Мы переглянулись с милордом Вердом - и расхохотались.
- И что в этом смешного? Это же не справедливо! - возмутился Павел.
- Это упражнение призвано выработать слаженность действий, умение работать в команде - и понимание того, что за действие одного члена команды будут отвечать все, - разъяснил милорд Верд.
- Скажите еще, что вы это выдумали, - проворчал Паша.
- Нет, не я. Я ввел это в Академии по армейскому образцу, - улыбнулся ему милорд. - Как и зачет на прохождении полосы по последнему, самому слабому члену команды.
- Кстати, а кто такие "ушлепки"? - спросил он у меня.
Теперь пришла очередь хохотать Рэма и Павла.
- А что все-таки вы преподавали в Академии у себя на родине? - поменял милорд Верд тему беседы.
- Историю, - ответила я. - Вы догадались правильно.
- Коллеги, значит, - улыбнулся он мне. - Тогда становится понятным ваш интерес к моим книгам. И как вам?
- Все лукавят, - пожала я плечами. - И у вас, и у нас… В преподавании истории, как я понимаю, чаще всего всех интересует, как воспитать подрастающее поколение в нужном ключе - а не истина.
- Это плохо?
- Это так, как оно есть, - не поддалась я на явную провокацию. - Как мы понимаем, в любом историческом событии будет столько правд, сколько было участников конфликта. А превалирующей будет правда выигравшей стороны…
- И на героических примерах дети лучше воспитываются…
- Да кто его знает, на чем лучше воспитываются дети. И воспитываются ли они вообще. Или воспитывают нас…
Я стояла в спальне, рассматриваю картину, которая висела на стене. Это был тот самый пейзаж, который мне так понравился в магазине. Улыбалась, качала головой - и вытирала слезы. Да… что-то, а такого в моей жизни еще не было.
Через какое-то время услышала негромкое гудение в гостиной - и вышла посмотреть, кто это. Предчувствия меня не обманули - это был мой жених.
- Пришлось портал строить, чтобы всему дому не сообщать, где я намерен провести ночь, - улыбнулся он мне.
- Я так подозреваю, все и так в курсе…
- Или ты настаиваешь, чтобы мы месяц до свадьбы?.. - он посмотрел на меня испытывающе.
Я рассмеялась, вспомнив прошедшие сутки:
- Думаю, это бессмысленно… - и подошла к нему, чтобы поцеловать.
Он явно был из душа - даже волосы были еще влажные. Свежевыбрит. В темно-синей, почти черной пижаме… Я разве что не мурлыкала, прижимаясь к его телу все сильнее и сильнее…
- Ты прекрасна, - прошептал он между поцелуями.
А потом он огорошил меня:
- Завтра у нас семейный ужин в честь помолвки. Будет отец, - и прозвучало это у него так легко, как бы между прочим.
Я со свистом втянула воздух, сказала:
- Погоди… - и ушла из своей спальни.
А что? Я тоже человек. И мне, в конце концов, надо выпить. И получается зря я сдерживалась целый день. Поэтому я отправилась через весь дом, в парадную гостиную, где собственно алкогольные запасы и хранились. Не в спальню же к милорду я направляюсь - значит, имею право. Взяла графинчик с вишневкой - сладенько и градусов двадцать пять - уже хорошо. Выпила бокальчик. Подумала, прислушиваясь к ощущениям. Кивнула. Взяла свой бокал, захватила второй - я не жадная. И потопала наверх. К себе.
Милорд выглядел обеспокоенным.
- Ты не сбежала… - поднялся он мне навстречу.
Я нахмурилась - почему-то такой простой, но здравой во многом мысли, мне в голову не пришло.
- Будете? - помахала я перед ним добычей.
- Да, - согласился он.
- Вот и хорошо, - я налила нам вишневки, подала ему бокал, взяла свой, уселась в кресло. Выпила.
- Ника, - он бесцеремонно вытащил меня из кресла, уселся сам, посадил меня на колени и прижал к себе. - Почему мне кажется, что ты не радуешься?
- Я радуюсь, - и потянула ручонки к бокальчику, чтобы снова его наполнить.
