Но Бер зря думал, что я никогда не затрону эту скользкую тему. И зря надеялся, что сможет скрыть от меня свои любовные похождения. Просто я не хотела его смущать, а сейчас слишком уж настроение было… вредное. Так что и он получил, на пару с Асом, заслуженных подколок. Так сказать, за компанию, потому что временами я могу быть ужасно ехидной.
И именно сейчас решила им об этом напомнить.
От моего лукавого взгляда Бер совсем сконфузился и, судя по всему, даже порозовел, но потом мой смех ему надоел, и он надумал отыграться. Иными словами, вдруг расправил плечи и самым ехидным тоном осведомился:
- Что не так? Такое впечатление, что ты завидуешь, Гай?
- Чему это? - удивилась я. - Твоей богатой личной жизни?
- Нет. Моим грандиозным успехам.
Вот дурачок. Да я рада за его грандиозные успехи так, как, наверное, он и сам не способен порадоваться! Счастлива просто, что у него все хорошо! Да я ради этого в лепешку готова расшибиться!! Блин. Вот уж не думала, что иметь братьев - это так здорово!!
Но разве ему в лицо об этом скажешь?
Ага. Щас!
Поэтому я только покачала головой и сокрушенно вздохнула.
- Эх, Берчик, Берчик. Какой ты у нас, оказывается, наивный. Если бы ты знал, какие У МЕНЯ были грандиозные успехи… впрочем, ладно. Ты же в курсе: я не люблю хвастаться. Да и огорчать тебя как-то не хочется.
Ох, как у него вытянулась физиономия! Ох, как они вытянулись у всех моих Теней! Ух, до чего же классно отвисла челюсть у Родана! Нет, я - точно молодец! Так круто их обломать и при этом не соврать ни словечка!! Гений. Все-таки я - гений. Хвалите меня, хвалите…
- Га-а-ай, - очень нехорошим голосом протянул, наконец, Бер. - Что ты хочешь сказа-а-ать?!
О. И материнский инстинкт сразу прорезался. Что поделать: есть у моих братиков такая забавная черта - беречь мою девичью… женскую… да какую угодно честь от всевозможных гнусных посягательств. Правда, пока повода для этого не было, потому что о моей личности мало кто знал. Но видели бы вы, каких кренделей получил хвард, когда по причине известной любвеобильности попробовал за мной ухаживать…
Вот и теперь они дружно напряглись, почти испуганно переглянулись, лихорадочно гадая, где, когда и с кем я могла заработать свои "грандиозные успехи"… вернее, когда же это они меня ТАК упустили? Бедняги дружно насторожились, прямо закаменели от ужасной мысли, побледнели под масками и чуть ли не в панике на меня уставились.
- Это… какие же у тебя случились "успехи"? - наконец, деревянным тоном поинтересовался Ас.
- Я полностью освоил технику "двойного меча" Гора, - невинно сказала я и, гнусно хихикнув, тут же кинулась бежать, потому что дружный вздох, в котором недавний испуг мгновенно сменился искренним негодованием, не сулил мне ничего хорошего.
- ГАЙ!!! - понеслось возмущенное мне в спину, но я даже не подумала останавливаться. Только хихикнула громче и прибавила шагу. И правильно. Потому что следом за слаженным воплем по камням прошуршали четыре пары крепких сапог, заскрипел потревоженный гравий, вниз посыпались мелкие камешки. А перемазанный в тухлятине отряд, разинув рты, дикими глазами следил за тем, как мы улепетываем прочь, оглашая окрестности и пугая Тварей то злобным хохотом, то приглушенными ругательствами, а то и мстительными обещаниями жестоко поквитаться за обман.
Ну… в общем-то, да. Так мы с некоторых пор и живем.
Может, кто и скажет, что это сильно отдает сумасшедшинкой, но мне нравится. И Теням, догнавшим меня только на вершине ближайшей скалы, нравится тоже. Ужасно. Я это точно знаю, потому-то и не даю им скучать. Ведь на самом деле именно в такие моменты ты неожиданно ощущаешь, что по-настоящему живешь. И именно в такие моменты чувствуешь, что это будет длиться вечно.
