После того как мы с Ри так глупо попались, нас связали, обыскали и закинули на крупы лошадей, положив прямо перед седлами. Так мы с ней и провисели вниз головами, пока не притащили остальных наших. В отличие от нас – без сознания. Хорошо, что все оказались живы. Даже Аальст. Хотя он проиграл чужому магу. Я сначала пыталась понять – как же мы так с Ринатой опозорились, не услышав целых четырех всадников? Может, потому что там был крутой поворот и они были за скалой? А звук копыт – заглушила дорога? Или там эхо странное? Вполне может быть и потому, но потом мне стало не до размышлений. Всадник, на чьей лошади я лежала, вдруг принялся хлопать ладонью меня по моей торчащей вверх попке, смеяться и что-то там курлыкать на своем непонятном языке. Похоже, что-то смешное, поскольку другие всадники вокруг ржали, как лошади. Скотина! Он меня потом всю дорогу до замка по заднице лупил! Поймаю – горло вырву! В замке нас разделили. Остальных куда-то утащили, а я почему-то оказалась одна. Долго-долго, потеряв счет времени, я сидела в узкой темной комнате с каменными стенами и полом (карцер, что ли?), потом дверь открылась, и на пороге появился этот толстяк в сопровождении еще двоих, таких же жирняков. Он сделал мне жест – следовать за ним, и я не стала перечить. Хоть на улице было не холодно, но от сидения в этом каменном мешке я совсем замерзла. Меня привели в небольшую комнату с полом, выложенным серыми каменными плитками, и узкими окнами, застекленными цветными витражами. Еще она, комната, была разделена на две неравные части ажурной металлической решеткой. Посредине той части, в которую привели меня, стояла деревянная скамья с двумя высокими кувшинами из белой глины и деревянный стеллаж у стены, с неширокими полками, уставленными баночками, кувшинчиками и бутылочками. Из людей в комнате была сморщенная старуха в темных одеждах, с носом-крючком, густыми бровями и свирепым выражением на смуглом, изборожденном морщинами лице. Настоящая злая магесса из сказки! И вот она и этот жирный стали вдвоем чего-то от меня требовать! Сначала говорила бабка, потом, когда она заткнулась, начал бубнить мужик.
– Бур-бур гыр тарам! Шарекам ол ту! – увидев, что я отползаю, повторил он и сделал руками движение, как будто что-то снимает с себя.
Хочет, чтобы я разделась? При всех, при них? А рожа не треснет, человек? Хоть одежда у меня и рваная, но вылезать я из нее не собираюсь! Сначала вам придется меня убить!
Похоже, жирный понял, что ничего не выйдет, или ему просто надоело, и он отдал короткий приказ своим людям, которые стояли у меня за спиной. Те разом вытянули правые руки, намереваясь схватить меня за плечи. Дурни! В академии за бои в помещениях у меня всегда было – "отлично"! Я уже давно спланировала возможную драку и, ощутив изменение в эмоциях охранников, нырнула вниз, устремляясь к стоявшим на скамейке кувшинам. Отличные какие! Тяжелые! И ручки – ухватистые!
Хрясь!
Первый жирдяй-охранник, ринувшийся за мной, получил с разворота дном кувшина прямо в лоб! Кувшин – вдребезги! Осколки и вода из него – во все стороны! Жаль, что не мозги! Глаза у охранника съехались к переносице, и он плашмя, лицом вперед и брякнулся. Не сгибаясь. Доской.
– Хрясь!
Второй охранник попытался увернуться. Зря. Получил кувшин не в лоб, а в висок. Тоже рухнул – подрубленным деревом.
– Ва-айя-а-а я-а-ай! Я-а-а-вай-вай-вай! – оглушающе завизжала перепуганная старуха.
Ее я успокоила ударом ноги в грудь, с разворота. Злая магесса пролетела над скамейкой и врезалась спиной в шкаф, вызвав ливень из банок и бутыльков, с чпокающими звуками разбившихся на каменном полу. Резко запахло какими-то травами. Я в куче осколков и подхватила с пола два горлышка от разбившихся стеклянных бутылок. Сжимая их в руках, развернулась к главному толстяку, прикидывая – где будет удобнее его полоснуть? По роже, чтобы запомнил, или сразу по шее?