- Что тебя гнетет? Что я окажусь плохим мужем?
- Сам факт, что я подпустила вас…
- Ника, - угрожающе протянул он.
- Тебя… Я подпустила тебя так близко.
- Ну, на счет "подпустила" я бы поспорил… - он провел губами по моей шее. - По-моему, я пробился сам.
- Милорд…
- По имени, Ника. Пожалуйста…
Я тихонько вздохнула.
- Слишком давлю? - догадался он. - Прости. Но когда ты смеешься, и запрокидываешь голову наверх - мне трудно удержаться, чтобы не начать тебя целовать. Когда в твоих волосах запутывается лучик солнца - они начинают гореть золотом. И мне так хочется слышать, как ты называешь меня по имени, как близкого человека…
- Ричард, - прошептала я - и прижалась к его губам.
- Ты меня любишь?
- Да, - выдохнула я.
- Тогда почему ты не хочешь за меня замуж? Потому что я - бастард?
- Кто - бастард? - я даже в себя пришла - и вишневка в голове перестала приятно шуметь. Что ж ты будешь делать… Как не вовремя…
- Я, - печально ответил милорд Верд.
Хихикнула, вспомнив этапы славного пути и свое первое замужество. Прошептала:
- Прости, - и захохотала в голос.
- И что в этом смешного?
- В этом - ничего. Я над собой смеюсь… Просто я Павлом была сильно беременная, когда замуж выходила. И то свадьба получилось, потому что мой отец очень сильно настоял. Так что от меня осуждения ждать не приходится. Сама чуть было…
- Тогда - почему?
- Дело не в тебе. Дело в том, что я замуж вообще не стремлюсь. Просто, если это плата за то, чтобы быть с тобой… Ну что ж. Так тому и быть.
- Не понимаю, - взъерошил он волосы.
- Не надо понимать, - прижалась я губами к его ключице, расстегнув несколько пуговиц на рубашке - просто люби…
- И вот что ты не переоделась, - ворчал он, вытряхнув меня из платья и опять воюя с корсетом. - Я все-таки найму тебе личную горничную.
- И она будет мелькать у меня в комнатах, высматривая - пришел ты - или мы еще тебя ожидаем?!
- Тебя очень тревожат слуги?
- Не то, чтобы тревожат. Просто ощущение того, что за тобой постоянно наблюдают. Знают, что ты делаешь. Непривычно.
- Да? А я уже не замечаю. Ну, кроме каких-то вопиющих случаев.
- Что же ты тогда столько экономок за год сменил?
- Тебя искал…
В его пустом доме я чувствовала себя как-то поувереннее. А здесь… Я не могла избавиться от мысли, что за стенкой спят слуги, где-то недалеко - комнаты мальчишек. Поэтому я вздрагивала на каждый скрип кровати и все время прислушивалась - не зашел ли кто-нибудь в мою маленькую гостиную.
- Что? - спросил у меня Ричард. - Почему ты такая встревоженная?
- Слышимость в доме слишком хорошая. И дверь мы не закрыли.
Он тихонько рассмеялся:
- Ты смешная…
Но поднялся и пошел закрывать дверь. Потом на секунду задержался возле кровати, чтобы щелкнуть пальцами, и гордо сообщил мне:
- Все… Эта комната отрезана от всего остального дома. Тут можно хоть громить все - никто ничего не услышит. Ника? Почему ты плачешь?
- От счастья… Спасибо, - и я стала покрывать его тело поцелуями, я просто обезумела - и все шептала и шептала, - спасибо тебе…
ГЛАВА 24
В семь утра, войдя на кухню, я обрадовала всех тем замечательнейшим фактом, что через двенадцать часов у нас простенько так, по-семейному ужинает император Фредерик Тигверд.
Честно говоря, я думала, что сейчас начнется имперский бунт - бессмысленный и беспощадный. Это со стороны женщин. Мужчины же просто напьются… И срочно свалят из дома.
