"Мидгард такой маленький и тесный... Поэтому вряд ли", - вклинился третий голос. Вейас глянул на Микаша так, словно хотел его разорвать.
"Не обращай внимания, - я ппоглаживала ладонь брата, чтобы хоть немного его остудить. - Переночуем вместе, а потом разбежимся".
Снова влез голос Микаша:
"Да кому вы нужны?"
"Замолчи!" - не выдержала уже я.
Он для разнообразия послушался, и мы все вернулись к костру. Асгрим уговорил Микаша поделиться добычей в обмен на то, что туаты освежуют её и приготовят ужин.
Снаружи выла вьюга. Ветер задувал в пещеру хлопья снега. Трещали поленья, пахло терпкими еловыми иголками, закипала вода в большом закопчённом котле.
Микаш забился в тёмный угол и хмуро разглядывал демонов. Вейас тоже надулся и молча следил за костром, пошевеливая головешки, чтобы пламя не потухло. Я скучала, потому что ни к делу, ни к разговорам меня не допускали. Под руку попался дневник. Я разложила его на коленях. На стоянках под открытым небом писать не получалось, а тут... На что я надеялась? Чернила превратились в ледышку. Я добавила в них пару капель улуса и попыталась растопить на огне. По крайней мере, они разжижились. Я обмакнула перо и попробовала вывести пару рун, но чернила расплывались мутными потёками, а бумага топорщилась и шла пузырями.
Кто-то засмеялся. Я пробила пером лист. Всплеснула руками и обернулась. Микаш приложил к губам тыкву, делая вид, что не сверил мой затылок любопытным взглядом мгновение назад.
В отместку я принялась рассматривать его. С недельной щетиной и всклокоченной шевелюрой он выглядел совсем косматым. Мишка, мишка косолапый! Я хохотнула. Микаш поперхнулся и облился питьём. Ага, не нравится! Я смилостивилась и отвернулась. Потом ещё раз глянула украдкой. Фигура ничего, могучая: бёдра узкие, в плечах косая сажень, осанка попрямее, чем у какого лорда будет, когда не жмётся и не сутулится, чтобы казаться меньше. Если не смотреть в лицо - в полумраке его не разобрать... Нет, всё равно ужасен настолько, насколько могут быть ужасны мужчины. И воняет от него! Нет, кроме запаха шкур, я ничего не уловила, но он просто обязан вонять потом и ещё чем-нибудь гадким.
Как завязать с ним беседу?
Туаты покончили с готовкой и разлили по плошкам наваристую похлёбку. Как же я соскучилась по вкусу свежего мяса! Остальные тоже накинулись на еду так, что даже про разговоры забыли. Следующие полчаса пещеру оглашал стук дюжины челюстей, пережёвывающих куски тушёного мяса.
Микаш попытался подсесть к нам, но брат метнул в него такой взгляд, что он устроился подальше. Я насытилась первой и снова заскучала, пока остальные тянулись за добавкой.
На другой стороне костра Асгрим вполголоса обсуждал с охотниками дальнейший путь:
- Это слишком рискованно!
Его собеседник ткнул пальцем в разложенную на коленях карту:
- Нет, смотри, широкая тропа вдоль ущелья Белого орлана ведёт как раз к Штормовому перевалу. Это лучше, чем идти по продуваемому плато. К тому же короче.
- Если вы о том узком выступе, что нависает над самой бездной, к западу отсюда, то не советую, - встрял в разговор Микаш. Он дожидался очереди у котла с добавкой и с любопытством нависал над спорщиками. - Там сошла лавина. Не проедешь, не пройдёшь.
- Они там часто бывают, - кивнул Асгрим. - Остаётся плато.
Об плошку стукнула деревянная ложка, от горячей похлёбки тонкой струйкой поднялся пар.
"Ты заблудился?"
Микаш едва не упал, зацепившись ногой за камень.
"Чего?!"
Похлёбка расплескалась по краям. Он вытер их пальцем и со смаком облизал. Губы залоснились от жира. Я передёрнула плечами.
"Ты вроде собирался нового хозяина искать. Люди в другой стороне".