Но толстяк не испугался, а, шустро отскочив к двери, коротко крикнул в нее:
– Касым!
Тут же, словно только и ждали, в комнату заскочили три воина в кожаных доспехах и встали в шеренгу, отгораживая его от меня. На левой руке у них были небольшие круглые щиты, а в правой каждый держал какую-то плеть. То, что эти люди не чета толстякам, было видно сразу. И по тому, как они двигаются и как смотрят на меня, оценивая.
– Пронс! – приказал мне толстяк, указав из-за их спин на мои руки и сделав резкое движение в сторону, как будто что-то бросал.
"Разбежалась", – подумала я, отступая в глубь комнаты и прикидывая – чем мне могут грозить их плети? Почему у них – не ножи или мечи? Не хотят меня убивать? Похоже. Пожалуй, этими плетками они, наверное, умеют обвивать руки и ноги. Точно! Тогда – нужно будет стараться не размахивать руками и ногами…
В схватке возникла пауза.
Толстяк посмотрел на меня, посмотрел, покачал головой и вновь крикнул:
– Рогмул! Табидох таркуй!
Некоторое время ничего не происходило, затем в той части комнаты, которая была отделена решеткой, появились еще толстяки. Трое. С собою они притащили… Ри! Со связанными руками!
– Рыжая, ты как? – громко спросила я, не глядя на нее и не выпуская из глаз "моего" жирного и троих со щитами.
– Ой! Ил, – увидев меня, обрадовалась она. – Я – нормально! А ты как?
– Воюю, – коротко ответила я, краем глаза следя за нею и ее конвоирами. – Они хотят, чтобы я разделась перед ними!
– Вот гады! – возмутилась Ри.
В этот момент двое из ее сопровождающих подхватили ее с боков и подвесили за связанные руки на крюк, торчащий из стены, да так, что она доставала пол только носочками ног. Свистнула плеть.
– Ай! – громко вскрикнула Ри, дернувшись от удара.
Я сцепила зубы от ненависти.
– Пронс! – опять приказал мне толстяк, указывая на осколки в моих руках. Вновь свистнула плеть. Но в этот раз Ри не закричала. Ловко оттолкнувшись от пола, в прыжке, она со всего размаху врезала одному из ее мучителей ногой. Между ног. Да так, что тот отлетел в сторону. Я ожидала криков, стонов, проклятий, скрюченного тела на полу… Но ничего этого не было. Получивший удар жирдяй, кряхтя и морщась, поднялся на ноги. На его лице была гримаса как от сильной, но вполне терпимой боли. И все!
"Не поняла…" – подумала я.
– Пронс!
Свист плети. Рината, вися на крючке, молча дернулась от удара.
– Ри! Выжги им мозги! – закричала я. – Ты ведь можешь! Чего ждешь!
– Не… могу… Не получается! – У нее сбило дыхание, и она отвечала, делая паузы. – "Слышу"… только тебя. Наверное… нужно… чтобы все… были… вместе.
– Дарг! – ругнулась я.
Главный толстяк посмотрел на меня, левым указательным пальцем показал на Ри, а правым провел по своему горлу.
– Джедж-боредж! – произнес он, зловеще оскалясь. – Пронс!
Вновь свистнула плетка.
– Да на! Подавись! – крикнула я, со звоном швыряя горлышки бутылок на пол.
– Ил, не сдавайся! – отчаянно закричала Рината.
– Я бросила, – оставив крик Ри без ответа, сказала я толстому, – прикажи, чтобы ее не били.
– Тыск! – в ответ он указал мне пальцем на другой угол комнаты.