Глава 16
Еще до захода солнца мы добрались до верхней точки нужного нам перевала. Однако на другую сторону гор решили пока не соваться. Только немного спустились, ища похожую расщелину, где коротали прежнюю ночь, и тут же устроились внутри, согревая озябшие ладони горячим дыханием.
Костер разводить Дагон больше не позволил: слишком близко незнакомый лес и слишком велика опасность привлечь к себе внимание. Поэтому пришлось греться друг о друга, а мне - об Лина, которого снова, как и вчера, затолкали в самый дальний угол.
Мастер Драмт, задумчиво покосившись на улегшегося на холодный пол "фэйра", довольно долго наблюдал, как вокруг меня потихоньку собираются Тени. Потом проводил глазами вернувшихся оборотней, из которых Мейр, устав за целый день зверем, тут же перекинулся. Окинул его обнаженную спину рассеянным взором, отмечая про себя стремительность, с которой кожа миррэ очищается от рыжеватой шерсти. Наконец, дождался, пока тот оденется, и осторожно подсел.
- Фантом, можно еще вопрос?
Я отпихнула от себя голову Лока, настойчиво лезущего под левую ладонь, шикнула, когда он упрямо потянул зубами за куртку, двинула по уху открытой ладонью, поняв, что одного голоса недостаточно. И, наконец, дала подзатыльник, решительно закрыв этот трудный вопрос.
Волк сперва недовольно засопел, обделенный лаской, но выход нашел быстро - перебежав на другую сторону и пристроившись с левого бока, чтобы мне было неудобно пихать его правой рукой. После чего все повторилось снова, и он, наконец, затих: от левой ладони он был готов терпеть даже подзатыльники. Сутками. И сутками ждать, пока мне не надоест. Пришлось сердито шипеть, пихать его ногой и долго ругаться. Но в итоге остановились на том, что он не кладет свою тяжелую голову мне на грудь, а я изредка почесываю его за ухом.
И вот когда эта ненужная возня все-таки прекратилась, мастер Драмт (какой терпеливый!) осторожно спросил:
- Скажи, Фантом: откуда ты взял такого необычного фэйра?
Пристроившиеся поодаль рейзеры с любопытством обернулись, Дагон со своей пятеркой тоже заинтересованно покосились, а Лин тут же навострил уши.
- Он невероятно выносливый, - задумчиво, словно размышляя, сказал маг. - Очень сильный. Осторожный. Послушный. Даже, я бы сказал, слишком послушный. Мы иногда создаем таких фэйров, которые не могли бы ослушаться хозяина, но обычно это приводит к потере собственной воли. А твой остается разумным и даже самостоятельно принимает решения.
"Конечно, принимаю! - оскорблено фыркнул шейри. - Я же не тупая скотина!"
- Он ведь понял, что я сказал? - внимательно посмотрел на меня мастер.
Я кивнула.
- А можно узнать, где научились так искусно совмещать разумы животного и магически наведенной сущности? И где отыскались те гении, которые сумели создать такое совершенное творение?
Лин снова фыркнул, но на этот раз немного менее сердито.
Я покосилась на торчащие изо всех стен уши и осторожно сказала:
- Вы ведь знаете, мастер Драмт: я пришел сюда издалека.
- Да. Его Величество что-то такое упоминал. Значит, это в твоей стране маги достигли такого значительного продвижения?
- Вообще-то… не знаю. Мне его, скажем так, подарили. Совсем маленького и слабого.
- Кхм, - в глазах мага зажглись искры неподдельного интереса. - Быть может, он пришел к тебе оттуда, откуда и некоторые иные знания?
- Возможно, - я улыбнулась шире, по достоинству оценив его деликатность. - Но я не стану этого утверждать.
- Понимаю. Ты еще не принял решения относительно моего вчерашнего вопроса?
- Я приму его после нашего возвращения. Думаю, сейчас этот вопрос рассматривать бессмысленно.
