Проулок, отгороженный непрозрачным щитом, трудно было не заметить. Что бы взломать оный пришлось немного потрудиться, но, в конце концов, плетение поддалось и рухнуло, открыв взору весьма… Пугающую картину.
Мостовую покрывала кровь, вперемешку с ошметками мяса, в прошлом, скорее всего, принадлежащему тому самому эльфу, чью магию он почувствовал. В углу валялась корзина Нилы, смятая и сломанная в нескольких местах. Длинные глубокие царапины украшали стены. Складывалось такое ощущение, что здесь заперли дикого хищного зверя, вволю порезвившегося с незадачливым идиотом, решившим ограничить его свободу. Только где же тогда девушка?
Обведя взглядом небольшое пространство, Сайтос наткнулся взглядом на небольшой комок, в самом дальнем углу тупика. Рядом валялась оторванная голова, завернутая в обрывки плаща. Раздался легкий шелест и «комок» медленно поднялся, превратившись в Нилу. Если это была она.
Фиолетовые волосы потемнели от чужой крови. Глаза стали сплошь черного цвета, без намека на белок и по ним шел ярко — синий узор, периодически становившийся красным. Тонкие пальцы украшали длинные острые когти, сверкающие металлическим отблеском в лучах солнца. А за спиной виднелись иссиня — черные, с вкраплениями светло — фиолетового оттенка, крылья, окутывающие хрупкую фигуру защитным коконом. На шее девушки, там, где демону хотелось видеть тот самый кулон, блестел плетенный металлический ошейник, окутанный, коли чутье его не подводит, сетью сложных подчиняющих заклинаний, по какой — то причине работающих лишь частично.
— Нила? — тихо позвал, все еще надеясь, что все в полном порядке и она сейчас моргнет, вернув прежний цвет глаз, улыбаясь привычной язвительно — добродушной улыбкой.
Она не ответила, приближаясь к нему неспешно, словно оттягивая удовольствие. Он только сейчас заметил, что с когтей капает кровь. Нила подняла руку и лизнула палец, собирая капли с кожи. Улыбка на ее лице стала какой — то безумной, с ноткой животного удовольствия.
— Нил? — напряженно повторил Сайтос, внимательно следя за движениями девушки. Обойдя его за спиной, она едва слышно фыркнула и задела кончиком хвоста его поясницу. Встав лицом к лицу, подняла руку и дотронулась до его носа, очертила линию скул. Выражение глаз прочитать не представлялось возможным. Только цвет узора вдруг стал дымчато — серым, едва выделяясь на фоне черного.
Из горла девушки вырвалось невнятное рычание и прежде, чем Сайтос успел сделать хоть что — то, удар по груди по касательной вспорол одежду и кожу, оставив глубокие раны. Схватив его за горло, Нила швырнула мужчину к стене и, стремительно оказавшись рядом, вжала спиной в стену, с легкостью удерживая на месте. Рычание сменилось злым, яростным шипением, когти второй руки глубоко вошли в плечо.
— Эрхан… — голос стал хриплым, его переполняли хищные нотки, пропитанные несдерживаемым безумием. — Жалкий… Убить? Хозяин… Мертв… Убить?
Она как будто говорила сама с собой или с кем — то, кого мужчина не мог видеть. Сжимая его гордо, девушка медлила, периодически склоняя голову то к одному плечу, то к другому. Сайтос не понимал, как ему быть дальше, сейчас точно зная только одно — Нила по своему происхождению полукровка, один из родителей которого принадлежит к расе эрханов. Как он не понял этого раньше?
— Нила, чудовище мое прекрасное, — медленно, едва слышно начал говорить, надеясь таким образом высвободиться из хватки. — Ты же не хочешь меня убивать, верно? Я же тебе нравлюсь… Где — то там, глубоко в душе, ты мне симпатизируешь, верно? Давай ты меня отпустишь и мы все обсудим.
— Слишком… Слишком много говоришь… Убить, — улыбка стала шире, пальцы сжались сильнее, не давая возможности двигаться, дышать удавалось с трудом. Чему — то усмехнувшись, Нила резко отстранилась, выпустив его, но стоило Сайтосу попытаться встать на ноги и отдышаться, как удар кулаком отбросил его снова на стену. Рука машинально скользнула к ножнам…
Эрхан растерянно посмотрел на девушку. Та кровожадно облизнула губы, поигрывая его кинжалом и наслаждаясь беспомощностью своей жертвы. А то, что жертва именно он — мужчина не сомневался, ни капли. И что самое странное, он не мог поднять на нее руку, просто не получалось. Кажется, даже когда она начнет убивать его по — настоящему, он будет преданно смотреть ей в глаза, позволяя это делать.
