"Червь Уроборос" - героический "высокий" роман-фэнтези Эрика Рюкера Эддисона, впервые опубликованный в 1922 году. В книге рассказывается о затяжной войне между властным королём Витчланда Горайсом и лордами Демонланда в воображаемом мире, отчасти напоминающем скандинавские саги. Работа немного связана с поздней Зимиамвийской трилогией Эддисона, и иногда их все вместе называют Зимиамвийским сериалом.
Содержание:
Введение 1
I - Замок лорда Юсса 2
II - Схватка за Демонланд 5
III - Алый Фолиот 8
IV - Колдовство в Железной Башне 11
V - Наслань короля Горайса 15
VI - Когти Витчланда 17
VII - Гости короля в Карсё 18
VIII - Первый поход в Импланд 24
IX - Холмы Салапанты 27
X - Рубежи Моруны 31
XI - Твердыня Эшграр Ого 33
XII - Коштра Пиврарха 36
XIII - Коштра Белорн 42
XIV - Озеро Равари 45
XV - Королева Презмира 47
XVI - Затея леди Шривы 49
XVII - Король выпускает своего сокола 52
XVIII - Убийство Корсом Галланда 55
XIX - Тремнирова Круча 58
XX - Король Кориний 60
XXI - Переговоры перед Кротерингом 62
XXII - Аурват и Двуречье 63
XXIII - Предсказание Ишнаин Немартры начинает сбываться 65
XXIV - Король в Кротеринге 67
XXV - Лорд Гро и леди Мевриан 69
XXVI - Битва на Кротерингском Скате 72
XXVII - Второй поход в Импланд 77
XXVIII - Зора Рах Нам Псаррион 80
XXIX - Флот в Мюэльве 83
XXX - Вести из Меликафказа 83
XXXI - Демоны перед Карсё 86
XXXII - Кончина всех лордов Витчланда 91
XXXIII - Королева Софонисба в Гейлинге 94
Краткое содержание с датами 99
От переводчика 100
Карты 100
Примечания 100
Эрик Р. Эддисон
Червь Уроборос
У. Дж. Э. и моим друзьям К. Х. и Дж. К. Л. М. посвящаю я эту книгу.
Это не аллегория и не сказка, но История, которую следует читать ради нее самой.
Имена собственные я старался передавать как можно проще. Звук ё в слове Карсё - долгий и переходящий в э, о в Кротеринг - короткое, с ударением на этот же слог; в имени Корунд ударение падает на первый слог, в Презмира - на второй, а в Брандох Даэй - на первый и четвертый, в Горайс - на последний слог; Кориний рифмуется с Фламинием, Гейлинг - с пеленгом, Ла Файриз - с барбарисом; х в именах и названиях всегда гортанное, как в шотландском "лох".
9 января 1922
Э. Р. Э.
Над быстрой речкой верный Том
Прилег с дороги отдохнуть.
Глядит: красавица верхом
К воде по склону держит путь.Зеленый шелк - ее наряд,
А сверху плащ красней огня,
И колокольчики звенят
На прядках гривы у коня.Ее чудесной красотой,
Как солнцем, Том был ослеплен.
- Хвала Марии Пресвятой! -
Склоняясь ниц, воскликнул он.- Твои хвалы мне не нужны,
Меня Марией не зовут.
Я - королева той страны,
Где эльфы вольные живут.Побудь часок со мной вдвоем,
Да не робей, вставай с колен,
Но не целуй меня, мой Том,
Иль попадешь надолго в плен.- Ну, будь что будет! - он сказал. -
Я не боюсь твоих угроз! -
И верный Том поцеловал
Ее в уста краснее роз."Томас-рифмач"
Введение
Был человек по имени Лессингем, живший в Уостдейле , в старинном приземистом здании, окруженном унылым старым садом, где разрослись тисы, в бытность свою саженцами заставшие еще нашествие викингов на Коупланд . Сад окаймляли цветущие лилии, розы и живокость, а на клумбах у крыльца росли бегонии с багряными, белыми, розовыми и лимонно-желтыми цветами с блюдце размером. Степные розы, жимолость, ломонос и алый талинум карабкались на стены. Со всех сторон сад окружал густой лес, лишь на северо-востоке открывавший взору пустынное озеро и крутые холмы на противоположном берегу: обрывы и утесы Гейбл на фоне пологих и гладких очертаний Скриз .
