Ближнее изваяние, в доспехах и шлеме, пошло трещинами, а в следующий момент лопнуло, словно глиняный горшок с горючей смесью, и изнутри выплеснулось пламя. За ним развалилось второе, третье, громкий хруст возвестил о том, что разрушение коснулось и самой большой фигуры, задрожали громадные зеленые камни в ее глазницах, отвалился палец с правой руки.
Харек стоял рядом, на лице его было написано торжество.
Зарина оставалась спокойной, рука ее лежала на мече, вторая сжимала нож.
Статуи взрывались одна за другой, выбрасывая языки белого и желтого пламени, со стен с шорохом сползали фрески, изображавшие деяния Вечного и его служителей. Хозяина Гардза трясло от напряжения, а еще он вновь слышал далекий, неприятный хруст, тот самый, который впервые уловил в тот момент, когда орал на обвиненного в предательстве Харека.
В миг, когда рухнула главная статуя, Ардил понял, что его больше ничего не держит, что он может перемещаться в изнанке свободно, как обычно. Он немедленно послал зов Новому Богу, почувствовал, что тот достиг цели, а сам поспешно двинулся наверх.
Кипящее облако из разноцветных искр осталось внизу.
Небольшое смещение восприятия, и глазам его предстал Ревайн, почти такой же, каким его видят обычные люди, и его стены, такие же высокие и черные… но лишенные магической защиты! Уловил страх и тревогу, струйками дыма поднимавшуюся из тех мест, где находились осознавшие, что происходит, чародеи Тарегона, и услышал донесшийся со стороны лагеря голос труб.
Там тоже поняли, что творится, и Эбнер сейчас поведет войска на штурм.
И скоро уже взметнутся белые флаги капитуляции…
Небосклон понемногу светлел, на востоке трепыхалась заря, и Ардил не сомневался, что город будет взят самое позднее к полудню, и самое главное сейчас – уцелеть самому, не погибнуть в подземелье от руки тарегонского копейщика или оттого, что его придавит камнями. Конечно, есть еще обещанное Новым Богом воскрешение, но это процедура сложная и малоприятная, а самое главное – долгая, да и возможна она только в Гардзе.
Подумав о повелителе, он неожиданно ощутил, что тот испуган.
Понял, что хруст превратился в рокот, грандиозный, сотрясающий все вокруг.
Ардил поднялся выше, к плывущим в зените облакам, чтобы увидеть источник странного звука. Он разглядел излучину Старка, Огненные горы далеко на востоке, гладь Серебряного моря в другой стороне, и ужаснулся, обнаружив, что плоть земли в какой-то полусотне миль от Ревайна разодрала трещина.
Она пролегла через дороги, леса и поля, даже через дома небольшой деревни.
И она продолжала расти, как в длину, так и в ширину.
Глянуть в другую сторону, и подняться еще выше… Точно, и там трещина, пересекает тракт, по которому они сюда пришли… Неужели это месть, последнее разрушительное заклинание Вечного?.. Невозможно, теперь тот окончательно мертв и не имеет никакой силы!.. А, может быть, в этом все и дело, могущество бывшего хозяина мира пало, и мир…
Начал разваливаться?
Если бы у энергетического тела Ардила были волосы, они бы непременно встали дыбом. Неужели, разрушив подземный храм, он вытащил некую последнюю скрепу, державшую вместе мироздание, и теперь, лишенное связности, оно рассыплется, развалится… на что? На ошметки, что разлетятся в стороны, слишком маленькие, чтобы давать жизнь смертным, и вскоре станут добычей Хаоса?
И всему виной он?
"Повелитель! – воззвал хозяин Гардза. – Помоги!"
Ответ пришел не сразу, и был он прост, как и все реплики Незримого Хранителя, но в отличие от большинства его речей, четок и понятен – всего два слова, "тщетность" и "обреченность". Неужели Новый Бог, могучий и всемудрый, не в силах ничего сделать, не может остановить разрушение?
И белый стяг, что поднимется над башнями Ревайна, будет означать поражение не короля Марха, а его собственное?