- Безусловно, - довольно улыбнувшись, маг отодвинулся. - Кстати, ты вчера интересовался магическими умениями нашего короля…
Я хмыкнула.
- Точно. Но вы ловко ушли от ответа.
- Так вот. У Его Величества довольно редкий дар, - словно не услышал насмешки мастер Драмт. - Он умеет влиять на чужие разумы. Иногда - чувствовать отголоски чужих эмоций и, возможно, осваивает искусство чтения чужих мыслей. Я говорю "возможно" потому, что наверняка этого никто не знает: Его Величество очень скрытен. И, как понимаешь, насчет своей истинной силы ни с кем не откровенничает.
- Но что-то же привело вас к таким выводам, господин маг? - спокойно спросила я, напряженно размышляя. - И что-то заставляет предполагать, что у него есть скрытые возможности, о которых мало кто знает?
- Его Величество - хороший правитель, - тонко улыбнулся мастер Драмт. - И он полностью устраивает Церковь, что тоже весьма немаловажно.
- А Церковь не смущает подобный дар?
- Нет. "Все в этом мире происходит по воле Аллара".
Я удивленно дрогнула.
- Это что вы мне сейчас процитировали? Ваше Учение?
- Разумеется. Оно ведь тебе знакомо?
- Еще бы, - криво улыбнулась я, подумав о Библии. - Только немного в другой трактовке. Хотя смысл от этого, кажется, нисколько не изменился. Но вот откуда такое поразительное сходство?
- Кстати, а ты знаешь, что люди с твоим типом дейри почти не поддаются магическому влиянию? - неожиданно спросил маг. - И то, что подобный дар встречается почти так же редко, как и дар Его Величества?
У меня сузились глаза.
- Нет. Не знал. И все время думал: откуда к моей персоне такой пристальный интерес?
- Да. Подобных тебе Церковь быстро прибирает к рукам. Дар, позволяющий избегать чужого воздействия, особенно важен для Карающих. Собственно, он есть у них у всех. Даже у Его Преосвященства Горана. Только выражен слабее, чем твой.
- Как вы это определяете?
- По цвету, - охотно откликнулся маг. - В чистой дейри основной цвет - белый. У простых людей его сравнительно немного, а основной тон - серый, желтый или зеленоватый. У магов имеются алые оттенки, если есть приверженность к огненной стихии, синие и голубые - если к воздуху и воде, коричневые или почти черные - если есть сродство к земле. А бывают насыщенно золотые - как у Его Величества.
Я чуть сузила глаза.
- Сколько же белого вы видите у меня?
- Не очень много, - вдруг огорошил меня маг. - Но это лишь потому, что мешает носимый тобой артефакт - тот, что на груди: он поглощает любую энергию. Однако по косвенным признакам могу предположить, что белого в твоей дейри примерно половина.
- Это много или мало? - быстро спросила я, кинув выразительный взгляд на напрягшегося Аса.
- Много, - спокойно ответил мастер Драмт. - Насколько я знаю, у Его Высокопреосвященства ал-тара Георса дейри состоит из белого цвета на две трети. У священников второго круга - почти как у тебя. Третьего - чуть меньше половины, затем идут Карающие, у которых количество белого колеблется в среднем до трети ширины дейри, и далее - по убывающей. Церковь верит, что именно этот дар был некогда передан первому ал-тару самим Лучезарным. Ведь белый - это изначально цвет самого Аллара. Поэтому знак Церкви - всегда только чисто белый. И на флаге Валлиона (и, соответственно, гербе королевской династии тоже) преобладает именно он.
Я мигом припомнила флажки над палатками в лагере и кивнула. Да, верно: герб Валлиона - золотое солнце, встающее над одинокой горой, изображенной на ослепительно белом фоне. А над шатром воинствующего святоши всегда билось безупречно чистое белое знамя. Понятно теперь, почему. Да и плащи они свои белоснежные, похожие на плащи средневековых крестоносцев, тоже не зря носили. В общем, принцип ясен. Осталось лишь уточнить некоторые детали.
- А почему с таким даром чаще всего становятся Карающими? - снова спросила я.