Прохладные тени протянулись через теннисную площадку. Воздух был золотистый. Среди ветвей ворковали голуби, два зяблика резвились на ближнем из столбов, на которых была натянута теннисная сетка, а на тропинке суетилась крохотная трясогузка. Сквозь распахнутое в сад французское окно неясно виднелись отделанная старыми дубовыми панелями столовая и якобитский стол с букетом цветов, серебряным прибором, хрустальными бокалами и посудой из веджвудского фарфора, наполненной фруктами: сливами, персиками и зеленым мускатным виноградом. Лессингем, откинувшись в шезлонге, созерцал сквозь голубоватый дым послеобеденной сигары теплые краски роз "Слава Дижона" возле окна спальни. Он держал ее за руку. Это был их Дом.
- Закончим эту главу саги о Ньяле? - спросила она.
Она взяла массивный том в поблекшей зеленой обложке и начала читать: "В ночь на воскресенье, за девять недель до зимы, он услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Тогда он посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руках у него была пылающая головня. Он проехал так близко, что его можно было хорошо рассмотреть. Он был черен как смола и сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь -
Влажная челка,
Иней на гриве,
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси -
Огонь на ветру.
Козни Флоси -
Огонь на ветру.
Ему показалось, что человек бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Ему показалось затем, что человек этот поскакал на восток, в огонь, и там исчез.
Затем он лег на кровать и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Он поехал и рассказал ему, но тот ответил, что он видел призрак, и это не к добру" .
Некоторое время они молчали, а потом Лессингем вдруг сказал:
- Что, если нам сегодня лечь спать в восточном крыле?
- Где, в Комнате Лотосов?
- Да.
- Мне сегодня не хочется, милый, - ответила она.
- Тогда я пойду один, хорошо? Я вернусь к завтраку. Мне нравится, когда моя госпожа со мной; мы можем попробовать снова, когда следующая луна пойдет на ущерб. Моя лапочка не боится за меня, правда?
- Нет! - рассмеявшись, отозвалась она, но глаза ее слегка расширились. Некоторое время она перебирала пальцами цепочку его часов, а потом сказала:
- Мне бы хотелось, чтобы ты отправился туда попозже и взял меня с собой. Все это кажется таким странным: и Дом и… и мне это нравится. Но ведь, когда ты уходишь в Комнату Лотосов, это может длиться много лет, пусть даже и заканчивается на следующее утро. Мне бы хотелось пойти с тобой вместе. Если что-нибудь случится, нам обоим будет крышка, и тогда это будет уже не так важно.
- Обоим будет что? - переспросил Лессингем, - Боюсь, твоя манера выражаться оставляет желать лучшего.
- Сам же меня и научил! - воскликнула она, и оба рассмеялись.
Они сидели на крыльце, пока тени не укрыли лужайку и деревья в саду, а скалистый склон горы не заалел в вечерних лучах.
- Хочешь пройтись немного по холмам? - предложил он, - Сегодня вечером можно будет увидеть Меркурий. Мы сможем взглянуть на него сразу после заката.
Чуть позже, когда летучие мыши начали охоту, они стояли на склоне холма и наблюдали за тусклой планетой, показавшейся, наконец, на западе, у самого горизонта, меж закатом и ночной тьмой.
- Мне кажется, будто Меркурий зовет меня сегодня, Мэри, - сказал он, - Нет смысла мне пытаться уснуть где-либо кроме Комнаты Лотосов.
Он почувствовал, как напряглась ее рука.
- Меркурий? Это иной мир. Он чересчур далеко.
- Нет ничего чересчур далекого, - рассмеялся он в ответ.
Когда сумерки сгустились, они повернули обратно. Когда они стояли в тени арки ворот, ведущих с холмов в сад, из дома донеслись тихие чистые звуки спинета.
- Послушай, - она подняла палец, - Твоя дочь играет Les Barricades.
Они постояли, слушая музыку.