Трещины продолжали расползаться, а еще дальше – Ардил мог видеть на самой грани доступного ему – возникали другие, они резали горы, проходили через леса, делили на части Овлейскую пустыню. Мир содрогался, метались духи, в их криках чувствовался страх, и рокот звучал, не переставая, торжествующий и злой, как голос победившего демона.
Чувство вины скрутило хозяина Гардза, швырнуло его вниз, к физической оболочке. Вернувшись в нее, испытал приступ липкого, обессиливающего страха, на мгновение решил, что ослеп – там, где только что было светло, царила непроницаемая темнота.
* * *
Харек злорадно оскалился, когда огромное изваяние Вечного качнулось и начало падать.
То, к чему он шел много лет, свершилось – убиты последние жрецы бывшего хозяина мира, погибли все, кто в него верил, и сокрушено тайное, укрытое лучше всех святилище.
Он отомстил, и за себя, и за Нейли с Эрвином… теперь Вечный точно умрет.
Можно забыть о Хареке Одержимом, да и об "одержимости" тоже, и вспомнить настоящее имя. Вернуть из небытия наемника Халльварда по прозвищу Нож, отдохнуть и пожить в свое удовольствие.
Только сначала необходимо выбраться отсюда.
Живой свет исчез в одно мгновение, и подземелье затопил густой мрак. Пробормотала что-то Зарина, и Халльвард насторожился – она наверняка видит во тьме, и может попробовать напасть.
Но не успел даже пошевелиться, как могучая сила подхватила его и швырнула вверх. Наемник сжался, ожидая удара о потолок, но его пронесло насквозь, и по глазам ударил тусклый свет зари.
Халльвард болтался в небесах, и видел весь мир, от Савира до Длиарна.
И мир этот был покрыт сеткой из темных пересекающихся черт.
Земля, море, королевства и герцогства, владения кентавров и гномов, угодья эльфов, все это переставало быть единым, напоминало разрезанный на части, но еще не разобранный едоками пирог.
"Божья срань, неужели это сделали мы?" – подумал Халльвард.
Неужто единственной силой, объединявшей мироздание, был кровожадный тиран по прозвищу Вечный, и его падение приведет к тому, что все погибнет, останутся только жалкие обломки?
Но даже если это и так, то это не имеет значения.
Самое главное – он отомстил.
Халльвард вздрогнул, обнаружив себя в темном подземелье, вслушался, пытаясь определить, где спутники. Рядом завозились, кашлянули, и слабый, полный ошеломления голос Ардила спросил:
– Что… что происходит, чтобы мне облезть?
– Потушили факелы, – отозвался наемник, вертя головой, чтобы обнаружить Зарину.
Возможно, что та стоит у него за спиной и готовит смертельный удар.
– А, это ладно… – хозяин Гардза вздохнул, и храм затопил свет, показавшийся Халльварду в первое мгновение очень ярким, из тьмы выплыли обломки статуй, ободранные, покрытые трещинами стены.
И девушка, замершая возле одной из них.
Да, она держала меч, но вовсе не собиралась нападать, выглядела удивленной и даже испуганной. В черных глазах читалось смятение, а бледность проступала через смуглую кожу.
– Мы сделали что-то не то… – проговорил Ардил, поднимаясь с колен. – Понимаете?
Руки мага тряслись, в белых волосах блестели седые пряди.
– Мы погубили все это, и погубим весь мир! – тут взгляд его обратился на Халльварда. – Ты ведь не знал, что так будет? А ну-ка… Нет, не знал, я вижу… Тут, внизу, тишь и покой, но земля трясется, и раскалывается, точно льдина по весне…
Он тоже это видел? Значит, не морок, значит, так оно и есть.
И победа над Вечным обернется поражением для победителя… и всего мира.
– Да, не знал, сожри меня Хаос, – сказал Нож, не чувствуя ни стыда, ни раскаяния… что сделано, то сделано, и обратно ничего не вернешь. – Такого я не ожидал, а всего лишь хотел отомстить тому засранцу.
