Я знала то, что знают все, - то, что повторяют каждому с раннего детства. Скрытые живут в городах врагов, дышат одним с ними воздухом, едят одну пищу, работают бок о бок с врагами - ничем не выдают себя, но узнают тайны, одну за одной. И, когда начнется война, откроются, ринутся в бой. Враги знают об этом, сотни лет знают об этом, но ничего не могут сделать, только боятся и подозревают каждого.
Враги не могут проверить, кто перед ними, - ведь даже прикасаясь к нам, они чувствуют лишь тепло кожи. Не могут ощутить чувства другого человека, не могут понять, правда в его словах или ложь.
Я знала все это, как знала и язык врагов - его слова опавшими листьями кружились позади моих мыслей, и я надеялась, что не запнусь, не позабуду чужую речь, - но в зале скрытых я была впервые.
Мы звезды Мельтиара, мы воплощение атаки. Когда придет время, мы вспыхнем над столицей врагов, уничтожим все на своем пути. Нам незачем скрываться.
Незачем - но я могу, и у меня получится.
Лаэнар, Амира и Рэгиль ждали меня у входа.
- Я все нашла, - сказала Амира.
Она провела меня по лабиринту столов и стеллажей. Здесь было много людей - они смеялись и разговаривали, переодеваясь. Лишь некоторые замолкали - я чувствовала их удивленные взгляды.
Одежда, которую нашла Амира, пахла дымом. Я разделась, оставила только крылья, и осторожно натянула чужие вещи, одну за одной. Ботинки стиснули хвостовые перья - те задрожали, готовые вспороть грубую кожу, вырваться наружу, но я не позволила им. Крылья были мне послушны - сложились, стали плоскими, прижались к спине. Никто не разглядит их под широкой крестьянской рубашкой.
Я застегнула накидку у горла и попыталась расправить складки. Ткань была шершавой, цвета песка и пыли, и то там, то тут - следы огня.
- Еще не поздно… - Амира запнулась, не договорила.
Ее пальцы скользили в моих волосах, вплетали серебряный шнур.
- Все будет хорошо, вот увидишь, - пообещала я.
Амира обняла меня, стиснула так крепко, что я чувствовала, как вспыхивают и гаснут ее мысли. Ее крылья вздрагивали в такт ударам сердца, и позади каждого удара трепетал страх.
- Арца, я буду ждать, - прошептала Амира. - Каждую секунду буду слушать, я услышу, почувствую, мы успеем, если…
Ее страх проникал в меня, холодными кристаллами падал на дно души. Поэтому я не позволила договорить, - отстранилась, сжала ее запястья и сказала:
- Я обещаю. - Искры страха уже растворились в крови, но не исчезли. Ледяной узор поднимался от сердца, оплетал руки. Мне нужно было договорить, прежде чем он коснется ладоней и достигнет кончиков пальцев. - Я все узнаю и вернусь сегодня, когда сядет солнце.
- А если ты не успеешь все узнать сегодня? - тихо спросила Амира.
- Тогда я вернусь с тем, что узнаю, - сказала я и разжала руки.
Амира вздохнула. Мгновение она стояла неподвижно - должно быть готовилась возразить, убедить меня - а потом качнула головой и вновь принялась сплетать серебряный шнур с моими волосами.
- Он поможет тебе, - ответила Амира на мой молчаливый вопрос. - Это помощь для тех, кому трудно скрыться. Тебе будут верить, в тебе не будут сомневаться.
Да, Амира легко могла бы стать скрытой, она даже знает об этом больше всех нас. Но она нужна тут.
Пока мы возвращались через зал, пока шли по коридорам и поднимались по спиральной лестнице - я привыкала к чужой одежде, старалась идти легко. Но каждый шаг отзывался болью, - я сжимала пальцы ног, не давала перьям шелохнуться. Я словно бы заново училась ходить - лестница, по которой я пробегала столько раз, стала бесконечной, ступени уходили в немыслимую высь.
Наконец они кончились.
Мы стояли на дне колодца. Он был распечатан до нашего рождения или не запечатывался никогда - гладкие стены уходили вертикально вверх, и над головой сиял крохотный круг неба, оно казалось ослепительно-белым отсюда.