- Ей нравится играть, - прошептал он, - Как хорошо, что мы научили ее играть. - Потом он зашептал снова: - Les Barricades Mystérieuses. Что вдохновило Куперена дать произведению такое таинственное имя? И лишь мы с тобой знаем, что оно означает на самом деле. Les Barricades Mystérieuses.
Той ночью Лессингем лег спать один в Комнате Лотосов. Ее окна были обращены на восток, к спящим лесам и голым склонам Иллгилл Хед. Он спал тихо и крепко, ибо это был Полуденный Дом, Дом Мира.
Глухой ночью, когда ущербная луна выглянула из-за горы, он внезапно проснулся. Серебристые лучи лились из открытого окна на фигурку, сидевшую в ногах его постели - маленькую черную птичку с круглой головой, крохотным клювом, длинными заостренными крыльями и глазами, сияющими, словно две звезды.
- Время пришло, - промолвила птаха.
Лессингем поднялся, закутался в огромный плащ, сложенный на стуле возле кровати, и сказал:
- Я готов, мой маленький стриж.
Ибо это был Дом Зова Сердца.
Звездное сияние глаз стрижа заполнило всю комнату. Комната была старая; на стенах, на кровати и стульях, на стропилах были вырезаны лотосы, и в этом колдовском свете они колыхались, словно лилии на ленивых речных волнах. Он подошел к окну, и маленький стриж устроился на его плече. У окна парила в воздухе колесница цвета лунного ореола, и странное существо было впряжено в нее. Оно было похоже на коня, но с крыльями, как у орла, а передние ноги его были одеты в перья и вооружены орлиными когтями вместо копыт. Лессингем забрался в колесницу, а стриж уселся у него на коленях.
Взмахнув крыльями, дикий скакун рванулся в небеса. Ночь вокруг, казалось, вскипела мириадами пузырьков, словно они нырнули с крутого утеса в глубокий омут под горным водопадом. Скорость поглотила время, мир закружился, и через миг странный скакун, раскрыв свои радужные крылья, начал спускаться сквозь ночь к огромному острову, дремлющему в сонных морях, и окружающим его островам помельче - к многоводной стране скалистых гор и холмистых пастбищ, сияющей в свете луны.
Они опустились на землю у ворот, охраняемых золотыми изваяниями львов. Лессингем вышел из колесницы, и маленький стриж закружился возле него, указывая ему усаженную тисами аллею, ведущую прочь от ворот. Словно во сне он последовал за ним.
I
Замок лорда Юсса
О диковинах приемного зала, прекрасных и для взора приятных, о внешности и качествах лордов Демонланда, о посольстве, направленном к ним королем Горайсом XI, и об ответе, ими данном.
Звезды на востоке начинали тускнеть в лучах рассвета, когда Лессингем шагал за своим провожатым по травянистой дорожке меж шеренг тенистых ирландских тисов, застывшим во мраке подобно таинственным солдатам, изготовившимся к битве. Трава была омыта ночной росой, а огромные белые лилии, дремавшие в тени тисов, насыщали воздух сада своим ароматом. Лессингем не чувствовал земли под ногами, и, когда он протянул руку, чтобы коснуться дерева, та прошла сквозь ветви и листву, будто они были не более материальны, чем лунный свет.
Маленький стриж, усевшийся ему на плечо, усмехнулся у него над ухом.
- Дитя Земли, - сказал он, - Мыслишь, будто мы попали в страну снов?
Лессингем ничего не ответил, и стриж продолжил:
- Это не сон. Ты первым из детей человеческих попал на Меркурий, где мы с тобой постранствуем немного, дабы ты увидел земли и океаны, леса, равнины и древние горы, города и дворцы сего мира, Меркурия, а также деяния живущих здесь. Но ты не сможешь коснуться чего-либо, как не сможешь и быть увиденным или услышанным здешними жителями, хотя бы ты сорвал голос от крика. Ибо мы с тобою здесь неосязаемы и невидимы, будто два призрака.
Они уже достигли мраморных ступеней, что вели от тисовой аллеи к террасе напротив огромных ворот замка.
- Нет нужды отпирать врата для нас с тобой, - промолвил стриж, и они прошли под темной аркой через эти украшенные странными символами древние ворота, прямо сквозь запертые массивные деревянные и испещренные серебряными заклепками двери, во внутренний двор.
