- Время для чаепития, дамы. Стол уже накрыт. Вместо стола использовался огромный древесный ствол, располосованный надвое. С боков его подпирали толстенькие чурбачки. Срез был тщательно выструган и покрыт лаком. Даже не представляю какое явление природы могло сотворить это чудо, заботливо облагороженное человеческими руками.
- Мой супруг возжелал произвести впечатление на юную селянку, и вот, у нас теперь есть уличный стол, - с усмешкой произнесла Терцис.
- Да, милорд Терцис сильный боевой маг, сильнее только маркиз Амлаут, - с придыханием согласилась немолодая женщина.
Я с ней уже была немного знакома, она помогала сбить пламя с загоревшегося подола платья. После чего я оказала ей такую же услугу. В ее каштановых с проседью волосах запутались яблоневые лепестки.
- Побойся богов, Лихара, Атти скоро начнет от тебя шарахаться, - расхохоталась Лидда. У меня не возникало желания принять участие в беседе. Я прислушивалась, запоминала имена и слабости, вроде тех что Лидда Терцис любит жаренные орехи и не терпит сладостей. Жены и дочери бойцов гарнизона Амлаут, каждая из них ценнейший источник информации. Так по оговоркам и обмолвкам я поняла, что Ковен сильно потратился и ближайшие годы придется подтянуть пояса. Что молодым парням сложно найти жен. Слишком давно не вливалась свежая кровь. У эльфов что-то происходит и они по мелочам пакостят, будто прикрывают что-то большее. Дора Касия Харт, жена дора Харта выглядит больной, отчего Терцис предлагает ей вернутся в крепость. Но женщина нервно отшучивается, и переводит разговор. Ее сын собирается участвовать в турнире, чтобы получить право зваться милордом.
- Что толку оттого, что я миледи, - неприятно хохотнула Терцис, - если отходы свиньям все равно мне выливать приходиться? Хотя конечно, можно нацепить башмаки с лентами, да кружавной передник.
- Что-то я не заметила, чтобы ты отказывалась от лент и башмаков, - фыркнула Лихара и на этом разговор увял. Касия продолжила вертеть в руках платок, до тех пор пока не порвала его. Спрятав испорченную вещь женщина вцепилась в чашку, и замолчала. Едва щербатые и разномастные чашки опустели, а подсушенное печево было ополовинено, миледи Терцис приказала начать работу. Подчиняться неприятной женщине, собственной несостоявшейся убийце было противно, но я улыбнулась и вернулась к своему костру.
До самого вечера время пролетело незаметно. Я чутко прислушивалась к долетавшим до меня репликам и старательно откладывала их в памяти. Женщины обсуждали своих мужчин, так я узнала, что недавно закончилась довольно крупная заварушка на границе королевства. И что милорд Амлаут и его Ковен стали настоящими героями. И что в той заварушке погибла почти вся правящая династия одного из Динов.
- Правда обыватели теперь боятся нас пуще адских духов, - тут же прибавила Лихара. - Ой, Лихо, а когда они боевикам хвосты не приписывали? Сильных и независимых всегда будут бояться, - незнакомый голос, чуть скашиваю глаза и запоминаю молоденькую девчонку. Ее волосы плотно утянуты в узел, как и у остальных замужних дам. И она явно гордится своим статусом замужней дамы, допущенной в этот узкий, ядовитый круг. Это понятно по тому, как часто она поправляет свою прическу, демонстрируя простенький брачный браслет.
- А ведь маркиз Амлаут королю в верности не клялся, - задумчиво произнесла миледи Терцис и бросила на меня выразительный взгляд.
