Теперь следовало затаиться. Лайт безуспешно сканировал джунгли в поисках спокойного места. Морщась от головной боли, вызванной перенапряжением, он выбрал, наконец, направление, и через минуту, проскользнув в траве, как змея, оказался лицом к лицу с последней в его списке ракетной установкой. Он замешкался ровно на секунду - но! Один не совсем сонный патрульный успел поднять свой узи, и Лайт рухнул с пулей в боку. На выстрел прибежала такая толпа солдат, что хватило бы и на десяток раненых Лайтменов.
Кхмеры, конечно, милостиво привязали Ланса прямо к заднему колесу вездехода. Они хотели допросить его, поэтому даже дали воды. Но Лайтмен не мог пить, один запах узкоглазых заставлял его желудок подпрыгивать до горла.
Ночь он провел там же, у колева. Слава богу, ночью пошел душный тропический дождь, и стало чуть прохладнее. Ланс немного отдохнул, напился, гипнозом заставил сторожа освободить его от веревок. Сторож уснул, а Лайтмен вырезал пулю и перевязал рану. Потом вкатил себе дозу наркотика, и, пристроив веревки на место, уснул, как младенец. Рана должна была к утру зажить, а всё остальное было делом погоды и техники.
На утро для допроса пленника приехал какой-то важный узкоглазый чин и с ним метис-переводчик. Штатского Ланс заставил застрелиться на глазах у всей узкоглазой братии. Потом ему (Лансу) пришлось совершить самый гигантский в своей жизни прыжок, потому что взорвалась ракетная установка. (Бомбу он заложил еще ночью.) В общем, все кончилось нормально, не считая раны, которая чесалась потом дня три - хорошо всё-таки саданули, сволочи.
Вернувшись в Голливуд, Лайтмен обнаружил, что в 2-х камерах что-то разладилось, и теперь для фильма не хватает крупных планов. Назад в Камбоджу ему не хотелось жутко, и он решил слетать в Ирак. Булли заодно навесил ему посылочку для своего агента.
Мотаясь по столичным улицам в поисках связного, Ланс вдруг понял, что именно он должен доснять. Набив рот мятными таблетками, Лайт позволил задержать себя патрулю. Эти ребята подозрительно смотрели на всех белых, а Лайтмен на вопрос о целях, с которыми американский гражданин шатается по городу, с удовольствием ответил, что подрабатывает шпионажем.
Кретины изъяли один из дюжины лансячьих паспортов, добросовестно обыскали (нашли пригоршню пороха, случайно завалявшуюся в кармане), и повели в комендатуру.
К удовольствию Лайтмена комендант (или как там они его называли?) довольно хорошо знал английский.
Вид разодетого в кожу и черный шелк Аланселота Джеймса Мейсона, подданного США, развеселил коменданта безмерно. Он бывал в Америке и видел зажравшихся белых переростков, купающихся в деньгах родителей. Правда, фамилия персонажа его не насторожила. Жаль, Ланс так тщательно выбирал ее.
- Значит, ты утверждаешь, будто ты шпион? - спросил коммендант, затягиваясь чем-то на редкость вонючим.
- Что вы, - весело улыбнулся Ланс и закашлялся. - Я просто хотел узнать, как тут пытают шпионов, но не думал, что это будет так противно.
- Бедный мальчик, - восхитился комендант. - Конечно, - он постучал согнутым пальцем по папиросе, стряхивая пепел, - если ЭТО так тяжело для тебя, я могу пойти на уступки и попросить ребят просто отбить тебе почки, как и полагается в дешевых фильмах.
- А здесь есть ребята? - съехидничал Ланс. - А я думал - только грязные узкоглазые свиньи.
Он не знал, что комендант так быстро выйдет из себя, и удивился, получив по физиономии. "Да, - подумал Лайтмен, - пора отвязываться от стула".
- Ах ты, маленький, грязный американский щенок!
Оскорбления не трогали Ланса, но кретин держал его за лицо. Боже, как это было противно.
- Пожалуй, я прикажу тебя высечь, - комендант сжал подбородок Ланса, - это будет как раз то, что тебе нужно! Или, может, ты хочешь, чтобы тебя расстреляли?
Ланс инстинктивно пытался высвободить подбородок из грязных пальцев - от них чертовски дурно пахло. Но связали его хорошо, и он понимал, что нужно выиграть еще пару минут.
Лайтмен заставил себя проглотить все свои эмоции, расслабил мышцы лица и через силу улыбнулся. Он мог бы шарахнуть по мозгам этого кретина гипнозом, но сдержался. "Это испортило бы спектакль", - сказал он себе. Но на самом деле (Ланс бы в этом никогда не признался), он ощутил подобие уважения к узкоглазому, сумевшему его, Лайтмена, вывести из себя.
