– Нам обоим нужно наружу, тебе – к источнику, мне – к моим "друзьям", и, может быть, пойдем вместе? – Нейли заглянула ему в глаза, а сама подумала "только повернись спиной, ублюдок, потеряй бдительность, я мигом воткну в тебя меч". – Ты не возражаешь?
– Ну, нет, – Халльвард засопел. – Тут опасно, на меня нападали много раз.
Девушка про себя удивилась – нападали? почему же ее никто не тронул?
– Да, конечно, – сказала она. – Давай подумаем, куда направиться…
2. Третья. Тень
Надпись была такой длинной, что огибала зал по периметру два раза.
Эрвин разбирал ее, шевеля губами, и несколько раз возвращался, чтобы проверить себя. Угловой алфавит он знал не очень твердо, да и наречие, которым изъяснялся тот, кто составил этот текст, немного отличалось от того, на коем ныне разговаривали люди.
– Помилуй Вечный, – прошептал юноша, закончив чтение, и продекламировал. – Тот, кто постиг знание, готов к изучению веры, вставший на ее пьедестал достоин прикоснуться к дверям праведности, распахнувший их оказывается лицом к лицу с Вечностью, и лишь выдержавший ее взгляд способен стать опорой для того, кто объемлет Вселенную.
Длинная надпись заканчивалась символом веры, который зубрили послушники, едва попавшие в монастырь, только здесь он завершался иначе, в канонической версии было "лишь выдержавший ее взгляд обретет свет". Кроме того, тут упоминались какие-то "накопители духа" и "покои лишенного опоры".
Как жаль, что нет времени разобраться в этом как следует!
Чтобы добраться до этого зала, Эрвин прошел несколько других, парочку коридоров, и всюду на белых стенах чернели надписи. Ему с самого первого момента хотелось почитать их, понять, о чем идет речь, но до сего мгновения он терпел, и лишь тут не сдержался…
Слаб человек, видит Властитель!
Никого и ничего опасного он не встретил, да и не может быть угрозы в подземелье, что находится под Обителью Света. Единожды, правда, чуть не свалился в яму, где клубилась тьма, а в ней угрожающе посверкивало что-то, похожее на наконечники копий, и три раза уткнулся в тупики, так что пришлось возвращаться.
Юноша читал молитвы, просил Вечного направить его на правильный путь – ведь он должен вернуться наверх, в храм, и провести ритуал, иначе миру не видать спасения, и Второе Грехопадение не будет искуплено. Вспоминал Корделию, чаще, чем хотелось бы, и шел, шел до того момента, пока не принялся разбирать буквы на стене.
– Надо идти, – прошептал он, последний раз с тоской глянул на прочитанную надпись, и заторопился дальше.
Коридор, лестница, и буквы на стенах исчезли, из-под белой известки выступили необработанные каменные блоки. Новый зал показался из-за этого грязным и мрачным, зато в нем обнаружились сразу три фигуры Вечного – Наделяющего Мудростью, Охраняющего Мир и Собирающего Знания.
Эрвин поклонился, и ему показалось, что статуи кивнули в ответ.
Несколько мгновений он таращился в лица, высеченные из розового мрамора, что добывают только в Снежных горах, а затем торопливо пересек зал и вошел в очередной проход. Тут вновь обнаружились надписи, но короткие, и их удавалось читать на ходу: "Не сомневайся в вере!", "Исполняй волю Мою!", "Повинуйся без рассуждений!", "Сохрани чистоту храма!".
К чему здесь эти призывы, юноша не понял, но на всякий случай начал читать молитву "Об Укреплении Духа" вслух – береженого, как известно, и бог бережет. Вскоре понял, что ему отвечает едва различимое эхо, и не просто отвечает, а как бы слегка переиначивает слова.
Вместо "даруй силы творить" он услышал "дарю силы творить", "покой наши помыслы" исказилось до "покою твои помыслы".
– Помилуй Вечный, – сказал Эрвин, и на всякий случай замолк.
Эхо стихло не сразу, а он, хотя и повертел головой, так и не понял, откуда оно берется в узком коридоре.
