– На хорошее кладбище наберётся, – насупилась она. – И у каждого своя смерть. Бесславная и глупая, иногда безумная. Ладно. Дождёмся возвращения отца, тогда будет легче двигаться вперёд. Интересно, чем всё закончится.
Да уж. С ней не соскучишься.
Что ещё я для себя обнаружил? Одну простую истину: судьба любит играть с нами. Наш отдых закончился в тот же миг, когда начался.
Крики и шум во дворе застали нас врасплох, но не были полной неожиданностью. И когда мы вышли на балкон, запах смерти уже летал в воздухе…
– Они выбрали войну вместо мира, – задумчиво сказала Эрия и прыгнула вниз.
* * *
Я сперва чуть не закричал, но девушка плавно летела к земле, словно шла по воздуху. Только когда я убедился, что она спокойно стоит, мои мысли устремились дальше.
Возле открытых ворот замка стояли Четверо и небольшая группа демонов, повернувшись лицом к морю. Дайферус тяжело дышал, одну ладонь он сжал в кулак, а свободной держал за запястье Асумаракана. Со стороны бухты я видел многих чародеев, и крылатых и нет, они сосредоточенно пытались пробить оборону врагов. Демоны выглядели ужасающе, особенно меня поразили их исполинские тела – не менее трёх метров в высоту, украшенные рогами или просто безобразными наростами, однако эти маги выглядели значительно лучше, чем Яруно или Адера. Рядом с ними крылатые чародеи казались весьма маленькими, но в искусстве чар они были искушены гораздо сильнее. Один из защитников Небесного Города, взяв меч, наполнил его магией из своей ладони, и лезвие клинка, даже не коснувшись груди одного из демонов, оставило глубокую длинную рану, заставив врага упасть наземь. Старый маг в синей мантии, стоявший позади крылатых магов, поднял руки вверх и держал барьер вокруг своих подчинённых, Прозрачная материя, похожая на жидкое зеркало моста, полностью защищала соратников старца, не пропуская заклятий Четырёх. Живой щит рыцарей защищал чародеев Небесного Города, выстроившись клином.
Дайферус не смог принести нам мир.
Я не стал смотреть со стороны. Может, это было лишним, но почему-то я был уверен, что моё место рядом с Эрией. Поддавшись порыву, я схватил клинок, подаренный Вальтасаром, и вышел за врата. Демоны пропустили меня вперёд, и я стал бок о бок с девушкой.
– Уходи отсюда! – в руках Эрии показалась искра и огненный шар начал вертеться на её ладони.
– Нет.
– Не промахнись, Мортемар, – я почувствовал одобрительное хлопанье Вальтасара по плечу.
Я не учёл одного: я ни секунды не держал клинок в настоящем бою, и только теперь это осознал, но деваться было некуда: Эрия и Дайферус, стоя сзади меня, что-то крикнули, и две стены огня, слева и справа от меня, метнулись к врагам, разбивая клин рыцарей. Один из демонов, заметив пламя, упал на колени, но через мгновение встал, полностью преобразившись. Его руки, налитые излишне большими мускулами, смяли двоих из рыцарей, оставшихся на моём пути перед барьером. Это был мой шанс, и я, размахнувшись, бросил клинок в маячившую впереди синюю мантию.
Меч словно подхватило ветром. Это явно сделал кто-то из магов Айеро или демонов. Лезвие моего клинка с силой вошло в плечо старого мага, срезав перо с крыла одного из защитников. Удар был такой, что маг пошатнулся, и барьер дрогнул. Это было то, чего и хотели Четверо, и я знал, что правильно сделал… Но на моих руках теперь была кровь. Кровь человека, которого кто-то любил, и который кого-то защищал… У всего есть две стороны.
Странное чувство жажды усилилось, и мои глаза неотрывно следили за упавшим стариком, замечая каждую каплю вытекающей из раны жидкости. Лезвие потемнело, я чувствовал, как дрожит старик, видел, как мертвеет кожа на его плече. Было впечатление, что он гниёт у меня на глазах, и барьер его таял точно так же, как и сам чародей. Вместе с тем мне показалось, что в глазах старика рассеялся какой-то туман, и его зрачки обрели осмысленность…
И тогда я увидел Миллия.