А я все равно тупая, как пробка. Ничего не понимаю, плохо слышу, не говорю - инвалид, меня только пожалеть остается. Ужин накрыли там же, на разрубленном вдоль бревне. Замужние женщины уходили на всю ночь в Божий Сад, просить богов и богинь даровать будущим молодоженам простую и счастливую жизнь. Незамужние же девы провожали дам до капища, и, оставив сплетенные по пути венки, возвращались в свои дома. Путь туда и обратно пролегал в абсолютном молчании. Поздним вечером я сидела в своем уютном креслице, прислушивалась к едва слышному дыханию своей служанки, и бездумно перелистывала ветхие страницы очередной любовной баллады. Прекрасная дева, не дождавшись своего рыцаря, выходила замуж за колдуна. Мужчину было искренне жаль - нрав у девы был преотвратнейший, и капризы сыпались на седую голову злодея как из рога бездонной корзины. Служанка заворочалась и я прикрыла ладонью листы, подавляя раздражение. Личная служанка, бойкая и целеустремлённая девица по имени Сабия, появилась у меня только сегодня. И это первая ночь, которую она проводит в моих покоях. Сабии слишком много. Она вертится вокруг меня, постоянно болтает, жалуется на свою товарку Нидду. Заглядывает мне в лицо и просит улыбаться в знак того, что все хорошо.
Одно хорошо, с появлением девчонки мужчин от моих дверей убрали. Теперь у меня другой надзиратель. Именно Сабия поведала мне что маркиз проводит Любовную неделю вне Ковена. И что именно в этом году он изменил своим правилам и остался. Что девицы привязали шесть лент подле его покоев, отчего миледи Терцис громко ругалась. И повелела выпороть дур розгой.
Успокоившись, чему поспособствовала воцарившаяся тишина, возвращаюсь к чтению. Переворачиваю страницу, рыцарь, израненный, но с букетом горных эдельвейсов, преклоняет колено перед своей неверной возлюбленной, обещая все простить. Дева в замешательстве, у колдуна как-никак свой замок и доход - злые дела неплохо оплачиваются. А нищий рыцарь диво как лицом хорош и телосложением не обижен. Судя по гравюре, колдун скрестил за спиной пальцы и готов отписать половину земель, если рыцарь заберет свою возлюбленную.
За пределами моей комнаты что-то происходит. Внутри меня словно просыпается Проклятый дух - нестерпимо хочется выйти, узнать, что происходит и остаться незамеченной. Шаль, теплые носочки - чтобы не топать грубыми башмаками, я готова. Я тень, легкий сквозняк, не более чем мираж на грани сна и яви. Избегаю неверного света факелов, и жадно вглядываюсь в смутные фигуры впереди. Тонкий женский силуэт гнется, льнет к крепкому, широкоплечему мужчине. Ближе ко мне, перекрывая время от времени их фигуры, плотный стожок - пожилая женщина в простом платье. Старуха идет странно подергивая плечами, будто руки трясутся. Нет, младенческий плач быстро расставляет все по своим местам. Яркий магический светильник освещает всю компанию. Маркиз Амлаут, смутно знакомая девица - косы распущены, и старуха. Обе женщины плакали. Атолгар привлекает к себе леди, прижимается губами к макушке и та заходиться громкими рыданиями. Что происходит, вроде живы все?
- Ребенка следует оставить на милость богам, - женский голос сух, она не слишком переживает.
- Ваши слезы ранят мое сердце, миледи, - отзывается Атолгар. - отчего вы так поздно пришли?
- Вы позволите воспользоваться вашим Лекарским Покоем? - будто не слыша настаивает леди.
- Прошу, миледи, - в голосе боевого мага появились сочувствующие нотки. Тенью скольжу следом. Что они хотят найти в лекарском покое? Даже я знаю, что целитель Альбод, гордость крепости Амлаут, отбыл в деревню? Малышня насобирала в лесу трав, по примеру матерей, и заварила с них чай. Никто не умер, но работы целителям и знахаркам добавили. Вот и замковый лекарь отправился проконтролировать все происходящее.
