Мне сердце любовный недуг истерзал.
И вот - безрассудно признаюсь пред вами,
Поскольку рассудок совсем потерял:
Мне сердце пленили зеленые очи,
И отняли разум, и жить нету мочи…
Пел высокий, приятный собой гвардеец в форме "Золотого легиона" - личной гвардии императора. Его окружала небольшая, человек шесть-семь группа гвардейцев из разных отрядов, ну и музыканты, разумеется. Несколько раз вдалеке появлялся патруль городской стражи. Но связываться с гвардейцами, любимцами и опорой императора, им было явно не с руки…
Меж тем происходило нечто странное и довольно редкое на Золотой улице. Песнь явно любовного содержания пелась в неглубоком садике, как и дом, принадлежащем барону Сигизмунду Хтору, главному кравчему императора. Жена барона была молода - вторая жена, взятая за красоту из небогатой, пусть и "благородной" семьи… была еще и дочь Ханна - семнадцатилетняя красавица от первого брака… Такой выбор позволял соседям, большая часть которых, в отличии от барона была дома, гадать между собой, кому же это посвящалась столь нежная и страстная песня. Притом глаза у обоих, насколько можно было вспомнить, были именно зеленого цвета…
Оказалось, однако, что далеко не все обитатели Золотой улицы воспринимали пение под окнами с таким миролюбием. И в первую очередь это касалось самих жильцов дома барона Хтора. То, что сам барон сейчас отсутствовал, еще ничего не значило…
Скрипнула дверь, открывая чужому взору внутренности дома, и на пороге словно привидение возник рослый усач в дорогой, украшенной булатными бляхами, кожаной куртке. Неспешно, демонстрируя молодежи свои огромные мускулы и не менее огромный меч у пояса, он подошел и остановился шагах в трех, может четырех от певца. Оглядел гвардейца с ног до головы и сквозь зубы лениво процедил:
- Вон отсюда, дерьмо!
Певец захлебнулся гневом. Он, нобиль и сын нобиля, наследник графа Андрэ Лемского, сотник императорской гвардии - дерьмо?! Он не ослышался?!
- Мой господин, баронет Освальд, сын и наследник барона Сигизмунда желает, чтобы ты и твоя шайка немедленно покинули наш сад! Если через…
Договорить привратник просто не успел. Огромного роста гвардеец-гардар резко шагнул вперед, коротко взмахнул рукой… Привратник собственной спиной распахнул внутрь дверь и скрылся где-то внутри…
- Благодарю, Мстицлейф! -ухмыльнулся виконт Магнус, откровенно любуясь гардарским другом - Ты, пожалуй, немного погорячился…
- Допевай свою песенку, да пошли отсюда! -мрачно буркнул Мстислав, опасливо поглядывая по сторонам - Этот Освальд прав, нам уже давно пора испариться… А завтра что будет, когда барон вернется… Бр-р!…
- Ты что, боишься? -ухмыльнулся кто-то за спиной гардара - Так уступи место сильным!
Магнус Лемский вздохнул - опять его друзья ссорятся между собой, взял наперевес лютню и запел, демонстрируя несомненный талант певца и очень приличный голос:
…А нынче любой догадается, право,
чьи дивные очи - души моей свет,
кому- то придется мой стих не по нраву,
но мне все равно - умереть или нет:
мне сердце пленили зеленые очи,
и отняли разум, и жить нету мочи …
Нет, допеть все же было не судьба. Дверь так и не закрылась с того мига, как через нее влетел в дом привратник, так что приготовления домочадцев барона Хтор были хорошо видны с определенного этапа. Наружу вышел еще один человек, на этот раз в полном боевом доспехе, с настоящим боевым мечом в руках. Его сразу узнали - Освальд Кривозубый, баронет, наследник огромного состояния своего отца, Сигизмунда Хтора и любимец канцлера, герцога Стефана. Кстати, очень хороший воин, меч которого, тот самый что отягощал сейчас руки, считался одним из самых опасных во всей империи. Сейчас он был опасен вдвойне, глаза метали молнии и пожалуй могли бы прожечь в Магнусе огромные дыры… Неизвестно, что больше он горел желанием защищать: честь сестры, девицы на выданье, или честь своей мачехи.
