- Я обычно все время сама по себе, - заговорила она, выпрямляя спину и складывая руки на коленях. - Одна да одна. И вот этой весной был жестокий циклон, а я смотрела, как из теплых стран возвращаются птицы… Они летели и летели мимо, сквозь снеговые облака - такие маленькие, теплые, такие беспомощные и упорные, как будто их тянуло что-то невидимое, но необыкновенно сильное. Нечто более сильное, чем любая буря. И мне внезапно подумалось - надо найти кого-нибудь! Я не знаю, откуда пришло это желание. Меня ведь полностью устраивало быть одинокой. Я и вообразить ничего другого не могла. Я не переношу чужих, я не могу подстраиваться, мне дороги мое время и пространство. Я должна быть совершенно свободна, иначе я просто не могу жить… Но тут я поняла, что где-то среди этих мокрых туч есть одна птица… Моя птица. Она мала и слаба, но она упорно летит сквозь опасности, сама не зная куда. А я должна показать ей дорогу… чтобы она долетела…
На протяжении этого страстного монолога я незаметно отодвигался от Лигейи подальше.
Нашла себе маленькую птичку, тоже мне. Нет, спасибо! Только чокнутых старых дев мне не хватало!
- Хм… Это… Если ты рассчитываешь на меня, хочу сказать - я не свободен, - заявил я сразу, чтобы расставить все точки над "i".
Лигейя осеклась и посмотрела на меня с недоумением. Но тут же рассмеялась.
- Да я вижу, - ответила она без всякой обиды. - Я тут уже давно сижу и успела изучить всех. Увы, никто не подошел. Тут много очень славного молодняка. Но они ненастоящие. Они только играют.
- Вот-вот. Детский сад.
Лигейя очень оживилась.
- Это ты очень правильно сказал - именно детский сад! Младшая группа. Такие славные птенчики, но никуда не годятся! Я, пожалуй, загляну сюда еще разок через год-два. Может, кто-то из них подрастет.
Когда она попрощалась и ушла, я даже пожалел ее. Бедняжке ничего не светило.
Минут десять я спокойно допивал кофе. Мысли блуждали где-то далеко, раздражение ушло. Странное общение со странной девушкой, как ни удивительно, оказало на меня умиротворяющее действие.
Пора было уже забирать отсюда Ники и уходить.
Стараясь не расплескать с трудом обретенное спокойствие, я вышел в коридор. И тут же понял, что зря стараюсь. Гомон голосов и табачный смог оглушили меня, как пыльным мешком по голове. Все мои драконьи обостренные чувства задохнулись и исчезли, словно внутри накрепко захлопнулся десяток глаз. Теперь я воспринимал действительность исключительно как человек - причем человек уставший и раздраженный.
Толпа в коридоре только увеличилась, и я принялся обходить ее по стеночке. Юнцы, перебивая друг друга, взахлеб обсуждали какого-то всеобщего кумира, дракона-экстремала по фамилии Чудов-Юдов. Один парнишка привязался ко мне и начал назойливо выпытывать мое мнение по поводу какого-то подвига этого деятеля. Я сердито отодвинулся и громко заявил, что понятия не имею, чем прославлен Чудов-Юдов, но, судя по его фамилии, он редкостный дятел.
В коридоре мгновенно воцарилась мертвая тишина; юнцы уставились на меня так, будто не поверили своим ушам, или будто меня вот-вот разразит гром или что-то в этом роде. Их глупые, ошеломленные физиономии рассердили меня еще сильнее. Я шагнул в толпу, собираясь протолкнуться к двери в лекторий, забрать оттуда Ники и уйти (и больше сюда не возвращаться). Толпа сама расступилась передо мной, словно я внезапно заболел проказой, - и прямо перед собой я увидел бледное лицо.
Это было очень знакомое лицо. Точнее, ненавистная рожа!
- Какие люди! - медленно произнес я в тишине. - И без охраны! И почему-то без формы! Что, лейтенант, скрываешь под человеческим обликом свою истинную сущность? Вот ты и попался… змеюга!
