64
"Всё сначала"… – простонал Родион, прислоняясь к столетней лиственнице.
– Что – сначала? – спросила Эвлалия.
– Сколько времени, сколько усилий – коту под хвост! – продолжал досадовать он. – Девочки, вы б сначала подумали, прежде чем трогать незнакомую технику!
– Можно подумать, что это тебе, а не нам, грозят неприятности, – пожала она плечами.
– Мне обидно! – стукнул он кулаком по смолистой коре. – Я ухлопал два дня, втолковывая этой… Клаве… азы химических формул. А на черта они ей в той реальности? Зато теперь она разбирается в них много лучше тебя, а ты завтра на экзамене будешь плавать, как… как органика в проруби!!..
– Так ведь это мои проблемы.
– Нет, отчасти уже и мои! Марь Максимна знает, что я занимался с тобой, и родные все знают, и Аркадий Сергеич, и соседки по дому… Представляешь, какие теперь разговоры пойдут?!.. Какие ухмылки и шуточки?!..
– Родик, можно подумать, что тут феодальные времена, а ты девица на выданье, и тебе за утрату невинности угрожает публичная эпитимия и экзекуция!
– Ляля, пусть меня называют чудиком-шизиком, но моя репутация для меня – вещь серьёзная! Слов на ветер я не бросаю! Обещал, что ты сдашь – значит, ты обязана сдать! Кровь из носу!
– Успокойся, троечку мне как-нибудь уж натянут…
– Нет! Только четвёрку!
– Ты в своем уме? Уже вечер, а завтра в девять…
– Сейчас только пять. Марш домой, часов до одиннадцати посидим, спать заляжешь в двенадцать, встанешь в шесть и успеешь ещё кое-что подзубрить…
– Сумасшедший! Ты представить себе не можешь, что творится в лаборатории мага…
– Нам туда всё равно не попасть!
– Да, фургончик – тю-тю, – согласилась она. – Где искать, непонятно. А найдём, нас туда и на пушечный выстрел теперь не подпустят.
Эвлалия вдруг замолкла, обдумывая и припоминая какую-то ускользнувшую от её внимания важную подробность.
– Ну, принцесса, спускайся с небес и пошли к тебе добивать нашу химию, – тронул её за плечо Родион.
– Знаю! – просияла внезапно она. – Нужно выяснить, где стоянка. А как проникнуть в фургон, я придумала – я забыла там пеньюар!
Родион повернулся к ней спиной и побрёл вдоль трамвайной линии.
– Стой! – крикнула, догоняя его, Эвлалия. – Неужели ты… ну ни капли не рыцарь? Дорион бы не бросил меня!
– Вот и отправляйся назад к своему Дориону, – огрызнулся он. – Я тебе не слуга!
– И отправлюсь! – пообещала она.
65
Капитан милиции Лапушкин сдал дежурство и с чистой совестью покидал отделение. Подозрительный гражданин Гроссмагус был на трое суток помещён под административный арест. За это время Лапушкину надлежало добыть какие-то факты, из которых бы явствовало, что Гроссмагус опасен для общества. Сам Лапушкин чуял это нутром, но пока у него на руках никаких доказательств, кроме неисправного паспорта, не было. Надо было проверить фургон. Однако прежде, чем вызвать следственную бригаду, Лапушкин решил самолично взглянуть на трофеи. Ему втайне мерещилась слава блистательного детектива, фантастический взлёт по служебной лестнице, звонкий чин, большая зарплата, и…
В общем, он взял ордер на обыск и вызвал служебную машину, когда во двор отделения прибежала, запыхавшись, юная девушка. Светленькая, симпатичная, в почти детском платьице с рукавами-фонариками и кружавчиками по подолу. Словно барышня позапрошлого века. В руках у неё ничегошеньки не было – ни сумочки, ни кошелька, ни пластикового пакета. Ни, тем паче, бутылки с пивом или сигареты, которые ныне обычны в холеных пальчиках московских барышень. Это, наверное, и расположило к ней Лапушкина, который терпеть не мог курящих и пьющих девиц и, встречая на улице этакое непотребство, будучи при исполнении служебных обязанностей, сразу спрашивал паспорт, а дальше… по обстоятельствам. Либо брал штраф за распитие алкоголя в общественном месте, либо допытывался, в какой лавочке продали вредоносный товар малолетке, либо вёл в отделение, там отечески увещевал и сдавал под расписку вызванным по телефону родителям.