На нём была лёгкая мантия с кольчужным нагрудником, спускавшимся почти до пояса. Он смотрел прямо на меня, сжимая в руках какие-то серо-белые предметы. Я не видел на его лице никаких эмоций: ни жалости, ни радости, ни сомнений.
– Миллий! – мой голос был еле слышен, но я знал, что он услышал. Услышал, но не собирался отступать и выставил руки вперёд…
Чья-то тяжёлая рука буквально отшвырнула меня в сторону, а её обладатель, рослый демон, загорелся и упал, но мне было не до него. Я терял друга. И терял веру в дружбу…
Почему тот, кто очень дорог нам, тот, кто является большей частью нашего мира, вдруг поднимает клинок? Почему мы сами часто рушим то, что долго создавали? Из боли рождается боль, а из ненависти – ненависть. И только из любви чаще всего рождается вовсе не любовь… А боль и ненависть.
Для моего друга на острове не было друзей и прошлого. Он пришёл сюда, как охотник.
Маги Айеро уже были около меня, оставив рыцарей демонам, и я был под их защитой. Эрия, заметив моего друга с камнями в руке, быстро выбросила руку вперёд, и яркий луч, ударив прямо в грудь, оглушил Миллия, отчего тот упал навзничь. Чародейка злобно посмотрела на меня.
– Я не убила его только потому, что он твой друг, – объяснила она, смотря мне в глаза.
За моей спиной происходило что-то жуткое, я это понимал, слыша крики тех из чародеев, кто был ещё жив. Когда я обернулся, мне на миг показалось, что я смотрю на мир через зелёное стекло, а потом всё исчезло так же быстро, как и появилось. На лице одного из поверженных магов застыла гримаса ужаса. Рядом с ним, жутко улыбаясь, стоял Вальтасар.
– Мы не сомневались в тебе, – Дайферус бросил мне это, даже не глянув мне в глаза. – Ты правильно всё сделал, и Эрия здорово тебе помогла.
Я всё понимал. Это она направила брошенное мной лезвие в цель. Маг в синей мантии ещё был жив, но почернел, его кожа струпьями собиралась на теле. Я никогда не видел ничего подобного, и это было отвратительно.
– Дайферус… – голос старца был тихим и слабым, но он нашёл в себе силы. – Проклинаю тебя… И твоё дитя…
– Мы уже прокляты, Мастер Логии, – Дайферус взял его за руку, сильно сжав пальцы. – Прокляты вашим неверием и безразличием. И хотя вы мой учитель, я хочу вам сказать: вы недостойны быть чародеем. Ваши глаза сказали мне правду. Вы учили использовать чары, но никогда не давали нам права отказаться от них.
– Никто не в силах отдать свой дар… Ты лгал нам… – старик угасал, но меня больше смутило то, что Дайферус назвал его учителем. – Знай, что Авестло вы не получите, даже с ней… – безумный взгляд умирающего застыл на девушке.
– Умирая, веруйте в свою ложь до конца, – голос Дайферуса скатился до хрипящего шёпота. – Когда увидите ваших богов, передайте им, что я ненавижу их за то, что они с нами сделали. Ваша сила могла бы сослужить добрую службу в грядущей войне. А вы своей гордыней похоронили этот мир. Надеюсь, что Прядильщики вас достойно накажут за содеянное.
На короткий миг что-то чужое, излишне живое, промелькнуло в закрывающихся глазах.
– Ты всегда считал, что магам не место в этом мире…Но я рад, что умираю…
И всё. Это был миг, который надолго мне запомнился: мёртвый старик, и его ученик, преклонивший колено лишь для того, чтобы проклясть старца. Но последние слова Мастера Логи, как его назвал Дайферус, остались в моей памяти. "Ты всегда считал, что магам не место в этом мире".
– Я не думал, что они пришлют сюда именно его, – тихо сказал Вальтасар, подошедший к нам. – Могло быть и хуже. Всё же, Совет не рискнул пробудить Истинных, насколько я понимаю. Кто бы мог подумать, что Мастер ещё жив…
– Вы хорошо знакомы с ним? – я отбросил клинок в сторону, он казался мне чем-то грязным, но Вальтасар подобрал его, укоризненно глядя на меня и с любовью вытирая лезвие от крови.