Белобрысый мент - он же белый змей-искуситель - попятился и уперся спиной в стену, глядя на меня вытаращенными глазами. Вот, значит, какое бывает лицо у тех, кто встречает наяву свой ночной кошмар.
Что касается меня - честно говоря, я почти не удивился, когда его увидел. Я очень надеялся его тут встретить. А обычно мои желания сбывались - еще в те времена, когда я был просто человеком.
Что я чувствовал? Безграничное злорадство. В нашу последнюю встречу, обнаружив себя на полу ментовки с ногой лейтенанта в зубах, я не то что обдумать - даже и почувствовать ничего не успел. Было только одно желание - удрать оттуда побыстрее.
Зато теперь нахлынула запоздавшая злоба. И жажда мести.
Сейчас я расквитаюсь с ним за все!
- Ну, оборотень в погонах, располагайся! Разговор у нас будет долгий и вдумчивый. Присесть не хочешь? - Я быстро оглянулся. - Стульев нет, уж извини, зато вот эта штука тебе больше подойдет!
Я толкнул его к урне с окурками. Вокруг нас тут же образовалось пустое пространство.
- Ты чего? - жалобно (и очень тихо) спросил лейтенант. - Перестань… Тут нельзя…
Я прямо не узнавал прежнего наглого змея. Может, он отвлекает меня, а сам готовится превратиться и напасть? Что ж, я готов сразиться! Хоть со змеем, хоть с человеком - все равно, так даже и лучше…
Но мент ничего такого не делал, только мямлил и ныл. Когда его не прикрывала милицейская форма, он оказался самым настоящим трусом! Но почему он не пытается хотя бы убежать? Почему не уходит в лимб, не проваливается сквозь пол, не ныряет в стену? Почему не превращается?!
И тут при одной мысли об этом меня начало трясти. Это было похоже на тот ужас, который умел внушать Валенок, - но сейчас ужасом обдавали мои собственные мысли. "Тут нельзя превращаться", - понял я (или мне подсказали). Стены этого клуба блокировали превращение! Не удивлюсь, если и магией тут пользоваться невозможно.
Впоследствии Грег сказал мне, что так оно и есть. Именно поэтому (в том числе поэтому) взрослые продвинутые драконы избегают клуба на Лиговском. Они слишком сильно завязаны на магии - настолько сильно, что, лишившись ее, чувствуют себя почти увечными. А молодым драконам терять нечего - они и так ничего не могут и не умеют.
Лигейя права - место было далеко не такое простое, как мне показалось поначалу.
Но тогда я отметил эту мысль лишь самым краем сознания. Все внимание было сосредоточено на лейтенанте. Убедившись, что он не удерет, я схватил его за плечо и выволок из толпы в темный тамбур возле входной двери.
- На этот раз, гад ползучий, - прошипел я, - ты ответишь на все мои вопросы. Во-первых, про своего лорда. Кто он такой? Как его имя? Где его искать? Короче, выкладывай все, что знаешь!
- Я не…
- А второй вопрос - про змееныша!
- Какого еще змееныша? - пискнул он.
- Моего!!! - заорал я. - Ты ведь в курсе, правда?! Что ей сейчас грозит? В чем опасность?!
Толпа юнцов задвигалась - кто-то энергично через нее пробирался. Кажется, бармен. Я увидел его рыжую шевелюру, потом пылающие глаза и застыл - они были цвета латуни!
Мне запоздало вспомнился совет Валенка - помалкивать о дочке в присутствии посторонних драконов. К счастью, в этот момент закончилась лекция Идолищева. Распахнулась дверь лектория, наружу повалил народ, и толпа стала в два раза плотнее. Я воспользовался этим и потащил мента к выходу из клуба. Лучше быстро уйти самому, чем дожидаться, пока тебя выкинут или учинят допрос!
Лейтенант среагировал на мое движение неожиданно. Он запаниковал.
- Нет! - Он вцепился мне в руку. - Не надо на улицу! Мне туда нельзя! Меня там…
Но я был так зол, что даже не заметил абсурдности его поведения. Я знал одно: сейчас мы выйдем во двор, и там я выбью из него все ответы. А потом начищу морду - исключительно для собственного удовольствия!