Вдалеке вновь показался патруль. И опять он не вмешался, хотя на этот раз далеко не ушел. Поединки были под официальным запретом, и хотя происходили каждый день, довольно часто их участники - оба - оказывались за решеткой. Хотя серьезного наказания никто за них не нес…
Освальд, похоже, всерьез настроился на поединок. Обнаженный меч в руке, боевой, а не парадный доспех… За спиной его, вооруженные кто чем, подбадривая себя перед боем дерзкими выкриками в адрес чужих господ, толпились челядины.
- Магнус! -вновь напомнил о себе гардар - Пора уходить!
- У меня еще куплет остался! -воспротивился тот, подогревший храбрость изрядным количеством выпитого спиртного - Я не могу не допеть даме моего сердца целый куплет! Не могу!
Он только успел провести пальцами по струнам лютни - на большее ему не дал времени Освальд. С диким ревом раскрутив над головой меч, он бросился на влюбленного и наверняка бы зарубил… Навстречу ему, выбив в доброй торингской стали искру, взлетела скьявона гардара.
- Ты… варвар! -дико проорал баронет, надвигаясь на Мстислава - Ты - варвар, тупой и не понимающей своего счастья служить нам, торингам! Будь ты проклят, свинья!
- Ну, все! -сурово обронил Мстислав - До того я тебя хотел пощадить. Теперь ты умрешь!
Дальше пошло то, что в отчете ночного дозора его начальник назвал "самым красивым боем, какой он когда-либо видел". Начальник дозора был стар, но он был прав. Баронет Освальд был славным воином, но Мстислав вряд ли хоть чем-то ему уступал. Двое поединщиков, оба в кольчугах и при одинаковой длины мечах, довольно долго кружили по узкому патио, обмениваясь легкими, пробными ударами. Выходило так, что ни один из них не имел малого даже преимущества. Потом удары стали мощнее, наносить их поединщики стали быстрее и коварнее. Дважды торинг вышибал искры из левого наплечника гардара. Столько же раз ему чудом удавалось спасать свою шкуру - удары Мстислава едва не доставали горло баронета, ничем не защищенное а потому уязвимое вдвое против обычного…
А потом все кончилось. Быстро и ошеломляюще. Гардар издал какой-то дикий вопль, отскочил в сторону, тяжело дыша и приглашающе покачивая клинком. Но ответа не последовало. Освальд Кривозубый, единственный сын и наследник барона Сигизмунда Хтора медленно прижал руки к животу, потом неверяще поднял их к лицу… В неверном свете фонаря над дверью все увидел, что руки эти потемнели. Баронет беззвучно рухнул на камни мостовой…
- Все! -простонал Магнус - Прощай, Ханна! Что ж ты наделал, Мстицлейф?!
К ним уже бежали стражники…
Дальнейшее для Мстислава сложилось в калейдоскоп сменяющих друг друга событий. Гвардейцы императора были не подвержены простому суду - только сам император мог приговорить их к чему бы то ни было, и уже утром его ввели и поставили на колени перед Теодором. Вокруг - отборные гардарские воины, сурово глядящие на своего падшего товарища.
Теодор почти всех своих дружинников знал в лицо, узнал и Мстислава. Тем более не далее как полгода назад сам одел ему на шею серебряную гривну сотника - по гардарскому обычаю именно так, гривнами, отличались военоначальники от обычных воинов…
- Почему ты убил его, Мстислав? -в отличии от своих подданных, император чисто говорил по-гардарски и не исковеркал имени сотника - Я знаю, был поединок… Но поединки случаются по сотне каждый день. И лишь в одном из них вчера убили человека. Ты убил Освальда, сына Хтора!
- Он оскорбил меня, государь! -твердо, выпятив челюсть вперед, возразил Мстислав - Смертельно оскорбил, и я уже не мог оставить его в живых. О чем честно предупредил!