Эта девушка выглядела как… кукла. Или как Золушка из старинного фильма.
– Гражданин начальник! – бросилась она к нему. – Помогите, пожалуйста!
– Капитан милиции Лапушкин, – взял он под козырек. – Что случилось?
– В парке был такой… зелёный фургон. С этими… зеркалами. Кривыми. Лапушкин оживился:
– Я вас внимательно слушаю. Или хотите пройти в кабинет и оставить письменные показания?
– Нет, – смутилась она. – Дело в том, что я посетила утром тот… аттракцион. Было жарко. И я там оставила… часть одежды.
– Вы хотите сказать, вас вынудили там раздеться?
– Да нет же, нет, ничего подобного, – оскорбилась она. – Я была там одна! И никто меня не вынуждал! Просто внутри было очень душно, а мой… как бы это назвать… кимоно-кардиган – он из тёмного бархата. Вещь дорогая, стильная, мне папа из-за границы привёз… Здесь такую не сыщешь! Меня дома убьют, если выяснится, что я её потеряла. Помогите, а?.. Мне сказали, фургон увезли, но куда – знает только милиция…
– Погодите. Дело было утром, а вспомнили про своё кимоно вы только сейчас?
– Неужели… пропало?..
В её серо-зеленых глазах заблестели хрустальные слёзы.
– Пропасть ничего не могло, – уверенно заявил капитан.
И поскольку была затронута честь мундира, он раскрыл перед нею дверь экипажа:
– Садитесь. Поехали!
66
Злой как чёрт, Родион примчался домой.
Первое, что он увидел, войдя – брошенный Клавой на диване пластиковый пакет с хризантемами на картинке. И эту книжку с дурацким названием, оставшуюся возле компа.
Он покачал головой. Растеряха! Всегда была чуть с приветом. И вечно всё везде забывала. Ну и пусть теперь сама на себя пеняет. Книжку он ей завтра вернёт – и на этом их отношения кончатся.
Зайдя на кухню попить водички, он краем глаза увидел пустую коробку из-под тортика "Прихоть", торчавшую из мусорного ведра.
Мусор надо бы вынести – вон, сколько его накопилось!
Но в душё что-то ёкнуло и защемило.
Как им было весело и хорошо, когда они тут пили чай… А эта дурища всё испортила со своим Дорионом… Тоже мне, рыцарь!
Стой. Кто – испортил? Какая из Ляль? Эвлалия или Клава? Чай он пил вместе с Клавой. Принцессой. А с Дорионом была Эвлалия. Одноклассница. Но…
Тьфу, голова уже кругом пошла!
И, по правде, тревожно за Клаву. Она-то не виновата. Хотя… не она ли первая предложила "сестричке" обняться – и шагнула в портал?..
Надо бы посмотреть, что по этому поводу говорится у Гронта.
67
В этот миг зазвонил телефон.
– Родя, наконец я освободился, – раздался голос Аркадия Сергеича. – Можем поговорить. Что с тобой, у тебя неприятности?..
– С чего вы взяли?
– Голос кислый.
– Устал.
– А Клава ушла?
– Провалилась пропадом!
– Вы поссорились, что ли?
– Хуже. Запутался. Я не знаю, кто из них – кто.
– Из… кого?
– Аркадий Сергеич, вы правда не читали "Принцессы возвращаются"?
– При всём уважении к батюшке, я такой литературой не увлекаюсь.
