Ингрид удивленно на него посмотрела, будто видит впервые, и неуверенно спросила странным голосом:
-- Где я?
Клода передернуло. Что же с ней сделал проклятый колдун, если она не может узнать трактир, в котором живет уже несколько месяцев?
-- Чертова голова, -- морщась, произнесла Ингрид, -- что я вообще тут делаю, Клод?
Он хотел ответить, но заметил, как стражник, притаившийся у камина, обнажил меч и крался к девушке.
-- Что же вы такие напористые? -- спросила Ингрид, сбивая с солдата ударом ноги шлем.
Стражник рухнул возле нее, а шлем отлетел к стойке трактирщика.
-- Ты начинаешь приходить в себя! -- усмехнулся Клод.
-- За эти сутки я слишком много бегала, -- вздохнула Ингрид, проходя в зал, -- а теперь, хочу кое-что спросить у наших новых друзей, прежде чем побегать вновь.
Клод услышал, как с глухим ударом заперлась входная дверь на засов -- Хью помогал, как мог. Ингрид подошла к лежащим стражникам.
-- Достань мне их главного, -- велела она Клоду.
Здоровяк с готовностью одной рукой приподнял стол, так хорошо укрывавший всю компанию, а другой вытянул что-то мычавшего сержанта.
-- Проснись, дружок, -- с нежностью в голосе сказала девушка, -- я хочу побеседовать с тобой.
Сержант что-то простонал, не желая приходить в себя. Ингрид, недолго думая, начала хлопать его по щекам. Один удар -- голова влево, второй -- вправо.
-- Вставай же, олух, -- протянула она. Сержант под напором ударов девушки отрицательно покачал головой.
От преображения своего главаря, Клод приосанился. Он с отеческой любовью смотрел на Ингрид, испытывая приятное чувство гордости.
-- Ты зачем с ними так? -- спросила она.
-- Я же легонечко! -- стал оправдываться Клод, -- опять же, они первые начали. И вообще, зачем ты спустилась?
-- Не твое дело, -- раздраженно сказала девушка, -- дай-ка какого-нибудь пойла.
Клод признавал, что напиток был не ахти какой, но все же так грубо назвать его пойлом, да еще и при трактирщике не стоило. Он неохотно сходил к стойке, встретившись взглядом с хмурым Хью, и протянул кружку Ингрид. Девушка сделала глоток. "Ну все, -- подумал Клод, -- сейчас брызнет в лицо несчастному сержанту. Так переводить питье!" Но девушка не спешила отнимать кружку ото рта. Выпив все, она медленно выдохнула.
-- Сразу легче стало, -- заявила порозовевшая Ингрид, -- теперь могу с ним хоть до вечера болтать!
И она с новыми силами продолжила хлестать стражника по щекам.
-- Не надо, -- наконец простонал сержант.
-- Смотри, ему уже лучше! -- усмехнулась Ингрид. -- Скажи мне, приятель, зачем ты пришел сюда?
-- Это... -- промычал солдат, пытаясь прийти в себя, -- это приказ. Нам велели схватить рыжую девку в трактире "Пегий хвост".
-- Зачем же вам велели сделать такую глупость?
Сержант открыл глаза.
-- Это приказ, -- еще раз простонал он, напряженно щурясь. Разглядев лицо Ингрид, он побледнел, -- О боги, рыжая!
Клод покачал головой. Конечно, несчастному сержанту неизвестно, как быстро Ингрид выходит из себя, если слишком часто упоминать о ее цвете волос. Она была упертой девушкой и могла долго добиваться своего, но все же, ей не хватало терпения. Развязывать языки хорошо умел Освальд. Он мог часами задавать один и тот же вопрос, что Клоду начинало казаться, будто даже он знает ответ. Но Ингрид другая. Сейчас Клод наблюдал, как девушка стремительно теряла терпение. Выпивка придала ей сил, но только богам известно, что могло придать ей терпения.
-- Я вижу, тебе уже лучше, приятель, -- голос девушки начал пугать Клода, -- ты, наверное, даже четко можешь отвечать на вопросы?
-- Рыжая, я...