Выбрался в еще один зал, круглый, и тут заколебался, какой чуть ли не из дюжины проходов выбрать. Властитель не подал служителю своему никакого знака, и юноша ощутил легкое разочарование, а пошел наугад, куда понесли его ноги.
Начал понемногу уставать, счастье еще, что благодаря постам привык к пустоте в желудке, а жажду утолил в комнате, где прямо из украшенной надписями стены вытекал крохотный ручеек.
Вступив в пределы большого зала с полуколоннами и арками, Эрвин не сразу понял, что сидящие у стены мужчина и молодая женщина – не статуи.
– Ой! – воскликнул он, когда незнакомцы дружно вскочили на ноги и выхватили из ножен мечи.
– Ты кто такой? – спросил мужчина, высокий и мощный, с мрачным взглядом.
– Э… э… Эрвин я, послушник, – ответил юноша, чувствуя, как подрагивают руки. – Позвольте узнать, как вы сюда попали, господин и госпожа?
– Помимо своего желания, клянусь пламенем, – сказала женщина, убирая клинок обратно.
Она была очень красива – это он увидел сразу, несмотря на грязную и измятую дорожную одежду и спутанные волосы. Улыбалась мягко, но пряталось за этой улыбкой что-то тревожащее, а глаза незнакомки напоминали два кусочка льда.
– Меня зовут Нейли, – представилась женщина, глядя на юношу изучающе. – Здоровяк откликается на Халльварда.
– Жрать хочешь? – спросил мужчина. – Присоединяйся.
И он указал туда, где на полу лежала тушка крысы с отрезанной головой и распоротым брюхом.
– Э… прямо так? – Эрвин почувствовал, что его мутит.
– Шкуру я сниму, и кишки выдеру, – Халльвард уселся, и в руке его вместо меча появился нож.
– Нет, нет… – юноша подумал, что не настолько голоден, чтобы есть сырое крысиное мясо. – Я… нет… а вы ешьте, не стесняйтесь, и пусть Вечный пошлет вам добрую трапезу.
– Вечный? – Нейли встрепенулась. – Зачем ты поминаешь это проклятое прозвище?
Эрвин дернулся – неужели опять, как тогда у ворот Кардифра, где на него едва не набросился стражник? Но в этот раз он не отступит, не даст неверующим хулить благого бога, творца всего сущего!
– Ибо он есть наша кровь, наше сердце и мозг наших костей! – сказал юноша. – Благодаря ему мы живем…
– Мы живем только благодаря тому, что он сдох! – перебила его Нейли. – Проклятый тиран, несчетные века правивший миром, и истреблявший всех, кто осмеливался ему перечить – этой твари ты поклоняешься?
– Но нет, нет… – попытался возразить Эрвин, но женщина не дала ему вставить и слова.
– Знаешь, что я тебе скажу? – ожесточенно спросила она, наступая на юношу. – Когда ты происходишь из благородной семьи, тебя заставляют учить родословную, всех этих трахнутых Хаосом предков, сколько их там ни есть, и поэтому я очень хорошо знаю, сколько из ре Бриеннов расстались с жизнью благодаря Вечному! Последними стали мой прапрадед Видлан, трое его братьев, их жены и дети! Они были казнены, все, в один день, и грудной младенец, и беременная женщина! И за что? За то, что одного из братьев заподозрили в "незаконном колдовстве"!! Мой прадед спасся бегством, его искали, и не нашли только потому, что раньше него кто-то добрался до того ублюдка!
Нейли орала, сжимала кулаки, лицо ее кривилось, и видно было, что она готова схватиться за меч.
– Но нет… нет, это не так… он благ, – Эрвин осекся, вспоминая, что в Цветочной Хронике, записанной эльфами, упоминается о массовых казнях некого могучего правителя, многие тысячи лет назад покорившего весь мир, о том, что он приказал уничтожить целый гномий клан.
Но там не могла идти речь о Вечном!
Ведь он не какой-то король или император, он Творец Тверди, Солнце Милосердия, и без него мир давно бы рухнул в пасть Хаоса… Это всем известно, вернее, известно обитателям затерянного в горах монастыря Вечности, на равнинах думают иначе, но они заблуждаются…
А если заблуждается он?