– А стоило бы. Тут какая-то полная свистопляска реала и виртуала – с двойниками, телепортациями, загадочными полями и перебивками времени…
– С двойниками? Это уже интересно. Я сегодня тоже столкнулся с ситуацией, которую сам никак не могу объяснить. Некий тип, как две капли воды похожий на меня самого, наведывался утром в школу… Я узнал, что его задержала милиция, но кто он – мне не сказали.
– Аркадий Сергеич, я знаю, кто это. Маг Асканий. Из книжки вашего папы.
– Че… го?!..
– Вы должны её прочитать. Или хоть пробежать глазами. Тогда многое будет выглядеть совершенно иначе.
– Заинтриговал! Слушай, хочешь приехать ко мне? Или будешь ещё готовиться к химии?
– Какая там химия! Сейчас напишу записку своим, покормлю кота, чтоб не жрал провода, и приеду.
– Адрес-то не забыл?
– Да, всё помню, Аркадий Сергеич… До скорого!
– Книжку, книжку-то захвати!
68
Собираясь, Родион вдруг вспомнил, что Ляля-Эвлалия, с которой он разругался у лиственницы, стояла перед ним с совершенно пустыми руками.
А девичья сумочка с сотовым, кошельком и ключами осталась у Ляли-Клавдии. На фига ей всё это в Мидонии?.. И с какими глазами идиотка-принцесса припрётся домой – в непонятном наряде, без денег и прочего?..
Нет, он всё-таки погорячился, нельзя было так её отпускать.
Девица бедовая, натворит теперь невесть чего…
Но бежать за ней поздно.
А звонить ей домой неудобно: что он скажет Катерине Витальне, если та пришла, а Клавы нет дома? Она была с ним, он был должен вернуть её в целости и сохранности… Ведь не может же он рассказать бедной Клавиной маме всю эту историю с магом, фургоном и раздвоением личностей…
"Пусть будет, что будет", – решил Родион.
69
– Может быть, вы представитесь, милая барышня? – обратился к загадочной спутнице Лапушкин. – Документы предъявить не прошу: вижу, вы налегке. Но имя бы знать нелишне. Да и адрес, если припомните.
– Ляля. То есть.. Клава. Клавдия Васильевна Соколова. Улица Нижняя Первоапрельская, дом 7, корпус 3, квартира 11.
– Учитесь? Работаете?
– Девятый класс закончила. Завтра предпоследний экзамен. Извините, я из-за этого… несколько не в себе. Страшно очень!
– Математика?
– Химия. Жуть!
– Сочувствую. А я уж подумал, вы собирались на вечеринку.
– Почему?
– Странновато одеты для визита в милицию.
– Да уж выскочила, в чём была.
– Это что, такое домашнее платье?
– Нет, я гардероб свой перебирала, кое-что мерила. Скоро ведь выпускной. А потом вдруг вспомнила, где могла забыть кимоно – и помчалась.
– Ничего с собою не взяв? Ни ключей, ни бумажника?
– А зачем? Я близко живу.
Капитан покачал головой. Забавная девушка! Непуганая, легкомысленная… Совершенно несовременная. И одетая, словно фея.
Внезапно Лапушкин понял, что именно ему напоминало её старомодное белое платьице в рюшечках.
Наряд, купленный им в мае месяце на Черкизовском рынке для старшей доченьки, шестилетней Дашутки, ради первого в её жизни выпускного праздника в детском саду.
"Я совсем как принцесса!" – улыбалась счастливая девочка.
Все они одинаковы, все мечтают о том же, и неважно, шесть им или шестнадцать… Жаль, что принцев и рыцарей не хватает на всех…
70
Дорион, презрев этикет, в изумлении опустился на табуретку.
– Ва… ваше высочество? – неуверенно обратился он к девушке, в точности напоминавшей принцессу, но одетую в обтягивавшую все юные выпуклости блузку и не слишком длинную юбку с ромашками, едва прикрывавшую колени голых ног, обутых в простые сандалии. На сгибе локтя у неё висела кожаная торбочка на длинном, свитом косой, ремешке.
