Пока я раздумывала, как мне реагировать на то, что кормя меня, он и сам времени даром не терял, Тони легко поднялся с корточек.
– Я приду завтра, хозяйка, – и подмигнул, давая понять, что данный титул лишь относительно серьезен.
– Угу.
Дверь закрылась… Ну вот… Прошли лишь одни сутки, а я стала "счастливой" обладательницей двух больных флерсов, двух, скажем так, бывших флерсов, раба-инкуба и слуги-оборотня.
Верните время вспять!
А толку? Я поступила бы точно так же.
Положив голову на руки, я спросила пустоту:
– Как я со всем этим справлюсь?
Ответа не последовало.
Через несколько минут ожил телефон внутренней связи.
– Пати?
– Да.
– К тебе твой гость – Счастливчик.
Вик…
Дик всем моим мужчинам дал прозвища, Вика он так назвал из-за анекдота про покалеченную собаку по кличке Счастливчик.
Вик… My sunshine… В юности его сбила машина, он долго восстанавливался, пережил несколько операций, стал похож на Квазимодо, но не растерял внутреннего света и любви к жизни.
Я вышла в полупустой зал. Вик сидел у стойки бара с какой-то коробочкой, он всегда приходил с презентом: пирожным, цветком или милой безделицей.
– Пати, – обрадовано произнес он, но улыбка медленно сошла с лица.
– Пати…
Я накрыла пальцами его губы.
– Просто обними меня, – прошептала я.
И он крепко-крепко обнял меня и прижал к себе. От его объятий и светлой силы мне стало легче.
– Пойдем, – шепнула я и потянула его прочь из зала. Он, отдав мне коробочку, подхватил на руки и понес наверх, в апартаменты.
Обычно, когда мы заходили в комнату, Вик уже был полон желания, но сегодня он продолжал сиять белым светом нежности с холодноватым оттенком жалости.
В коробочке оказались абрикосы – душистые, мягкие, перезрелые. Сто лет таких не ела. Так вышло, что я умяла их один за другим, пока на дне не остался один последний. Посмотрев на него, я поняла, что опять поступила некрасиво. И расплакалась…
Неожиданно кончившиеся вкусные абрикосы, которыми я не поделилась, оказались последней каплей этого сумасшедшего дня.
Я тихо вздрагивала от слез, уткнувшись в плечо Вику, и слушала его ласковые успокаивающие нашептывания.
– Девочка моя, ну кто тебя обидел? Скажи.
Выплакавшись и тихо высморкавшись в предложенный платок, я смогла ответить
– Жизнь. Жизнь обидела.
– Угу. А выглядит "жизнь" как брюнетистый хлыщ, сошедший с рекламного щита.
Я, ничего не понимая, уставилась на него…
– А! Седрик, – дошло до меня.
– Седрик… – недобро прищурился Вик.
Я махнула рукой
– Да он тоже огреб по полной… Нет, причина не в нем.
– Точно? – Вик поверил мне, но все же переспросил.
– Угу. Никто не виноват. Вернее, кто виноват, тот уже… никому больше не навредит.
– Ты влипла в историю, – утвердил он.
– Нет, – обиделась я. – Никуда я не влипала. Ни в какие истории. Это просто жизнь, Вик. Бывает, ты не можешь не сделать то, что должен, понимаешь?
– Понимаю… Все кончилось? Или еще тянется?
– Что-то кончилось. А что-то не уйдет еще очень долго…
– Малышка моя… Я могу чем-то помочь?
Я закивала, глядя в пол, а после подняла глаза и пристально всмотрелась в него.
– Пусть между нами все будет как прежде, – попросила я.
Вик задумался…
– Хорошо… Хорошо, Пати, все будет как прежде.
И он, взяв в ладони мое лицо, нежно поцеловал. Однако в нем не было и намека на красный vis-цвет, означающий у людей плотское желание, он оставался все таким же нежным и жалеющим.
– Тебе надо поспать, ты очень устала.