Обошлось. Я выслушала все вопли и тихо сказала:
- Я все понимаю… Выручайте, милые…
Джон и Натан понеслись в деревню - за женщинами - надо было кому-то убирать дом и помогать нам на кухне. Надо было еще докупить продуктов. И нанять официантов - подавать блюда. Даже я ужаснулась, узнав, что по протоколу должно быть двенадцать перемен блюд.
Поэтому, когда милорд спустился вниз, то был неприятно удивлен тем фактом, что на господской половине присутствовало большое количество незнакомых ему женщин, занимающихся уборкой. Еще он обнаружил голодных Пауля и Рэма. И полное отсутствие даже намека на какой-нибудь завтрак. Он позвонил - его проигнорировали. На самом деле, мы не слышали. И мужчины втроем отправились на кухню.
- А что у нас происходит в доме? - строго спросил хозяин.
За его спиной я заметила любопытствующих Пашу и Рэма.
В этот момент Оливия и мама Вилли лепили меленькие пирожки с разными сортами начинки, я фаршировала перепелов - убила бы уродов, которые решили, что эту мелочь можно есть. И что именно эту живность надо подавать на парадный обед.
А Каталина резала лук. Много-много лука - как раз во все блюда… Рыдали при этом все.
Мы повернулись к милорду, оглядели его сквозь слезы. При чем нож в руках у Каталины опасно замер на секунду. Я лично напряглась. Потом наша повар остервенело продолжила измельчать лук.
- Доброе утро, милорд, - вдруг, опомнившись, сказали мы хором.
А я добавила:
- Император прибывает на ужин.
Дети переглянулись.
- Совершенно верно, - согласился хозяин дома. - А с чего такая суета?
- Хочется произвести хорошее впечатление, - проглотив несколько неприличных слов, смогла ответить я.
- Так может, закажем ужин в ресторане? Раз это такая морока?
Я смогла! Я ответила вежливо:
- Не стоит.
Женщины на мгновение прервались - и посмотрели на меня с возросшим уважением.
Милорд Верд кивнул милостиво - и уже мудро начал отступать с кухни - как вдруг вспомнил, что его сюда привело.
- А наш завтрак?
Я поднялась. Отложила этих чертовых мелкопакостных птичек, тщательно вымыла руки. Поставила чайник на огонь. Открыла холодный шкаф, достала ветчину с сыром. Взяла хлеб. Добавила к этому нож.
- Сейчас чайник закипит, мы заварим чай - и принесем в столовую.
- Но я не пью чай, - возмутился милорд.
- Простите милорд, - отложила Каталина нож - все вздохнули с облегчением. - Я сейчас сварю кофе.
- Мастер Рэм! Мастер Пауль! - я вручила найденные продукты молодым людям. - Отправляйтесь в столовую - порежьте. И - приятного вам всем аппетита!
- А вы? - посмотрел на меня милорд.
- Не время, милорд, битва!
- Что? - взгляд у него стал каким-то диковатым.
- Миледи! - ворвался на кухню Джон. - Цветы доставят к двум часам дня. Лакеев и официантов наняли. С милордом Милфордом я договорился - их проверяют.
Милорд Верд ушел. Через какое-то время Оливия отвлеклась от пирожков - и покатила тележку с кофейником и чайником.
- Миледи! - сказала она, придя обратно. - Вас милорд зовет. И вид у него… недовольный.
Я опять вымыла руки, посмотрела на птичек, как на личных врагов - и удалилась.
- Доброе утро! - поприветствовала я всех, когда вошла.
Пауль посмотрел на меня повнимательнее - и потянул за рукав Рэма. Мальчишки быстро сообщили, что уже не голодны - схватили по куску хлеба с ветчиной - кстати, порезали они хлеб и ветчину не аристократично… Толстенько. Щедро так. И быстренько сбежали.
- У вас какое-то странное понимание слова "семейный" в сочетании со словом "ужин", - проворчал милорд Верд. - К чему вся эта суета?
- Хочется, чтобы все было безупречно, - пожала я плечами. - Это же твой отец.
- Это ты уже сколько времени на ногах?
- С семи утра, - не стала скрывать я.
- Я расстроился, когда проснулся и обнаружил, что тебя нет, - тихо сказал он.