– Называй меня пока так, – согласилась она. – Но потом мы всё-таки постараемся выяснить, кто из нас – настоящая.
– Вы позволите… прикоснуться к Вам?
– Позволяю. Поверь, я не призрак и не наваждение.
Дорион с суеверным страхом осторожно пощупал край юбки и кончики пальцев её правой руки. Рука была тёплой и даже горячей. Вспомнив о хороших манерах, он опустился на одно колено и бережно поцеловал эту руку с обычным присловием: "Ваш покорный и верный слуга"…
Чуть в сторонке Клава заметила незнакомого дяденьку в сером, который по-собачьи принюхивался к её запаху.
– Дорион, а это кто?
– Вольдемар. Вы разве… не помните, как превратили его в человека и дали ему это имя?
– Не пори чепуху. Это сделала – та, другая. А я понятия не имею, что здесь произошло.
Дорион в отчаянии застонал, словно у него заболели все зубы сразу.
– Не кисни! – приказала принцесса. – Ну и рыцари ныне пошли, чуть что – сразу сник…
Тут она увидела вынырнувшего из какого-то шкафа кота.
– Ксеркс?! А ты здесь как оказался?..
– Ваше высочество, это он нас сюда и привёл. Только… прежняя принцесса называла его… как это…
– Артаксерксом, – подсказал Вольдемар.
– Ещё один дубль? – хмыкнула Клава. – Ну, ну… Тут становится интересно. Докладывайте, господа, я должна поскорее войти в суть дела, или, как говорил мой наставник и друг Родион, "догнать ситуацию"!
71
Королеве показалось, что спала она этой ночью дольше и крепче обычного, однако часы в её комнатах дружно показывали традиционное время вставания и утреннего туалета: ровно семь.
К туалету были допущены фрейлины и самые знатные дамы двора. Килиана гордилась, что ей пока не приходится прятать от недружественных и злоехидных взглядов ни лицо, ни тело, ни волосы – она всё ещё хороша, хоть тридцать шесть, конечно – не молодость. Во время обычного ежедневного ритуала её красота лишь приобретала достойную своего августейшего блеска оправу в виде горделивой причёски, малой толики пудры, румян и духов – и, конечно же, очередного пышного платья.
На сей раз она выбрала синий атлас с серебристой отделкой, гармонирующий с жемчугами в ушах, на груди и на левом запястье.
В меру строго, в меру роскошно.
Довольная своим нынешним обликом, она вышла в приёмный зал, где уже толпились все, желавшие и допущенные лицезреть и приветствовать королеву.
Скоро эта орава придворных будет ожидать не её, а вступающую в совершенные лета Эвлалию…
Мысль о дочери заставила Килиану слегка нахмуриться.
Одно дело – выслушивать полуискренние комплименты ("Ах, не верится, что принцесса – Ваша дочь, вы глядитесь с нею как сёстры, Ваше величество"), но совсем другое – примириться с официальным титулом королевы-матери… А вскорости, не дай бог, ещё и бабушки!.. Неужели всё кончено, жизнь позади, впереди только старость – без страстей, без стремлений, без захватывающих поворотов судьбы?..
"Ваше величество, дозвольте обратиться с почтительной просьбой"…
Она очнулась от своих размышлений и с еле скрываемой неприязнью остановила свой рассеянный взгляд на склонившегося перед ней бледноликого Перотина.
– Я Вас слушаю, принц.
– Не изволите ли уделить мне малое время для важного разговора?
Отказывать явных причин не имелось.
– Хорошо, мой друг. Сразу после приёма.
– Я безмерно польщён!
Килиана уже понимала, о чём будет речь, однако не видела никакого способа уклониться от неизбежного.
Её настроение сразу испортилось.
– Почему принцесса позволяет себе задерживаться? – хмуро поинтересовалась она.
В этот миг противоположные двери раскрылись, и после торжественного провозглашения – "Её высочество принцесса Эвлалия!" – наследница вошла в зал приёмов. Она была в пламенно-алом.