Наконец, комендант убрал руку. Веревки поддались. Узкоглазый позвал подчиненных, и Ланс, поняв, что игра приобретает дурной оборот, сбросил веревки. Движение руки, почти неуловимый блеск, и оба солдата уже лежат на полу с маленькими аккуратными разрезами поперек горла. (Тоже мне, обыскали, называется. Ну и поделом). Комендант схватился было за пистолет, но пистолет обжег ему ладонь и свалился на пол.
- А напоследок, - сказал Лайтмен, улыбаясь своей знаменитой улыбкой, - я хотел бы вас заверить: я на самом деле шпион… Только вы это уже никому не расскажете.
Ланс пристально посмотрел в глаза коменданту, наконец, выпуская на волю все скопившееся в нем раздражение.
В мозгу коменданта словно бы вспыхнула маленькая бомба, и Лайтмен брезгливо отстранился от падающего на него тела.
Ланс спокойно миновал не видящих его часовых, и вышел в ночь. Подходило время встречи с агентом Булли.
Лайтмен вошел в маленький ресторанчик и сел за условленный столик. Чуть позже к нему подсел парень с явной долей иракской крови. Одного взгляда на него Лансу хватило, чтобы понять, что это не агент Сэма.
Лайтмен оценил своего противника: парень был молодым, явно неопытным, но, пожалуй, неглупым.
Ланс сделал жест - "поднимемся?" Наверху были комнаты, где посетители могли бы уединиться. Парень не насторожился, такой момент тоже был оговорен. "Значит, они еще и раскололи агента", - подумал Ланс.
Они вошли в комнату. Лайтмен, брезгуя прикасаться к парню, внушил ему, что привязал его к кровати и заткнул рот. Чтобы расшевелить мозги пленника, пришлось внушить и 2–3 пытки из справочника. (Самое забавное, что ожоги и переломы от таких "пыток" оставались на самом деле.) Затем Ланс заглянул в расслабленный ужасом мозг.
Агент Булли, конечно, был уже мертв. К тому же оказалось, что и в Багдаде есть машины для воздействия на психику!
Горячая волна ярости судорогой прошла по телу Лайта. Он убил пленника, не прикасаясь к нему, выбрался на крышу и вызвал флайер. Ланс знал, что будет крупный скандал, что ему никто не давал санкции бомбить город, но не уничтожить психогеническую лабораторию просто не мог. Слишком глубокое отвращение питал он к таким штукам. Да и вообще пошёл он к черту, этот Булли!
В результате война с Ираком началась гораздо раньше, чем этого хотелось американцам. Причем начал ее Ирак, решив, что запланированная бомбежка уже началась.
Предвидя ярость шефа, Ланс вырубил связь с Центром, завис над Сиамским заливом и крепко уснул.
Проснувшись, он посадил флайер на воду, ввел наркотик, искупался, поймал и съел крупную рыбину и, наконец, почувствовал себя здоровым и отдохнувшим. От сырой рыбы слегка бунтовал желудок, но ликовал мозг. "Просто черт знает что, - думал Ланс, лежа в кабине и поглаживая набитое брюхо, - я не могу жить без сырой рыбы, и я же с трудом ее перевариваю? Нонсенс?"
Догладив живот, он вздохнул и врубил, наконец, связь. Компьютер, конечно, сходил с ума. Но уже не потому, что Лайтмен развязал войну, а потому что вмешались русские и навязали перемирие. Лансу предлагали обстрелять предполагаемую зону нахождения русских экспертов, изобразив из себя иракца.
Что-то шевельнулось в душе Лайтмена, когда он понял, что придется стрелять в белых, и он взял курс чуть южнее. Зачем убивать белых, если можно просто попугать? Конечно, только кретины могли помешать очищать Землю от узкоглазой дряни, и все-таки…
* * *
"Раз - цветочек, два - цветочек", - считал про себя Ланс, пытаясь от скуки сбрасывать бомбы в шахматном порядке, когда вдруг отрубилось биоуправление.
Лайтмен перехватил штурвал руками, но флайер решил, что слушаться сегодня он по-любому больше не хочет.
Машина резко пошла вниз. Это было что-то невероятное, и Ланс на пару секунд растерялся. Он знал, что в крайнем случае сможет замедлить падение флайера просто усилием воли, но сегодня его сознание словно бы не находило обычной опоры в пространстве, опоры неосознанной, но всегда такой явной. Получалось, что разум тоже как-то по-своему не слушался, а во флайере, похоже, не отзывалась ни одна из систем (чего в принципе не могло случиться). Пытаясь любыми путями восстановить контроль над управлением и спасти машину, Лайтмен не успел подготовиться к удару о землю, и черный мрак поглотил его.