От этой мысли Эрвин похолодел… невероятно, тогда ничего не стоят речи старших братьев, молитвы, проповеди и священные книги, посвященные не могучему богу, а всего лишь сильнейшему магу, сумевшему взять власть над миром в свои руки… нет, это неправда, это не так!
– Хватит вам спорить, – сказал Халльвард, ловко выпотрошив крысу и сняв с нее шкуру. – Мне вот насрать на Вечного, чтобы у него задница лопнула… идите лучше жрать.
– Я с этим рядом не сяду! – гордо заявила Нейли.
– Ешьте… я, я не хочу, – Эрвин опустился на пол прямо там, где стоял – его не держали ноги.
Он должен помолиться, чтобы отогнать богохульные мысли, но услышит ли его Вечный? И вправду ли он единственный и истинный бог, или правы те, кто славит Сияющего Орла, Великого Светоча, предстающего во множестве ипостасей, чьи храмы он за время пути видел не раз?
А еще в старых книгах упоминались древние боги, разные обликом и именами… он всегда считал это еретическими писаниями, но кто знает, может быть те, кто их составлял, не так уж и ошибались?
От этой мысли Эрвин даже вспотел, в голове помутилось.
– Как хотите, мне больше достанется, – и Халльвард с аппетитом зачавкал сырым мясом.
Нейли покосилась на него, подошла и неуверенно взяла кусок крысятины.
– Какую дрянь приходится есть, – пожаловалась она, и принялась жевать, кривясь и морщась.
К тому моменту, когда от грызуна ничего не осталось, юноша немного пришел в себя. Прочитал про себя короткую молитву, даже не молитву, а так, Часослов-скороговорку, помогающую успокоиться.
Воззвать к Вечному по настоящему он пока был не в силах.
– Как ты сюда попал, парень? – спросил Халльвард, и не думая вытирать испачканную в крови физиономию.
– Отец-настоятель нашего монастыря отправил нас, чтобы исполнить обряд в Обители Света, – сказал Эрвин. – Но старшие братья погибли после нападения людоедов, я оказался один, и все же дошел.
– Так это гнусное подземелье – Обитель Света? – Нейли фыркнула.
– Нет, оно наверху, а мы под ним, – продолжал отвечать юноша, чувствуя, что сильнее и сильнее ненавидит эту парочку, непонятно каким попущением Властителя попавшуюся ему на пути.
И развязную, злобную девку, и тупого здоровяка.
– И что это за Обитель? – Халльвард ухмыльнулся. – Храм, что ли, срань божья?
– До Второго Грехопадения там свершались молитвы и церемонии в честь… – Эрвин помедлил, опасливо глянул в сторону Нейли, – того, кто известен как Вечный. Паломники шли сюда со всех концов мира.
Но она лишь поморщилась, похоже, весь пар выпустила в прошлый раз, и спросила:
– Что это за грехопадение такое?
"Проповедующий мудрость истинную сам обретает ее второй раз" – вспомнил юноша изречение из Книги Вечности, и подумал, что у него есть хороший случай проверить, насколько оно истинно.
Ведь любая мудрость хороша, лишь когда ее можно использовать на практике.
3. Первая. Ветер
Халльвард слушал, поеживаясь от непонятно откуда взявшегося холодного сквозняка.
Мальчишка в сером балахоне, назвавшийся Эрвином, рассказывал, и лицо у него было глуповато-восторженным. Вещал о том, что благой и мудрый правитель по прозвищу Вечный пал, когда земля преисполнилась грехами людскими.
Наемник об этом "владыке", конечно, слышал, но никогда не считал его богом.
Понятно, есть Сияющий Орел, он же Морской Коршун, Стальной Сокол, Ястреб Утра, и он каждый день выходит в небеса. Вечный же – могучий колдун, чуть ли не исчадие Хаоса, сумевший подгрести под себя всю землю и долго ей правивший.
Халльварду было плевать, что и как на самом деле, лишь бы ни тот, ни другой в его дела не совались.
– И тьма и плач опустились на землю, солнце омрачило лик свой… – говорил Эрвин, и глаза его истово блестели.