- Я знаю! -как-то вяло и задумчиво сказал император - Я уже слышал и начальника дозора, и Магнуса, юного идиота… Он будет выслан из Торгарда на два года! Как и те идиоты, которые были с ним… Что делать с тобой, вот ведь вопрос… За убийство тебе полагается наказание. Я могу казнить тебя на площади - за убийство. Могу выдать головой барону - за убийство на поединке. Или наказать изгнанием - за сам поединок… Что бы выбрал ты?
- Мой император, я с покорностью изберу любое твое решение! -тихо, но твердо ответил Мстислав - Любое!
- Оставьте нас, все! -резко сказал вдруг Теодор. А когда его гвардейцы не восприняли этот приказ на себя, жестко повторил - Я сказал, все!
Он выдержал характер, выждал, пока закроется дверь за последним телохранителем и он останется один на один с преступником, потом молча встал с трона, подошел к коленопреклоненному Мстиславу:
- Встань! Я ведь знаю, что вы, гардары, не любите стоять на коленях перед кем бы то ни было!
- Благодарю, государь! -Мстислав немедленно вскочил на ноги, впрочем, оставил голову опущенной.
- Ты совершил преступление, ты -смертник! Теперь твоя жизнь принадлежит мне без конца. Ты готов ради меня на все, что только я пожелаю?
- Я готов сражаться за тебя! -угрюмо ответил Мстислав - Но я воин, простой воин!
- Простой воин не смог бы свалить Освальда! Добрый был воин, хотя человек -дерьмо! - холодно возразил император - Не прибедняйся! Мне как раз такой и нужен - воин, умеющий думать, знающий, с какой стороны за меч взяться!
- Государь! -с достоинством, позволив себе даже маленькую паузу взять, сказал Мстислав - Я готов!…
Юлий, по прозвищу Стриж, базиликанский вор, а когда-то член "высшего" общества, шестой сын патриция Агриппы, проводил не самую лучшую ночь в своей жизни. Бывали и лучше. Например вчерашняя, когда к утру ни одна из шести девушек… хм, не время об этом. Сегодняшняя ночь была посвящена не любви, но работе. На самой границе с Империей Тор, близ славного города Малассы, раскинулась на сотнях акров вилла патриция Велизариса, могущественного и богатейшего вельможи, прокуратора Алтики. Вилла, разумеется, хорошо охранялась, как и все дома прокуратора, но любую охрану можно пройти. Тем более на это был способен Юлий, адепт Великой Тайной Гильдии Воров… Правда, патриций Велизарис постарался в обороне своих владений на славу - его виллу, кроме полусотни стражников, охранял и десяток торингских жутких шанов - самых лучших сторожевых собак во всей Терре… Кстати, в землях Базилики - большая редкость, ибо торинги тщательно оберегали секрет этой собаки…
- Проклятье! -прошептал Юлий, в очередной раз отчаянно вжимаясь вглубь портика и в очередной раз проклиная собственную самоуверенность. Так вышло, что сам магистр гильдии Великий Вор без Имени обратился к нему с предложением добыть некую драгоценность, "Глаз Дракона", которой владел Велизарис. Золота за нее обещали столько, что это могло стать последним делом для Юлия. После - отдых на всю оставшуюся жизнь… Польстился, дурак!