- Чтобы легче было разбираться с Темными магами. И с Высшими демонами тоже. Каждого ребенка проверяют на наличие этого дара. Почти в каждый его приход в Церковь, потому что известно, что дар иногда открывается очень поздно. Признаться, я был сильно удивлен, увидев тебя с подобным даром, но при этом узнав, что ты не попал под пристальное внимание Церкви. Думаю, Горан, когда вернется, непременно доложит о тебе ал-тару.
Я нахмурилась: а вот этого бы не надо. И вообще, я больше к храмам ни ногой - не надо мне такого счастья. И не надо, чтобы меня изучали, как лабораторную крысу, в застенках какого-нибудь особо закрытого монастыря, подозрительно напоминающего Гестапо. Сейчас-то Горан вряд ли ко мне сунется - дел еще полно, Прорыв перед носом. Но когда его угроза перестанет маячить перед внимательными глазами Его Преосвященства (надо же, титул какой! прямо как у нас!), надо мной быстро попытаются взять плотное шефство. И в этой связи мне, наконец, совершенно ясен и многообещающий взгляд Горана при нашей последней встрече.
Я вдруг пристально взглянула на мастера Драмта.
- А зачем вы рассказывает это мне, господин маг?
- А я любопытный, - усмехнулся он. - И мне не менее интересно взглянуть на твой дар поближе.
- Значит ли это, что у Церкви и Магистерии довольно напряженные отношения?
Маг выразительно покосился на прислушивающихся рейзеров.
- Трудный вопрос, юноша. Но должен сказать, что было время, когда Церковь была против проявлений любой силы, кроме силы Аллара. И было время, когда Святой Престол выступал против образования нашей Магистерии.
Понятно: внутренние войны на почве несогласия по вопросам веры. Неразрешимые противоречия. Святоши наверняка считали магов приспешниками Айда, так как, дескать, их сила не от Светлого бога. Доказательство - то, что Аллар вряд ли допустил бы появление Темных магов в своем "чистом и светлом" мире, следовательно, любой дар потенциально опасен, и, следовательно, подлежит немедленному уничтожению. Вместе с носителем. Е-мое. Как бы тут не повторилась история со средневековыми кострами!
- К счастью, Его Величество Киорт Седьмой, дед Его Величества Эннара Второго, еще двести лет назад сумел разрешить наши разногласия с Церковью, - пояснил мастер Драмт, видимо, почувствовав мое настроение. - С тех пор между Магистерией и Престолом существует договоренность, по которой каждый из наших выпускников проверяется на наличие Тьмы ставленником ал-тара или же им самим. Своеобразный контроль, который выгоден обеим сторонам. За это Церковь приняла магов, как еще одно выражение воли Аллара, и разделила в своем понятии обычных магов и Темных.
Я хмыкнула.
- Умный был дядька ваш король Киорт. Догадываюсь, сколько нервов ему попортило противостояние Церкви и магов, раз уж только с появлением Жреца все это более или менее прекратилось.
Маг дипломатично промолчал. А я больше не стала задавать провокационных, затрагивающих веру вопросов. Потому что додумать все остальное не составляло особого труда: как выясняется, двести лет назад Церковь и Магистерия перешли от открытой войны на новый уровень противостояния - в подполье. Что было раньше, гадать тоже долго не надо: опыт моего родного мира достаточно хорошо описан в учебниках истории. Вот только здесь святоши оказались чуть более терпимыми, так что согласились на видимость мирного сосуществования. Как вынужденно согласились на него и маги, которым "белые плащи" в свое время наверняка немало крови попортили. А теперь каждый из них наверняка потихоньку строит козни другому и, не исключено, что перехватывает особенно любопытных индивидуумов, стремясь взять их под свое крыло. Что это давало Церкви - понятно: пока существует Невирон, Карающие были и будут востребованы. Но вот что получала от этого Магистерия? Не из природной же вредности они воровали друг у друга кандидатов в маги или священники? Суть-то дара все равно остается одна. Ну, чуть больше там белого или чуть меньше… какая разница? Или она все-таки есть? Ведь способность не поддаваться магии в некоторых ситуациях может стать гораздо важнее, чем просто магический дар. Черт. Я все еще слишком мало знаю. Хотя, наверное, шанс узнать это у меня есть. На собственной шкуре, разумеется, потому что, чует мое сердце, за мою дейри уже развернулась нешуточная борьба. Иначе зачем бы мастер Драмт стал бы меня так откровенно предупреждать?
