43
Эвлалия уже и сама не знала, кем она является по-настоящему: отчаянной выскочкой из небогатой московской семьи или всё-таки Её высочеством наследной принцессой Мидонии. Иногда ей безумно хотелось рассказать королеве о том, как она очутилась в этом мире, и любой ценой вернуться к маме и папе – но что-то её останавливало: то ли желание доиграть до конца свою роль, то ли странное ощущение, будто именно тут ей и место – по праву рождения, а не дерзания.
Ах, как было бы славно – свободно перемещаться через дверцу между мирами! Быть одновременно и принцессой – и девочкой, не лишенной всех заурядных, но милых радостей простолюдинского существования: болтовни с одноклассницами, бесцельного брождения по московским улицам и магазинам, валяния с книжкой на диване, поездок по выходным на дачу… А вылазки с классом то на экскурсию по Золотому кольцу, то в Питер, то поближе – в Кусково, Останкино, Коломенское!
Но если нельзя быть единой в двух лицах, то… что бы она всё-таки выбрала?
Неужели… участь принцессы?
44
– Ваше высочество, дозвольте заметить: Вы очень бледны и совсем исхудали, – заметила Селия после очередной примерки семьдесят девятого платья.
– Что же делать? Я сейчас ничего не могу изменить, – отозвалась Эвлалия меланхолически.
– У Вас усталый вид и постоянно подавленное настроение, – продолжала камеристка. – Не мое, разумеется, дело говорить об этом с Её величеством, однако Вы могли бы немножечко пощадить себя и потребовать, чтобы Вам предоставляли хотя бы недолгое время для прогулок и обыкновенного ничегонеделанья – Вы имеете на это полное право, как и всякий другой человек!
– Я – принцесса! – гордо и обреченно проронила Эвлалия.
– И будущая королева, – согласилась Селия. – Потому мы все должны бы заботиться не о том, как Вы будете выглядеть на церемонии, а о том, чтоб Вы были здоровы, и чтоб силы не изменили Вам в час испытания.
– Испытания? – удивилась она. – Какого ещё испытания?
– Если б я знала, Ваше высочество! Но этого и Её величество королева не знает. Каждой принцессе при её совершеннолетии посылается некое испытание, подготовленное обычно Тайной коллегией при колоревском совете. Это проделывается для того, чтобы все воочию убедились: на трон восходит истинная наследница, в жилах которой течет древняя и благородная кровь Святой праматери.
– И что же там… может быть?
– Что угодно! – всплеснула руками Селия. – Вашей матушке в своё время пришлось погружать свои руки в огонь, и ей понадобилось всё её природное хладнокровие, чтобы не опалить даже кружев на рукавах… А Ваша бабушка, королева Марвита, отличавшаяся пылким нравом, напротив, должна была силой собственной воли расплавить глыбу льда – её совершеннолетие приходилось на середину зимы… Иным наследницам выпадали не столь трудные задачи – оживить мановением длани увядший букет или приманить одним взглядом кружившего в небе жаворонка…
– От чего же зависит, какое будет задание? – слегка поёжившись, поинтересовалась Эвлалия.
– Говорят, что от воли Святой праматери, которая точно знает, какая из её отдаленных потомиц способна на великие, а какая – лишь на мелкие чудеса. Однако тут, по-моему, многое решает то, как относится к принцессе великий маг и является ли он её другом или недоброжелателем. Ведь именно он составляет предварительный меморандум о силе или слабости магического дарования и магических познаний принцессы. Тут важно не впасть в обе крайности: испытание не должно быть лёгким, но не должно быть и непосильным. Иначе мы можем остаться совсем без наследницы, а это, как Вы понимаете, никому не желанно…
– Мне кажется, маг Асканий не слишком ко мне благосклонен, – осторожно проронила Эвлалия.
– Зато он был всегда благосклонен к Вашей матушке, – возразила с непонятной улыбкой Селия.
Эвлалия вспыхнула и отчеканила:
– Я надеюсь, что вы не подразумеваете ничего непристойного!