Восторг раскрылся в сердце, слился с моей силой и хлынул наружу, смывая страх. Крылья дрогнули, готовые раскрыться, разорвать чужую одежду, поднять меня вверх, выбросить в дневное небо. Но я удержала их - я не могла сейчас лететь.
- Я проверил плоскодонку, - сказал Рэгиль. - Полетал на ней утром, поставил экран. Даже если ее заметят, то не успеют разглядеть, что это.
Плоскодонка, наша первая машина, мы летали на ней еще детьми. Я почти забыла о ней, но Рэгиль и Амира помнили - навещали ее в ангаре, следили за ней. Ангар не мог открыть нам ворота днем, но Рэгиль вылетел затемно, и теперь плоскодонка ждала нас наверху, возле колодца.
Она отвезет меня к врагам.
- Ты уверена? - спросил Рэгиль.
Я знала, о чем он.
- Уверена, - кивнула я. - Отвезите меня, но возвращаться за мной слишком опасно. Я вернусь сама.
Амира взглянула мне в глаза и сказала, почти глотая слова:
- Помни, Арца, ты обещала.
Она шагнула в сторону, распахнула крылья, и в тот же миг понеслась вверх - все быстрей и быстрей, по невидимой спирали, черная искра в сияющем колодце.
Лаэнар и Рэгиль обняли меня с двух сторон, и рванулись следом, в ждущее нас небо.
9
Здесь, в высоте, среди ветров, внутри звука полета, - легко забыть о земле, о городах, о людях и цели. Стоило закрыть глаза - и сон вспыхивал тысячью осколков, чужая песня пробивала навылет душу. Я пытался не думать об этом, хотел забыть, - но голос флейты, звучавший в видении, был совсем рядом. Он был тише дыхания, но громче следов магии, над которыми мы пролетали. Он был неизъяснимым, но я почти чувствовал, почти понимал, откуда он струится.
Я потянул весло на себя и велел:
- Вверх!
Лодка рванулась - не открывая глаз я чувствовал, как борется в ней вера в мой голос и покорность рычагам управления. Но она жила моей песней, кренилась вверх, мчалась к небу против встречных потоков.
Я слышал, как гремит что-то на дне, как ругается Джерри.
- Эли, что ты делаешь? - крикнул Рилэн. Его слова пролетели мимо меня обрывками ветра. - Мы не…
- Вверх! - повторил я, и мой крик почти стал песней, окатил лодку, вытолкнул ее из сплетенья ветров.
Пошатнувшись, она выровнялась, движение стихло. Мы уже не летели, мы словно качались на волнах прибоя. Внизу воздушные реки подхватили следы волшебства, несли его прочь, к горам и к морю.
Я открыл глаза.
- Ну ты и дурак, - сказал Джерри. Он все еще держался за борт.
Рилэн вопросительно смотрел на меня, сжимал рычаг высоты, - но я не стал объяснять.
Звук флейты, пришедший из видения, был по-прежнему близко - но все так же недостижим, развеян в небе над головой. Даже если поднимусь еще выше, я не коснусь его.
Я сжал весло обеими руками. Светлое небо, солнце, уже повернувшее в сторону Атанга, черная стена гор, и земля внизу, в неразличимой дали - ни селений не видно, ни дорог, все слилось в единый узор. Холод проникал в тело с каждым мигом, с каждым вздохом.
Мы слишком высоко.
Я погнался за видением и забыл обо всем. Я знаю, так сходят с ума.
Почему Нима не ушла из Рощи вместе со мной? Она всегда знала, о чем говорят мне сны.
Я повернул весло, и лодка скользнула вниз. Мы опускались медленно, круг за кругом. Холод отступал, знакомые ветра возвращались, и с каждым мгновением дышать становилось все легче.
- Ты бы хоть предупредил, - пробормотал Джерри. - По-моему у нас что-то вывалилось…
Опрокинутые ящики валялись у меня под ногами, цилиндры с патронами перекатывались по дну лодки. Я мотнул головой и объяснил:
- Мне показалось.