- Прости, Ричард.
- Почему ты не подходишь ко мне?
- От меня луком пахнет. И кухней.
Он резко вскочил - пересек гостиную - и заключил в объятия.
- Спасибо…
- Пусти… Тут полный дом народу.
- Я заметил, - рассмеялся он. - Могу я чем-нибудь помочь?
- Что любит его величество? Из еды?
- Если я правильно понял, то вы там делаете пирожки?
- Совершенно верно.
- Вот они точно будут восприняты с восторгом. К перепелам он, кстати говоря, равнодушен.
- Что положено подавать из спиртных напитков?
- А кто ж его знает?.. Я, кстати, как и его величество, пью гномий самогон.
- А при переменах блюд?
- Ладно, я свяжусь с Милфордом - пусть договорится, чтобы нам хорошего вина прислали. Что-то еще?
- Как мне положено быть одетой?
- А вот об этом я не подумал, - смутился он. - Так. Собирайся, поедем тебе платье подбирать.
- Еще чего, - фыркнула я. - У меня перепела недофаршированы, пирожки недолеплены - а я платье подбирай. Пусть пришлют что-нибудь.
Милорд потряс колокольчиком.
На этот раз его услышали - принесся Джон.
- Ваша милость?
- И снова вам, Джон, за платьем для миледи ехать. Только пусть подберут что-нибудь для званного обеда. И еще. На миледи будут фамильные сапфиры.
- А если они предложат что-то на выбор? - невозмутимо сказал старый солдат.
- Берите все - пригодиться.
Джон поклонился - и ушел.
- Кстати, я понял, чем еще могу помочь…
- И чем же?
- Мы с молодыми людьми удалимся на верховую прогулку. И пообедаем в деревне, - с видом добровольца, идущего на подвиг, изрек милорд Верд.
- Изумительно! - совершенно искренне одобрила я.
- Только я хочу за это благодарности, - поспешил воспользоваться ситуацией милорд.
- Какого рода благодарности? - осторожно спросила я.
- Пожалуй, я сообщу вам об этом в своем кабинете. А то здесь у нас проходной двор.
- И девушек наших ведут в кабинет, - мурлыкала я тихонько, выходя их искомого кабинета потрепанная, но довольная. По-моему, и милорд в печали не остался. А теперь работать, работать и работать!!!
Каталина сама выгнала меня с кухни часа в четыре. Оливия руководила пришлыми лакеями - накрывали на стол.
Я отправилась в свои комнаты - и обнаружила целую делегацию. Прибыли две портнихи - подогнать платье. Парикмахер - уложить прическу. И еще одна женщина - приводить в порядок лицо - как я поняла.
- Где миледи? - недовольно поприветствовали они меня.
- Это я, - честно ответила я.
- Не смешите меня, милочка, - ответила женщина помоложе. - Вы - явно прислуга.
- Слушайте, мне не до того, чтобы выяснять с вами отношения. Я в ванну. А вы все… Хотите - поможете мне собраться. Нет - обойдемся без вас.
И я пошла в спальню. А потом и в душ.
- Странная она какая-то, - донеслось мне в спину.
- Надо господина Джона Адерли позвать - он договаривался.
Когда я вышла из ванной, ситуация в корне поменялась. Во мне признали госпожу.
Мне показали несколько вариантов платьев. Я так обрадовалась, увидев что-то не светлое - а роскошное переливающееся платье темно-синего атласа, что, не раздумывая, указала на него.
- Милорд передавал, что на вас будут сапфиры. Синее платье опасно - могут не совпасть оттенки.
- Все равно, - заупрямилась я.
Ох, нелегкая эта работа… Должна признаться я утомилась работать куклой. Меня одевали, раздевали, вертели, притирали, мазали, накручивали волосы чем-то горячим… Я устала - и у меня разболелась спина. А еще меня изо всех сил затянули в корсет. Тут я взбунтовалась, потому что поднялась, сделала несколько шагов - и поняла - я не то, что есть - я дышать не могу.
- Э-э-э, нет. Так не пойдет. Любезные, перетяните меня так, чтобы я дышать могла, - приказала я.