– И ты отомстил. Доволен? – лицо Ардила перекосилось. – Я так устал… ужасно… Ничего, тот, кто делает, справится всегда, и я попробую остановить катастрофу… Новый Бог напуган, но я и без него кое-чего стою… Зарина… ты…
И он повернулся к девушке.
Халльвард развернулся, и зашагал обратно – нет, не для того, чтобы удрать. Необходимо принести факелы, оставшиеся в той комнате, где погибли рыжий маг и последний гвардеец.
Колдовской свет – штука ненадежная, если Ардил погибнет, его не станет.
Когда вернулся, Зарина стояла на том же месте, и лицо у нее было спокойное, признаки страха с него исчезли, а маг опустился на колени и замер, опустив голову, будто молящийся в храме.
Вокруг его тщедушной фигуры переливался багровый ореол.
– Ты собираешься убить меня? – спросил Халльвард, оценивающе глядя на девушку… настало время расставить все по местам.
– Не знаю, – ответила она. – Скорее всего, мы все тут погибнем.
– А если нет?
Зарина пожала плечами:
– Ну, в первую очередь я должна убить его, – небрежный кивок в сторону Ардила. – За тебя мне никто не заплатил, а кроме того, в открытом бою я с тобой не справлюсь, уже убедилась.
Халльвард хмыкнул – говорит вроде бы правдиво, да вот только людям из гильдии нельзя верить.
– Зажжем факелы, – предложил он, – и будем ждать, что у него получится.
Неприятный чмокающий звук донесся из дальнего конца подземелья, оттуда, где пол сплошняком покрывали обломки статуй. Наемник быстро глянул в ту сторону, и ему показалось, что в полумраке порхает нечто вроде огромного мотылька.
Ардил застонал, раскинул руки, словно пытаясь обхватить что-то огромное.
На лице его выступили темные точки, повсюду, на лбу, щеках, подбородке… кровь начала сочиться через кожу! Багровые струйки потекли из уголков глаз, побежали из ушей, с булькающим кашлем вылетели алые брызги.
Ореол вокруг хозяина Гардза сделался фиолетовым.
Зарина глянула в его сторону и отшатнулась – она видела то, что Халльвард разглядеть не мог, и то, что видела, девушке не нравилось.
– Что там? – спросил он.
– Во имя Темного Жреца и его сестер, он разрывает себя на части, он убивает себя! – пробормотала она. – Это не под силу человеку, даже такому как он или ты! О нет, нееет!
Чмокающий звук повторился, и там, где "порхал мотылек", обнаружилось нечто похожее на огромную корзину из белых искрящихся прутьев, непонятно на чем подвешенную, и обращенную к ним устьем.
– Этого не может быть, – сказала Зарина, посмотрев на нее. – Невероятно!
"Корзина" заколыхалась, мерцание стало ярче, вспучилось, и из него выпал огромный клубок, покатился по полу, расшвыривая каменные обломки. На мгновение замер и, развернувшись, превратился в зелено-черную, похожую на василиска тварь.
Вот только не бывает у василисков трех голов, и они не покрыты шерстью.
Оглядевшись, чудовище заворчало, и неторопливо двинулось прямо на людей. Ударил длинный хвост, покрытый шипами, из распахнутых пастей закапала белесая слюна.
Ардил застонал вновь, кровь на его лице подсохла, застыла черной коркой. Растопыренные пальцы на правой руке начали синеть, точно у покойника, а дыхание сделалось шумным и хриплым.
– Прикрываем его, – сказал Халльвард, торопливо зажигая один из факелов.
Кто бы ни прислал сюда этих тварей, он хотел, чтобы у хозяина Гардза ничего не вышло.
– Да, – Зарина кивнула, оказалась рядом, и клинок блеснул в ее руке.
"Корзина" затряслась вновь, породила второй клубок, и среди обломков поднялся шестирукий гигант с головой дракона. Трехголовая тварь зашагала быстрее, под лапами ее загромыхали камушки, а в глазах возникло кровожадное предвкушение.