Укрываю шалью лицо, чтобы глаза не блеснули отблесками света. Я ожидала зычного голоса милорда, требующего подать ему целителя или на худой конец его знахарок-помощниц. Но вместо этого, в полной тишине, они вышли из покоя, оставив там младенца. Одного. Атолгар утешает безудержно рыдающую леди, старуха бормочет какие-то молитвы. А ребенок один, в холодном и пустом лекарском покое. Они в своем уме? Провожаю взглядом удаляющуюся процессию, и просачиваюсь внутрь. Куцая память стучится в виски болью - покой выглядит так, как ему и положены. Полки на стенах заполнены лекарскими принадлежностями. Четыре треноги с угольями, на которых тлеют ароматные травы. Источник чистой воды журчит в каменном желобе. В центре комнаты плоский алтарный камень. За ширмой в углу должны быть узкие лежанки, но мне не это интересно. Добрая мать оставила своего посиневшего от рыданий сына совершенно голеньким на ледяном камне. Не знаю, чем болен малыш, но к утру его добьет холод. Посылаю укоризненный взгляд ликам Богов взирающих на меня со стен. Как вы допустили, жестокосердные?
Решительно отдергиваю в сторону ширму, есть, лежанки. Снимаю с плеч шаль, да так, что заколка срывается с косы и звенит по полу. После подберу. Заворачиваю ребенка в шаль и чувствую, как припекает самое сердце. Магия скользит от сердца к рукам и уходит в хрупкое, ледяное тельце. Этого мало, малыша нужно отогреть чем-то большим чем случайное колдовство. Неизвестно еще, на что пошла моя сила. О таких случаях, спонтанного исцеления, известно слишком мало. Укладываю мальчика на лежак, подхожу к полкам. Так и есть, глубокий таз. Согреть его не проблема. На полках нахожу смесь трав от простуды. Такому маленькому нельзя принимать зелья, но можно искупать в слабом отваре. За делами и заботами едва успеваю заметить, что шебутной, отогревшийся малыш едва не упал со своей постели. Подкатился слишком близко к краю. "Вот и славно. Водичка уже поспела, сейчас мы тебя помоем-отогреем, целителя Альбода дождемся и все то у нас будет хорошо". Тщательно проговариваю про себя слова, будто малыш может меня слышать, будто я могу говорить. Купаю ребенка до тех пор, пока вода не начинает остывать.
В лекарском покое достаточный запас простыней, хватает и чтобы вытереть мальчика и чтобы запеленать. Сверху укутываю его своей шалью и укладываю обратно на постель. Какие могут быть причины, чтобы оставить ребенка умирать в одиночестве? "Где ж ты так нашкодил, малыш? А главное, как? Не нужный ты, мелкий, как пить дать, не нужный". Ложусь рядом с ребенком, и ему теплей и мне легче. Сон приходит неспешно, и я упираюсь ладонью в лежанку, чуть подвернув локоть. Это не даст мне придавить ребенка.
Проснулась я от легкого прикосновения к плечу. Рядом стоял целитель Альбод. Растрепанные волосы, так будто со сна он не соизволил причесаться и вмятина на щеке от подушки.
- Согрейте чай, миледи, я осмотрю ребенка, - негромко произнес он.
Слуги лишний раз не заходят в лекарский покой. Надо же, ночью я этот закуток и не рассмотрела. Столик и три пуфа, точно, я слышала у целителя есть две помощница. Закряхтел заплакал ребенок, раздалось еще несколько голосов.
- Отнесите младенца кормилице, после снова ко мне. Целитель был взбудоражен. Тонкие, нервные пальца обхватили стенки чашки. Пытливый взгляд искал на моем лице тайны мироздания.
- Это невероятно, миледи, - отпив глоток он отставил чашку в сторону. - Это просто невероятно. Мое имя Альбод, я - замковый целитель.
Я киваю и пытаюсь жестом показать, что уже слышала про него. Целителя явно берет оторопь от моих жестов, но он резко встряхивается и возвращает мне кивок.
- Остаточные следы крапинки, я с таким еще не сталкивался, - Альбод запустил обе руки в вихры. - Благословение Богов, не иначе. А, и вот.
Передо мной на стол легла заколка. Ох, я бы и не вспомнила. Как почти забыла про оледеневшие ноги. Тру ступни друг о друга, и целитель, как-то мягко улыбнувшись, опускается на колени.