– Незапятнанная добродетель Её величества вне сомнений и обсуждений, – ответила Селия с полупоклоном. – Однако я не взялась бы сказать то же самое об уважаемом маге.
– Пожалуй, я тоже, – согласилась со вздохом Эвлалия. – Но у вас есть какие-то основания думать, что…
– Никаких, Ваше высочество, – поспешила ответить Селия. – Однако жизнь королевы протекает у всех на виду. А где бывает, с кем встречается и что делает втихомолку маг, остается секретом. Это и вызывает некоторые опасения, что не все его действия совершенно чисты и честны. Ведь честным людям не нужно скрываться, не правда ли?..
Эвлалия ничего не ответила. Она отчасти представляла себе, где находится ныне маг и чем занят.
Интересно, сумел он вычислить Клавдию или нет?
Только как это выяснить?
Зеркало-монитор не работает – принцесса уже проверяла, обследовав раму и стену. Видимо, под основанием зеркала были протянуты провода, и экран управлялся дистанционно. Откуда – отчасти понятно: разумеется, из лаборатории самого Аскания.
Как бы ухитриться проникнуть туда? У Эвлалии нет ни минуты свободного времени; нынешний разговор во время очередного переодевания с Селией – редкое исключение. И она практически никогда не бывает одна. Даже если она пожертвует ночным сном, выскользнуть незаметно из спальни ей не удастся: в соседней комнатке дежурят служанки, покои принцессы охраняют вооруженные стражи…
Разве что… окно?
Хм… Тут высоковато. Примерно четвёртый этаж. Эвлалия любит кормить у окна голубей (они тут не грязно-сизые, как в Москве, а ослепительно белые) и успела заметить, что бежать через окно, не имея альпинистских навыков и должного снаряжения, невозможно. Вниз – отвесная, без уступов, стена, вверх – широкий балкон сторожевой галереи. Если не обладаешь способностями человека-паука или не можешь превратиться в голубку, не стоит и пробовать. Но Эвлалия, хоть и проходит краткий курс практической магии, ничего подобного не умеет.
Стоп! А если попробовать применить те знания, которые у неё уже есть?
Решено.
Этой ночью.
Может быть, даже удастся узнать, что там за испытание готовит ей коварный Асканий…
45
У фургончика их уже ждали.
Четверо бритоголовых крепких ребят, одетых не по погоде в чёрные куртки, в чёрных очках и в грубых ботинках на толстой рифлёной подошве. За оградой детского уголка стоял чёрный джип размером с автобус.
– Папаш, ты хозяин этой шараги? – обратился один из парней к Асканию.
– Я. Что вам угодно?
– Угодно, чтоб ты очистил местечко. До завтра.
– На каком основании? У меня договор с дирекцией парка…
– Дирекция э-э… передумала, – с наглым смешком фыркнул дюжий детина. – Ваш аттракцион нерентабелен. Место продано. Тут будет кафе "Ай-лю-лю".
Он вытащил из кармана какую-то бумажку и помахал ею перед носом Аскания.
Асканий сумел перехватить листок и впился в него глазами.
Там была какая-то невнятная тарабарщина:
"Согласно генерального перспективного плана пошаговойреконструкции культурно-рекреативной зоны "Детский уголок" и в связи с многочисленными обращениями отдыхающих (статистика опроса по репрезентативной выборке широкого контингента опрошенных следует нижеприложенным приложением №1)относительно желательности увеличения предприятий комплексного питания, а также в соответствии с постановлением правительства Москвы о содействии развитию со стороны местных администраций инициативам малого и среднего бизнеса по улучшению сервисного обслуживания населения летними передвижными и стационарными пунктамикомплексногопитания в местах массовых мероприятий, Дирекция парка коллегиально постановила аннулировать действие договора о временной огранизацииаттракциона кривых зеркал и предоставить высвобождающуюся площадь ООО "Ай-лю-лю" в лице"…
– Ну чё, всё понятно? – глумливо поинтересовался парень, отнимая листок у Аскания.