Я молча согласилась, позволив ему раздеть себя и уложить. Засыпая, уютно устроившись у него на плече, я успела подумать, что этот ужасный день кончился не так уж плохо.
6
Утром я проснулась, чувствуя живое тепло дремлющего рядом мужчины: стоило мне пошевелиться, как Вик открыл глаза. Мы посмотрели друг на друга и обменялись поцелуем… потом еще одним… потом пригодился вчерашний последний абрикос… Я раскачивала Вика постепенно, не спеша, наслаждаясь скорее им самим, чем процессом обмена силой.
После мы лежали, засыпая в объятиях друг друга, как вдруг он дернулся:
– Пати, мне надо на работу. Я не могу дрыхнуть полдня.
– Чшшш, – успокоила я его. – Усни на двадцать минут, позволь себе. Об остальном я позабочусь.
– Правда?
– Доверься мне.
Только он закрыл глаза, как провалился в сон. А я, переработав красную силу человеческих желаний и эмоций в белую: жизни и роста, принялась потихоньку вливать ее прикосновениями. Через двадцать минут, отдав ему достаточно, чтобы он нормально продержался день, я разбудила его, и пока он был в душе, сбегала в кухню за продуктами.
– Тебе получше, Пати? – спросил он, когда мы завтракали.
Я кивнула
– Конечно. Ты ведь рядом.
Он отрицательно качнул головой: как и любой нормальный мужчина, в понятие "рядом" он вкладывал совсем иной смысл. Но всё равно мои слова заставили его вспыхнуть светом.
Вскоре он ушел, а новый день, полный забот, вступил в свои права.
Я поспешила домой. Первым делом развязала близнецов и отдала им накопитель – с их аппетитом его на сутки хватит с лихвой. Может, мне показалось, но бескрылые вроде бы были пободрее и, так сказать, повеселее, по крайней мере, не предлагали мне убить их, а попросили фруктов и мёда. Мёд заканчивался, и я вспомнила о Митхе – прошло больше суток, а я еще не говорила с ним… Как он пережил атаку вампов? Сколько успел узнать о своей невесте, змее-перевертыше? Я набрала его.
– Да, мэм, – его бодрый голос немного успокоил меня.
Поболтав, как ни в чем не бывало, я попросила привезти мне мёда и фруктов. Если Митх и узнал лишнее, то тщательно это скрывал. Хотя… Если на него и вправду напали вампы, а змеи его защищали, то они могли и подправить ему память – допустим, заставив поверить, что он напился и ничего не помнит.
Пока мы ждали Митха с продуктами, Лиан привычно раскачал меня и себя, накормив нас обоих; похоже, ему хватило дня, чтобы восстановиться. С Мальвой и Пижмой все вышло как и вчера: Мальвочка, как прилежная ученица, налакалась силы до легкого опьянения, а после я мягко покормила Пижму.
– "Ты ведь хотела, чтобы он все время был полон?" – спросил Лиан по нашей связи.
– "Да"
– "Кто будет его подкармливать, если я вплотную займусь Мальвой?"
Вопрос на засыпку.
– "Я постараюсь приходить среди дня. Если не смогу – значит, не смогу. Не думаю, что это критично"
– "Угу" – от флерса пахнуло неодобрением.
Кошмар… Распустила я его… Наверное… Но что-либо добавлять я не стала – учитывая, как несется жизнь последние дни, я ничего не могу гарантировать.
Лиан сомневался, но всё же задал вопрос:
– "Ты прогнала инкуба?"
– "Нет"
– "Угу", – опять волна неодобрения.
– "Тебе когда-то навредил инкуб?" – спросила я.
– "Мне нет, но суккуб убила весеннего сына нашего господина. Он думал, она не сделает ему плохого, а она его отравила… до смерти"
– "Как он умер?"
– "Стал слаб… Он долго умирал, долго таял… Это было ужасно…"
Ага, суккуб вывела из строя vis-систему зеленого divinitas, и тот истаял… медленно. Ну что ж, хоть я и универсал, надо быть поаккуратнее с Шоном. Впрочем, я и так аккуратна.