– Хорошо, – послушно кивнула я, направляясь в указанное место, и негромко добавила: – Только попробуйте ее еще хоть раз ударить…
Смотрящий гарема
Старший евнух, алибей Беркем, хмуро смотрел на то, как этой ненормальной девчонке обрабатывают раны. Погром, учиненный ею, частично устранили, вынеся в коридор бесчувственные тела старой лекарки Ханум и младшего евнуха Касыма, но разбитых настоев и отваров еще не убирали. Поэтому в комнате пахло резко и противно. Алибею было жальче именно этих разбитых склянок, чем Ханум и Касыма. Ханум – потому что старая и больно много болтает, пользуясь своим возрастом и привилегией, которое дает ей место лекаря при гареме.
Хорошо она ей дала, с удовлетворением подумал он, глядя на злую голую девушку, которую в этот момент мазали зеленым настоем, может, эта старая карга теперь не встанет… Давно я ей намекал, что пора уж и на покой… Надоела своими глупостями!
А Касым… Ну окочурится и окочурится… Сам виноват, растяпа! Подставился. Главный эконом все бурчал, что на охрану гарема уходит слишком много денег. И с таким количеством наложниц столько евнухов держать – расточительно! А господин уже давно не молод… Вряд ли стоит ожидать увеличения числа наложниц…
Беркем невольно вздохнул.
"Может, эти пятеро станут новыми узницами сераля?" – подумал он и посмотрел на девушку, которую как раз закончили мазать.
Посмотрел и скривился. Вся поцарапанная, в зеленке, худая и со злющими глазами и клыками, выглядела она ужасно.
Вряд ли она может сейчас что-то вызвать у господина, кроме желания держаться от нее подальше, решил он, осмотрев ее с головы до ног, хотя ссадины затянутся, мясо на костях нарастет, а девочки растут быстро… Личико у нее – красивое, фигура – тоже… И волосы – белые… редкость! Вот только злая она… как голодная крыса!
Беркем посмотрел в полные ненависти глаза голой блондинки, с ног до головы перемазанной зеленым, и загрустил, представив это чудо у себя в гареме.
Господину скучно, подумал он, приказал обращаться с ними бережно. И переводчика не дал. Сказал: "Сделай все сам, потом доложишь!" Забавляется он. Да, конечно, ему смешно… Вон сколько банок эта зараза разбила! Эконом, конечно, попытается из моего жалованья вычесть… А вот кукиш ему! Если что, пойду к господину, пусть уймет своего скареда. Хорошо, я библиотекаря нашего расспросил – кто такие варги? Если бы не разузнал да не подготовился, все могло быть гораздо хуже… Точно бы на меня кинулась! Зачем господину эти дикарки? Может, чувство опасности придает им интерес в его глазах? Не знаю, не знаю… Да только управлять ими и отвечать за все придется мне… Похоже, нужно будет держать их раздельно. Угроза расправы над одной, в случае неповиновения других, на них действует… Они действительно – одна команда, как сказал библиотекарь. Ладно, одну намазали, теперь нужно другую мазать. Потом остальных троих… А этим нужно объяснить, что будет в случае их неповиновения…
– Смотри! – сказал алибей белокурой бестии, показывая ей открытую левую ладонь с растопыренными пальцами. – Это – ты!
Он показал на нее указательным пальцем правой руки и медленно загнул им мизинец на левой.
– Поняла?
Девушка, непримиримо сжав губы, небрежно кивнула.
– Она.
Беркем показал на вторую девушку, за решеткой, и загнул безымянный палец.
– Поняла?
Неспешный, задумчивый кивок в ответ.
– Еще трое!
Алибей потряс в воздухе левой рукой с оставшимися растопыренными пальцами.
– Будешь своевольничать – я им головы откручу! Вот так!
Он ухватился за последнюю фалангу безымянного пальца и показал, что он как будто ее скручивает.
– Ясно тебе?
Девушка мрачно кивнула.
– Сейчас проверим, как ты поняла, – сказал Беркем и крикнул своим подчиненным: – Ведите эту рыжую сюда! Мазать будем…
– Т-ш-ш… – прошипела сквозь стиснутые зубы Илона. – Гады… Я им все припомню…
Вода в небольшом бассейне, куда их вдвоем загнали после целительских процедур, была горячей и больно жгла ободранные места.
– Да… – поддакнула сидящая по шею в воде Рината, тоже с недовольной гримасой на лице.