— Умирать не больно, — страстный шепот обжег ухо, вызвав дрожь в теле. Холод клинка коснулся его виска, двигаясь ниже, спускаясь к беззащитному горлу. И когда демон уже почти попрощался со своей жизнью или хотя бы с ее частью, в проулке появилось еще один представитель смешения рас.
Вот уж кого Сайтос меньше всего ожидал увидеть в добровольных помощниках, так это дракона, помешенного на его Ниле.
Его?! Эрхан помотал головой, отгоняя совершенно ненужные мысли. Не став раздумывать по этому поводу, он вскочил с мостовой и направился к Шенти, пытавшемуся удержать на месте разъяренную Нилу. Та оставляла на его руках и теле кровоточащие раны, но ледяной не отпускал свою добычу, пока не добрался пальцами до определенного места на ее спине. В следующий же миг девушка коротко вскрикнула и обмякла, крылья опали, а глаза закрылись.
* * *Шенти всегда точно знал, что происходит с его Ангелом. Ему не составляло труда найти девушку, даже если она этого совершенно не хотела. Вот и сейчас юноша сразу же понял, что именно произошло и, бросив все свои дела, переместился к своему Ангелу, намереваясь сделать все, что в его силах. Только полукровка не предполагал, что под этим «все» подразумевалось спасение жизни демона.
Скривив губы в подобии ухмылки, дракон понаблюдал немного за тем, с какой легкостью Ангел удерживает отнюдь не плохого воина и просто достаточно сильного мужчину на месте. Однако, смерть эрхана не входила пока что в планы Шентина, весьма остро чувствовавшего взаимную симпатию этих двоих и вынужденного сносить все нападки демона. За что Сайтос его невзлюбил, для него тайной не являлось. У них предметом столкновения интересов могла быть только одна девушка, чья хрупкая фигурка сейчас вполне уверенно и деловито готовилась прекратить жизнь ненавистного противника.
Подавив вздох сожаления, дракон бросился вперед, используя силу стихии Воздуха, доступную ему как дракону, для большего ускорения. Впечатавшись в Нилу, Шенти протащил ее за собой по инерции, в стальном захвате удерживая вырывающуюся добычу, шипевшую на него разъяренной кошкой. К сожалению, долго противостоять ей у него не получится, не смотря на все способности и имевшуюся недюжую силу. Сейчас Нилу или, коли быть точным, Ниилу вряд ли можно было назвать обычным человеком, которого так легко сломать.
Острые когти вошли в его плоть как нож в масло, оставляя глубокие, изрядно кровоточащие раны. Она методично резала его, не испытывая ничего, кроме удовлетворения маньяка — убийцы дорвавшегося до беззащитной жертвы. И именно им она сейчас была, периодически сглатывая от невыносимой потребности слизнуть такую манящую алую кровь, стекающую по его коже.
Шентин терпел. Он знал о маленьком секрете этой странной семейки, чьим членом являлся. Шрам на лице Кораны, узор из них на виске у Асты, череда оных на спине и груди Сэмиры. Все отметины оставили вот эти милые коготки, сейчас рисующие на нем одним Хранителям ведомые узоры. А еще его, как старшего из всех детей, посветили в одну из самых важных тайн: они показали, как отключить Ниилу, без вреда для нее. Хаосу пришлось вспомнить все, что он когда — либо знал и видел. Заложенная в девушку ментальная закладка, разделявшая милую, добродушную Нилу и монстра, движимого лишь желание убивать, как и сам этот монстр, представляли собой практически ювелирную работу с личностью и подсознанием. Стихий, когда понял, с чем имеет дело, долго молчал, глядя в одну точку, а затем сказал, что иногда очень жалеет о том, что остановил резню между лунными эльфами и эрханами. К чему эти слова никто не понял, а спросить не решились. Хаос в тот момент выглядел по хищному опасным и готовым броситься на любого, нарушившего его размышления.
Спустя столетия, проведенные на Пределах Грани, она стала сильнее. Волю уже не так просто сломить, переключив с одной личности на другую. Спусковым крючком служило полное имя, коим ее никто из родных и знакомых никогда не называл — Ниила, подсознательно разделяя насмешливую девушку с тем существом, что властвовало здесь и сейчас. Но ее семья прекрасно понимала, что долго так продолжаться не сможет и всегда найдется тот, кто сломает выстроенную защиту. Поэтому на шее, в том месте, где соединялись плечевые суставы и позвоночник, вместе с шейным отделом, была нанесена витиеватая вязь, складывающаяся в печать, в виде пятиконечной звезды, вписанной в круг, в обрамлении языков пламени. От нее на шею и часть подбородка, на плечи и вниз по спине до поясницы шел растительный орнамент светло — сиреневого цвета, становившийся все бледнее, пока полностью не сливался с кожей. Если нажать на центр татуировки и влить немного чистой стихии льда, то тело, вместе с сознанием отключалось, тем самым вновь скрывая Ниилу в глубине подсознания Нилы.
