– Садись, – пригласил тот, кого она знала под прозвищем Паук, высокий, но сутулый, с совершенно голым черепом и блеклыми, невыразительными глазами. – Рассказывай.
– Ну, дело сделано, – сказала Джадия, опустившись на скрипящий табурет.
– Это мы знаем, видит Небо, – кивнул третий, благообразный и толстенький, похожий на монаха, но в свое время ухитрившийся голыми руками прикончить вождя орочьего племени. – Но мы хотели бы знать, так сказать, детали, подробности, всякие прочие штуки.
Девушка вздохнула, и начала говорить – о том, как выслеживала капитана, как добралась до него, ушла из Варгена без "хвостов", и спокойно добралась до столицы Ардила.
– Рацибуж Седьмой, значит, – заметил мастер Чако, когда она замолчала. – Невероятно долго мы ждем, когда на него поступит заказ, и все никак не дождемся. Держи, – и в его руках появился мешочек из кожи, приятно округлый и тяжелый даже на вид.
Джадия взяла его молча, заглядывать внутрь не стала – здесь не то место, где своего кто-то возьмется обманывать. Но старейшины гильдии, вопреки ожиданиям, не поспешили отпустить девушку, так и остались сидеть, сверля ее настороженными взглядами.
– Ну а теперь к "делу", – очень мягко проговорил Паук, – к новому "делу".
– Понятно, ты только что вернулась и не успела отдохнуть, ты имеешь полное право отказаться, видит Небо, – подхватил благообразный старик, известный как Евнух. – Только подобные заказы появляются очень нечасто, а если честно, то и вовсе – раз в столетие.
Джадия нахмурилась, но ничего не сказала – помимо нее в гильдии хватает опытных умельцев, неужели они все сейчас заняты, и в чем тут подвох, больно уж хитрые рожи у старейшин.
– Это Ардил, – сказал мастер Чако, двумя словами уничтожив все ее сомнения. – Известный также как Ардил из Гардза, искуснейший маг этого мира, только по недоразумению не проглоченного Хаосом.
– Но… – протянула девушка, на миг теряя невозмутимость. – Это невозможно!
– Почему? – на лице Евнуха поднялись белые брови. – Все смертны, кроме богов, и убить этого засранца трудно, видит Небо, но вовсе не невозможно, надо только постараться как следует, и ты вполне в состоянии с этим справиться, милочка, видит Небо.
Мысли Джадии закрутились в необычном направлении – кто может быть заказчиком, у кого хватит денег на такое "дело"? Один из правителей независимых королевств, еще не попавших под руку Ардила? Или кто-то из-за Овлейской пустыни, чувствующий угрозу с востока, хотя бы новый хозяин Эрента?
– Ты боишься? – Паук понял ее молчание по-своему. – Не веришь в свои силы?
– Нет, – девушка покачала головой: страха она не чувствовала, просто не видела возможности подобраться к тому, кто правит огромными территориями и говорит от лица Нового Бога.
– В обычных условиях дотянуться до него почти невозможно, это верно, – сказал мастер Чако, задумчиво почесывая подбородок. – Но Ардил скоро отправляется на войну, и армия у него не так велика, как ему хочется, поэтому попасть в ее ряды ты сможешь без труда.
– Решение необходимо принять до завтрашнего утра, – добавил Евнух. – Откажешься – никто тебя не осудит, но помни, видит Небо, сколько денег предлагают за этого могущественного засранца.
И он назвал такую сумму, что Джадия в первый момент решила – ослышалась. Повторила цифры про себя несколько раз, и только после этого сумела как-то смириться с их огромностью. Если это правда, и ей заплатят столько, то можно будет воплотить в жизнь любые мечты, даже самые заветные.
Кроме того, именно из-за Ардила погибли ее родители, когда два года назад его войска захватили Прихолмье, и устроили резню в Локерне после того, как взяли его штурмом. Девушка так и не узнала, как и где умерли папа и мама, не нашла их могилы, обнаружила лишь груду развалин на месте родного дома.