"Я заметил".
Он уселся на свои шкуры и занялся едой. Закончив, вынул из-за пазухи свёрнутый вчетверо обгорелый лист и бережно его разгладил. От возлюбленной, что ли? Смотрит-то как внимательно! Так далеко от костра, поди, ничего и не прочитаешь.
Вейас засопел, явно недовольный, что я так пристально наблюдаю за Микашем, но ничего с собой поделать не получалось. Загадка - вот что меня привлекало.
Микаш спрятал лист и убрёл вглубь пещеры. Я направилась следом. Когда нагнала, Микаш замер, уткнувшись лицом в стену. Я кашлянула в кулак.
- Тебя не учили, что подглядывать нехорошо? - устало отозвался он, не оборачиваясь.
Едва слышно зажурчала, ударившись о камень, вода. О, боги, он по нужде пошёл, а я и не поняла!
- Извини... - Я тоже отвернулась. Лицо пылало. - Я хотела поговорить. Ты поцеловал меня в доме Странника.
- Да, неудачная идея. Извини. - Микаш зашелестел одеждой.
Должно быть, закончил. Я повернулась. От цепкого взгляда по хребту пробежал мороз. Накатила робость. Я упрямо выпятила нижнюю губу. Что ж я так трушу?! Если хочу жить одна, нужно забыть о страхах. Темнота всё скроет.
- Я подумала... У меня есть дар, и я хочу полностью его раскрыть, чтобы подсобить Вейасу в Охоте. Ты не мог бы мне помочь?
- Сомневаюсь, что твоему брату понравится, если я стану тебя учить.
- Я не об этом. Помоги мне стать женщиной.
Его лицо потешно вытянулось, а кустистые брови сошлись над переносицей. Микаш мотнул головой и глухо застонал:
- Никогда в жизни!
Он собрался уходить, но я повисла на его локте.
- Ты хранишь кому-то верность?
- Нет, - недоуменно ответил он.
- Тогда почему? Я недостаточно красива?
Я облизала пересохшие губы.
- Да, - сглотнув, выдохнул он.
Сердце ухнуло в живот. Раньше мужчины никогда не сознавались в этом. Неприятно!
- То есть нет! - Микаш замахал руками. Увидел, что я расстроилась? Да было бы из-за чего! - Такие девушки, как ты, не для меня. Только в мечтах... Нет, это ещё большая глупость, чем с поцелуем. Ты потом пожалеешь.
Дурацкие у него оправдания. Если бы моего брата попросила даже не самая красивая девушка, он бы согласился.
- Какая тебе разница, пожалею я или нет? Помоги мне - получи удовольствие, а дальше я сама разберусь!
- Так ведь спорное-то удовольствие. Один раз, а потом всю жизнь мучайся. Всё же случится только потому, что я вовремя подвернулся под руку. И как бы я ни старался, как бы ни грезил в снах, настоящим оно никогда не станет, только ранит в самое сердце.
Его глаза заблестели. Дрожащие пальцы коснулись моей щеки и убрали волосы за ухо. Он робел... совсем как я.
- Ты что, девственник?!
- Не было у меня ни времени, ни желания! - вспылил он и зашагал обратно.
А целовался-то как! Как самец саблезубой кошки, не меньше. У него точно кто-то есть, просто сознаваться не хочет, а мной он побрезговал. Я приложила пальцы к ещё влажным губам. Как он сказал? Поцелуй принцесски ничем не лучше поцелуя деревенской потаскушки. Та другая, поди, привлекательней будет.
Я вернулась к костру. Микаш забился в свой угол и в разговоры не встревал. Брат выспрашивал, куда я ходила. Я улеглась у него на коленях и сделала вид, что сплю. Он просидел с туатами ещё с полчаса, а потом устроил меня на одеяле и, обняв, лёг сам.
К утру буран стих. Решено было выдвигаться как можно быстрее, а то погода опять забалует. Мы уже паковали последние тюки, когда сзади подкрался Микаш. Как медведь умудряется быть таким незаметным?
"Попроси своего брата взять меня с собой", - обратился он в мыслях.