В чувство Ланса привели чьи-то бесцеремонные руки, вытряхивающие его из куртки. Он еще ничего не видел в черноте обморока, только чувствовал, как одна рука прошлась по рёбрам… Потом проблеск сознания кончился, и он частично очнулся, только ощутив пальцы уже на позвоночнике. Дышать было трудно, наверно сместились какие-то кости. Мышцы спины и плечевого пояса стянула болезненная судорога, не дававшая пошевелиться. Сознание плыло и мерцало, пытаясь сбежать. Вдруг что-то хрустнуло, и он почти совсем пришел в себя.
Оказывается, он лежал лицом вниз на своей же куртке. Щека немного касалась какой-то жженой травы. Трава была не просто жесткой и сухой, а именно обгоревшей. От нее пахло гарью.
Одна травинка царапала щеку, когда особенно резко надавливали на спину. Легкие были наполнены пыльным горячим воздухом.
Ланс приоткрыл глаза. Мир вокруг стал почему-то плоским, не черно-белым, но не больше, чем в три-четыре цвета. Похоже, действовала жара.
Он заставил себя включить чувства и потянулся к тому, кто был за спиной, кто растирал ему спину и вправлял позвонки. Однако человеческого Ланс ощутил мало. Плюс сзади "этого", вне пределов видимости, мысленно ощущалось еще "что-то", тоже массивное и жуткое. А первый некто или нечто, совершенно непривычный и пугающий (для внутреннего зрения), но вполне человекообразный, (Лайтмен видел ногу в модельном ботинке), одной рукой удерживал его голову, другой давил между лопатками. То есть нога у него была совершенно живая. А вот где-то на уровне торса с ощущениями уже возникали проблемы… И тут подсознание Ланса ощетинилось - ему не понравились чужие пальцы на спине.
Путешествие руки следовало оборвать как можно быстрее, иначе накатит кошмар, а это сейчас было совершенно ни к месту.
Первым делом Ланс попробовал войти в мозг, державшего его, и … стал сползать в пустоту. Толи сильно ударился головой и не мог как следует сосредоточиться, толи обладатель ноги был хорошо защищен психически… Стоп, но ведь какой-то контакт вроде поначалу был или нет? Ланс попробовал еще раз и снова ощутил не защиту, а пугающую сколькую пустоту. Но не биоробот же он? Или всё же неизвестный тип защиты? И… почему от этого типа с ногой так …скребёт по всем чувствам? Плюс - давящее на нервы ощущение угрозы сзади - может ли оно исходить от второго человека? А может, сзади психмашина?
Но размышлять времени не было. Возможности повернуться - тоже. Голову держали крепко. Пальцы, по ощущениям - вроде бы совершенно человеческие пальцы, спускались по позвоночнику и дошли уже до поясницы. Ланс с ужасом следил, как они медленно двигаются к копчику.
Судорога, стянувшая спину, отпустила настолько, что Лайтмен смог пошевелить рукой. С десяток парализующих игл метнулись из браслета, но, видимо, ушли в сторону. Но гад в ботинке что-то заметил.
- Лежи, не дёргайся, - сказал обладатель ботинка. Говорил он без акцента. Голос был средней высоты, довольно прияный. - Подержи ему руки, Стэнли. Он тут чем-то кидается.
Интонаций было не разобрать, голос звенел и переливался в ушах, словно бы перетекая из одного уха в другое. "Всё-таки здорово я шибанулся!"
Другие руки, хватка была похожа на Ментеновскую железную, сжали плечи. Похоже, этот второй - робот… Лайтмен собрал последние силы, собираясь рвануться, но тут пальцы коснулись копчика, и мозг сошел с ума.
Это был один из самых ярких кошмаров за последние годы. Сцена "на пляже" предстала перед ним как живая. Да-авненько он не вспоминал в таких подробностях, что там с ним вытворяли!
Ланс, видимо, бился в бреду, потому что очнулся уже, лежа на спине. Теперь он мог видеть этих двоих. Внешне от людей их не отличало ничего. Огромный, скандинавского вида амбал сидел на Лайтмене, а второй, более легкого сложения, смуглый, но вроде европеец, готовил для укола шприц. Прямо на траве лежал черный кожаный чемоданчик с какими-то блестящими штуками. Ланс скосил глаза "Ага, Смуглый - это обладатель модельного ботинка, а амбал - тот, что с железными руками и задатками робота. Какой мышечноразвитый мальчик. Но что же у них за защита?
Шприцы Лайтмен вообще не любил, а в чужих руках - и подавно. Следовало бы понять, что за дрянь ему собираются вколоть. Он приподнял голову, встретился со Смуглым глазами, надеясь хоть что-то прочитать в его башке… И… замер, боясь двинуться дальше, в глубину бархатных черных зрачков. Он никогда не видел таких глаз. И никогда не ощущал такого мощного психического барьера, который, (теперь он увидел!), окружал Смуглого почти видимой аурой. "Нет, это кто угодно, только не биоробот".