Тогда она испытала и гнев, и жажду мести, но сказалась выучка – ничем не выдала своих чувств. Оставила в руинах букет полевых цветов, посетила ров, где похоронили всех защитников города, и уехала.
Да, у Джадии есть личная причина лишить жизни Ардила из Гардза, но ведь он – не капитан наемной роты, не орочий вождь, и даже не король. Он сам стоит целой армии, опаснее безумного вампира, и незаметно подобраться к нему не проще, чем залезть в логово гидры и выбраться оттуда живой.
– Ты думай, думай, пигалица, – сказал мастер Чако. – До утра у тебя есть время. Только стряхни с себя эту варварскую маскировку, а то она внушает дикий ужас даже нам, – и старейшины в три голоса захихикали.
3. Мститель. Сейчас
Палатка, отведенная для Харека, выглядела такой потрепанной, словно помнила еще Речную битву, случившуюся лет сорок назад.
– Божья срань, – только и протянул он, зайдя внутрь.
– Что, не нравится? – Митта-Мясо просунул голову под полог и ехидно заулыбался. – Наши ты уже видел, и они ничуть не лучше, только что намного больше. Или я не прав?
Харек не стал отвечать, прошел к стоявшей у стены походной складной кровати. Надавил на плотную ткань, что натягивалась на деревянную раму, и та с треском прорвалась.
– Дерьмо, – протянул маг. – Хотя чего еще ждать?
Большой воинский лагерь Ардил устроил неподалеку от Гардза, ниже по течению реки, на которой стоял город. Хареку и его людям досталось место в его восточном углу, и хорошо еще, что не возле грандиозного сортира.
Хотя исходящая от него вонь долетала и сюда.
– Оно и есть, – сказал он. – Задница Вечного, только бы…
Договорить не смог, голос перекрыло мощное пение труб, донесшееся со стороны дороги. Громогласный звук возвестил, что сам полководец явился проведать свое воинство.
Харек поморщился и вышел из палатки.
Хотел собрать десятников и поговорить насчет собственных, особых караулов, но и этого сделать не успел. Прибежал запыхавшийся гонец в сине-белой ливрее и заявил, что "господина Одержимого просят на военный совет".
– Фарциг, ты за старшего, – сказал Харек, – узнай насчет жратвы, а я пошел.
И он вслед за гонцом зашагал прочь – мимо расположившихся вокруг шатра предводителя гномов и походной кузни, мимо вонючего стойбища конных лучников, мимо стяга с лисой в доспехах.
Для военного совета в центре лагеря поставили особый шатер, огромный и яркий, точно раскраска на физиономии продажной девки. Внутри обнаружились командиры полков и отрядов, а в центре всего этого скопища – Ардил.
– Вот теперь все на месте, – немного раздраженно сказал он, когда полог за спиной Харека опустился.
Предводитель огромного войска напоминал поседевшего мальчишку – маленький, тощий и шустрый, с веснушками на лице, копной светлых волос и тонким, птичьим голосом.
Но темные, злые и мудрые глаза могли принадлежать только старику.
– Ну-ка начнем, – скомандовал Ардил. – Смотрим сюда, господа, на карты…
Харек слушал, что говорили остальные, когда обращались к нему, отвечал, честно высказывая все, что думал: о том, как лучше пройти до границы, какие обманные удары нанести, что еще сделать, дабы ослабить Тарегон.
Но по большому счету ему было наплевать на все, что здесь происходило.
Да, Харек подписал договор, но знал, что если этот лист пергамента помешает достижению его истинной цели, он будет отброшен. Сотня под командой Одержимого не выполнит приказ, кинет соратников, дезертирует или вовсе переметнется в стан врага.
Кодекс чести наемника, когда-то бывший для него чем-то незыблемым, почти святыней, сейчас мало что значил.
– Вот и отлично, выступаем послезавтра, – сказал Ардил, подводя итог разговору.
– Но, повелитель, не все обозы подошли, – заметил сенешаль, плечистый и лысый.
– Ничего, пусть догоняют, – ответил хозяин Гардза, – дороги в наших владениях, слава Верховному Благу, отличные, а ты оставишь в столице своих людей, чтобы отправляли всех куда надо.