Хотелось возмутиться вслух, но Вей бы насторожился, а он и без этого как на иголках.
"Вот ещё. Ты нам не нравишься. Езжай своей дорогой!"
"Попроси, иначе я расскажу, что ты ко мне приставала".
Вот же гад, использовать против меня нашу доверительную беседу?!
"Тебе никто не поверит!"
Отказаться от девушки - его же самого засмеют.
"Хочешь проверить?"
Я обернулась к брату. Он перебирал вещи, но, почувствовав мой взгляд, поднял глаза. От его улыбки становилось теплее и хотелось улыбаться в ответ.
"Ему будет полезно узнать, какие мысли посещают его сестричку".
Нашла кого просить! Ещё выставит в таком свете, что я буду выглядеть похотливой и гадкой.
- Вей, я тут подумала… Нам бы не помешала помощь бывалого охотника на демонов. С Микашем я буду чувствовать себя в большей безопасности, он ведь справился со Странником.
Улыбка сползла с лица брата, взгляд помрачнел и стал настороженным. Обиженным даже.
- Ты думаешь, я не смогу защитить тебя сам? - Вей опустил подбородок. Тоскливо засосало под ложечкой. - Если хочешь - пускай едет.
"Посмотри, что ты заставил меня сделать!" - вызверилась я.
"Я тебя за язык не тянул ни сегодня, ни вчера".
- Только пожалуйста, не сговаривайтесь больше за моей спиной, - так, что мы оба вздрогнули, выкрикнул Вейас и потащил своего коня к выходу.
"Больше не смей ко мне приближаться!"
Я подхватила поводья Кассочки и поспешила следом.
"Не очень-то и хотелось".
Глава 20. Сквозь темень, снег и горные кряжи
1527 г. от заселения Мидгарда, Утгард
Туаты выделили Микашу одного из вьючных животных и тёплую одежду. Нижняя малица шилась из оленьих шкур мехом внутрь, а верхняя парка, которая надевалась на случай сильных морозов, - мехом наружу. Тяжёленькие, но на лошади в них удобней, чем в несшитых шкурах. В них Микаш даже в седло залезть не смог. На ноги мы надевали торбаза - высокие сапоги из тюленьих шкур, они едва пролезали в стремена и мешали сгибать колени, но, по крайней мере, ступни в них не стыли.
Пурга намела огромные сугробы. Ненниры проваливались в свежий снег по пузо. В гору ползли с трудом, но на плато стало полегче - ветер смёл сыпучий слой и дул в спину, подгоняя.
Микаш плёлся в конце строя и о чём-то расспрашивал замыкающих туатов. Я отчётливо слышала их смех. Дорога стала шире. Микаш, поскакав галопом, обдал нас с Веем снежной волной и поравнялся с Асгримом, заметно его напугав. Они тоже принялись что-то обсуждать. Я подъехала ближе.
- Часто вы сюда наведываетесь? - Микаш беседовал с Асгримом так буднично, словно перед ним был человек. - Здесь же запросто можно замёрзнуть насмерть, если уж вас Червоточина не пугает.
- Пугает не меньше, чем вас. Многим тут всё равно, кого есть: длиннобородых или остроухих, - Асгрим не таился, будто воспринимал его как одного из своих, не так, как меня и Вея. - И холод мы чувствуем. Просто привыкли. Поохотиться в зимнем Утгарде, дойти до Заледенелого моря и вернуться для нас - дело чести. А молодёжь мы испытываем по-особому. Чтобы доказать свою зрелость, они несколько дней проводят в горах одни без еды и питья. Если выдержат, на них снизойдёт мудрость, закалит тело и дух, а если нет… иногда по весне мы находим их обглоданные кости.
- Хорошее испытание, куда лучше нашего, - согласился Микаш.
Неправда! Глупое, жестокое и бесполезное!
- Наши заставляют слуг убивать безвредных тварей, чтобы хвастаться трофеями и раздуваться от гордости.
Асгрим молчал.
- Скажи, зачем вы помогаете этим детям? Когда-нибудь они смогут использовать ваши секреты против вас.