Последняя капля, размышлял Клод, всегда бывает такой неожиданной. Кажется, что еще есть время, но капля упала, и для кого-то настали черные времена. Бедный сержант только что прикончил терпение Ингрид одним дурацким словом.
-- Приятель, -- зловеще улыбаясь, сказала Ингрид, -- если ты сейчас не расскажешь, зачем вам понадобилась рыжая, то очень скоро станешь молчаливым.
В руке девушки блеснул нож.
-- Рано утром, вернее даже еще ночью, пришел бургомистр, -- быстро заговорил стражник, -- и приказал задержать рыжую. Тебя...
-- Ее, -- поправила Ингрид.
Сержант сглотнул, не в силах отвести глаз от клинка.
-- Господин Фибс ничего не объяснял, лишь только сказал, что ее можно найти в этом трактире.
-- Тебе не кажется странным, приятель, что пухлый Фибс лично пришел к вам? Ведь для этого есть капитан. Неужели поимка той рыжей настолько важна для него?
-- Не могу знать, -- прошептал сержант.
Когда нож коснулся его горла, стражник добавил.
-- Я вспомнил, леди! -- нож Ингрид замер, -- господин Фибс говорил, что мы обязательно должны найти ее, иначе сэр Мэтью...
-- Кто таков, этот сэр Мэтью? -- быстро спросила она.
-- Я не знаю, -- прерывисто дыша, проговорил сержант, -- я никогда раньше не слышал о человеке с таким именем.
-- По мне, так обычное имя, -- усмехнулась Ингрид.
-- Да, обычное. Даже моего кузена так зовут, -- осторожно кивнул сержант, -- но я не знаю никакого Мэтью, которого бы называл сэром сам господин бургомистр.
-- Стало быть, он не из местных?
-- Истинно так, леди!
-- Молодец, лейтенант, -- похвалила Ингрид.
-- Сержант, -- поправил тот.
Девушка удивленно изогнула черную бровь.
-- Ты думаешь, что не дослужишься до лейтенанта? -- Ингрид дотронулась лезвием ножа до его щеки. Выпучив глаза, сержант закивал. Однако, осознав вопрос, он тут же начал отрицательно мотать головой. Клод уже давно не видел ее такой. Сейчас Ингрид упивалась страхом несчастного солдата. Так раньше она еще не глумилась.
-- Постой, -- вмешался Клод, -- парень уже на пределе.
-- Знаю, -- устало сказала девушка и убрала нож.
Под перевернутым столом послышался стон. Один из поверженных стражников начал приходить в себя.
-- Ты вещи собрал? -- спросила она.
-- У меня всегда все с собой, -- отозвался Клод, не сводя глаз с перевернутого стола.
-- Вот и хорошо, -- кивнула Ингрид, -- а ты, приятель, передай привет сэру Мэтью.
Она взяла глиняную кружку, лежащую у ее ног, внимательно посмотрела на нее, взвешивая в руках, потом перевела взгляд на сержанта. Их глаза встретились. Стражник весь сжался и натянуто улыбнулся.
-- Крепкий малый, -- сказала она, -- поспи немного.
Ингрид приложила сержанта кружкой. Кружка раскололась на четыре крупные части, а на лбу у стража тут же выросла пунцовая шишка.
-- Хью! -- крикнула девушка, -- мне бы...
-- Веревку не дам, -- отозвался трактирщик. Все это время он старательно натирал и без того сияющую стойку. -- Вы мне всех посетителей распугаете. Опять же эти. Думаете, что они мне скажут, когда очнутся?
-- Ладно, свяжем ремнями, не впервой. Кстати, -- сказала девушка, роясь в карманах солдат, -- тут тебе и на починку стола хватит.
-- Тебя послушать, я только и делаю, что мелочь из карманов вытрясаю, -- проворчал Хьюго, -- помогаешь вам, так сразу за своего принимают. Я, в отличие от вас, -- он ткнул большим пальцем в грудь, -- честный человек!
Когда Клод вернулся с плотным мешком, набитым вещами, Ингрид уже сидела у стойки.
-- Все, я готов! -- сказал он, протягивая девушке шляпу, -- Хью, присмотришь за вещами парней?