- Вот поэтому вам и не разрешают курить, - сообщил Джерри. - Вы и так все тронутые.
Я хотел ответить, но Джерри вдруг указал в сторону.
- Смотри!
Лодка разворачивалась, снижаясь, и я успел увидеть лишь черный росчерк на небе, слишком быстрый для птицы. Только что он был, и тут же исчез - так невидимые чернила тают на бумаге, пока ты пишешь слово.
- Ты тоже видел? - спросил Джерри.
Я кивнул.
Звон флейты все не покидал меня, мне было страшно искать чужую магию. Поэтому я освободил жезл - вытащил из перевязи, поднял над головой. Запах грозы коснулся меня, крохотные разряды кололи кожу. Та же магия, что прошлой ночью, мое оружие запомнило ее.
- Летим туда, - сказал я.
Мы опустились уже очень низко, под нами была тропа, она петляла среди черных скал, бежала к сгоревшей деревне. Ветер донес вкус гари - но вкус грозы в моем жезле вспыхнул с новой силой, затмил все ощущения и звуки.
Я перевесился через борт, взглянул вниз.
- Мы здесь вчера подобрали этого всадника, - сказал Рилэн.
Сегодня здесь был кто-то другой. Крохотная фигурка, жмущаяся к земле, закрывающая голову руками.
- Приземляйся! - велел я Рилэну и лодке.
Я пожалел, что сказал это вслух. Подступающее безумие еще не схлынуло, еще держало душу в небе, выше теплых ветров. Лодка знала об этом, и мой голос пробил песню полета, как брошенный камень разбивает гладь воды.
Лодка ударилась о землю, подпрыгнула, опустилась снова, скользя по обрывкам песни. Я с трудом разжал ладони - не заметил, как бросил жезл и вцепился обеими руками в весло.
- Ты точно здоров? - спросил меня Рилэн.
Я отмахнулся и выбрался наружу.
Здесь мы подобрали Тина? Ночью это место выглядело иначе. Было лабиринтом темноты, черных скал и отблесков пожара - а стало широкой тропой, огражденной валунами, петляющей по склону. Земля и камни неподалеку были опалены, словно по ним прошелся огненный смерч - но вчера или сегодня?
На тропе не было никого, кроме нас.
Джерри остановился у меня за спиной и спросил еле слышно:
- Кого ты видел?
- Не знаю, - ответил я.
Я отбросил страх.
Безумие не коснется меня, это сказки для слабых духом. Любое волшебство можно почувствовать - я должен это сделать, прежде чем заговорю или шагну вперед.
Песни, мои и чужие, зазвучали вокруг, в воздухе, в камнях, в глубине земли. Лодка дрожала от полета, плакала о моем видении, хотела вернуться туда, где звенела флейта. Сумеречный след был едва различим - но теперь я без труда слышал его шелест, голос магии Тина. И чужая, незнакомая песня сплеталась петлей в два следа, звучала высоко над головой.
Других следов здесь не было, ни одного.
Я обернулся к Джерри и сказал:
- Я видел человека. Надо поискать.
- Если б на меня сверху что-то падало, - подхватил Джерри, - я бы тоже убежал!
Я оглядел тропу. Здесь было не так много укрытий - обломки скал, гигантские обтесанные водой и ветром камни.
Джерри кивнул в сторону одного из валунов, и я увидел тень и край одежды, почти сливающийся с землей. Я осторожно подошел.
Тот, кто прятался среди камней, был совсем крохотным, - сжался за валуном, накрылся обожженной накидкой, едва приметно вздрагивал, как загнанный в ловушку зверь.
- Эй. - Джерри опустился на землю, перевесился через валун. - Ты кто?
Из-под накидки на миг показалась рука - тонкое запястье, быстрые пальцы - и тут же исчезла, стиснув края грубой ткани. Неразборчивый всхлип - и снова тишина.
- Ты из деревни? - спросил Рилэн. - Не бойся.
- Пожалуйста… - Прерывающийся, едва слышный шепот. - Не надо…
- Не бойся, - повторил я за Рилэном и опустился на корточки. - Что случилось?