– Он обучал нас после Авестло, не так давно, – ответил Севелсус, став на колено рядом с телом, но в этом жесте, в отличие от действий Дайферуса, я увидел уважение к старику. – Мастер чародейства, Логи Дорен. Уж не знаю, как ему удалось столько прожить, но, похоже, он жил лишь для того, чтобы уничтожить нас. Я надеюсь, ты позволишь его похоронить, как подобает, Дайферус.
Старший брат, услышав своё имя, отрицательно мотнул головой и добавил:
– Его тело мы отправим в Авестло. Его место там, а не здесь. И не пытайся уговорить меня, – Дайферус и Севелсус смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью. Сейчас они не выглядели братьями.
Вальтасар ухмылялся, любуясь кинжалом, которым я нанёс удар. Я старался не смотреть на него, но маг сам заговорил:
– Клинок Некроманта, родовой кинжал третьей ветви Айеро. Поражает тело врага самой Смертью. Тебе понравилась моя игрушка, Мортемар? Вряд ли бы ты нам помог обычным клинком. Он твой, – и с этими словами он протянул мне его. – Не отказывайся от подарка, – добавил чародей, видя мои сомнения.
Они смотрели, молча смотрели, как я беру смертоносное лезвие в руки, а я чувствовал отвращение к нему и к себе. Я убил человека… Может быть, человека более достойного, чем тысячи таких, как я. Но меня никто не наказывает, наоборот, лишь благодарят за поступок. У всего есть две стороны… То, за что меня в Авестло могут повесить, в кругу этих людей, считается подвигом. Как и наоборот. Вот она, цена славы и цена жизни. Никто не скажет, что ты сделал по-настоящему правильно, а что – нет.
– Не переживай, – Эрия обняла меня, но теперь меня не особо согревало тепло её слов. – У тебя был выбор – допустить нашу смерть или остановить их. Любое твоё решение было бы предательством в глазах одних, и подвигом в глазах других людей.
Как объяснить ей, что то, к чему я стремился, теперь вызывает во мне лишь отвращение? Мне вспоминались марши королевских воинов мимо деревни, идеал моей жизни. Только теперь я понимал отчётливо, что те рыцари заслужили славу тем, что убивали. И только это дало им возможность возвыситься. Смерть – это начало чьей-то жизни. Новой жизни.
Миллия мы затащили в комнату моей возлюбленной. Я настоял на том, чтобы ему дали должный уход, и Четверо с неохотой согласились на это, хотя Дайферус с большим удовольствием отдал бы его на растерзание демонам. Миллий несколько часов был без сознания, и всё это время я сидел рядом и думал, что я скажу ему, когда он очнётся. В один миг он стал для меня незнакомым, чужим… Я увидел в нём то, чего не хотел бы видеть никогда: лицо врага. Его жизнь в моих руках, но мне абсолютно не хотелось ещё одной смерти. И Айеро это понимали.
Он начал приходить в себя, постепенно оглядывая комнату. Не было сомнений, что он узнал меня. Слегка привстав, Миллий свесил ноги с кровати:
– Каково это – жить с теми, кто виновен в смерти твоей семьи?
– Это всё, за чем ты пришёл сюда? Узнать, как я живу? – он видел, чувствовал мои сомнения, которые я пытался похоронить в себе, и это меня злило.
– Я пришёл мстить, – Миллий говорил сдержанно. – А ты им помогаешь, ведь так?
– Да, – я ответил быстрее, чем он договорил.
– У тебя плохо получается чтить память родителей, – раздражённо, тихим голосом продолжил Миллий, не смотря в мою сторону. – Всё ради неё, правда? Ради Эрии. Скажи это вслух. Пусть твои родители в бездне слышат это.
– Может быть.
– Нет, Мортемар, скажи, как есть. Давай, скажи! – он всё-таки взорвался, и только слабость тела не дала ему броситься на меня. – Ты и сам теперь убийца.