- Не пугайтесь. Ногам становится почти жарко. Сначала одной, затем другой.
- Мы не можем позволить вам заболеть. Идите к себе, миледи. Я зайду проведать вас позже.
По крепости я шла в одиночестве. Если не считать бойцов стоящих в карауле и нескольких заспанных служанок. Ступни, согретые целителем, быстро замерзали на сквозняке, но до покоев я добраться успела. Сабии уже не было.
К Проклятым Духам все. Откидываю одеяло, сбрасываю платье, оставляя его на полу и в одной нижней рубашке забираюсь в постель. Чуткая дремота вполглаза над младенцем не то что можно назвать полноценным отдыхом. Мутный, неприятный сон прервался резким возгласом служанки:
- Миледи спит! Приоткрываю глаза и первое что вижу - ширму, Сабия развернула ее так, чтобы скрывать постель от двери. Зеваю и громко хлопаю в ладоши.
- Ох, леди! Ну что же вы, как же так? Я ведь весь замок на уши поставила. Хорошо милорды целителя встретили.
Под быстрый говорок служанки я умыла лицо, прополоскала рот. Сабия заплела мне косу и подала платье. После чего быстро заправила постель, оставив ширму на месте. Я не удержалась и осмотрела уголок, который обычно был скрыт. Узкий и длинный сундук с тонким матрацем. Девица, проследив за моим взглядом, быстро скатала его и убрала за сундук.
- Милорды желают с вами общаться.
Сабия выскочила из покоев, чтобы через несколько минут вернутся груженая подносом. Чайный набор на четверых, булочки с изюмом, масленка. Следом зашел дор Харт, у него подмышкой была зажата бутылка, а в руках он нес четыре бокала. Дробный стук в дверь и дор Харт, поклонившись мне и сгрузив свою ношу на стол открывает. Маркиз Амлаут в сопровождении лысого, чернобородого незнакомца. И в присутствии этого высокого, плечистого воина в комнате резко становится тесно. Из-за спины маркиза ужом вывинчивается целитель.
- Миледи, позвольте заново представить, милорд Квинт Терцис.
Я присела в реверансе и выпрямившись, осталась стоять удивленным столбиком. Как-то слишком много всего происходило для одного дня. Целитель Альбод чем-то обеспокоен. Он быстро вымеряет уровень моей магической энергии, кусает нижнюю губу и что-то записывает в маленькую записную книжицу.
- Угрозы для жизни нет, - выдает невысокий маг и протягивает мне флакон с восстанавливающим зельем. Только этот настой мягко флуоресцирует сквозь любое стекло.
- Принеси вина и кубки, - милорд Терцис озирается, и тут же светлеет лицом, видя "ношу" дора Харта.
- Выделил бы ты леди покой побольше. Здесь и зад приложить некуда.
Я села в свое кресло, и дор Харт протянул мне простую, с две ладони дощечку. Одна сторона была покрыта темным воском, и заостренная палочка, стило, оставляла светлые полоски. "Спасибо" "Почему маркиз бросил ребенка умирать" Я не стала выписывать сложные предложения и ставить знаки препинания. Поймут. Атолгар опустился передо мной на колени. Крепкие руки обхватили мои ноги. Я успела испугаться, но маркиз лишь уткнулся лицом в мою юбку, чтобы через секунду сдавленно произнести:
- Помилуйте, миледи. Я и в мыслях не держал поступить настолько бесчестно.
Квинт хмыкает и разливает вино. Я отказываюсь, мужчины разбирают бокалы.
- Этот ребенок, в будущем, может стать сильным магом. Оба его родителя имеют способности, - внушительно произносит дор Харт. - Хотя прямо скажем, отец у него слабый маг.
- Ха, это он не слышит, - хохотнул Терцис и залпом выпил вино. После чего налил в свой бокал янтарный напиток из фляги.
- Квинт, утро, - осуждающе проворчал Харт. - Так повод-то какой, - тут же отозвался здоровяк.