Наемник открыл рот, собираясь заявить, что хватит, и тут в ушах зашумело, а глаза закрыла мгла. Почудилось, что его утягивает вниз, точно в водовороте, а в следующий момент оказался в огромном зале с куполообразным потолком.
Двое здоровенных мужиков лупили молотами по установленной на возвышении огромной глыбе горного хрусталя. Еще трое помельче выковыривали из мозаики в стенах драгоценные камни, но не подбирали, а позволяли упасть на пол.
И еще Халльвард чувствовал, как нечто тревожное происходит сверху, над куполом.
Там словно бушевала бесшумная гроза, он почти видел вспышки молний, а удары грома заставляли вздрагивать. Сердце наполняло желание выхватить меч и вступить в схватку, уничтожить тех, кто угрожает ему.
И для начала тех, кто портил священные узоры силы и пытался разбить Сердечный Камень.
– Умрит… – проговорил Халльвард, шагая вперед, и понял, что сидит у стенки, а Эрвин продолжает бормотать.
Обрывки видения таяли, осталась лишь жажда уничтожить тех, кто мешает.
– Ты чего там бормочешь, гореть тебе в пламени? – спросила Нейли, покосившись на наемника.
Он с неудовольствием подумал, что надо было убить ее тогда, в самом начале, когда он распалился, а она лежала перед ним. Не смог, отчего-то не повернулась рука… ничего, в следующий раз он обязательно ее прирежет.
И нудного паренька, от бормотания которого ноют зубы, тоже.
"Ты сможешь выбраться один, – прошептал в голове голос, – эти двое – лишний груз, они только мешают, их нужно убрать, лишить жизни, так что не упусти возможности".
– Ничего, – сказал Халльвард. – А ты, Эрвин, если такой умный, почему отсюда не вылез?
Паренек осекся и дернулся так, словно его укололи кинжалом в задницу, лицо его на мгновение стало злым. Наемник обрадовался… сейчас мальчишка кинется с голыми руками, и можно будет пустить в ход меч.
Но Эрвин вздохнул, прикрыл глаза, и губы его зашевелились.
– Хватит разговоров, – в голосе Нейли прозвучало недовольство. – Древние знают, сколько нам еще искать выход, так что нечего сидеть. Надо идти дальше.
– Надо, – согласился Халльвард. – Куда только?
– Туда, где мы еще не были, – сказал Эрвин. – И Ве… бог поможет нам выйти.
Наемник поднялся, до дрожи в мышцах стиснул рукоять меча… так хочется ударить, снести набитую требухой голову с плеч… как хорошо было, пока он шел один, никто не лез с советами, и он сам решал все.
– Главное, чтобы не помешал! – Нейли вскочила на ноги. – Вон там есть проход, что мне нравится, из него пахнет свежестью, и еще чем-то приятным, как давным-давно, еще в детстве…
Халльвард заметил, что она держит ладонь на эфесе, то ли не доверяет спутникам, то ли хочет от них избавиться.
– Раз пахнет, то пошли, лопни мои кишки, – проворчал он.
Сам двинулся первым… девка опасна, как дикая кошка, но он услышит и почует, если она вздумает напасть, а мальчишка только и может языком молоть, такой и таракана не раздавит.
Стены прохода, которым они шли, были гладкими и белыми, и тут вправду ощущался какой-то запах. Через каждые несколько шагов попадались ниши в стенах, одни пустые, в других стояли глиняные кувшины.
Халльвард потянулся, чтобы взять один, посмотреть, что внутри.
– Не трогай! – воскликнула девушка, не успел он коснуться изогнутой рукоятки. – Это опасно, я чувствую, там скрыто нечто… – она говорила быстро, голос ее дрожал, в нем звенела искренняя тревога, – что-то неправильное… не имеющее права существовать!
– Я могу прочитать, что тут написано, – несмело предложил Эрвин.
Халльвард вгляделся в значки, покрывавшие бока кувшина… не похожи на буквы, так что мальчишка, похоже, заливает.
– Попробуй, – сказала Нейли.
– Свет живой укрыт здесь, – медленно произнес Эрвин. – Я встречал упоминания о такой вещи, она заставляет светиться сам воздух… похоже, что из-за нее мы здесь и видим. Только секрет ее изготовления утерян во время Второго Грехопадения, и нынешние маги не могут создавать такое.