Дождавшись Митха и раздав еду флерсам, я убежала в ресторан на ежедневное совещание с Дениз.
Как только я освободилась, появился Тони. Забавно: охрана ресторана сделала на него стойку как на потенциально опасный элемент, хотя он вел себя и в треть не так вызывающе, как Руман. Я поставила метку легко и просто для нас обоих. Тони, правда, первые минуты после этого кривил нос, привыкая к своему новому запаху.
– Будто парфюмом облился, – объяснил он.
– Хозяйка, ну так дай мне работу, – перешел оборотень к делу. – А то лорд Седрик дал пинок под зад и больше ничего. Оголодаю, отощаю…
Видя, что я не понимаю его шутки, он объяснил:
– Не привык я без дела сидеть. На меня это плохо действует.
И куда его деть? Разве что в охрану.
Я вызвала Дика, тот скептически осмотрел крепкого и ладного ТиГрея.
– Служил?
Сам Дик служил в десанте, давно правда, очень давно.
– Нет, – ответил волк.
– Шпана, – вынес вердикт начальник охраны.
– Так точно, сэр!
Дик еще раз смерил взглядом шутника, и чуть скривившись, дал мне понять, что мол, ладно – беру. Когда за ними закрывалась дверь, я окликнула Тони
– Дик – старший, – весомо произнесла я.
Тони кивнул: мол, само собой разумеется. Ладно, поживем – увидим, сработается он или нет.
Я еще какое-то время покрутилась в ресторане, поболтала с Дениз о всяких разностях: трендах, распродажах, селебрити и новостях о них. С тех пор, как Дениз увидела Паркер в рекламе сериала, у нас появилась новая и похоже вечная тема для разговоров "Сериал "Sex and the City" и актриса Сара Джессика Паркер". Дениз и лицом и даже строением была весьма похожа на Паркер. Но та была ниже среднего роста, и ее сухая фигура воспринималась скорее как миниатюрная, Дениз же была шесть с половиной футов и воспринималась просто как "мужик в юбке". Так вот, Дениз, с одной стороны, восхищалась Паркер как личностью, с другой, яро осуждала ее героиню Кэрри Брэдшоу. А точнее: пустую и бессодержательную жизнь колумнистки, скачущей по постелям, якобы ищущей любовь и рапортующей о ходе поисков в своей колонке. И сегодня меня опять посвятили в новые подробности жизни несуществующей Брэдшоу, присовокупив оценку событиям. У Дениз есть право осуждать выдуманную героиню, ее возмущение отнюдь не ханжество, ведь она наполнила свою жизнь работой, любовью и заботой о близких и действительно не могла понять столь пустого существования в вихре страстишек и вечеринок.
Забавно, мой стиль жизни внешне во многом совпадал с жизнью Кэрри Брэдшоу, но Дениз считала, что раз у меня есть ресторан, значит, у меня есть дело; ну и по вечеринкам я практически не хожу, а значит, я достойна уважения, несмотря на "странности" личной жизни. Меня всегда поражала и забавляла избирательность ее суждений, при желании она могла под всё подвести логическое обоснование.
Поболтав с Дениз и забрав дань фруктами с кухни, я ушла к себе – кормить Пижму. Придя домой я отправилась на кухню спрятать фрукты и застыла в удивлении… Лиан и Мальва э-э… м-м… обменивались силой.