- Сейчас мы направляемся в приемный зал, где задержимся на некоторое время. Утро пламенеет высоко в небесах, и вскоре замок будет полон людей, а в Демонланде не принято долго нежиться в постели с началом дня. Ибо да будет известно тебе, о рожденный на Земле, что эта страна зовется Демонланд, замок этот - замок лорда Юсса, а занимающийся день - день его рождения, в который Демоны устраивают в замке Юсса грандиозное торжество во славу его и его собратьев, Спитфайра и Голдри Блусско, которые, как и их отцы до них, правят Демонландом и его народом со времен незапамятных.
Пока стриж говорил, первые лучи восходящего солнца копьями пронзили восточные окна, и утро наполнило свежестью этот величественный зал, изгоняя мрачные синие тени уходящей ночи в укромные уголки и под балки сводчатого потолка. Наверняка ни один земной властитель, ни Крез, ни великий Король Минос в своем королевском дворце на Крите, ни королева Семирамида, ни кто-либо из фараонов или королей Вавилона и Ниневии, не обладали тронным залом, что мог бы сравниться в своем великолепии с приемным залом лордов Демонланда. Его стены и колонны были высечены их белоснежного мрамора, каждую прожилку которого украшали крошечные драгоценные камни: рубины, кораллы, гранатамы и розовые топазы. Скрывавшийся в тенях свод потолка поддерживали по семь колонн с каждой стороны; потолочные балки были сделаны из прихотливо изукрашенного золота, а сама крыша - из перламутра. Вдоль каждого ряда колонн вел проход; на западной стене располагались семь картин, а на восточной - семь широких окон. В конце зала на помосте стояли три высоких трона, подлокотники которых изображали двух выкованных из золота гиппогрифов с распростертыми крыльями. Ноги гиппогрифов служили ножками тронов, сами же троны были вырезаны из цельных драгоценных камней чудовищных размеров: трон слева - из искрящегося стально-голубыми блестками черного опала; следующий - из огненного опала, подобного тлеющему углю; третий же - из александрита, что ночью окрашен в цвет пурпурного вина и в глубокий оттенок морской волны днем. Еще десять колонн стояли полукругом позади высоких тронов, поддерживая над ними и помостом золотой полог. Скамьи, тянувшиеся от стены до стены, были сработаны из кедра, инкрустированного кораллом и слоновой костью, как и столы, стоявшие подле скамей. Пол зала был подобен шахматной доске из мрамора и зеленого турмалина, и на каждом турмалиновом квадрате было выгравировано изображение рыбы, как то: дельфин, морской угорь, каракатица, лосось, тунец, кальмар и прочие бестии из морских пучин. Стена позади высоких тронов была завешена гобеленами, украшенными цветами: шахматными лилиями, львиным зевом, орхидеями и им подобными. На панели под окнами были расставлены изваяния птиц, зверей и пресмыкающихся.
Но подлинным дивом этого зала были капители каждой из двадцати четырех колонн, высеченные из цельного драгоценного камня каждая и обращенные некогда рукой неведомого скульптора в почти живое подобие какого-либо чудовища. Здесь была раскрывшая пасть в вопле гарпия, столь изумительно вырезанная из охристого жадеита, что было странно этого вопля не слышать; здесь были огнедышащий дракон из винно-желтого топаза; василиск из цельного рубина; циклоп, вырезанный из звездчатого сапфира лунного цвета таким образом, что лучи звезды мерцали в его единственном глазу; саламандры, сирены, химеры, лесные дикари, левиафаны, изваянные из безупречных драгоценностей втрое больше крепко сложенного мужчины: бархатно-синего сапфира, хризолита, берилла, аметиста и желтого циркона, что подобен прозрачному золоту.
Освещали приемный зал семь подвешенных под потолком карбункулов размером с тыкву, а также девять прекрасных лунных камней, расставленных на серебряных постаментах между колонн на помосте. Эти камни, впитывая солнечный свет днем, затем отдавали его в ночные часы в виде розового света и мягкого сияния, подобного лунному. И еще одно чудо: нижняя сторона полога над высокими тронами была украшена лазуритом, и на этом подобии небосвода сверкали двенадцать знаков зодиака, а каждая звезда была из бриллианта, сияющего собственным светом.