Дракон сумел сделать это до того, как она вырвалась, и теперь бережно держал в объятиях обмякшее тело, с тяжелыми, огромными крыльями, лежавшими на земле. Осторожно убрав с лица девушки спутавшиеся пряди волос, Шенти бережно провел кончиками пальцев по линии скул, очерчивая их. На подошедшего к ним Сайтоса он привычно не обратил внимания, погруженный в болезненно — сладкие мысли о том, что хрупкое создание принадлежит больше ему, чем демону. В конце концов, только он, Шентин, знает все ее тайны…
Или почти все.
— Что это было? — требовательный голос Сайтоса вызвал гримасу недовольства на лице Шентина. Бросив взгляд из — под длинной челки в сторону эрхана, снова увидел тонкую, но достаточно прочную нить связи между ним и его Ангелом.
Подавив тяжелый вздох, дракон поднял на руки практически невесомое тело и протянул свою добычу мужчине, тем самым, для самого себя, признавая его право быть с девушкой. Сайтос без промедления взял ее, прижимая к груди и осторожно касаясь пальцами основания крыльев, где оперение было мягким и гладкими, словно шелк.
— Ты можешь за нее бороться, — нехотя выдавил из себя Шентин, даже не замечая, что раны затягиваются слишком медленно, а кровь продолжает капать на мостовую, постепенно покрывая ее тонкой корочкой алого льда. — Но я убью тебя, если ты причинишь ей хоть каплю боли. Возможно, она и сильна, когда находиться в таком состоянии, но это лишь часть нее настоящей. Поэтому будь осторожен, демон, я за тобой слежу.
— Спасибо за доверие, конечно же, но я, кажется, задал тебе вопрос, — холодный тон его голоса не вязался с той нежностью, что читалась в его взгляде, движениях, жестах. — Что это было?
— Когда — нибудь тебе расскажут, — Шентин улыбнулся. Дико, безумно, счастливо, слизывая собственную кровь во своих пальцев. — Не она, — кивок головы на Нилу, — и не я. Кто — то из ее семьи. Если ты, конечно же, — тут он передразнил интонацию демона, поддавшись внезапному порыву, — им понравишься. Единственное, что скажу — она не вспомнит. Что бы тут не было — она этого помнить не будет. Как и того, что оставила мне это, — Шенти указал на свои раны, медленно начинающие затягиваться, стянутые острыми иглами льда. — Не надо говорить ей. Нила очень болезненно переживает подобное. Все о чем я попрошу тебя, демон, это молчание.
Сайтос молчал, о чем — то задумавшись. Он медленно осматривался вокруг, словно в первый раз видел проулок и то, во что он превратился. Кровавая бойня. Оторванная голова лунного эльфа, решившего надеть на сбежавший результат их экспериментов ошейник и подчинить себе. Не вышло, за что он и поплатился собственной жизнью. Дракон счастливо усмехнулся, вслед за демоном осматривая окружающую обстановку диким, горящим взглядом. Эти остроухие безумцы немного просчитались в своих планах, а уж та игрушка, которую он снял с шеи Нилы… Смешно было хотя бы просто верить в то, что она поможет в деле подчинения вышедшего из — под контроля Жнеца Смерти, так, кажется, они назвали ее и подобных ей.
Наконец эрхан вздохнул и немного устало поинтересовался:
— Почему у меня стойкое подозрение, что я вляпался во что — то по уши? И что самое смешное, мне это начинает нравиться…
Тихий смех дракона подтвердил опасения демона в плане того, что тот безумен и наслаждается этим. Ну и пусть думает, что ему угодно. Шентин готов простить ему практически все, коли у него будет возможность и дальше хранить тот маленький семейный секрет и оберегать своего Ангела.
Своего личного немного кровавого Ангела, с удивительными фиолетовыми волосами.
Корана.Кап. Кап. Кап.
С потолка на пол падали тяжелые, ледяные капли, стекая по затылку на шею и дальше, вниз по спине. Остатки платья давно намокли и потеряли всякий товарный вид. Повязку на руке пора бы уже и сменить, но прошло уже два дня, а все, чего я удостоилась — это плошка какой — то мутной похлебки и кувшин с не менее «чистой» водой. Впрочем, другого обращения с приговоренным к казни трудно ожидать.
Кап. Кап. Кап.
