И оба столь разных человека вдруг улыбнулись друг другу. Принц понимал, что в учебных боях ему часто поддавались, как высокородному, и соскучился по упрямому и искусному противнику. А Тор просто обрадовался возможности отвести душу с кем-то равным по уровню.
Только ушла в сторону замка кавалькада принца, как загомонили слуги и подмастерья.
- Чего раскаркались, вороны? - строго спросил хозяин.
- Эсса приехала в кавалькаде с принцем и на глазах у всех обняла его и расцеловала. Говорят, сегодня она ночевать будет в замке, а затем принц ее с собой увезет и возьмет в свою свиту.
Вроде бы Тор никогда не обращал внимания на Эссу и не допускал никаких мыслей о ней, даже когда ее отец прозрачно намекал о возможной свадьбе, но сейчас ему стало невыносимо больно. Он понял, что просто сам страшно боялся получить отказ, и вдруг представилось ему, как он сжимает в объятиях свою "самую любимую" рабыню Имир, а перед глазами у него стоит Эсса. Ведь так на самом деле и бывало, особенно если он немного выпьет или очень устанет за день.
Тор даже не заметил, что это ругательство вырвалось у него вслух и четко, а челядь, которая давно уже понимала, что на самом деле он и Эсса неравнодушны друг к другу и подсмеивалась над глупостью хозяина, разбежалась, чтобы не прыснуть смехом при хозяине и не получить вместо него взбесившегося медведя:
- Трус проклятый! Не зря меня учитель называл стервец! Стервец обделавшийся!
А в избушке кузнеца тоже творилось нечто невообразимое. Отец был страшно разгневан тем, что Эсса приехала в кавалькаде какого-то знатного типа, да еще на глазах у всех целовалась с ним! Но разборку с дочерью пришлось отложить, принимая заказы и торгуясь за них. Тем временем кузнец уже выяснил, кто же этот аристократ, и остолбенел.
Принц Клингор в тот момент считался наиболее вероятным наследником престола, поскольку здоровье Наследника-ребенка было весьма слабым, сам царь тоже был болезненным и казался хилым, а второй и третий наследники были в преклонных летах и казалось, что они вот-вот умрут, а если уж кто-то из них окажется первым, то он, как полагалось в таких случаях по обычаю, откажется брать престол, сославшись на то, что ему уже пора думать не о мире, а о душе.
Тут настроение отца полностью переменилось, он, кое-как закончив дела и поручив работу подмастерьям, бросился к дочери, которая уныло сидела в своей комнатке и ждала взбучки от отца и прочих неприятностей. Вместо взбучки отец принес ей лучшего вина из погреба и стал говорить о том, как важно попасть в свиту принца, поскольку скоро он будет королем. А еще лучше будет родить ему сына. А без мужа Эсса не останется, принято у знати своих любовниц выдавать замуж за своих челядинцев. А тем более у короля…
- Отец, жадность и честолюбие ослепили тебя! - после того, как первый шок от непрестанных уговоров отца прошел, ответила Эсса. - Если уж ты хотел для меня высокого положения, почему ты струсил прямо поговорить о браке с Мастером Тором? Уж жена Великого Мастера, тем более такого, который прославится по крайней мере на три поколения, это очень почетное и выгодное положение. Но ты сам струсил, а теперь гонишься за светлячком сквозь колючие лианы. Этот золотой шмель посидит немного на цветке и улетит к другому, оставив меня опадать в одиночестве. Нет, не буду я его любовницей, хоть молва меня такой уже ославила!
Отец хотел побить дочь, но побоялся в критический момент испортить ее красоту. А через пару минут он уже внутренне ухмыльнулся: "Мой характер, хоть и девка! Я поэтому в городе и не остался: не хотел, чтобы мне все указывали, что делать! А ведь и правда, не только Тор дурак, но и я тоже! Но теперь придется уж ее уговаривать, обратного пути нет. Да и неравнодушна на самом деле она к принцу, наверно. Вот ведь как прозвала: не раззолоченный ублюдок, а золотой шмель!"
Ближе к вечеру прискакала пара человек с заводной лошадью. Один из них был челядинец барона Хань Хурриган, а другой - Лунь Косъатир из свиты принца. Баронский прихвостень высокомерно приветствовал кузнеца, а человек принца ему улыбнулся.
- В знак уважения к твоим и твоей дочери заслугам и верности барон милостиво дарует твоей дочери платье для приемов и верховую лошадь. Он зовет ее сегодня вечером на званый пир в честь принца. Она будет личной гостьей принца и королевой танцев.
- Ну-ну! - только и произнес кузнец. - Благодарю господина за милость, и сейчас же отнесу подарок дочери.
