магического пера под рукой нет. Да и находится она в обществе Крайтиса. Его Сиятельство похоже "пронюхал" о нашей беседе в библиотеке (не иначе, Эстихандро "настучал") и теперь расспрашивал сестру.
Решил ещё раз попробовать обратиться к Светке телепатически. Сконцентрировался и начал повторять одну и то же. Получилось! С пятого раза к Светке "долетела" моя мысль. По свету Теоны, я разрешил сестре рассказать правду о Шакруне.
Сначала Крайтис удивился. Потом вскочил и забегал по комнате, затем помчался во дворец к королю. А сестре велел никуда из дома не выходить и ни с кем не общаться.
Когда Светка осталась одна, я собрался обрадовать её новостью о близняшке Цветаниэль. Но вдруг снова сон мой снова нарушил полный мочевой пузырь. Потому что кое-кто длинноногий и серокожий объелся за ужином солёных огурцов, и после чего, естественно, напился на ночь воды. Ну, а раз я проснулся в образе Теоны, то придётся опять идти на улицу морозить свою (на этот раз темноэльфийскую) попу.
Потом мне показали Найдёнову. Девушка отдыхала на кровати и задумчиво рассматривала потолок. Ладно, не буду тревожить. Пусть отдохнёт и успокоится от пережитого.
Под утро "посчастливилось" третий раз топать в туалет. Теперь уже в теле блондинки. Больше я не уснул. Так и проворочался до петухов.
"Ну что ж, придётся провести день в виде Цветаны-Цветаниэль. В первый раз что ли?" - смирился я с ситуацией. Но Морфей снова овладел моим сознанием.
Однако через пять минут из его лап меня вырвал звон будильника. Произошло очередное перепрыгивание из тела в тело, и я опять вернулся в собственное.