На выходе случилась небольшая заминка - по крутым ступенькам, ведущим из полуподвального помещения на воздух, мог подняться только один человек. Мгновение поколебавшись, я вытолкнул мента перед собой. Он, скуля и спотыкаясь, устремился наверх.
Я отвлекся буквально на секунду - придержал за собой дверь. А когда обернулся, ни на лестнице, ни во дворе, ни в небе никого не было.
Лейтенант исчез бесследно.
Глава 3
НАДО БЫТЬ ВНИМАТЕЛЬНЕЙ!
Следующим вечером после похода в драконью нору я возвращался с работы - шагал себе не спеша, то и дело поглядывая на небо. Было жарко и душно, парило. На западе над новостройками Лахты клубились сизые тучи. Неужели первая гроза? Пора бы уже! Я с детства обожал грозы. Всякий раз, как слышал вдалеке раскаты грома, в душе нарастало радостное волнение - что-то будет! На этот раз точно будет! (Что именно "будет", я, естественно, понятия не имел.) Есть примета: увидеть радугу - к удаче. А для меня к удаче было увидеть молнию. И еще ужасно хотелось оказаться в самом сердце грозы, чтобы молнии били совсем рядом, в деревья, антенны и фонарные столбы…
Помнится, бабушка не разрешала торчать во время грозы на улице, гнала в дом, пугала рассказами из жизни: "…а потом нашли того мальчика на балконе мертвого - молния вошла в висок, вышла в пятку, даже ресницы у него сгорели…" "Кла-а-ас!" - восхищенно говорил я, представляя на месте "того мальчика" себя, с головы до пят наполненного нестерпимым для глаз небесным огнем - только, конечно, живого. Более чем живого!
Вот как, скажите на милость, в туче рождается электрический разряд? Пламя - из взаимодействия воды, ветра и пара? Нет, теперь-то я знал. Но ощущение волшебства от этой небесной алхимии все равно где-то сидело.
- Эй, Леша! - раздался окрик.
Я поднял голову и увидел, как из переулка, из-за кустов доцветающей сирени, появляется Ники. В первый момент улыбнулся и тут же нахмурился, вспомнив, что мы с ней в ссоре. На обратном пути из драконьего клуба Ники пилила меня за драку в коридоре и оскорбление Идолищева (хотя это он первый обозвал меня нацистом), пока не вывела из себя. А я, и так находясь в отвратительном настроении из-за побега лейтенанта, не выдержал и наговорил ей всяких резкостей. На том мы и расстались, даже не попрощавшись, друг на друга очень сердитые.
- Не думай, что я тебя простила! - первым делом предупредила Ники, приближаясь. - Хотя, если хочешь знать, я уже не злюсь. Мне тебя даже жалко.
"Кто тут кого должен прощать?" - возмутился я, но вслух этого говорить не стал, а холодно спросил:
- В каком смысле "жалко"?
- Меня послал за тобой Грег. Желает с тобой побеседовать. Судя по голосу, он о-очень недоволен.
Я гордо пожал плечами (хотя мурашки по спине все же пробежали).
- Да пожалуйста. Я все равно прав. Хоть прямо сейчас!
Странно, что он сам мне не позвонил. Я бы даже сказал - подозрительно…
- Он и велел - прямо сейчас. Тогда пошли вместе, - как ни в чем не бывало предложила Ники, пристраиваясь рядом. - Только, Леш, давай по дороге заглянем в магазин. Грег попросил купить продуктов для бабки, чтобы она не орала, что мы ее объедаем. Во какой список надиктовал! Я одна не дотащу…
- Ах, вот оно что, - хмыкнул я.
Ники лукаво улыбнулась, и я с облегчением понял, что наша размолвка осталась в прошлом.
"Бабкой" была мамаша Валенка. Я сильно подозревал, что старуха догадывается о том, кто такие на самом деле ее сын и его странные друзья. Но она ни разу даже не намекнула на это. Что, впрочем, не мешало ей всячески крыть Валенка и учить его жизни. К нам с Ники она относилась с неприкрытым презрением. Благоволила она только к Грегу, который обращался с ней как со вдовствующей императрицей.