"Непотребство" – прозвучал в голове голос Дениз, и я еле сдержала смех. Флерсы были заняты друг другом, и им было не до меня, пока я выкладывала фрукты в холодильник. Мальвочка сидела на столе, Лиан стоял рядом, он забирал силу через либидо-центр, прогонял по vis-центрам и крыльям как по фильтрам и отдавал в поцелуе, задействуя сердечный и рацио центры. Крылья флерсов мерно трепетали в едином ритме, они сами двигались нежно и размерено, а в воздухе были разлиты ароматы цветов после дождя. Посмотрев на них обычным зрением, я поймала себя на мысли, что смущаюсь и воспринимаю свое присутствие как подглядывание. Все же я слишком много общаюсь с людьми, и это общение, как ни крути, накладывает свой отпечаток. Чтобы удовлетворить свое любопытство и избавиться от ощущения, будто делаю что-то неправильное, я окончательно переключилась на vis-зрение. Флерсы выглядели просто феерически – Мальвочка вспыхивала, генерируя по чуть-чуть, по капле, Лиан же тянул из нее темно-зеленую силу и как бы осаждал ее в пищевом центре. Он тоже генерировал, но часть силы уходила Мальве, а часть на то, чтобы удерживать темно-зеленую в пищевом. Похоже, ему становилось все труднее… Темной силы было слишком много, и она рвалась из-под контроля. Я забеспокоилась о нем.
Подойдя к флерсам, постаралась мягко привлечь их внимание, понимая, что то, чем они занимаются, требует концентрации друг на друге и на процессе, и третьему лучше не вмешиваться. Но похоже, Лиан склонен переоценивать свои силы, а он слишком дорог мне, чтобы я позволяла ему учиться на своих ошибках.
– Мальвочка, – ласково позвала я. – Хватит, маленькая, хватит, хорошая…
Она скользнула по мне пьяным взглядом, ей сейчас было так хорошо, как не было долгие годы, а может быть и никогда.
– Мальвочка… – я потянула ее к себе. – Лиан… Хватит. Хватит, слышишь?
– "Хватит", – пришел согласный усталый отклик, и Лиан, влив последнюю порцию силы, отстранился и тут же пошатнулся. Я оттащила глупо и счастливо улыбающуюся Мальвочку, а тем временем Лиан рухнул на колени и достал из под стола большую миску.
"Так вот почему на кухне, а не в гостиной", – мелькнула мысль.
– Иди к себе, Мальвочка, – я подтолкнула флерсу к двери. Она побрела, рассыпая искры силы. – Поделись с Пижмой, – крикнула я вслед, надеясь, что до нее дойдет сквозь опьянение.
Лиану было совсем худо, он пытался вытолкнуть темную силу и не мог.
На мои разрозненные, беспокойные мысли он ответил:
– "Я пил. Воду".
Все ясно: он собрал в желудке темную силу, осадив ее на воду, и сейчас ему надо вытошнить. Но не получалось…
С каждой секундой положение становилось все хуже, он не мог управиться с таким объемом чуждой энергии, и если она выплеснется в нем – он покалечится и уже мне придется долго и кропотливо чистить его.
– "Силы?" – в отчаянии предложила я, не рискуя вливать без спроса.
– "Нет…"
И тогда я понадеялась, что физиология флерсов и людей схожа. Мне самой в юности приходилось прибегать к этому методу: два пальца в рот, если я была вынуждена съесть какую-нибудь гадость вроде устриц.
Сработало. Беднягу вывернуло. Я тут же слила воду из миски в раковину, поискала "белой" воды – не нашла и дала ему простую. Он выпил, и его опять вывернуло, после этого он затих, пустой до обморока.
Вылив и эту воду, я села на пол и обняла его.
Мне было так его жаль, что я не могла упрекать его даже в мыслях. Глупенький самонадеянный флерс… Солнышко мое утреннее… Моя самая большая ценность…
Сердце защемило; вспыхнув белым, я поймала силу и влила в него. Все же я еще не в норме – когда Лиан утром раскачивал меня, то генерировала по чуть-чуть, с подачи его силы; а вот самостоятельная "вспышка" еще болезненна, и кто знает, когда перестанет быть таковой. Получив энергию, флерс быстро очнулся, и меня окатило чувством вины и раскаяния.
– "Чшшш… Просто в следующий раз остановись сам и раньше"
– "Да"
– "Давай отдохнем…"
Я чувствовала себя опустошенной и обессиленной.
– "Да. Поспи. А я приду. Разбужу".
Так и сделали – я свалилась в послеобеденный сон.