– С добрым утром, Ваше величество! – звонко сказала она и сделала матери положенный реверанс.
– Я надеюсь, Вы хорошо себя чувствуете? – холодно спросила её королева.
– Превосходно! – ответила дочь с чуть заметным вызовом в голосе.
– Значит, далее всё пойдёт свои чередом и в согласии с распорядком, – изрекла Килиана.
72
"Ну не знал я, и знать не мог, что из нашей забавы такое получится!" – покаянно проговорил Аркадий Сергеич.
Родион насупленно слушал его сбивчивые объяснения.
Если верить им, выходило, что никакого Гронта на свете не существовало. Реальный Сергей Аристархович Громов, бывший главный научный сотрудник одного секретного ведомства (ну, там космос и всякое прочее), а ныне пенсионер, проживавший во исполнение своей давней мечты и в согласии с поэтической рекомендацией Бродского в захолустной деревне у Чёрного моря, не имел ни домашнего телефона, ни интернета, и заведомо никаких повестей не кропал, занимаясь по большей части садом, рыбалкой, краеведческими изысканиями и прочими тихими радостями. А фамилия Гронт в самом деле была псевдонимом, однако не личным, а собирательным.
Началось всё когда-то с дня рождения Громова и застольного спора о книжках, которые заполонили все ларьки и прилавки. Супруга Аркадия Сергеича, Аэлита Касимовна, заявила тогда: я, мол, тоже могла бы так написать, если б кто-то помог разработать сюжет. "А давайте попробуем!" – предложил один из его друзей, бизнесмен. "Чем чёрт не шутит!" – поддержал его приятель-банкир. Люди были все образованные, остроумные, или, как теперь говорят, креативные. Коллективный разум взыграл, подогретый до нужного градуса благородным напитком (бормотухи у Громовых даже в самое тяжкое время не пили). Хохоча, хлопая друг друга по плечами и коленкам, три друга наперебой сочиняли завиральнейшую историю про космонавта, забытого на Луне и усыновленного инопланетной автоматической станцией, у которой вдруг проснулся материнский инстинкт… В общем, чушь несусветная. Аэлита Касимовна, сев за компьютер, быстро фиксировала все плоды их буйной фантазии в собственной литературной редакции (она была дипломированным филологом, но работала секретарём-референтом, так что печатала быстро и без единой ошибки). Кое-какие современные жаргонные фразочки, служившие для оживления стиля, вставляла дочка Наташа, тогда ещё школьница.
Издать их первое детище взялся банкир, обещав, что убыток спишет на спонсорство, а если вдруг появится прибыль, то поделит её между ними по-честному. Бизнесмен взялся за продажу скромного тиража. Оставалось придумать бренд. Нельзя же было подписываться всей обоймой имён и фамилий. Да и люди были довольно солидные, никому не хотелось светиться в качестве изготовителей бульварного чтива… Вот и составили псевдоним из инициалов фамилий. "ГРО" – от троицы Громовых. Остальные две буквы – от Настасьина (бизнесмена) и Тишкова (банкира). Слово же получилось на зависть звонкое: ГРОНТ! А имя взяли редкостное, но тоже врезающееся в память с первого раза: Аристарх. Так звали дедушку Громова, которого крестили ещё по святцам… Потом уже они догадались снабдить мифического Аристарха Гронта "легендой", основанной на фактах из жизни честного пенсионера – кто бы стал проверять? Сам Сергей Аристархович не возражал. Так возникла та справка для интернета.
Как ни странно, шальная книжица была довольно быстро раскуплена на московских вокзалах и в переходах метро. Раззадоренные компаньоны рискнули продолжить эксперимент и состряпать ещё что-нибудь в том же духе. Не ради денег, а просто из озорства. Родился ещё один опус – на сей раз про детектива-пришельца, синего человечка из системы Альдебаррана, одержимого манией наведения на земле законопорядка в согласии с альдебарранскими принципами. И снова – успех! На сей раз денег хватило не только на повторение тиража, но и на выплату гонорара каждому из участников.