– Да, повелитель, – и сенешаль поклонился.
– Отлично… – взгляд Ардила обратился на Харека, и тот с трудом удержал желание схватиться за меч: в темных глазах жила страстная, не особенно скрываемая неприязнь.
Хотя чего еще ждать, если вспомнить произошедшее в тронном зале?
Правитель Гардза либо что-то подозревал, либо по каким-то причинам считал Харека Одержимого угрозой для себя. А учитывая, что сил под его командованием с избытком хватало на то, чтобы уничтожить всю сотню, это составляло проблему.
Придется доказывать верность единственно доступным способом – кровью.
Вражеской кровью.
– Кто еще желает высказаться? – спросил Ардил, обводя своих командиров взглядом. – Эбнер? Нет? Ну тогда все свободны, за исключением тех, с кем я хочу поговорить отдельно.
Он назвал несколько имен, и Харек не удивился, услышав свое.
Палатка опустела, в ней остался он сам, командир одной из наемных рот, и гномий предводитель.
– Ну-ка начнем, – сказал Ардил, и начал расспрашивать каждого о состоянии войск.
Но Харек чувствовал, что правителя Гардза мало интересует, за какое время гномы способны пройти маршем от переправы через Мардуз до крепости Синтах, или насколько обеспечены фуражом всадники из "Огненных Волков".
Полководец испытывал тех, в ком не был особенно уверен.
Вопросы звучали вроде бы просто, не содержали никаких хитростей, и это смущало больше всего. Харек не понимал, в чем тут ловушка, и напрягался сильнее и сильнее, начинал ждать подлого удара.
Сам бы попытался избавиться от угрозы вроде себя как можно быстрее.
– Очень хорошо, облезть мне на этом месте, – едва ли не промурлыкал Ардил. – Карид из Эден’Тори и капитан Томанд могут идти, а мы вдвоем еще кое о чем побеседуем.
Харек глубоко вздохнул и расслабился.
Если этот мелкий тип попытается ударить заклинанием, то единственный шанс – напасть первым. А затем нужно как-то выбраться живым из войскового лагеря, зная, что за твоей спиной – труп полководца.
– Не стоит меня бояться, – мирно сказал Ардил вместо того, чтобы обратиться к магии. – Мы обсудим особое задание, что предстоит выполнить сотне под твоим началом. Подойди.
Харек повиновался, и они принялись разглядывать карту, изображавшую земли между Прихолмьем и королевством Эль-Ватх. Тонкий белый палец правителя Гардза заскользил по линиям гор, прожилкам рек, точкам городов и пятнам лесов:
– Солидную армию они держат на границе с Геверсом, боятся удара с той стороны…
Дальше все было понятно без объяснений – скрытно пройти по чужой территории, разрушить мост через ущелье, чтобы находящиеся на окраине Тарегона отряды не смогли вовремя подойти к столице.
Но Ардил не только объяснял и приказывал, он делал что-то еще, не совсем понятное, но опасное. Это Харек чувствовал не то что задницей, а шкурой, и всем телом, по нему пробегали волны холодной дрожи, сердце билось неровно.
На мгновение перед глазами все помутилось, а голос хозяина Гардза истончился до писка:
– Не позднее пятого дня месяца Плодоношения выйти к цели, и при этом важно, чтобы князь не воспринял проход через свои земли как враждебный акт и не обратился против нас…
Харек встряхнул головой.
Краем глаза заметил, что Ардил делает движения кистями, словно перемешивает что-то в воздухе. Мелькнула мысль, что может быть все же вытащить меч… одного удара хватит, чтобы перерубить эту тонкую шею.
– Понятно, что задача сложная, но и поручаю я ее не первому встречному… – правитель Гардза продолжал работать языком.
Нет, не стоит его убивать, по крайней мере, пока – это создаст много проблем, и не поможет, а скорее помешает достижению той цели, ради которой живет Харек Одержимый.