Ники достала список покупок и вручила его мне.
- Кстати… Прочитай-ка его. Ничто тебя в нем не настораживает?
Я пробежался взглядом по списку. Обычный набор продуктов… Пельмени… Хлеб… Сыр… Но последний пункт меня удивил.
- А это что? Торт "Птичье молоко"?
- Угу. Тортик, блин. К чаю! Странно, да?
- Торт - это серьезно, - подтвердил я. - Я бы даже сказал, зловеще.
Ники не обратила внимания на сарказм.
- Интересно, кому он предназначен? - подумала она вслух с хмурым видом.
- Мне? - невинно предположил я.
- Ха-ха, очень смешно.
- Бабке - метнуть в Валенка?
- Заткнись! Нет, Грег определенно кого-то ждет в гости!
- Думаешь, женщину?
- Похоже на то, - мрачно сказала Ники. - Я это сразу заподозрила!
- Да ты не расстраивайся раньше времени. Может, это просто его старая боевая подруга.
- Ну-ну.
- Или он решил взять еще одну ученицу, более перспективную…
- Знаешь что?! - начала заводиться Ники.
- А что это у тебя за спиной? - ловко перевел я разговор на другую тему.
- Где? - Ники стремительно развернулась. - Тьфу на тебя! Что, сам не видишь? Футляр для скрипки.
- Зачем?
- Ты разве не знаешь, что я готовлюсь поступать в консерваторию?
Нет, этого я не знал.
- А почему туда?
- А почему бы и нет? - подбоченилась Ники. - Ты что-то имеешь против скрипки?
- Нет, что ты! Скрипка мне очень нравится! Но ты же вроде играла на гитаре…
- Скрипка гораздо лучше гитары, - ответила она резко. - Гитара, она создает настроение. А скрипка… она сама играет на тебе, как на музыкальном инструменте. Словно скальпелем - прямо по венам…
"Интересно, где она это вычитала?" - подумал я и ответил:
- Смотря как играть. Не, скрипку я уважаю. Скрипка - это серьезно. Как это у Павича: вы действительно хотите подарить дочке скрипку? А вы знаете, что выучиться играть на скрипке - это как вспахать поле отсюда до Белграда и обратно три раза?
- Купите ей лучше барабан, - подхватила Ники.
- Там не было про барабан, - возразил я.
Мы рассмеялись.
- Ну и вообще, - добавила Ники застенчиво. - Грег однажды сказал, что ему нравится слушать скрипку.
- Ха! С этого и надо было начинать.
За разговором мы сами не заметили, как пришли на Яхтенную. В супермаркете на углу возле дома Валенка мы набрали два огромных пакета снеди. Тащил их, естественно, я. Ники несла перед собой воздушный тортик, глядя на него с ревностью и неприязнью.
- Значит, ты будущая скрипачка, - возобновил я разговор, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. - А Валенок по жизни чем занимается?
- Не знаю, что-то с железом.
- С компьютерным?
- Не, с машинами. Сам разве не обращал внимания? У него постоянно то руки в масле, то джинсы в солярке…
- Не обращал. А ты всегда обращаешь внимание на мелочи?
- Стараюсь, - серьезно ответила она. - Грег велел обращать. У меня другой курс обучения, не такой, как у тебя.
- Какой? - заинтересовался я.
- Хм… скажем так, с акцентом на разведке.
Ники оглянулась.
- Вот, например, та машина…
Она указала на длинный черный автомобиль, выезжавший из подворотни на другой стороне улицы. Как раз когда я на него взглянул, он выворачивал на проезжую часть и через мгновение укатил в противоположную от нас сторону.
- Что ты заметил? - спросила Ники.
Я пожал плечами.
- Ничего особенного. Машина как машина. Черная. Видимо, дорогая.
- Я видела ее ровно столько же, сколько и ты. Ну, может, на секунду дольше. Какой она марки?