Раздраженно дернула плечом, обхватив колени руками и улыбаясь так, словно вырвала у судьбы приличный кусок счастья для себя и близких. Конечно это все самообман и единственное, что я получила за свой добрый поступок — это затхлая сырая камера где — то в подземельях, без нормального источника света, еды, воды и хоть какого — то намека на решения собственной участи, пусть примерно о таковом мне и было известно.
Хмыкнула. Какая ирония. Я сижу в той самой камере, где когда — то уже провела несколько лет, едва не убив себя при этом. И все снова возвращается к тому самому моменту, правда теперь вряд ли удастся получить свободу, даже если спасешь весь Сайтаншесс.
Высвободив одну руку, провела сломанным ногтем по каменному полу, оставляя след в скопившейся здесь грязи и нечистотах. Раз за разом выводила печати, но не получала даже малейшего отклика от собственной магии. Хаос слегка приуменьшил то, что со мной стала из — за воздействия «Руки Змеи» и почти отделенного от тела сустава. Да, рука меня слушалась, пусть делать какую — то мелкую работу или быстро реагировать на что — то я не смогу еще, пожалуй, полгода, не меньше. Только папочка забыл уточнить, что отрицательная магия повредила структуру энерго — каналов внутри моего тела и теперь сил во мне хватало разве что на слабый светлячок, быстро гаснувший и нисколько не разгоняющий окружающую тьму. Криво улыбнулась. Легендарная Мантикора оказалась беспомощной из — за вспышки агрессии со стороны собственной напарницы, более того — сестры. У Хранителей забавное чувство юмора, в который раз убеждаюсь в этом.
Откинувшись спиной на влажный камень, прикрыла глаза, стараясь погрузиться в медитативное состояние. Так проще было переживать ожидание и голод, а так же отстраняться от боли, то и дело простреливающее плечо. Яд — то отец весь вывел, только организм теперь еще долго будет ослаблен, добавьте к нему приближающееся событие, оставленное в наследство матерью…
В общем если выживу, то действительно можно будет назвать себя легендарной. В плане способностей выбираться из таких вот передряг.
Обострившийся в царившей здесь тишине слух, уловил тихие, неспешные шаги по коридору. На охранника не похоже, тот двигается быстро и по возможности как можно более шумно, словно надеется тем самым отбить у заключенного мысли о побеге. Таковых у меня не наблюдалось, зато появилось желание убить его особенно мучительным способом, просто так, для успокоения собственных нервов. Но оставим незадачливого стражника в покое, кто же все — таки решил посетить мою скромную обитель?
Звук отодвигаемой щеколды и в небольшом проеме появляется хрупкий женский силуэт в черном, траурном платье. Глаза заслезились от яркого света, рассмотреть более внимательно гостя не представлялось возможным, но вот спутать этот особый запах, присущий только ей… Кажется, в нем все еще есть нотка ванили, верно?
Усмешка скорее всего вышла безумной и несколько кивок, как и небрежный кивок головы в знак приветствия:
— Что привело вас в мою камеру, принцесса Селениэль?
Ни уважения, ни почтения, ничего. Лишь легкая усталость. Честно говоря, мне действительно надоели все эти игры и ужасно хочется выспаться, лучше всего в компании Рагдэна… Впрочем, сейчас я согласна даже на Сешъяра, коли появится такая возможность.
— Это правда?
Ее голос дрогнул. Едва ощутимо. Как будто она ожидала увидеть что угодно, но не усталую, чуток раздраженную, раненную женщину, с седыми, белыми, как первый снег, волосами, спутанными и покрытыми грязью, как и сама пленница.
Да, видимо сейчас я могу вызывать лишь жалость и сочувствие. Но мне плевать. Я слишком долго была сильной и могущественной, почему бы не побыть в плену немного слабой и такой, какой я себя сейчас ощущаю?
— Что именно, Ваше высочество? — вопросительно изогнула брови, закрыв глаза, которые начали болеть от бьющего из коридора света.
— То, что ты этим спектаклем спасала жизнь Танориона, — видимо, Повелительница эрханов решила, во что бы — то ни стало выяснить все именно сейчас. Жаль, а мне хотелось немного подремать. Возможно, я смогла бы увидеть своего малыша… — И то, что вместо него ты так сказать «убила» свою напарницу.
— Хм… — сделала вид, что задумалась, затем иронично хмыкнула, догадавшись, откуда «ноги растут» у такой осведомленности. Ри не знал всех тонкостей, только один человек… Точнее нелюдь мог точно сказать, как и что мы с Астой сделали. — Хаос в гости заходил, не так ли? Вот уж неугомонный… Впрочем, ладно. Если не он, так Ри рассказал бы сам, пусть только часть плана. И нет. Мне плевать на его жизнь, я делала это все только ради себя и собственного сына. Спасение жизни младшего принца Сайтаншесса всего лишь побочный результат моих действий.