* * *
Двинулась легко и быстро, меч Джадии блеснул в свете факелов, вонзился в неосторожно разинутую пасть. Девушка стремительно отшатнулась, тут же атаковал Харек, и его удар оказался куда сильнее – разрубил плечевой сустав явившегося непонятно откуда чудовища, и то споткнулось на бегу.
Обиженно взревело, махнуло хвостом, но больше сделать ничего не успело – получило еще две раны, и осталось лежать на полу, истекая зеленой, пузырящейся жидкостью, совершенно не похожей на кровь.
– Неплохо, задница Вечного, – пробормотал Харек, – вижу, что ты не только людей убивать обу…
Довести фразу до конца он не сумел, на них надвинулся змееголовый гигант с шестью конечностями. Когти на них оказались длинными и острыми, и когда один зацепил рукав кольчуги Джадии, та порвалась, словно гнилая кожа, по полу запрыгали вырванные колечки.
Наемник получил могучий удар в грудь, но на ногах устоял, и даже сумел сделать выпад. Поразил заросшее темной шерстью чудовище в пах, и то дернулось от боли, заревело так, что задрожали своды.
Мускулистые длинные руки на миг перестали двигаться, и Джадия воспользовалась этим, чтобы проскочить врагу за спину. Тот начал разворачиваться, пытаясь схватить ее, а девушка вонзила меч по рукоять туда, где у человека и у большинства похожих на него существ находится основание позвоночника.
Чешуйчатая шея выгнулась, высунулся из пасти алый язык, и громадное тело пошатнулось. Харек не упустил своего шанса, и хлынул еще один ручей зеленой, пахнущей болотом жижи.
Змееголовый рухнул вбок, ударился башкой о стену и сполз на пол, но Джадия тут же забыла про него, поскольку Ардил застонал вновь. Повернувшись, она с ужасом обнаружила, что пальцы на правой руке мага с хрустом отламываются, точно отгнившие веточки.
Левая начинала синеть, кровь все так же бежала из ушей и носа, и ясно было, что хозяин Гардза долго не протянет. Подаренное Темным Жрецом зрение позволяло девушке видеть, что огонь, пылающий вокруг любого живого существа и показывающий, насколько оно сильно и здорово, тут почти угас.
– Что с ним? – спросил Харек… да, Харек, она привыкла так его называть, хотя знала, что это не настоящее имя: помимо только что полученного ушиба, он ухитрился заработать рану в плечо, но ничем не показывал, что ему больно.
– Ну, надорвался, – сказала Джадия, и в этот момент Ардил открыл глаза.
В них не было ни страха, ни боли, только горечь поражения, разочарование человека, отдавшего все, что у него имелось, включая собственную жизнь, для победы, и все же проигравшего.
– Ничего… не… получилось, – выдавил хозяин Гардза, пытаясь улыбнуться, в то время как правая кисть его крошилась, как каменная, а пальцы левой начали синеть. – Мир погибает, но осколки… на них можно жить, так что уходите, выбирайтесь… Прощайте…
Он поглядел на девушку ласковым долгим взглядом, и та поняла, что Ардил знает о том, что она сама во внезапном озарении поняла лишь некоторое время назад – "свидание" в шатре не прошло бесследно, и она носит в себе новую жизнь, пока слишком маленькую, чтобы как-то проявлять себя.
Озарение это напомнило Джадию ужасом, и она в первый момент решила, что бредит. Но нет, страх сгинул, а уверенность в том, что у нее будет ребенок, и не простой ребенок, осталась.
– Прощай и ты, – сказал Харек, вскидывая меч в последнем салюте.
Хозяин Гардза кивнул, глаза его закрылись, с макушки начали опадать пряди волос, отлетело одно из ушей. Тело мага упало вперед, и развалилось на угловатые твердые куски, словно он был статуей, по воле Нового Бога обретшей способность ходить и разговаривать.
Наколдованный Ардилом свет потух, осталось лишь дрожащее свечение факелов, и в этот же самый момент сверху прикатилась тяжелая дрожь, от которой задребезжали обломки статуй, а с потолка посыпался песок.