Лансу пришлось вытерпеть укол в плечо (было противно, но не больно), потом скандинав (видимо - Стэнли) поставил его на ноги. Защита этого типа казалась менее гибкой и более тяжеловесной, впрочем, это могло быть иллюзией. Как и он сам мог быть вообще кем или чем угодно.
- Да, малый, - холодно сказал Смуглый, разглядывая Ланса, надежно удерживаемого Стэном, - только тебя мне сегодня и не хватало.
Кроме иронии, никаких эмоций ни в голосе его, ни на лице - не читалось. Прямо не человек, а кубик рубика в руках гиббона - пока не разломаешь - не соберешь. Ланс решил терпеть и ждать. Должен же кто-то из них раскрыться рано или поздно? Технических приспособлений для психической защиты он у них не заметил вроде, а гнать столько энергии по мозгам нельзя вечно…
Смуглый закрыл маленький чемоданчик из черной кожи. Ланс успел бросить туда ещё один взгляд - в чемоданчике были медицинские инструменты.
Смуглый мало походил на доктора, скорее - на актера. Он был очень стильно и тщательно одет. Двигался ловко и не без изящества. Он даже чем-то был симпатичен Лансу (пока руками не трогал).
Огромный Стэн рядом тоже с ноги на ногу не переминался, и вряд ли при таких габаритах мог бы выглядеть более грациозным, но Лайту он нравился меньше. И опасений внушал меньше. Лайтмен как-то изначально не боялся более крупных и тяжеловесных противников - их сила была на виду, и её всегда удавалось использовать против самого же обладателя.
Ланс чуть-чуть пошевелил плечами. Чужие пальцы лежали как надо - в меру плотно, но без излишнего напряжения. И они блокировали не меньше восьми болевых и парализующих зон. Из таких объятий было не вырваться.
Пленник оглянулся на то, что было его флайером. Разбитую машину, видимо, обработали каким-то составом: она уже проржавела насквозь и рассыпалась на куски. Жалко. Но не смертельно. Это не единственный, собранный Лансом, флайер.
Смуглый поднял Лансячью куртку - кладезь оружия и массы полезных приспособлений - и кинул на кучу железа, оставшуюся от флайера. Она тут же зашипела и сморщилась.
Лайтмен смотрел на Смуглого и улыбался. Что ж, вот и пришлось встретить, наконец, достойных противников. "Посмотрим, чья возьмет".
Ланс оценил свои шансы - кое-какие штучки в поясе, браслетах и ошейнике, титановые когти, вживленные под настоящими ногтями. Интересно - парализующие иглы на этих типов не действуют, или он просто промазал?
- Так или иначе - ехать как-то надо, - усмехнулся Смуглый, видимо в ответ на не высказанный вопрос в глазах Амбала. Он достал что-то похожее на телефон.
- На такси мы будем полчаса добираться, - посетовал Стэн. Он-то понимал, что хочет сделать Смуглый, а вот Ланс - нет.
- А зачем нам возвращаться? Стрелял тут только один дурак, вот этот. Поедем сразу в аэропорт.
Стэн разжал правую руку, продолжая левой удерживать Лайтмена за предплечье, тот, наплевав на то, что "пленная" рука от рывка тут же онемела и обездвиживание поползло от нее по всему телу, извернувшись, послал в амбала ворох игл, одновременно пнув его снабженным выскакивающим лезвием каблуком в голень. Стэнли отреагировал неадекватно - левое плечо Ланса не отпустил, а снова поймал правое. И, нажав сразу на четыре обездвиживающие точки, добился полного обвисания пленника. Теперь держал его, словно мешок.
Иглы не подействовали. А под каблуком Ланс даже препятствия не ощутил, то есть вообще ничего не ощутил, напрочь.
Смуглый смерил Лайтмена насмешливым взглядом своих бархатных, очень добрых с виду глаз.
- Еще будешь брыкаться, - сказал он с крепнущей угрозой в голосе, - я тебя с одним хорошим другом познакомлю. Ремень называется… Знаешь такого? Тоже мне, балаган устроил! Попался - терпи теперь. Ты …меня… понял?
Смуглый не сомневался, что Ланс хорошо понимает по-английски. И вообще, похоже, ни в чем не сомневался.
Ланс заставил себя улыбнуться. "И чего это последнее время всем хочется меня выдрать? Я так молодо выгляжу или все вокруг - гомики?"
- Привычки у нас такие, - откомментировал его мысли Смуглый, и Ланс тут же заткнулся. В смысле - думать перестал. Эти гады еще и мысли читали! А что если они еще и кошмар… Ланс оборвал внутреннюю речь и выкинул из сознания всё, что мог. Нужно было терпеть и ждать. Это он умел: терпеть, ждать и наблюдать.