Внизу в очередной раз пробежал, тихонько взрыкивая, шан, и Юлий возблагодарил Благочестивую Розу, что этих собак чаще всего приучали не подавать голос ни в коем случае. Иначе стражники, пока еще ничего не почуявшие и мирно надиравшиеся дешевым вином: Эликсиром Жизни или местным красным, обязательно заинтересовались бы… Будь на месте шанов хунд или выжлец - обязательно бы залаял! Этот же, огромный и мрачного вида черный пес внизу только терпеливо выжидал, бегая кругами и время от времени взрыкивая. Зато не отстанет до тех пор, пока не умрет. Будет из последних сил ползти!… Меж тем, до рассвета оставалось не слишком много времени, а надо было еще найти тайник, добыть оттуда сокровище, по пути заглянуть к дочке пат… нет, это не надо! Так вот, надо еще и обратно уйти! Правде, Юлий, как всегда приготовил небольшой сюрприз, который узнал в Гардарике. Пришлось как-то раз целый год прожить среди этих варваров, скрываясь от преследования сразу двух тайных служб: базиликанской и торингской…
Выждав момент, когда Селена укрылась за облаком, Юлий в очередной раз за вечер попросил помощи у Пречистой Розы и полез по небольшому выступу, цепляясь специальными перчатками-кошками за стену. Лезть пришлось, слава Розе, только вбок и недалеко. Он еще два дня назад присмотрел здесь широкое окно, а у челяди вызнал, что окно это ведет в комнату, где обычно никто не спит. Обычно… Всякое, конечно, могло случиться. Но на крайний случай у него в потайном кармашке есть немного сонного порошка. Хватит, чтобы усыпить весь этот дом!…
Он очень осторожно подобрался к окну, как всегда распахнутому, и заглянул внутрь… Проклятье! На кровати, широко раскинувшись, спал какой-то старик. А рядом с ним бодрствовала красивая, хотя и немолодая уже женщина. Сидела и плакала, вздрагивали плечи… Слезы вообще никого не красят, женщин же - тем более… На всю комнату разносился гулкий храп старика…
Юлий редко мог объяснить себе многие свои поступки, загадкой для него самого стал и этот, совершенно безумный… Натянув черную маску, он тихой, бесшумной тенью скользнул внутрь. Женщина, несомненно, заметила его, но вида не подала. И то хорошо. Дальше он действовал по наитию… Подошел к кровати, стараясь даже не дышать, преклонил перед женщиной колени и приложил к губам палец - тише! Он никогда не видел ее раньше, она, конечно, не могла угадать его лица за маской. Но получилось - лучше некуда. Лицо женщины вдруг озарилось видимой в свете ночника, полной мстительной радости улыбкой. Она легким движением сбросила с плеч ночную тунику и встала с ложа…
Юлий облился холодным потом - ложе скрипнуло и храп на миг прекратился! Впрочем, в следующее мгновение вор признался себе, что несмотря на возраст, женщина довольно хорошо сохранилась. Она была красива, как может быть красива базиликанка - черные волосы, переливающиеся в мертвом свете Селены, тонкая, хрупкая фигура с маленькой, приподнятой грудью и узкими бедрами… На любителя. Юлию больше нравились полненькие. Но сейчас выбора не было. Разлегшись в недвусмысленной позе прямо посреди драгоценного кесарийского ковра, она пальцем поманила Стрижа к себе. Тяжело, но почти бесшумно вздохнув, он спустил штаны и отправился выкупать себе удачу… Впрочем, он не слишком пожалел об этом. Женщина, похоже, просто соскучилась по настоящему мужчине и четырежды Юлий загонял ее на самый пик. Сам измотался, получил в качестве награды искусанный кулак, но остался доволен. И вышел через дверь, оставив ее распластанной на полу и смутно представляя себе, куда идти дальше…
Меж тем, время неумолимо шло к рассвету. Шла пятая ночная вигилия, и надо было поспешить…
Внезапно в длинном, темном и скудно освещенном коридоре послышался шум шагов. Судя по тому, насколько они были тяжелы, шли стражники. Разумеется, вооруженные… Юлий молча достал из заспинных ножен короткую, в локоть длиной, но очень прочную и великолепно сбалансированную фальчиотту и вновь, в который уже раз за ночь, воззвал к Пречистой Розе… И ему опять повезло. Двое стражников, не слишком пьяных, но и не трезвых, прошли мимо не сторожа, но выполняя нудную и ненужную обязанность и живо обсуждая по пути достоинства какой-то служанки, которая дороговато брала за свои услуги, но уж обслуживала…
Но вот они прошли, и погас яркий свет их факелов. Юлий ощутил, что весь взмок. Он вообще был трус, но трус отчаянный, и когда становилось опасно, а выхода не было - дрался как лев… Львы, жители номадских пустынь, они ведь трусы, как известно!