Варвар, не вынеся столь очевидного унижения своего господина, предостерегающе зарычал.
– А вот это напрасно! – с расстановочкой произнёс другой бритоголовый и мгновенно пшикнул в морду Варвара едким веществом из баллончика.
Варвар громко чихнул, затряс головой и… рухнул замертво.
– Вы… не имеете права! – взъярился Асканий.
Первый расставил ноги, сунул руки в карманы и грозно рыкнул:
– Не вякай! Щас ментов позову – влепят тот ещё штраф за выгул боевого пса без намордника, да ещё на детской площадке! А за нападение на сотрудников ЧОПа можно и в обезьянник загудеть!
– Напа… дение? – не поверил своим ушам Асканий.
– А то! У меня три свидетеля: псина вела себя агрессивно и бросалась на мирных гуляющих. Баллончик – законное средство самозащиты. Вопросики есть?
Асканий положил на газон сумку с едой и склонился над бездыханным телом Варвара.
– Не боись, – покровительственно хмыкнул парень. – Очухается. От этого газа не дохнут. Мы чтим уголовный кодекс!
Четверо чёрнокурточников подождали, пока Асканий отопрёт зелёную дверцу и кое-как затащит тяжёлого Варвара внутрь фургона. Имейся у мага какое-то время, он дал бы ему противоядие и немедленно начал бы процесс превращения в человека, но снаружи постучали и крикнули:
– Эй! Разговор не окончен!
Он вышел на ступеньку:
– Что вам ещё?
– Давай, сворачивайся!
– Вы же сами сказали: до завтра. У меня есть как минимум несколько часов, чтобы вывезти фургон и приискать ему новое место.
– Ты давай вывози, а место будешь потом приискивать! Это нас уже не касается! Нам платят за результат!
– Но не могу же я… сам на себе его вывезти! – воззвал Асканий к здравому рассудку своих гонителей.
– Ребят, поработаем тимуровцами? – кивнул главарь своим подручным. – Поможем папаше оттащить шарабан за ограду?
Один из них вразвалку направился к джипу, двое других раскрыли решётчатые воротца… Джип заурчал и медленно въехал задом внутрь детского уголка. Двое приспешников обесточили кабель, открыли и закрыли багажник, прикрепили трос одним концом к джипу, другим к фургону…
Через пару минут фургон был перебазирован за территорию парка, к остановке трамвая.
Отцепив свой трос, парни в чёрном издевательски помахали Асканию мощными пятернями и газанули по главной аллее – вероятно, отчитываться перед начальством.
А к фургону почти тотчас подъехала милицейская машина.
В ней, правда, сидели не четверо, а всего лишь двое.
Один из них вышел и не спеша приблизился к Асканию, пребывавшему в полнейшем замешательстве.
– Та-ак… Капитан милиции Лапушкин. Позвольте ваши документики!
46
После чаю с тортиком обедать уже не хотелось, да и рановато было…
Химией оба были пресыщены.
Ну что же, можно гулять?..
– Клав, подождёшь капельку? – попросил Родион. – Я сейчас кабель к компу подключу, залезу в сеть и взгляну свою почту. Это быстро, лады? Хочешь, книжки пока посмотри…
Клава кивнула и села на диванчик, где уже уютно расположился Ксеркс. Но украдкой она поглядывала на то, что делал Родион. Он суетился рядом со столиком, на котором красовалось несколько аппаратов, соединённых путаницей чёрных и серых шнурков. Это что, та самая "сеть"?.. Точно в центре было расположено нечто вроде небольшой будки с экраном. С одной стороны от него стоял прямоугольный столбик, напоминавший некоторые из здешних домов. С другой стороны – маленькая коробочка. Справа на столе лежала какая-то штучка с хвостиком. А посередине – наклонная планшетка с множеством букв и цифр.
Заменив один из шнурков и укоризненно бросив Ксерксу – "Эх ты, я бы понял, если б ты мышку сгрыз, но на черта тебе сдался кабель?" – Родион сел за стол и нажал несколько кнопок.