-- Куда мне их девать? -- буркнул трактирщик.
-- Закрой пока у себя, я позже все заберу. И еще, Хью, -- голос Клода внезапно стал трогательно сердечным, -- нам бы в дорогу пожевать чего-нибудь.
-- Хе-хе! -- изображая старческий смех, просипел Хьюго, -- как по счетам платить, так дохлыми кошками кормлю, а как что, сразу пожевать!
-- Хью, -- заговорила Ингрид, -- мы же помогаем тебе с маленькими неприятностями. Почему бы и тебе не помочь нам?
-- Ладно, ладно! -- отмахнулся трактирщик, -- все забирайте! Грабьте! Вычищайте закрома!
Он положил на стойку две заранее приготовленные сумки.
-- Здесь только хлеб и вяленое мясо! -- возмутилась Ингрид, заглянув в одну из них.
-- Жадные грабители, -- процедил трактирщик, -- ты все время утверждала, что у меня ничего нет, кроме пойла? Держи.
На стойку упал бурдюк с вином.
-- Спасибо, Хью, -- улыбнулась девушка, надвигая шляпу на глаза, -- потом сочтемся!
Трактирщик хмыкнул и отвернулся.
Глава 3
В дверь постучали. Отложив томик хроник Каррера, Олаф открыл дверь. В коридоре стоял брат Покоя и Послушания.
-- Брат Олаф, -- прижав ладони к груди, проговорил монах, -- командор приглашает вас на вечернюю трапезу. Памятуя вашу любовь к уединению, командор также добавляет, что будут присутствовать только старшие братья.
-- Хорошо, -- кивнул Олаф. Он действительно недолюбливал шумные компании и был удивлен осведомленности Уоррета.
За столом сидело всего четыре человека. Командор, привстав, указал на место подле себя.
-- Право, брат Олаф, -- заметил Уоррет, когда подали горячее, -- магистр Фостер, помимо того, что одаренный маг, так еще и очень интересный человек. В первый же день своего приезда отправиться осматривать город!
-- Магистр не был в Доргхейме десять лет, -- проговорил Олаф, -- поэтому неудивительно, что он решил пройтись по старым местам.
-- Но как же сопровождение? Ведь он не захотел никого с собой брать!
-- Ничего страшного, за ним присматривают брат Густав и брат Мартин.
Командор еще какое-то время продолжал восхищаться молодым магистром, потом встал и, подняв кубок, сказал:
-- Давайте выпьем за наших гостей!
Вино оказалось немного горьковатым, но довольно приятным на вкус. Олаф сделал несколько глотков, не желая своим отказом ставить командора в неловкое положение. Когда Олаф вернулся к себе, уже стемнело. Он удивился, почему еще не вернулись Фостер и братья, и уже хотел, было, позвать Стефана, как вдруг все поплыло у него перед глазами и, ощутив резкую усталость, он уснул.
-- Брат Олаф, проснитесь, -- кто-то сильно тряс его за плечо.
Олаф приоткрыл глаза, морщась от резкого света, бьющего ему в лицо. Над ним склонился взволнованный Стефан.
-- Брат Олаф, брат Олаф! -- продолжал трясти его Стефан.
-- Который час? -- во рту все пересохло и слова давались ему с трудом.
-- Брат Олаф! -- воскликнул розовощекий монах, -- наконец-то вы проснулись! Беда, брат Олаф, беда!
-- Что случилось?
-- Только что прилетел хрустальный ястреб от брата Густава! Магистр Фостер, брат Олаф, его убили!
-- Что? -- вскричал Олаф и висок пронзила острая боль, а к горлу подкатил неприятный комок.
-- Брат Густав нашел младшего магистра уже мертвым, -- робко проговорил Стефан, -- по-видимому, на господина Алана напали уличные грабители.
-- Где записка? Дай мне ее.
Стефан протянул скомканный листок бумаги. Олаф несколько раз внимательно прочитал записку. Густав не пытался извиняться или оправдываться, он лишь сухо описал произошедшее. Заколотый Фостер и рядом тела шестерых вооруженных людей, убитых магией, место и приблизительное время -- около десяти вечера.