- Ну… "мерс"? - бросил я наугад.
- BMW, "семерка"! - сообщила она. - Номер?
- Да какой номер, ты чего! - засмеялся я.
- А я заметила первую букву и три цифры.
Ники назвала их с торжественным видом.
- Сколько человек в машине?
- Погоди, - я напряг память и вспомнил: - Там же стекла были тонированные!
Не успел я порадоваться тому, что не упустил такую важную деталь, как Ники заявила:
- Ну и что? Любые тонированные стекла пропускают свет. Кажется, затемнение не больше сорока процентов, по закону… не помню. Короче, пассажиров ты тоже не заметил.
- А ты, можно подумать, заметила!
- Конечно, - кивнула Ники с отвратительно самодовольным видом. - Не было там пассажиров. Только водитель.
- Можешь говорить что угодно - все равно не проверить. Машина-то уехала!
Это была выходка обиженного мальчика, и Ники отнеслась к ней снисходительно.
- Ты же не думаешь, что я вру, - сказала она спокойно. - Прекрасно знаешь, что все это правда.
Мне стало стыдно. А главное - досадно, что я не заметил вообще ничего! Кроме того, что машина была длинная и черная. Да любой школьник заметил бы больше! Позор!
- Подожди-ка секундочку, - сказал я, ставя пакеты с едой на асфальт.
- Что ты затеял?
- Не трогай меня.
Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился. В точности как тогда, в марте, когда застыл посреди улицы, пытаясь вспомнить, что за символ промелькнул на моем мониторе… И довспоминался до того, что практически остановил время. И заодно все движение на Савушкина. И ввел в транс светофор и десяток пешеходов…
К моему удивлению, повторить это оказалось не так уж сложно. Вдох, выдох, и я снова выпал из окружающей реальности, секунда за секундой восстанавливая в памяти те несколько мгновений, пока машина выруливала из двора. Картинка постепенно замедлилась и теперь неторопливо прокручивалась передо мной, как на покадровом просмотре.
Я видел такие мелочи, на какие никогда не обращал внимания: каждое пятнышко пыли на сияющих литых дисках… Мельчайший потек бензина возле крышки бензобака…
Легко прочитал весь номер… Номер был специальный. С виду вроде ничего особенного, но вот это сочетание букв и цифр… Слыхал я краем уха об этих номерах. Такие машины никогда не останавливают гаишники. И отдают честь - потихоньку, чтоб никто не заметил.
Разглядел и водителя - точнее, шофера, потому что это была не его машина. Увидел и кое-что еще.
- Короче, - сказал я, открывая глаза. - Машина бронированная. Ты, конечно, можешь сказать, что я сочиняю, - все равно уже не проверить…
Ники внимательно слушала.
- А как ты определил?
- Ну, это видно. По тому как едет, например, - она слишком тяжелая…
- А номер вспомнил?
- Конечно, - я назвал три цифры и две буквы.
Ники захлопала в ладоши.
- Правильно!
- Водитель, - продолжал я. - Он, скорее всего, военный. Хотя обосновать я не могу. Думаю, заметил какие-то мелочи, но сейчас не могу их объяснить даже сам себе.
- Ну а еще что? - с нетерпением спросила Ники.
Такое ощущение, что новость насчет шофера ее не заинтересовала и не удивила.
И тут - чувства все еще были обострены - у меня шевельнулось подозрение. Но я продолжал:
- И самое интересное. На лобовом стекле - пропуск.
Ники затаила дыхание.
- Откуда ты знаешь? Ты же не мог видеть стекла, она выезжала к нам боком!
Я пожал плечами.
- Ну вот смог как-то.
- Что там на пропуске?!
- Герб… Название ведомства… И фамилия.
- Какая? - почти шепотом спросила Ники.
Я развернул ее к себе и таким же шепотом ответил:
- Ники, скажи мне, чья это машина?
Она моргнула и попятилась. Но я успел понять по ее глазам - она знала.
- Леша, ну откуда мне…
- Не ври.
- Ладно, расскажи мне, что там за фамилия, а я скажу тебе про машину.