Экран засветился.
Клава с удивлением узнала уже знакомую мурлыкающую мелодию, яркую картинку на синем фоне и эмблему таинственного Микрософта. Только на Клавиной машине значились цифры "98", а на этой – буквы XP.
– А у тебя дома комп есть? – дожидаясь, пока картинка сменится, спросил Родион.
– Есть. Но не такой, а… маленький.
– А, ноутбук! Американцы говорят обычно лэп-топ. Смешно, правда? А модель какая, если не секрет?
– Я… не помню.
– Как это? Не сама, что ли, выбирала?
– Мне его… подарили.
– Ну, на крышке или внутри что-нибудь написано или нарисовано?
– Кажется, значок какой-то есть, но я не обращала внимания. Работает – и ладно.
– А "виндоус" у тебя какой?
– 98, – брякнула наобум Клава.
– Понятно, – покачал головой Родион. – Прошлый век! Впрочем, скоро и мой ХР будет старьём – уже "Виндоус Виста" поступила в продажу… Но таких денег, боюсь, мне и за год не заработать. Можно, конечно, пиратскую на Горбушке купить, да тогда уж придется и комп менять – мой уже не потянет… Слушай, а интернет у тебя подключён?
– Нет, – опять же наугад ответила Клава.
– Жаль! Ты много теряешь.
– Я… не умею всем этим пользоваться.
– Вот надо было на информатике не книжки из-под парты читать, а слушать! Или спрашивать у тех, кто умеет. Как ты жить вообще собираешься? Двадцать первый век на дворе! Тебя без знания компьютера даже в продавщицы в приличный универсам не возьмут!
– Ты бы вместо того, чтоб читать мне назидания, показал бы, что к чему, -предложила Клава. – Я же, кажется, не совсем уж тупица…
– Подсаживайся!
Она взяла стул и примостилась рядом.
На экране появились значки, отчасти уже знакомые ей – "Мои документы", "Мои рисунки" – но большая часть была незнакома.
– Вот гляди: на модеме должно гореть три огонька. Это значит, он подклюен к компьютеру и настроен на сеть. Далее: наводим мышку на значок "Интернет". Сейчас я кликну и окажусь на странице "Гугла" – мне так удобнее, но можно выбрать какую угодно – хоть сайт любителей фиолетовых тапочек в жёлтую крапинку… Смотри: вот строка поиска. В неё можно забить, что угодно. Набирай любое слово или фразу!
Он слегка пододвинул планшетку с буквами и цифрами поближе к Клаве.
Лихорадочно заметавшись глазами по хаотически разбросанным русским и латинским буквам, она, неуверенно нажимая одну за другой, набрала имя: ГРОНТ.
– Кэпслок бы надо выключить, – проронил Родион, но его правая рука уже успела схватиться за предмет, называемый мышкой, поводить ею по табличке и щёлкнуть кнопочкой.
На экране высветилось:
"ГРОНТ Аристарх -писатель, автор повестей и романов в жанре иронического фэнтези: "Материнская плата", "Инспектор с Альдебаррана", "Не в своей тарелке", "Конец света заказывали?".
Настоящее имя Громов Сергей Аристархович.Родился в Москвев 1933году,закончил мехмат МГУ,выступал в КВН,работал как преподаватель ипрограммист "…
Родион и Клава остолбенело уставились друг на друга.
– Ни фигасеньки! – покачал головою он. – Никак мы раскрыли семейную тайну!
– Тайну?
– Тебе не кажется, что этот Гронт, судя по дате и биографии, может быть родным отцом нашего Аркадия Сергеича? Ведь его фамилия – Громов!
– А что, других людей с такой фамилией не бывает? – наивно поинтересовалась она.
– Да сколько угодно, потому, вероятно, Громов-старший и взял псевдоним. А с чего тебе вдруг взбрело поискать именно этого Гронта? Ты что-нибудь знала или подозревала?
– Мне… книжку папка вчера бандеролью прислал. Автор – Гронт.
– Покажешь?