- Благодарю вас, мастер, за разъяснения, - многозначительно поклонилась я.
Мастер Драмт тонко улыбнулся.
- Не за что, юноша. Я рад расширить ваш кругозор в любое время.
Ага. И свой собственный, разумеется, тоже. Хитрец. Ладно, запомним и воспользуемся, раз нам дают столь явные намеки. Заодно, подумаем, как впоследствии избежать пристального внимания Церкви. А пока - все, на боковую. Пора спать. И надеяться, что рассказанное сегодня не превратится для меня в один прекрасный день в самый настоящий кошмар.
К следующему полудню мы успешно перевалили высшую точку маршрута и благополучно спустились почти до середины противоположного склона. Спуск был отличным, ровным и прямым, как стрела, наклон горы приемлемый, так что дело пошло гораздо быстрее, чем на подъеме. И уже к вечеру мы буквально скатились к самому подножию, успев и местность внизу рассмотреть, и к Расщелине приглядеться, и на лес настороженно покоситься, и даже плотно перекусить.
Все же спускаться - это вам не в гору переть.
С этой стороны идти было гораздо удобнее - ноги не резали острые скалы, склон выглядел относительно пологим и, к тому же, почти от самой вершины оказался покрыт редким леском. Который отлично скрывал наши передвижения от возможных наблюдателей снизу, давал неплохую тень, позволил вдоволь напиться из ледяного ручья и вообще, был довольно приветливым.
Но это только здесь, наверху. Тогда как, начиная от самого подножия Гор, дальше во все стороны тянулся совсем другой лес - мрачный, подозрительно притихший, мертвый, хотя и отнюдь не пустой. Совершенно такой, как Харон когда-то. И это явилось первым признаком близкого присутствия не только Прорыва, но и Печати.
- Придется разделиться и искать место Прорыва двумя отрядами, - с досадой сказал наш командир, внимательно осмотрев лес. Вернее, его верхушку, потому что нижний этаж был полностью закрыт густой тенью от плотно переплетенных веток. Сверху невозможно увидеть, что творится там, вдалеке. Соответственно, эрхас решил воспользоваться испытанным способом Хасов.
- Нет, - мудро возразил Ниш - рейзер с немалым стажем. - Если мы разделимся, нас уничтожат вдвое быстрее. Это не леса Валлиона. Это - почти что наш Харон.
"Точно", - согласно кивнула я, пока не встревая в разговор.
- Его не удастся прочесать, как вы привыкли, - весомо добавил Ниш. - Если я правильно понимаю, Тварей тут тьма. И все они проснутся к вечеру. А если лес действительно такой же, как в Долине, то некоторые гады и сейчас не дремлют. Возможно, даже нас почуяли.
Эрхас Дагон нахмурился.
- Хочешь сказать, что они не боятся солнца?
- Сразу видно, что вы, господа, никогда не видели настоящий Харон, - усмехнулся эрдал. - Нет такой Твари, которая не боялась бы солнца. Но если бы вы видели Харон, вы бы знали, что света в нем даже в полдень почти нет: деревья загораживают его, полностью перекрывают и не пускают вниз ни одного лучика. Поэтому часть Тварей бодрствует даже сейчас. И поэтому нам ни в коем случае нельзя разделяться.
- Тогда как ты предлагаешь искать Прорыв?
- А они на что? - Ниш кивнул в сторону настороженно прислушивающихся оборотней. - Да и Гай тоже пока - наш проводник.
Я едва заметно нахмурилась.
- Я могу дать вам только направление.
- Этого вполне достаточно, - заверил меня Ниш.