– Хватит, – слова Миллия задели за живое, потому что я чувствовал вину, каждый день, каждый час. Переубедить себя гораздо проще, чем кого-то ещё. – Но твои новые друзья лгут всем подряд. Ты видел портал.
– Мастер Логи сказал, что мост создали сами чародеи Авестло, во времена союза с демонами, – Миллий теперь смотрел прямо в глаза. – Так кто же из нас лжёт, Мортемар? Я? Ты? Слова остаются словами.
Мне горько было видеть, сколько лжи ему внушили, но слова Миллия оставили след сомнений. Умирающий чародей был рад тому, что смерть забрала его, а теперь вот слова друга…
– Я видел вещи, о которых знают немногие, – мне отчётливо вспомнился Древний во дворце Харзуна.
– Ваш маг, который главный, тоже нёс какой-то бред, – ухмыльнулся Миллий. – Совет не поверил ни единому его слову.
– Я видел то, с чем нам всем придётся столкнуться. Оно не питает любви ни к нам, ни к вам. И всё же Четверо пытаются защитить людей.
– В таком случае оставайся с ними, – парировал мой друг. – А мне нужна только месть за мой дом. За мой сожжённый дом, – добавил он.
В этот момент в комнату вошла Эрия. Не знаю, что она слышала, а что нет, но вид у неё был мрачный. Миллий смотрел на неё с презрением.
– А, твоя любовь, – съязвил он, глядя прямо на Эрию. – Ведьма, убившая сотни людей. Вот кому ты веришь, Мортемар? Так? Как много о ней ты знаешь?
– А разве ты сам пришёл на этот остров не для того, чтобы убивать? – Я поразился ледяному тону моей возлюбленной. – И если бы ты не проиграл, и убил бы меня или своего друга, то кем бы ты был? Героем? Или таким же убийцей?
Он смолк. Нас всех посещают одни и те же мысли… Кто мы? Люди, на чьих руках появилась кровь?
– Смерть убийцы – это подвиг, – сказал Миллий наконец.
– Это всё равно смерть, чья бы она ни была, – возразила Эрия. Она стояла, сложив руки на груди. – И как бы ты себя ни оправдывал, убив однажды, ты всё равно остаёшься убийцей.
– На твоей совести смерть невинных… – начал было Миллий, но Эрия его прервала:
– Неужели? Дайферус вам объяснил, что в этом мире уже давно бродят души Древних. Они ищут себе тела, и пытаются вернуть былое могущество. Как много из Совета ваших лицемеров послушало его?
– Никто. Это ложь.
– Бесполезно с тобой говорить, – Эрия вздохнула. – Лишь благодаря Мортемару мы оставили тебе жизнь. Раз ты такой упрямый, можешь проваливать в Авестло. С сопроводительным письмом, которое получишь от нас.
Она вручила парню конверт, запечатанный родовой печатью. Тот с опаской взял его в руки.
– Отдашь лично в руки Салену, – что-то мне не понравилось в её голосе.
– Салену? – Миллий недоверчиво переспросил. – Он не из Совета?
– Из Совета, – в глазах Эрии что-то блеснуло. – Молодой мужчина, на вид лет тридцать, всегда ходит в перчатках и в плаще вместо мантии.
– Литин Рови, а не Сален.
– Слушай меня! – голос девушки был подобен рыку зверя, и в руках её задрожала искра пламени. – Ты вернёшься в Авестло, я даже открою мост, чтобы ты не мешкал. Это письмо ты отдашь при свидетелях, желательно магах из Совета. При этом ты скажешь, что письмо это Салену.
Видимо, Миллий понял, что его жизнь на волоске, потому что просто кивнул утвердительно головой. Огонь погас, и Эрия опустила руки.
– Вот и молодец. Посмотрим, как у ваших чародеев с памятью.
Я не знал, что она задумала, но мне было всё равно. Миллий отвернулся от меня, у него была теперь новая цель и новая жизнь. И возвращать друга мне уже не хотелось. У него свой путь, у меня – свой. Даже если это неправильный выбор – он был моим.