4. Герой. Двенадцать лет назад
Холодное сосущее чувство в животе возникло в момент, когда Ардил прошел мимо лавки Кривого Иззи, и очутился на ведущей к рынку улице. Мальчишка поспешно огляделся, но не заметил ничего опасного или даже просто подозрительного: две женщины, ворча, обследуют лоток уличного торговца, а тот убеждает их, что в "этой мази настоящая мандрагора есьмь", у забора сидит пушистый кот, у самого входа на рынок разгружают телегу.
– Так, чего встал? – с опаской в голосе спросил шагавший рядом Псяка.
После того случая, когда он свалился от оплеухи "малька", капитан стаи, да и все прочие стали относиться к Ардилу иначе. Насмешки и подначки исчезли, появился страх перед тем, кто почти настоящий колдун, кто может кидать заклинания. Сгинуло наполовину гордое, наполовину обидное прозвище "Бешеный", на смену ему явилось другое.
Теперь его звали Чернокнижником.
– Чтобы мне облезть, что-то тут не так, – пробормотал Ардил.
Псяка нахмурился и почесал в затылке – они шли на рынок, чтобы побродить между прилавков, найти и стащить что-нибудь плохо лежащее, поглазеть на диковины из дальних краев. Но если окажется, что сегодня обход торговых рядов затеял городской голова, то лучше туда и не соваться, попадешь в руки трезвым и злым стражникам, а уж они тебя так отлупят, что синяки месяц не сойдут.
– Да ладно, все чисто! – воскликнул Сардик-Голова, и мерзко захихикал.
– Похоже на то, вразуми меня Сияющий Орел, – Ардил и сам не мог понять, что его встревожило.
Зашагали дальше, прошли вход на рынок, и свернули в ряд, где торгуют продуктами и всегда можно упереть что-нибудь съестное. Запах жареной требухи, прикативший от ближайшей харчевни, заставил мальчишек дружно закрутить носами, а кое-кого и шумно сглотнуть.
Ардил запнулся о корзину с баклажанами, и стоявший за ней мужчина, что вроде бы был увлечен тем, что копался в кочанах капусты, неожиданно резко повернулся в его сторону. Блеснули голубые глаза на узком и смуглом лице, качнулась серьга в ухе, серебряная, с маленькой, но очень чистой жемчужиной, и тонкие губы раздвинула понимающая усмешка.
– Вот мы и встретились, – сказал голубоглазый.
– Раз вы встретились, то я пойду, – отозвался Ардил, торопливо поглядывая по сторонам: если его хотят поймать за одну из прошлых проделок, то место выбрали неудачное, удрать он может в любую сторону, куда захочет, да и стая за спиной, а своего пацаны просто так не бросят.
– Иди, и навсегда останешься уличной шпаной, способной лишь на фокусы, – голубоглазый снял широкополую шляпу, и Ардил узнал его: перед мальчишками, рядом с прилавком торговки овощами стоял городской маг Длиарна, сам господин Парвекс, только наряжен он был необычным для себя образом, словно простой горожанин, и не держал в руке посоха.
– Может, деру? – тихо спросил из-за спины Псяка.
– Нет, погоди, – сказал Ардил. – Ну-ка… что вы хотите от меня?
– Тебя называют Чернокнижником, – маг не спрашивал, он утверждал. – Продемонстрируй, на что ты способен.
Мальчишка заколебался – с того дня, когда он нашел "сокровище" и первый раз колдовал, прошло два года, и за это время он успел выучить кое-какие новые трюки, узнал, что это за кристаллы с искорками, для чего они нужны, и даже сумел стащить несколько штук.
Но стоит ли показывать все это городскому чародею?
– Вот если впечатлишь меня, то возьму тебя в ученики, – сказал господин Парвекс.
– Конечно, обманете еще, – Ардил вытер нос тыльной стороной ладони, одновременно раздумывая, не задать ли стрекача на самом деле – что толку быть подмастерьем у колдуна, если тут, на улицах, среди своих, он чувствует себя хорошо и уверенно? – А кроме того, у меня камушков нет этих, светящихся, без них ведь ничего не сделаешь.
– Врать нехорошо, – маг вздохнул. – А врать мне – еще и бессмысленно.