Накидка соскользнула - под ней была девушка, еще почти ребенок. Она выпрямилась, цепляясь за края валуна, взглянула на меня. Глаза у нее были темными и расширенными, как от страха или внезапной боли.
- Вы вернулись… чтобы убить меня? - Ее голос срывался, то звенел, то падал до шепота.
- Нет. - Я старался говорить как можно спокойней - но как убедить испуганного ребенка? - Мы сражаемся с врагами. Не бойся.
- Вы прилетели по небу. - Она опустила голову, обхватила себя руками. Волосы у нее были еще темнее глаз, серебряная ленточка среди них мерцала как ручей в горах. - Разве не вы… сожгли все вчера? Вернулись сегодня… Я спряталась, но вы вернулись еще раз…
Она всхлипнула, прижалась к земле.
Я закрыл глаза, пытаясь собрать слова.
Легко думать о войне, пока знаешь о ней из Атанга. Даже пролетая над сожженной деревней я ничего не понимал.
- Мы не враги, - сказал я. - Мы сражаемся с ними. Мы тебе поможем.
- Правда? - Она снова взглянула на меня.
- Конечно! - подтвердил Джерри. - Где твои родители?
Она зажмурилась, мотнула головой. Я боялся - сейчас она расплачется, и никто из нас не найдет нужных слов, не сможет ее успокоить. Но она сказала:
- Никого нет.
Рилэн тронул меня за плечо и тихо спросил:
- Куда же нам ее отвезти? Аник говорила, что все, кто выжил, разъехались по соседним деревням и в крепость…
- Отвезем на пост наш? - предложил Джерри. - Раз Аник тут всех знает, должна найти ее родных.
Я осторожно взял девушку за руки и помог подняться. Ее ладони были ледяными. Сколько времени она провела здесь, на холодной земле? Все утро, весь день? Мы прилетели вчера слишком поздно, и всадник тоже. Никто не пострадал бы, если бы мы успели, если бы мы остановили их.
- Все будет хорошо, - сказал я. - Мы тебе поможем.
Я усадил ее рядом с собой на корму. Она уже не дрожала, сидела неподвижно, вцепившись в край скамейки.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Он подняла глаза и еле слышно ответила:
- Арца.
10
Амира была права.
Они верили мне, они не сомневались.
Пока мы летели в их машине - открытой и хрупкой, движимой только магией - я молчала, стараясь запомнить все.
Сила, наполнявшая машину, была незнакомой, неслась неуклонно, на вкус была горькой, как штормовой ветер. Это была сила мага, сидевшего рядом со мной. Его звали Эли, и это имя было таким же сумеречно-серым, как цвет его волос и глаз. Пока Эли вел меня к машине, я чувствовала его тревогу, и знала - он поверил мне и хочет помочь. Но как только он перестал меня касаться, его чувства скрылись, остались только слова.
Враги всегда разговаривают так - словно между ними стоят стены. Но даже сквозь стены можно многое узнать.
Маг был двигателем машины. Я не могла понять, может ли эта пропитанная силой скорлупка, взлететь без него, - магия текла между ними кругами, такая же ясная и стремительная как ветер.
У этой машины был один пилот и один нападающий. Пилот, едва сев на свое место впереди, слился с пультом, передвигал тяжелые рычаги, смотрел в небо, и, казалось, позабыл об остальных. Встречный ветер трепал его светлые волосы.
Как можно летать в открытой машине без шлема?
Нападающий сидел у левого борта, я то и дело ловила его взгляд. Они с магом перебрасывались словами, но я почти не понимала смысла, так несвязаны между собой были их фразы. Иногда нападающий говорил мне что-то утешительное, и я кивала или молчала в ответ.
Я много раз видела в чашах предсказателей войска врагов, и теперь поняла без труда - эти трое из столицы захватчиков. Но никто из них не был всадником.
Но даже если я не найду всадника, я могу узнать что-то о нем. Я думала об этом и готовилась, вспоминала и повторяла про себя чужие слова, пока мы летели мимо нашей вчерашней цели, потом над склоном и дальше - к предгорьям. Меня увозили все дальше. Как я смогу вернуться с заходом солнца? Крылья трепетом отзывались на эту мысль, но я крепко держала их, не давала распахнуться.