Он настраивает туатов, чтобы те нас убили?
- Так захотела ворожея. Её воля для нас закон.
- Надо же, одна сумасбродная баба всему племени приказывает.
- Эй, полегче, эта баба моя будущая жена!
Микаш поднял руки, прося прощения.
- Тебе так интересно? - Я чуть не подпрыгнула, когда над самым ухом прозвучал голос брата. Он подобрался ко мне вплотную, и теперь мы тоже ехали бок о бок. - Он тебе нравится?
- Кто?
Асгрим, конечно, забавный и здорово мне помогал, но он демон, и я бы не хотела переходить дорожку Эйтайни.
- Микаш, простолюдин, - уточнил Вейас, недобро косясь на него.
- Фу, он же гаже Йордена! - возмутилась я громче, чем следовало. Асгрим с Микашем обернулись. Я вжала голову в плечи.
- Ты же сама хотела, чтобы он поехал с нами, - недоумевал брат.
Я начала перебирать густую, путающуюся гриву Кассочки и плести из неё косички. В толстых рукавицах не очень удобно. Я так увлечена и никак не могу оторваться. Дурацкий Микаш! Придушу его шкурами на стоянке!
Ехать пришлось долго, нагонять то время, которое мы упустили из-за пурги. Тусклое солнце скатилось за горы на западе, но искрящийся в лунном сиянии снег позволял разглядеть дорогу. Шесть часов, восемь, десять или даже двенадцать - я потеряла счёт времени. Бодрилась из последних сил, чтобы не заклевать носом и не выпасть из седла: напевала, пыталась брата разговорить, заплела Кассочке всю гриву, до которой смогла достать. Но зыбкий лёд дремоты трескался, затягивал в полынью, усталый сон подхватывал стремительным течением и уносил в бездну.
"Я могу подержать тебя телепатией, пока ты спишь", - услужливо предложил Микаш.
"Лучше сдохнуть!"
От возмущения сон разогнало, но встряски хватило всего на полчаса. Начался крутой спуск, сильно качало и приходилось крепко держаться, чтобы не выпасть.
- Привал! - после целой вечности скомандовал Асгрим.
Я с трудом спустилась на ослабевшие ноги, стянула с лошади свёрток с одеялом и завалилась спать. Вейас тронул меня за плечо всего через пару мгновений. Небо серело, становилось сизым. Занимался рассвет.
- Едем.
Вейас сунул мне в руки плошку с остывшей похлёбкой и кивнул на уже посёдланную Кассочку. Пришлось заглатывать завтрак на ходу и догонять отряд вместе с братом.
- Ничего, - успокаивал Асгрим. - До Нижнего леса пара переходов. Там отдохнём.
Дожить бы!
Узкая дорога вилась между гор, то поднималась к лысым вершинам, то спускалась в глубокие каньоны и пряталась под сенью чёрных сосен-исполинов. Солнце выглядывало на пару часов, но и этого хватало, чтобы глаза уставали до боли от горящего в ярких лучах снега. Лучше быть слепым и блуждать во мраке, чем мучиться так. Только сумерки приносили облегчение. Темень здесь не была такой уж кромешной. Снег выделяется на фоне неба, деревьев и скал. По звуку мы догадывались, насколько глубоки сугробы, есть ли настовая корка, растянулась ли наша цепочка и не отстал ли кто.
В горных долинах даже зимой кипела жизнь. Трубно мычали стада косматых овцебыков, едва заметными тенями мелькали белоснежные козероги. Лишь сиплое блеяние позволяло разглядеть их до того, как они убегали. Ухали громадные совы, выскакивали из-под копыт неотличимые от снега песцы. В низинах, в чащах лесов выглядывали из-за толстых стволов голодные волчьи глаза.
Когда мы поднимались на высоту, дышать становилось тяжелее, воздух давил на грудь обжигающей ледяной глыбой. Пот лил градом, несмотря даже на лютые морозы, закладывало уши, тисками сдавливало голову, пересыхало во рту.