Через пару часов Лиан мягко разбудил меня своей свежей утренней силой, я взяла немного – сон помог мне восстановиться, да и флерсу надо поберечь запасы. А после выдавила из него обещание не чистить Мальвочку в ближайшие день-два и делать это, только когда я рядом. Он обиделся на мои сомнения в его, скажем так, компетентности, но пусть уж лучше он обижается на запреты и неверие в его силы, чем я заполучу еще одного флерса-калеку.
Встав, я проведала Ландышей и с отчаянием поняла, что зеленая сила не пошла им впрок – зеленые вены стали даже чуть меньше, чем утром, а черные наросты немного увеличились. Близнецы не смогли удержать в себе зеленый vis-цвет, и чернота поглотила его. Оказавшись в очередной раз в тупике, я потеряно бродила по квартире, пока не пришла в себя. После этого заглянула в флерсную и в который раз за этот день была удивлена. На этот раз приятно.
Мальвочка как всегда встала, когда я вошла, но… "бедной маленькой глупышкой" ее назвать было уже нельзя. Она как будто повзрослела в разы – в глазах вместо неизбывной тревоги и страха появились ум и любопытство. Мы всмотрелись друг в друга, и через секунду она сделала книксен, но это была не раболепная дань младшего, а просто приветствие. Мне от этого стало так хорошо и свободно, что я почти физически ощутила, как упала часть груза с моих плеч. Я подошла и просто обняла флерсу, вдыхая тонкий сладкий запах мальвы. Девочка вдруг прижалась ко мне, заходила крыльями и тихо вспыхнула ярко-зеленой силой, я подхватила и, поделив, вернула половину ей. Сила Мальвы была какой-то особенной и напоминала жаркий полдень – всё в сладкой неге ждет, когда устанет солнце и схлынет жара.
– "Надо поставить метку", – вдруг вмешался Лиан, в его мыслях слышалось беспокойство.
– "Чего ты боишься?" – спросила я.
– "Они должны быть под твоей защитой", – было мне ответом.
– Мальвочка, ты согласна стать моей? – для соблюдения приличий спросила я.
Флерса смутилась такому странному вопросу.
– Конечно, госпожа, – и опустилась на колени, подняв личико и подставив лоб.
Вздохнув, я молча подняла ее и посадила на тахту и сама присела рядом, концентрируясь. Уж не знаю, что пошло не так… Я хотела поставить семейную метку, как на Фиалочку и Лиана, но вдруг в процессе все стало жестче, и метка вышла… странной.
Лиан и я с сомнением всмотрелись в пушистый белый шнур.
– "Ну ведь не рабская?" – обеспокоено спросила я.
– "Нет…" – ошарашено ответил Лиан
– "А какая?"
– "Я такие видел… так связывают детей… некоторых…"
Я мысленно закатила глаза
– "Что все это значит? Выразись точнее!"
– "Ну, ты взяла ее под свою полную защиту, более того, ты сразу почувствуешь, если с ней что-то не так. С другой стороны, ты требуешь полнейшего подчинения, и не просто приказам, а… интересам, что ли".
Я окончательно растерялась…
– "Но ведь мы не будем ее "переставлять"?
Метку Лиану я переставляла, заменив рабскую на семейную.
– "Нет", – удивился он. – "Зачем? Ее и так никто не тронет, хотя…" – и тут он закрылся, но я все же успела уловить отголосок эмоций – ревность от того, что Мальву могут считать более близкой и значимой, чем его.
Я тут же обняла свое сокровище, обрушивая на него мысли и чувства. Он открылся:
– "Прости, это так глупо. Глупые мысли", – смущенно "пробормотал" он.
– "Ну, хочешь, и на тебя такую поставлю?" – спросила я в порыве.
Лиан задумался, это ощущалось как тихая невнятная музыка.
– "Нет. И Мальва теперь под угрозой. Если твои враги захотят навредить тебе, то будут бить по ней"
Эта совершенно холодная и трезвая мысль, исходящая от него, напугала меня. С Лианом всегда так – как только окончательно уверишься, что перед тобой наивный ребенок, он вдруг выдает что-то в духе древнего рассудочного старика.
– "Что же делать?"