– Слышь, Ри! Что они думают? – близко наклонившись к ее уху, быстро прошептала Илона, громко плеща рукой по воде. – Ты слышишь?
– Не слышу, – отрицательно покачала та головой в ответ, – я пыталась, но… Очень много людей вокруг. Как будто толпа разом говорит… Я не смогла разобрать – и… "закрылась". Больно в голове.
– Толку с тебя… – отодвигаясь, с легким презрением в голосе произнесла Илона. – Зря я за тебя заступаться полезла…
– А я и не просила!
– Ага. Визжала там как маленькая свинка после каждого удара! Никакого терпения нет. Позорище… Малолетнее.
– Неправда! Я терпела! Просто первый раз это от неожиданности было! И я всего на год младше, чем ты! Могла бы дальше воевать. Я же тебе кричала, чтобы не сдавалась!
– Ну да… не сдавайся! А они бы твою спину в лохмотья превратили…
– А тебе что, жалко меня, что ли? Мы же вроде совсем не подруги!
Илона несколько секунд, выпятив нижнюю челюсть, мрачно смотрела на Ри.
– Слышь, ты… недоразумение малолетнее, – наконец медленно произнесла она. – Ты – варга! И я – варга! И совершенно плевать, подруги мы или нет. Мы – вместе! Варги всегда – вместе! Только так мы можем победить! И если ты думаешь, что я буду просто стоять и смотреть, как какие-то людишки пытают члена моей пятерки, хотя могу это прекратить… Знаешь, да я тебя сейчас за это утоплю в этом бассейне, дура рыжая!
С этими словами Илона придвинулась к Ри и, схватив ее руками за плечи, погрузила целиком под воду. Последовала короткая схватка, в которой Ринате удалось пару раз вырваться из рук Ил на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха. Битва закончилась тем, что Илона, как зачинщица, получила по голове палкой от подбежавшего к краю бассейна евнуха.
– Уй-й-й-й! – завыла Илона, хватаясь руками за голову. – Уй-й-й-й-й… Твари! Из-за тебя все, рыжая… уй-й…
На этом помывка закончилась. Опасливо тыча в них палками, трое толстых мужиков выгнали девушек из бассейна и направили в сторону двух лавок, на которых были сложены вороха цветной ткани, оказавшейся одеждой.
– Что это такое? – искренне удивилась Ри, держа на вытянутых руках штанишки из легкомысленно-прозрачной ткани. Трусики с высоким вырезом на бедре она натянула первыми, даже толком не вытершись. Теперь дошел черед до остальной одежды.
– Что? – насмешливо ответила ей Ил. – Гаремная форма одежды! Добро пожаловать в сарай, мулия!
– Какой сарай? – ошарашенно переспросила Рината. – Какая… мулия?
– Ты что, еще не поняла, куда попала? Это гарем. А внутри его – сарай! А те, которые живут в нем, – мулии! Или гулии? Фулии? Не помню точно этого слова. Но это не так важно! А те, которые толстые, – это евнухи. Они тут работают, в этом сарае. Можешь так торопливо не одеваться. Ничего они тебе не сделают. У них… отрезано все там! Посмотрят только… Хотя чего там на тебя смотреть? Одни ободранные локти да коленки…
– Сама не лучше, – огрызнулась Ри, – а откуда ты знаешь, что мы… в сарае?
– Ну ты и темная! Ты что, сказок не читала?
– Почему? Читала… Просто вдруг…
– В сказку попала? Ха! Сама подумай! Ты ему вон как между ног двинула, а ему – хоть бы что! Покряхтел малость да встал. Будь у него все на месте – Дарга бы он поднялся!
– А… ну да… – растерянно произнесла Ри, переваривая услышанное, и, обернувшись, внимательно оглядела евнухов, задержав взгляд на их нижней части тела.
– Видала? – спросила Илона, когда Рината вновь взялась за одежду.
– Видала…
– Тебя помыли, одели – теперь готовься вечером взойти на ложе к своему господину… – ехидно произнесла Илона.
– Какое ложе? – испуганно насторожилась та в ответ. – О чем ты?