– Пожалуйста. Она со мной. Я ещё прочитать не успела, только немного полистала. Вот… смотри.
– Так…
"Принцессывозвращаются домой"… Туфта какая-то…""Маг Асканий былвполномсмятении"… "Я – принцесса Эвлалия!"…
Ой!..
Книга выпала из рук Родиона прямо на клавиатуру. Изображение на экране дёрнулось и исчезло.
– Что?… Дошло?.. – усмехнулась Клава.
47
Эвлалия только успела пустить в ход простейшую магию – магию сна, которая, как ни странно, тотчас подействовала на дежурных служанок и ночевавшую в смежной комнатке Селию, – как вдруг услышала со стороны окошка нечто вроде слабого стона и скрежетания.
Это никак не могли быть голуби: ночью голуби спят.
Неужели какой-то смельчак дерзнул добраться по отвесной стене до окошка принцессы?
Взяв светильник, она осторожно приблизилась и слегка отодвинула край занавески.
За окошком что-то барахталось, но, похоже, не человек: разве что малыш или карлик. Для летучей мыши оно было слишком большое, для привидения – слишком увесистое.
Эвлалия бесстрашно отодвинула шпингалет и раскрыла створки окна.
В широкий проём тотчас опустился привязанный на верёвке огромный кот. Рыжий, словно августовский закат. И с нечеловечески проницательным взглядом топазовых глаз с зелёными искрами.
"Ох, какой вы красавец!", – восхищенно прошептала Эвлалия, не рискнув сказать столь загадочному созданию "ты", и бросилась освобождать его от верёвочных уз.
Под самодельной шлейкой была прицеплена на булавке записка:
"Ваше высочество, вверьтесь честному слову рыцаря: я не причиню Вам ни малейшего зла, но должен сегодня же повидаться с Вами. Речь о жизни и смерти того, кто Вам несомненно близок и, вероятно, всё ещё дорог. Если Вы так же храбры и отважны, как добры и прекрасны, соблаговолите трижды дёрнуть за эту верёвку,и Вам будет сброшена лестница, по которой Вы сможете с моей помощью подняться на верхнюю галерею, где я почтительнейше принесу Вам извинения за допущенное мною нынче попрание должных приличий и представлю все доводы в пользу несомненной необходимостистоль вызывающего с моей стороны поведения".
Хотя по этой витиеватой эпистоле невозможно было понять, в чём дело, в душе Эвлалии вновь проснулся вкус к приключениям – и она трижды дёрнула за свой конец.
Сверху тотчас же опустилась верёвочная лестница с прочными деревянными перекладинами, а верёвка со шлейкой исчезла.
Кот, словно показывая принцессе пример, с ловкостью циркового животного начал взбираться по лестнице.
И Эвлалия, махнув рукой – была, не была! – накинула прямо на ночную рубашку вишнёвый бархатный пеньюар, надела мягкие туфельки без каблуков, высунулась из окна, ухватилась за перекладину – и полезла, как лазала на уроках физкультуры: не слишком изящно, но достаточно цепко, чтобы заработать зачёт…
48
На галерее её ожидал незнакомый молодой человек.
Судя по голосу, совсем молодой. Голос, хотя уже переменился, был ещё не мужским, а мальчиковатым. Лица же она разглядеть в глубокой тени не могла.
– Ваше высочество, – склонился он перед ней, после того, как сперва без лишних слов втянул её наверх и помог благополучно встать на ноги. – Ваше высочество, позвольте представиться: рыцарь Дорион, посвященный в сие благородное звание Вашим родителем, королём Вассианом. Именно о его судьбе я желал бы с Вами поговорить с глазу на глаз, для чего прибег к столь несуразному способу.
– Дорион, я слушаю вас.
– Я буду краток, принцесса: у нас мало времени. Самое главное: Ваш отец и мой господин – жив, однако томится в плену, и спасти его можете, вероятно, лишь Вы… разумеется, при моём усердном участии.
– Где он?
– В Тимании.
– Разве… не в южных морях?