Дни сливались в нескончаемый переход с редкими остановками, когда я едва успевала поесть и поспать. Забывала, для чего и куда еду. Ветер усиливался, налетали метели. Лицо приходилось закрывать шарфом, чтобы оно не обветрилось до костей. Одежда покрывалась сосульками, холод оседал инеем на краях капюшона. Голова соображала туго, чувства притупились, я уже ничего не видела и не слышала вокруг, кроме тускло-серой шеи Кассочки и хруста снега под её копытами. Не заметила даже, как пейзаж вокруг изменился: мы спустились к самым подножьям, утих ветер, потеплело, тенью поднялся еловый лес.
- Привал!
Я соскользнула с лошади и, не дожидаясь ужина, залегла спать. Вздрагивала через каждые пять минут, пока не рухнула в небытие. Миновало не меньше десяти часов, а может, и двенадцать, судя по затёкшим мышцам и головной боли. Было светло, но тени стремительно удлинялись. Последний день угасал на пороге долгой зимней ночи. Солнце помахало тусклым лучом и до весны скрылось за горизонтом. Может, к лучшему: глаза отдохнут от свербящего света.
Взбодрившись, я поднялась и затушила гревшую меня нодью из больших поленьев. Между еловыми стволами полыхал костёр, вокруг которого заседал остальной отряд. Я направилась к ним.
- Привет, соня! - Брат потянул меня за руку и, усадив рядом, вручил плошку с ранним завтраком… или поздним обедом. Впервые за прошедшие дни я чувствовала вкус пищи. Это была размоченная сушёная треска или оленина?
- Если нет возражений, тянем жребий. - Асгрим вручил соседу холщовый мешок. Тот вынул из него палочку с зазубринами и хмыкнул.
- Что происходит? - прошептала я брату.
- Распределяем дежурства. Все хотят хорошенько отдохнуть перед очередным броском. Говорят, мы даже до половины не дошли.
- Кошмар!
Отощавший мешок передали мне, и я без задней мысли сунула внутрь руку.
- Если не хочешь, можешь не участвовать. Все поймут, - улыбнулся брат.
- Для женщины это слишком. Мы никогда не берём их в походы, - поддержал его Асгрим.
Они считают, что я слабая? Обсуждали, что зря взяли меня с собой? Я не так хорошо держалась последние дни, но…
- Всё в порядке. Я подежурю вместе со всеми, - я вытянула палочку и, вручив мешок брату, сосчитала зазубрины. Три.
- Кто ещё третий?
Я с надеждой глянула на Вейаса, на Асгрима, потом на других туатов. Микаш, сидевший на противоположном конце костра, медленно поднял руку. Конечно, моя удача! Но отступать нельзя, иначе все подумают, что я струсила.
Доела похлёбку, покормила лошадей, размяла ноги, и с наступлением темноты снова завалилась спать. Вей, которому досталось дежурить передо мной, разбудил, когда подошла очередь.
- Ты можешь отказаться в любую минуту, - напомнил брат, укутываясь в одеяло.
Я потянулась, стряхивая остатки сна, и упрямо глянула на поляну. В отсветах пламени виднелся широкоплечий силуэт Микаша - раза в два крупнее любого из туатов.
- Я же не в пещеру к медведю иду.
Я подошла к костру, уселась и пошевелила поленья палкой.
- Не делай так, всё развалится и потухнет, - заворчал Микаш. - Поспи лучше, я никому не скажу.
- Так я тебе и поверила, - огрызнулась я, но подпалённую палку бросила в костёр. - И вообще, я, кажется, просила со мной не разговаривать ни вслух, ни мысленно.
- Гордая ты слишком, от этого все беды: и у тебя, и у брата. Вышла бы замуж и сидела у камина за толстыми стенами, а не тащилась с шайкой демонов на край света.
- За твоего бывшего хозяина? Знаешь, что он хотел со мной сделать после рождения наследника? Должен знать - ты ведь всех читаешь.
- В его голове было столько дряни, что я старался туда не соваться.
Я вскинула брови. Он юркой, любопытной змейкой скользнул в мои мысли и принялся в них копаться. Я раскрыла перед ним воспоминания о подслушанном в шкафу разговоре.