– Ну и хрень, – Халльвард сплюнул. – Может, разбить парочку, тогда светлее будет?
– Нет-нет, помилуй Вечный! – возразил Эрвин. – Он действует через стенки кувшинов, а если соприкоснется с воздухом, то начнется страшный пожар, и мы тогда непременно погибнем.
Нейли задышала тяжело-тяжело, похоже, упоминание о Вечном ее не порадовало.
– Да? – наемник покосился через плечо, увидел покрасневшую девушку и белого от страха мальчишку.
Может быть, они сами поубивают друг друга, а он спокойно пойдет дальше?
Но Нейли сдержалась, только неразборчиво выругалась по поводу "безумных святош".
Коридор с нишами закончился, они вышли в огромный зал.
Цветастые узоры покрывали неровные, какие-то волнообразные стены, а посредине виднелась каменная загородка высотой в фут. Она образовывала кольцо, а внутри плескалась темная, точно смола, и такая же густая на вид жидкость.
– Бассейн, – сказал Эрвин. – Интересно, это можно пить?
– Конечно, – судя по искаженному голосу, Нейли говорила через сжатые зубы. – Только один раз.
Халльварду этот "бассейн" не понравился… мало ли что может спрятаться под водой? Поэтому он двинулся вдоль стенки, не отводя глаз от темной жидкости, где вроде бы что-то двигалось.
– Где-то я читал про такое, помню… – продолжал нудеть мальчишка. – Да, "Трактат о Трех Состояниях" Шундо Васнийского, там о жидкостях говорится, о тверди и о воздушных телах.
Наемнику очень хотелось рявкнуть "Замолчи!" или попросту ткнуть мечом.
Но что-то мешало пустить оружие в ход, избавиться от этих двоих, как от досадной помехи… Да, разное было, он убивал людей, но никогда Нож не приканчивал тех, кто шел с ним, кто ему доверился.
Темная бликующая поверхность вскипела, из нее поднялись три черных, раскоряченных силуэта. Полетели брызги, через каменную загородку полезли существа, похожие на людей, но в чешуе и с головами змей.
А когти у них были такие, что дракон сдох бы от зависти… не когти, настоящие клинки.
– К стене! – Халльвард отреагировал с опозданием, бросился вперед, выставив меч.
Метательный нож вонзился одной из тварей в глазницу, но та лишь зашипела.
Краем глаза увидел, что Нейли выхватила клинок, а вот Эрвин остался позади… Ничего, он справится один, как всегда, он здесь воин, а эти двое лишь грязь на дорожных сапогах.
Ударил, целясь в шею самому шустрому из врагов, лезвие проскрежетало по чешуе. Уклонился от выпада второго, и когти располосовали воздух около щеки, едва не зацепили ухо.
Девушка оказалась рядом, рубанула по когтистой лапе.
– Не лезь! – Халльвард сделал выпад, а левой рукой оттолкнул Нейли себе за спину.
На этот раз попал хорошо, и острие меча вошло в бок змееголовому, хлынула кровь. Пригнулся, ударом плеча в грудь отшвырнул тварь с ножом в глазнице, и бросился к раненому в шею.
Надо добить, и побыстрее!
Отразил чужой выпад вторым метательным ножом, но один из когтей с треском распорол рукав. Боль стегнула по предплечью, но наемник уже бил наискосок, чтобы наверняка, насмерть.
Разрубленная грудь распахнулась как открытый сундук, пахнуло кровью.
Халльвард пригнулся еще раз, почти присел, и бросившаяся в атаку тварь перекувырнулась через него. Ударилась башкой о каменную загородку, ногами влетела в бассейн и недовольно завопила.
А он бросился на ту, которую "угостил" ножом в начале схватки.
Отбил выпад, второй, изобразил обманный удар, и, поднырнув под чужую руку, ударил в подмышку. Лезвие вошло по рукоять, и на этот раз не было ни воплей, ни шипения, лишь предсмертный хрип.
– Сзади! – воскликнула Нейли, и он мягко развернулся, одновременно уходя с места, где стоял.
Последний змееголовый наступал медленно, расставив руки, и злобно рычал.