– А ты что, думала, в сарае мулий за так держат? Придется тряпки и еду отрабатывать! Вечерком – предложат пройтись до спаленки, а там уж будь добра, отработай бессонной ночкой до утра…
– Не буду я ничего отрабатывать! – возмутилась Ри, швыряя штаны обратно в кучу одежды. – Еще чего! Я не напрашивалась!
– Как будто тебя так и спросили! – хмыкнула Ил. – Впрочем, думаю, что делать тебе этого не придется. Я только что вспомнила об одной штуке… Проверке… на девственность. В сарай только девушек пускают. А у тебя одних таких, как Аальст, – сто штук было! Так что, извини, тебя не пустят! Ты недостойна ложа повелителя. Тебя вместо этого посадят в темный, холодный каменный мешок… С крысами!
– Но…но… я… я же… у меня…
– Что, рыжик, – внимательно глядя на нее, участливо спросила Ил, – соврала? Ну признайся, что соврала. Ты ведь даже еще не целовалась?
– Ничего не соврала! – после секундного колебания задрала Ри вверх нос. – Ну и пусть, пойду в тюрьму! А ты пойдешь – на ложе! К повелителю!
– Думаю, что с ним я уж как-нибудь… справлюсь… – многозначительно произнесла в ответ Илона, постучав при этом указательным пальцем по своему правому белому клычку, – это станет самой яркой ночью в его жизни! А ты будешь в это время крыс пугать!
В этот момент сзади один из евнухов громко постучал палкой по каменному полу, намекая, что пора заканчивать болтать и нужно одеваться.
– У-у-у-у… гады… – прошипела Илона, быстро глянув назад через плечо. – Давай, напяливай эти тряпки! Может, поесть дадут? А то желудок уже подводит…
Кое-как разобравшись в предложенной одежде, Ри и Ил надели ее на себя. Особенно смешными показались туфли без задников, но с высоко загнутыми вверх носами. И бюстгальтер с круглыми металлическими дисками спереди. Пришлось немало повозиться, пока удалось их на себя правильно надеть. Илона шипела от злости и ежесекундно поминала Дарга.
– Хоть бы показали, как эта конская сбруя надевается! – наконец, не выдержав, психанула она после очередной неудачной попытки ровно закрепить штуковину на Ринате. – Ну не знаю я, как ее!.. Ри, или ты кривая какая-то, или тут веревок не хватает! Пусть пришлют кого-нибудь, кто в этом разбирается!
– Вряд ли, – хмуро ответила Ри, поправляя лямку на плече. – После того как ты пнула ту бабушку ногой, вряд ли они женщин пришлют…
– Это была не бабушка, а злая магесса, – ответила ей Илона, вновь берясь за "прилаживание". – Стой смирно! Или я тебя прибью!
– Я же варга?
– Ну и что? Это чужим варг бить нельзя. А своим своих учить уму-разуму всегда можно. Даже нужно, особенно если попадется такая бестолочь, как ты! Да, кстати, ты мне должна!
– Это за что еще?
– За то, что мне пришлось раздеваться перед этими козлами!
– Они евнухи.
– Ну и что? Видела, как они пялились? Знаешь, как неприятно было?
– И чего ты хочешь?
– Отвали от Аальста.
– Ха! Дарг подаст!
– Ах ты! Неблагодарная!
– Мне тоже пришлось раздеться. И на меня – тоже пялились! Так что сама отвали! Нашла дуру!
– Да ты даже не знаешь, что с ним делать!
– Разберусь!
В этот момент сзади вновь громко застучали палками по полу, требуя шевелиться. Наконец все детали костюма были прилажены, и варги повернулись к своей охране. Те сначала вытаращили глаза, переглянулись, а потом дружно заржали.
– Но-но! – сделав шаг вперед, грозно сказала Илона. – Жрать давайте! Потом гыгыкать будете! Есть хочу! Хочу есть! Ну?!
Четверо толстяков, заткнувшись, вытаращились на наглую девицу, вновь переглянулись, затем один из них указал палкой направление в сторону выхода из купальни.