- Но, - попробовала возмутиться та самая молодая, что не хотела признавать во мне госпожу.
- Я настаиваю.
И через минуту с облегчением вдыхала воздух. Его было, не то, чтобы много - но он был.
В седьмом часу ко мне в комнату постучалась Оливия. Она принесла украшения - колье и браслет. Девушки, меня собиравшие, вздохнули с облегчением - все совпало по цвету.
Я их поблагодарила - и отпустила.
- Вы прекрасны, миледи, - искренне радуясь за меня, улыбнулась она.
Оглядела себя в зеркале - и ведь не поспоришь. Я просто себя не узнавала. Это платье придало фигуре утонченность, а образу законченность. Кожа словно мерцала, а высокие атласные перчатки подчеркивали нежность и изящество рук. Золото волос в высокой прическе, нежные черты лица.
- А в каком восторге милорд будет! - проговорила горничная и лукаво мне улыбнулась.
- Оливия, я хотела попросить.
- Да, миледи.
- Поможете мне сегодня вечером выпутаться из этого наряда. Здесь одной не справиться.
- С удовольствием! - обрадовалась она.
Раздался стук в дверь.
- Миледи, - окликнул Джон. - Пора. Его величество прибывают!
И я поспешила вниз. По крайней мере, попыталась поспешить. В подобном платье ступать можно было небольшими плавными шажками, безо всяких резких движений, потому что иначе кислород перекрывался намертво.
- И поесть мне не удастся, - пробурчала я. - А мы столько вкусного наготовили!
Но восторженный возглас: "Ника!", который издал милорд Верд, когда меня увидел, того стоил…
Я запомнила императора по той ночи, когда чуть не погиб Ричард, как странно похожего на милорда человека с неприятным, скрежещущим голосом.
Сегодня же он был совершенно другой. Может, потому, что не было такой страшной ситуации, может, потому, что он был рад за сына. А может, потому, что на сегодняшний вечер он решил взять выходной.
Благодушный человек, чуть уставший. Он с радостью поприветствовал меня и мальчишек. Искренне поздравил с помолвкой, изъявив желание познакомиться с моими родителями. И наконец, благосклонно принял перед едой вожделенного гномьего самогона.
- Для аппетита, - чуть извиняясь, смутился он, внимательно поглядывая на меня.
Сегодня он мне напомнил моего отца - и я невольно улыбнулась.
- Цени ее, сын, - тихо сказал император Ричарду. - Она умеет искренне улыбаться. Только надо будет ее как-то защитить от наших… подданных.
Это прозвучало как-то печально.
Потом его величество обозрел шеренгу пригнанных из столицы лакеев и попенял мне на переполох, который я подняла.
- Миледи Вероника, - улыбнулся он мне, - я ведь могу называть вас по имени, правда?
- Конечно, ваше величество, - склонилась я - а что - кто-то другой ответ ожидал?
- Когда я говорю - семейный обед, это подразумевает простоту. Пафоса с перепелами и двенадцатью переменами блюд мне и во дворце хватает. И ведь только присмотришь что-то вкусное, так - раз. И перемена блюд. У меня такое ощущение иной раз складывается, что с кем-то из слуг мы любим одно и тоже….Кстати, пока пирожки не доем - чтобы никто ничего со стола не трогал!
И он строго посмотрел на лакеев.
- Поддерживаю! - засмеялся милорд Верд.
- Не переживайте, ваше величество, улыбнулась и я. - У нас их много. Их так любят милорд Верд и молодые люди, что приходится готовить сумасшедшее количество. Хватит на всех.
- Скажите, миледи, - обратился он ко мне. - А как вам наш мир?
- Интересно. Необычно - в нашем мире нет магии. А так… люди как люди. В большинстве своем - хорошие. Как и у нас. Но с таким потрясающим человеком, как милорд Верд, я встречаюсь впервые.
Его величество прикрыл глаза - и откинулся на спинку стула. Потом внимательно посмотрел на меня, пытаясь что-то найти. Улыбнулся.
- Вы знаете, что самое удивительное?