Я боролась со страхом, не позволяла ему вновь оплести сердце, - и не заметила, как мы снизились, подлетели к селению врагов. Но, как только взглянула на столпившихся внизу людей, поняла - машина привезла меня прямо ко всаднику.
Враги обступили машину - их было так много, они были так близко, что вряд ли я смогла бы уничтожить их, даже если б в руках у меня было оружие. Я узнала их по одежде - войска, которые мы столько раз видели с высоты, на горных дорогах. Всадник был одет так же, но я не могла перепутать - серые складки крыльев за спиной выдавали его.
Я знала, что нужно делать.
Враги считают самой прочной связью узы крови. Для них потерять кого-то из семьи - все равно что потерять учителя или напарника для нас. Враги пожалеют меня и ни в чем не усомнятся.
Ведь я - уцелевшая, мой дом уничтожен, родных нет, и наконец-то я вижу тех, кто точно мне поможет.
Я приподнялась, держась за борт машины, обвела солдат взглядом, глубоко вздохнула.
- Вот видишь, все хорошо, - сказал мне нападающий. - Теперь ты в безопасности.
Я кивнула, глотнула воздух, словно собираясь заговорить, но только тихо всхлипнула.
Главной здесь была женщина. Все говорило о том, что она командир - ее короткие фразы, сдержанные жесты и темный взгляд. Маг уже стоял рядом с ней, говорил о чем-то, я разбирала лишь отдельные слова. Я смотрела на них, хотя хотела смотреть на всадника.
Магия машины остывала, уходила все глубже в землю, и я начала различать другую силу. Она была похожа на густой липкий туман, шуршала, стелилась по земле, текла от всадника. Теперь, даже не глядя, я знала, где он.
Девушка-командир резко развернулась, подошла к лодке и наклонилась ко мне.
- Мы найдем твоих родных, - пообещала она. - Есть у тебя родственники в соседних деревнях?
Я взглянула ей в глаза и сказала тихо, почти шепотом:
- Я одна.
- Видишь, она измученная совсем, - проговорил нападающий и помог мне выбраться наружу. Его беспокойство коснулось меня как теплая волна. - Не соображает ничего.
Девушка кивнула и сказала мне:
- Пойдем.
Она повела меня прочь - я чувствовала, как след дымной магии всадника тает, становится неразличимым, и обернулась. Нападающий улыбнулся мне, словно пытался подбодрить. Маг поймал мой взгляд и улыбнулся тоже.
Они верили мне, они ни в чем не сомневались.
Девушка отвела меня в дом - почти все здесь было деревянным: стены, скамейки, пол. В бочке была теплая вода. Меня привели сюда, чтобы я умылась и переоделась, - моя одежда в копоти и грязи.
Как мне скрыть крылья?
Я смогу убежать. Ударю ее, прежде чем она поймет, кто я, незаметно выберусь наружу, проберусь между домами как тень и убегу. Ничего не узнаю, но и враги ничего не узнают.
Мне не пришлось этого делать, потому что девушка сказала:
- Там в шкафу моя одежда, ты можешь взять. - И ушла.
Комната, куда меня привели позже, наполовину состояла из окон. Глядя в них я видела осколок неба, дома неподалеку и землю, истоптанную шагами. Сквозь мутные стекла все это казалось безжизненным и серым. Отсюда не видно было запада, но тени были длинными, - скоро солнце коснется гор. Даже если отправлюсь в путь немедленно, я не успею к закату.
Но я должна успеть.
И я не могу вернуться, ничего не узнав.
Я съела все, что они поставили передо мной - ломти хлеба, намазанные чем-то густым и сладким. Каждый кусок давался с трудом - напряжение все громче звенело внутри, я не могла есть. Но я голодная замерзшая девушка, спасенная из сожженной деревни. Я должна.
Пить чай было проще. Его терпкий вкус был мне знаком, напоминал о городе, будил решимость. На горячей кружке были нарисованы то ли мачты кораблей, то ли городские шпили - я рассматривала их, чтобы слишком часто не встречаться взглядом с врагами.