– Ну, как хотите… – мальчишка вздохнул, и напряг ту штуку в животе, какую впервые ощутил два года назад, подвигал ей, чувствуя, как нагревается спрятанный в кармане кристалл; затем резко взмахнул рукой, и почти увидел сорвавшиеся с пальцев черно-голубые искорки, что устремились к смуглой физиономии господина Парвекса.
– Слабовато, – кивнул тот, небрежным жестом отводя заклинание в сторону.
И вот тут кровь ударила Ардилу в голову – пусть на рынок явился городской чародей, пусть тот знает кучу всяких вещей, он – Чернокнижник, и он покажет зарвавшемуся колдуну, чего стоит! Мир затянула багровая дымка, дыхание стало частым и горячим, сердце будто сжала невидимая, но очень сильная и тяжелая ладонь.
– Получай! – рявкнул он.
Сначала огненную искру, не требующую фиолетовых камушков, затем обездвиживание, и что-нибудь посильнее, чтобы маг обкакался от страха и удрал с рынка, придерживая обгаженные портки. Пусть на это пойдут украденные из лавки Старого Гроха кристаллы, пусть потайной карман окажется полон черного порошка, но зато все поймут, что и в тринадцать лет можно быть настоящим колдуном!
Искра ударила в камзол мага и оставила на нем подпаленное пятно, сеть из серо-зеленых "веревок" опустилась почему-то не на господина Парвекса, а на торговку за прилавком. Зато следующее заклинание вышло на славу, и черный вихрь заплясал над ящиком с баклажанами, так что Ардил почти услышал его неистовый вой… и вздрогнул, когда тот прервался.
Вихрь сгинул без следа, а маг стряхнул с рукава невидимую соринку.
– Вот это неплохо, – сказал господин Парвекс. – Только бедную женщину зря зачаровал, но это бывает. Сейчас мы снимем с нее наложенное тобой заклинание, и после этого ты, юноша, можешь пойти со мной, дабы поселиться у меня и получить возможность стать моим учеником.
Чтобы ликвидировать обездвиживание, ему понадобился щелчок пальцами.
Ардила шатало от усталости, по лицу тек пот, сил не хватало даже на то, чтобы его вытереть. Душу жег стыд – он не смог, он не справился, хотя вложил в атаку все, что имел. Что делать теперь – гордо развернуться и сделать вид, что ничего не было, и остаться тем, кто он есть на данный момент, или отправиться за магом, бросить полуголодную, но веселую, привольную и привычную жизнь?
Господин Парвекс смотрел на мальчишку с легкой заинтересованностью.
– Ну что, – сказал он после паузы. – Долго я ждать не буду.
– Да, да, я должен на это пойти, – прошептал Ардил, вспоминая отца с матерью, и думая, что они гордились бы сыном, если бы дожили до этого момента и узнали, что его взял в подмастерья не сосед-скорняк или кузнец, а настоящий городовой чародей с посохом, прошедший школу одной из Башен. – Да, я согласен.
– Я согласен, наставник, – последнее слово маг выделил.
– Я согласен, наставник, – произнес Ардил.
Он уловил за спиной нервное хмыканье, и понял, что забыл и о Псяке, и об остальных пацанах… теперь с ними придется расстаться, покинуть тех, с кем несколько лет делил жратву, убежище от непогоды, развлечения и печали… ничего, это не будет так больно, он пережил уже одну потерю, самую страшную из тех, с какой может встретиться человек.
– Тогда иди за мной, – сказал господин Парвекс, и тон его не оставлял сомнений. – Это приказ.
– Да, – Ардил повернулся и махнул рукой. – Счастливо, еще увидимся.
И побежал следом за зашагавшим прочь магом, изо всех сил стараясь не споткнуться – ноги после самого продолжительного и серьезного колдовства в его жизни дрожали. Когда они прошли поворот к Духовитому пятачку, мальчишка оглянулся, и увидел, что недавние товарищи так же топчутся на том же месте, и вид у всех, даже у Псяки, ошеломленно-растерянный.