-- Идем, -- сказал Олаф, пряча записку в карман, -- нужно сообщить командору.
-- Но, брат Олаф, мы должны спешить к Густаву!
-- Устав, Стефан, -- вздохнул Олаф, -- таков устав.
Он попытался встать, но ноги не слушались его. Малейшее движение раскатами отдавалось в гудящей голове.
-- Брат Олаф, вам помочь? -- услужливо спросил Стефан.
-- Не нужно, -- сухо ответил тот, усилием воли подавляя предательскую слабость.
Пока они шли по узким коридорам, Олаф пытался привести мысли в порядок. Еще вечером все шло просто замечательно. Приезд, встреча, радость Фостера, оказавшегося в родном городе, и ужин. Олафа сильно смущало свое странное опьянение. "Неужели Уоррет?" -- думал он.
Командор спал. Олаф приказал стоящему возле двери Уоррета рыцарю немедленно разбудить командора. От своего громкого голоса, гулко разносившегося по темным коридорам, с новой силой заныл висок.
-- Брат Олаф, -- шепотом позвал Стефан, -- что будем делать?
Олаф улыбнулся. Стефан, не смотря на свой внушительный вид и силу, был человек мягкий. Наверное, ему даже совестно, что пришлось разбудить командора.
Дверь открылась и все тот же рыцарь, склонившись в поклоне, сказал:
-- Братья, командор ждет вас!
Комната оказалась кабинетом. Уоррет сидел за массивным столом в кресле с высокой спинкой. На столе, загроможденном книгами и свитками, стояло два подсвечника, слабо освещающих помещение. Слева от стола возвышался громоздкий книжный шкаф, заставленный толстыми фолиантами. Справа угадывались очертания двери, ведущей в спальню. Командор сидел в ночной рубашке с белым колпаком на голове. Он внимательно смотрел на вошедших. Морщинистое сухое лицо было скорее удивленным, нежели встревоженным или напуганным.
-- Что случилось, брат Олаф? -- спросил он.
-- Младший магистр Фостер убит, -- четко произнес Олаф, впившись глазами в командора.
Уоррет привстал, опершись руками о стол. По обычно бесстрастному лицу пробежали: удивление, смятение, осознание, сожаление и отчаяние. Он стоял, приоткрыв рот, уставившись невидящим взглядом на Олафа.
-- Вы уверены? -- наконец выдавил он.
-- Брат Густав нашел тело магистра. У моста на него напали грабители.
Уоррет бессильно повалился обратно в кресло и уставился на свои ладони. Эмоции, сменяя друг друга, вновь пронеслись по его лицу, остановившись, на этот раз, на сожалении.
-- Бедный, бедный магистр Фостер, -- проговорил он надтреснутым голосом, -- раньше никто и никогда не смел нападать на братьев и надо же было такому случиться...
Старик замолчал, продолжая всматриваться в ладони. Стефан хотел что-то сказать, но Олаф жестом остановил его. Спустя минуту, Уоррет перевел взгляд на Олафа.
-- Братья, -- его решительный голос отдался легкой болью в виске Олафа, -- мы не можем терять ни минуты. Нужно ехать к... -- он сделал неопределенный жест, -- ехать на место убийства. Чтобы не возникло трудностей со стражей, я напишу капитану Грогану.
Командор обмакнул перо и оно, ведомое его рукой, быстро забегало по листу. Закончив, он коснулся пальцем небольшого сапфира, вделанного в стол, но затем, словно о чем-то вспомнив, убрал руку с камня и потянулся за шнуром, висевшим за креслом. В коридоре послышались торопливые шаги. Дверь бесшумно приоткрылась и в комнату вошел немолодой брат в рясе Покоя и Послушания. Олаф узнал монаха -- именно он приходил к нему вечером с приглашением от командора.
-- Кевин, -- запечатывая письмо, проговорил Уоррет, -- нужно доставить капитану Грогану срочное послание и подготовить карету.
-- Будет исполнено, командор, -- Кевин подошел к столу, принимая письмо и, поклонившись, вышел.
-- Простите братья, -- Уоррет натянуто улыбнулся, -- но мне нужно переодеться.
-- Хорошо, мы подождем внизу, -- кивнул Олаф.