- Ну где же ты, Глаз? -тихо, одними губами прошептал он - Ну, покажись!…
Вот она, тайная дверь, про которую ему рассказал сам Великий Вор! Действительно, не знать, так и не увидишь, настолько плотно загнана она в пазы. И замка не видно, что совсем плохо. Как вору вскрывать дверь, у которой нет замка?! Нет, можно, конечно, применить какой-нибудь магический артефакт, у него их десять ждет своего часа. Но разве кто-то может гарантировать, что здесь нет защиты от магии, поставленной кем-то посильнее его, Юлия? Нет, так дело не пойдет!
Вор был достаточно опытен. Он тщательно, не пропуская ни участка и не давая себе ни малейшей поблажки, прощупал всю стену, всю дверь и все близлежащие скульптуры. Ничего!
- Постой-ка! -вдруг тихо рассмеялся сам над собой Юлий - Дом-то этот сто лет назад построен, не меньше! Значит, и тайнику столько же, и замку! А замок должен быть таков, чтобы хозяин его в этом полумраке различил и без труда открыл… Что здесь есть такого?…
"Такого" оказалась лишь одна статуэтка. Настолько маленькая, что Юлий до сего мига озарения ее просто не замечал. Проскальзывал по ней взором, и все. Подойдя к ней поближе, Юлий несколько мгновений стоял молча, разглядывая ее и не понимая, чего же здесь такого особенного. Обычная статуэтка, только маленькая и сделана, похоже, из чего-то хрупкого.
Вор, наверное, долго мог бы размышлять над красотой нимфы и рукой мастера, ее сотворившего. В одном сомнений не было - эта статуэтка - ровесница дома. А может даже раньше сотворена. И служить ключом, по опыту уже судил Юлий, она может единственным образом… Вот так мы сейчас откроем дверь!
Стриж тихонько взял статуэтку за хрупкие руки нимфы и потянул ее вверх. Статуэтка легко подалась, а вместе с ней, бесшумно и потому внезапно начала открываться, уползая куда-то в бок, дверь…
Юлий не стал спешить. Бывало уже в его жизни такое, что раскрывшаяся столь внезапно и быстро дверь столь же быстро закрывалась за вошедшим и тайник превращался в узилище, выход из которого найти было сложно, а то и невозможно. Трое воров не из худших, из первой десятки, погибли вот так, расслабившись легкой победой и войдя внутрь раньше, чем это было благоразумно сделать. Да ведь и не поймешь толком, когда это - раньше! Сейчас, похоже, дверь не норовила захлопнуться сразу, тайная комната по-прежнему зияла темным пустым зевом…
Юлий, впрочем, все еще не спешил входить. Жалко, конечно, было рисковать фальчионой, но делать нечего, пришлось… Он осторожно, стараясь, чтобы кисть руки не оказалась под притолокой, пустил лезвие вперед. Если там есть магические ловушки, рапиру он, конечно, потеряет. Зато жизнь сохранит!
Фальчиона не пострадала. Видимо, здесь все же редко хранилось что-то настолько серьезное и дорогое, чтобы тратить на это сотню золотых имперских солидов - сумму немалую. Именно столько, если не врал приятель - адепт Ордена Изумрудного Рассвета, брал средний гильдейский, не орденской маг за свою работу. Ну, и подновление раз в год, чтобы уж точно - наповал!
Нет, здесь все было не так. Юлий уже спокойно затеплил потайной фонарь и вошел внутрь, неплотно, но прикрыв за собой дверь. И сразу понял, что искать здесь особенно и нечего. Все на виду…
Комната была пуста. Почти пуста. Единственное, что в ней было - один очень небольшой сундучок, скромно стоявший в дальнем конце, запыленный и явно давно не открывавшийся.
- Интересно, что у нас там! -весело прошептал Юлий и уже не скрываясь подошел поближе и присел рядом на корточки. Замок на сундучке, разумеется, был дорогой, "гномьей" работы. Хотя Юлий видел такого вот гнома - обычный человек, просто оказавшийся умнее других и не столь спесивым - ставил вместо своего клейма тавро, по мнению большинства охлоса принадлежащее гномам - две перекрещенные секиры на фоне треглавой горы… Кстати, а не он ли и это чудо сотворил?