- Этот малыш, - маркиз отстранился от моих колен и сел на пол скрестив ноги, - мой будущий вассал. Вы не помните, но наши земли, и гуаров и эйров, терзает одна болезнь, - Атолгар на мгновение умолк и его тут же дополнил милорд Терцис.
- Милорд дело говорит. На мальчонке пятна были, крапинка богов, так говорят в деревнях. "Подробней" "Не видела пятен". Умереть и от простуды можно, если вовремя не вылечить.
- Да что тут подробнее, помирают детки, едва фиолетовой крапкой покрываются. Оно и понятно, что не видели, темно в Покое как у Тараниса в задн…кхм, прошу прощения.
- Детей, отмеченных печатью богов, оставляют в Смиренном Покое, он предназначен для многих случаев, там работают пришлые целители или свои, если есть, разумеется, - плавно вступил в разговор дор Харт.
- В вашей ситуации простительно подобное отношение, но все же миледи, будьте мягче в своих суждениях. Иногда слова могут ранить слишком сильно, - здесь дор Харт мотнул головой в сторону своего сюзерена. Милорд Амлаут тут же показывает другу кулак:
- Не слушайте его, миледи. В той ситуации в которой вы оказались, подобные выводы были закономерны.
"Прощу прощения". И чтобы разбавить сухость слов, прижимаю к сердцу руки. Атолгар целует мои ладони и улыбается.
- Конфликт исчерпан, - с умным видом произносит Квинт и добавляет в свой бокал вина. Я улыбаюсь и, отняв ладонь, глажу страдальца по виску. Для честного вояки мое обвинение, незаслуженное ничем, было хуже соли по свежей ране. Кожа на руке горит от его поцелуев и мне стыдно, а отчего, я и сама не пойму.
- Что вы сделали, миледи? Это важно.
Пожимаю плечами и кратко набрасываю на дощечке события прошедшей ночи. Мужчины выглядят озадаченными, мне остается только улыбнуться.
- Что ж, у нас нет повода подозревать вас в чем-то, миледи, - дор Харт глубокомысленно хмуриться.
- Но скажу честно, за эти годы, что мы только не перепробовали, и матери раньше просиживали в Покоях до конца. Только недавно это было запрещено. Что вы чувствовали? Ответственность?
Проворно объясняю свою позицию по отношению к детям, и милорд Терцис громко хохочет. Уточню, что хочу провести остаток весь день в комнате - слишком устала и перенервничала ночью.
- Но как же быть, если кто-то из бойцов добудет вашу ленту? Я знаю нескольких рисковых парней, они собирались побороться за приз, - многозначительно произнес Квинт и поперхнулся, прочитав ответ.
- Радикально, леди, - маркиз Амлаут вновь приложился губами к моим пальцам.
- Я прикажу доставить вам сладости и книги. Отдыхайте, леди.
Покои милорды покидали почти военным строем, что вызвало невольную улыбку. Немного подумав, я велела вернувшейся Сабии заняться чем-нибудь бесшумным и перебралась в постель. Поспать немножко в качестве компенсации за сложную ночь, и перерасход сил. Сомневаться в том, что маркиз действительно пришлет сладости, повода не было. Главное, чтобы счастливая мать с изъявлениями благодарности не явилась - все равно противно. Никакие запреты не позволили бы мне оставить своего умирающего сына.
Выспалась я славно - до рассвета следующего дня. Довольная Сабия сообщила, что милорды Амлаут и Терцис заглядывали в покои трижды, что присланные строители ожидают распоряжений и что она, Сабия, связала для госпожи новую чудесную шаль. Шаль была одобрена, строители вызваны на доклад, милорды заочно поблагодарены за беспокойство. Восковая дощечка несказанно облегчила мне жизнь.
- Вот госпожа, милорд Амлаут повелел соединить ваши покои с соседними, чтобы получилась малая гостиная, - прогудел старший над мастеровыми и я замерла. Стило забегало по дощечке.
- Не знаю, милостивая госпожа. Как по мне, так переехать действительно проще, чем стену рубить. Но то приказ милорда.