"Алан Фостер, -- идя по коридорам, размышлял Олаф, -- неужели его смогла убить шайка простых грабителей? Магистр Гилкрист не мог ошибиться в выборе преемника. Опять же, это странное похмелье. Командор? -- вновь спрашивал себя Олаф, когда они начали спускаться по лестнице, освещенной рядами факелов, -- но какова его выгода? Уоррет стар, чтобы претендовать на кресло Верховного магистра. Возможно, после сегодняшней ночи он лишится даже своего. Кто-то хотел насолить командору? Такая возможность тоже отпадает. Нужно быть сумасшедшим, чтобы попытаться напасть на младшего магистра, даже не зная его истинной силы".
Брат-привратник отворил массивную дверь.
Выйдя во внутренний дворик, Олаф с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. Голове стало заметно легче. Звезды, все это время плясавшие в его глазах, растаяли, а вместе с ними и опасения, что он уже слишком стар.
Подъехала карета. Олаф устало посмотрел на ее помпезный вид. Неужели нельзя взять что-нибудь менее приметное? Возница ловко спрыгнул с козел и открыл дверь.
-- Уже все готово? -- послышался голос командора за их спинами, -- тогда можем ехать.
Наряд Уоррета удивил Олафа еще больше. На нем алела торжественная мантия командора, которую следует одевать только в особых случаях. Сзади спешил Кевин, сжимая в руке церемониальный меч.
-- Господин Уоррет, -- он с поклоном протянул командору клинок.
Олаф краем глаза заметил скользнувшую тень.
-- Вы хотите взять с собой мрачного брата? -- спросил он.
-- Нет, -- покачал головой Уоррет, -- он и сам может передвигаться быстрее любой лошади. Когда мы приедем, брат уже будет на месте.
Ехать пришлось недолго. Добравшись до рыночной площади, возница остановил карету и, извиняясь, сообщил, что дальше проехать нельзя -- улицы для такой кареты слишком узкие.
-- Мост через Таглу всего в трех кварталах, -- проговорил командор, выходя из кареты, -- дойдем и пешком.
Пока шли по безликим улицам, Олаф с грустью смотрел по сторонам. Ему почему-то казалось, что Фостер шел именно этим путем и, возможно, эти стены были последним, что он видел. Появился туман. Легкой белизной, он медленно обволакивал улицу, и чем дальше они шли, тем гуще становился туман.
-- Река уже рядом. В этом квартале такие туманы частое явление, -- пояснил Кевин.
Начало светать, отчего слабые огоньки, окутанные туманом, в редких фонарях над дверьми, выглядели еще более призрачно. У Олафа появилось ощущение, будто он бредет по безликому лабиринту вечности, в котором постоянно царят молочно-серые сумерки. Вдали появилась высокая бесформенная фигура с болтающимся маленьким фонарем в руке. "Еще одна жертва лабиринта" -- подумал Олаф. Из-за тумана голова вновь стала тяжелой.
-- Это брат Густав, -- всматриваясь, проговорил Стефан, -- там еще брат Мартин и какие-то солдаты.
-- Наверное, Гроган пришел, -- предположил командор, -- я написал, чтобы его люди ничего не трогали.
Олаф заметил, как мрачный брат, все это время бесшумно следовавший за ними, отстал и растворился в тумане.
-- Он здесь, -- сказал Густав, всем своим видом показывая печальную решимость, будто ему сейчас отрубят голову. Но Олаф не спешил с расправой.
-- Где Мартин? -- спросил он.
-- Я тоже здесь, -- проговорил Мартин, подходя к ним. Стоя рядом с Густавом, монах едва ли доставал головой до его плеча, -- стоило на мгновение отвернуться и мы потеряли Фостера из виду, а когда вновь нашли, то уже...
-- После поговорим, -- оборвал его Олаф.
Когда завернули в переулок, Олаф увидел Фостера. Сердце неприятно заныло. Мальчишка лежал дальше остальных, завалившись на бок. Над телом склонился капитан стражи, который всего двенадцать часов назад встречал их вместе с бургомистром у городских ворот. Капитан поднялся и со скорбным видом подошел к ним.