До этого Джадия не очень-то верила, что мир охватила грандиозная катастрофа, но сейчас она почувствовала, что наверху и вправду не все в порядке, а земную твердь терзают жуткие судороги. Вздрогнув от накатившего страха – не за себя, за ребенка – она прижала руки к животу.
Да, она достигла цели – Ардил мертв, и никто не докажет, что он пал не от ее руки. Вот только к чему это, если гибель хозяина Гардза означает всеобщую катастрофу, тотальное разрушение?
– А вот еще гости, божья срань, – сказал Харек, глядя туда, где пульсировала и сверкала непонятная, вызывающая отвращение дыра в плоти мира. – Раз уж пошла такая пьянка, то терять нам откровенно говоря, нечего, и меня зовут Халльвард Нож.
– Джадия аб Хонек, – назвалась она, и только после этого испугалась, что нарушила один из главных запретов гильдии: никому и никогда не открывать своего настоящего имени.
Из черной, окаймленной сиянием дыры вылетел очередной клубок, и превратился в нечто толстое, с множеством щупалец и на коротких ножках. Следом за первым чудовищем явились еще два, одно напоминающее рыжую обезьяну со скорпионьим хвостом и крыльями летучей мыши, а второе походило на богомола размером с человека.
– Теперь их трое, – Халльвард приподнял факел, с любопытством разглядывая тварей. – И двух похожих нет… интересно, из какой жопы Хаоса вылезают эти миленькие зверюшки?
Неразумные твари атакуют грамотно, две обходят с боков, первая двигается прямо на людей, тяжело, как осадная башня. Машут ее щупальца, но Джадия не обращает на них внимания, понимает, что это отвлекающий маневр. Она догадывается, что задумал наемник, и думает, что это хороший план, но им придется попотеть, дабы его выполнить.
Удар когтистой зеленой лапы, но она ждет его, легко уворачивается, и бросается вперед, пропуская соратника за спиной. Обезъяна оказывается спрятана за тушей коротконогого чудовища, а они в два стремительных беспощадных клинка атакуют богомола.
Миг, и срубленная голова, бессильно клацая челюстями, катится по полу. Отрезанные лапы "украшают" собой кучу обломков, а Джадия вынуждена уклоняться вновь – на этот раз ее лупят щупальцами всерьез.
Но преимущество уже на их стороне, и тварь в мгновение лишается нескольких конечностей, получает длинную рану в боку. Засвистев от боли, точно исполинский, лишенный слуха соловей, она слепо бросается в сторону и впечатывает в стену собственного соратника, так что теперь нужно лишь добить обоих.
– Хорошая работа, – проговорил Халльвард, тяжело дыша, и на физиономии наемника объявилась улыбка, вполне человеческая, живая, первая с тех пор, как Джадия увидела его.
Но дыра в плоти мира, вход в неистощимое чрево, способное рожать только чудовищ, затряслась вновь. Окаймляющее ее сияние на этот раз сделалось багровым, и девушка подумала, что к ним в гости явится кто-то по-настоящему опасный.
– Уходи, – сказал вдруг Халльвард. – Я один справлюсь. Нам незачем умирать. Выбирайся наверх, я их задержу. Завалю все здесь трупами, и неважно, если погибну. Жить мне незачем, я своего добился, Вечный сгинул.
Джадия глянула на наемника с удивлением – он говорил искренне, он в самом деле был готов остаться тут, погибнуть в душном подземелье только для того, чтобы она уцелела.
– Иди, чего ты ждешь? А то факела может не хватить, чтобы добраться до верха, – Халльвард протянул руку и легонько толкнул девушку в плечо. – Не думай обо мне, я сделал все, что хотел, я отомстил своему главному врагу, а значит – победил.
Джадия кивнула и, развернувшись, зашагала к исполинским створкам, намертво заклиненным осевшим потолком. Уже проходя их, бросила взгляд назад, и обнаружила, что наемник стоит, вскинув меч и факел, а на него двигается нечто алое, извивающееся, огромное.
Она успела пробежать анфиладу комнат с белеными стенами, когда из недр прикатился тяжелый грохот. Стены подземелья заплясали, из них начали вываливаться огромные блоки тесаного камня, пол пошел трещинами.