Эрия снова открыла мост в Авестло. Призрачный пламенный портал светился и облизывал комнату языками, словно живое существо, а я молча смотрел на друга. Тот стоял в замешательстве, было заметно, что он до конца не знает, как поступить. В какой-то момент мне захотелось удержать его, просить Эрию дать ему шанс, но… Что-то внутри меня подсказывало не делать этого. Миллий вошёл в портал – и исчез. Исчез из замка Эйриф и из моей жизни.
– Я надеюсь, он хотя бы раз сделает всё правильно, – Эрия нахмурила брови. – Тогда у нас будет хоть какой-то шанс.
– Наверное, ты права, – безучастно вторил ей я, думая о Миллие. – Поделишься, что ты задумала?
– Сложно объяснить, – Эрия пожала плечами. – Просто один из демонов обратил внимание на то, что в Авестло есть… как бы тебе объяснить… кто-то из Древних. Родство магии позволяет магам Печати ощущать наших врагов. Есть подозрение, что они контролируют Литина Рови, чародея из Совета. По своей воле он позволил им это сделать, или нет, но проверить не помешает. Дайферус предположил, что в Совете будет маг, некогда создавший его. О нём нам хоть что-то известно. Его звали Сален, и он основал касту "свободных магов" в далёкие времена, задолго до Авеста. Эту касту называли Советом, и именно она была истоком правящей верхушки магов в Небесном Городе уже в наши времена, пока её члены не стали рабами своей силы. Они на собственном примере показали, что свободы от этого проклятья нет.
– Вы называете чародейство проклятием. Это уже не в первый раз. Оно делает вас сильными, а вы проклинаете свою природу. Почему?
– Ты уверен, что хочешь знать это? Вряд ли ты задумывался, чем мы расплачиваемся за такой "щедрый дар".
– А если Дайферус ошибся, и Салена нет в Небесном Городе? – я понял, что Эрия не настроена рассказывать правду.
– Ну… – девушка подошла ближе. – Тогда сюда придут ещё отряды. Не привыкать. Всё ещё беспокоишься за Миллия?
– Уже нет, – вздохнул я, хотя это было полуправдой. – Не хотелось бы, чтобы он умер раньше положенного срока. Его можно понять: старик-библиотекарь был ему и отцом, и матерью, и другом. А из-за Адеры мы потеряли всё.
– Говори так, как думаешь: не столько из-за него, сколько из-за моего отца и дядей, – уточнила Эрия. – Но книга ещё у нас. А значит, всё не напрасно.
– Покажешь мне её?
– Нет, – Эрия решительно отвергла мою просьбу. – Эту книгу нельзя доставать из убежища. Древние учуют её, и тогда уже не будут рыскать по всему миру.
В коридоре послышались шаги.
– А, вот вы где, – Четверо вошли в комнату один за другим, Дайферус шёл первым. – Я так понимаю, парень уже отправился в Авестло?
– Да, отец,
Я любовался Эрией, пока она говорила с отцом. Решительная, волевая… Я даже не задумываюсь о том, кто она на самом деле, сколько живёт в этом мире, ради чего живёт. Для меня имеет значение только то, что я чувствую к ней… И ради неё готов на всё…
– Что ж, будем ждать весточки, – ухмыльнулся маг, и его маска зашевелилась в ужасной гримасе. – Постепенно весь Небесный Город очнётся, и когда они поймут, что ошибались, то сами приползут к нам за помощью. Если ещё будут жить. А вам надо отправляться. На этот раз портал использовать не будем: в бухте вас ждёт рыбак, он отвезёт вас в Нирен, в старый порт Эйа-Анга.
– Не такой уж он и старый, – проворчал я, вспоминая побег из города.
– Когда приплывёшь, увидишь, что там осталось, – сказал Севелсус. – Думаешь, там только Адера был? Следом за ним шёл один из Древних.
– На поверхности разлом? – что-то в спокойном голосе Эрии заставило меня поверить, что там действительно нечто ужасное.
– Ты не ошиблась, – подтвердил Асумаракан. – Теперь это место крайне опасное, и для тебя в первую очередь. Даже не вздумай применять заклинания около него. Не знаю, как глубоко прошёл разлом, но надеюсь, не помешает тебе исследовать руины.
– Что ж, постараюсь быть осторожней, – в словах девушки сквозила грусть. – Плохо, что они всюду оставляют следы.