- Нам велено ее подождать. Пусть собирается не особенно торопясь: пир начнется после заката солнца, - сказал, милостиво осклабясь, Хурриган.
Отец со смешанным чувством отнес платье дочери. Платье было из тонкой дорогой материи, не аляповатое, красивого бордового цвета, с широким роговым поясом, сделанным так, что им можно было заодно и поддержать грудь, но с большим вырезом на груди и с разрезами внизу до самой талии, чтобы лучше развевалось во время танца. Дочь подержала платье в руках. Одевать такое полагалось на голое тело. Ей вспомнились слухи (неизвестно, правдивые или нет; скорее всего, иногда было так, а иногда не так) о том, что после пары танцев королева должна плясать совсем нагой, и что королевами танцев обычно были гетеры. Но отказаться от подарка означало смертельное оскорбление.
Эсса попросила отца выйти, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Она сначала хотела было выскочить через заднюю дверь, вскочить на лошадь и ускакать куда глаза глядят, но куда они глядят??? Тор сейчас ее не примет, судя по всему. Ускакать куда-то с маленьким кошельком денег и без всякой защиты означало скорее всего попасться в лапы тем, кто намного хуже отца или принца. Упрямо сжав губы, девушка приняла решение и стала умащиваться и одеваться, обув скромные, но новые и удобные сапожки и завязав волосы бордовым платком. Затем она со вздохом надела платье, устроила пояс поудобнее, и, чувствуя себя хуже, чем нагой, вышла к сидящим в тени и попивающим вино с сыром и зеленью челядинцам. Они открыто разглядывали ее, но больше ничего не допускали, крепко запомнив, что это - дичь принца.
- Где моя лошадь? - с некоторой долей высокомерия в голосе спросила Эсса. Хурриган вскочил и подвел к ней красивую гнедую кобылку. Эсса отметила, что седло не мужское, но сидеть в нем нужно по-мужски, и про себя подумала, что всю дорогу она будет ехать с практически открытыми ногами.
- Прелестница, эту кобылу зовут Олли. Она от знаменитого жеребца Каруна, - прокомментировал Хурриган. - Помочь тебе забраться в седло?
- Проверим, сойдусь ли я характером с лошадью, - сказала Эсса и внезапно сама легко вспрыгнула в седло, не обращая внимания на обнажившиеся ноги.
Эсса повела кобылу сначала шагом, затем рысью, затем опять шагом, и постепенно добилась взаимопонимания с ней. Так она проехала пару кругов, и, когда убедилась, что она понимает лошадь и лошадь ее, пустила лошадь в галоп. Челядинцы вначале привстали, но потом заметили, что Эсса возвращается, и поняли, что она просто объезжает лошадь под себя и привыкает к платью.
Девушка спрыгнула с лошади, попросила одного из учеников отца обтереть лошадь и затем немного напоить ее, а сама выпила чуть-чуть воды с вином, обтерла душистой тряпкой лицо, грудь и руки, взяла сладостей и стала ласкать лошадь и кормить ее сластями. Лошадь доверчиво ткнулась ей в плечо мордой. В другой ситуации Эсса была бы просто счастлива.
Наладив отношения с лошадью, дочь кузнеца зашла в дом к служанкам, без всякого стеснения сбросила платье и попросила слуг почистить его и привести в порядок перед пиром.
На себя Эсса набросила белое полотнище и ушла в свою комнату, сказав, что вернется через полчаса. Через полчаса она вернулась с маленькой сумочкой, вновь умастилась благовониями, подвела глаза, чтобы они лучше блестели, оделась и вышла во двор, где солнце уже клонилось к закату и почти коснулось горизонта.
- Ну что же, поехали! - сказала девушка. - По-моему, королева должна прибывать на пир последней.
И Эсса улыбнулась, а челядинцы почтительно захихикали.
Кавалькада тронулась к замку. Скорость задавала королева танцев, так что ехали не торопясь, мирно разговаривая.
Принц с нетерпением ждал королеву танцев. Он не обращал внимание на девиц и жен мелких дворянчиков, которые, возглавляемые младшей дочерью самого барона, вовсю пытались атаковать его своими чарами. Девицы шушукались между собой: "Ишь какой, втюрился! И кого нашел! Простолюдинку. Небось, она его своими травками приворожила, зелья-то она делает отменные, ведьма зеленоглазая!" Подобные разговорчики во всевозможных вариантах вела женская часть общества.
Мужская часть, которая раньше опасалась ухаживать за Эссой, поскольку барон уже давно и четко сказал, что хоть одна девушка должна оставаться честной, чтобы не было стыдно перед высочайшими гостями, - наоборот, в зависимости от отношения к барону либо восхищались прозорливостью и мудростью сюзерена, либо ругались, что такой кусочек достался чужаку.
Ну, не так уж прозорлив на самом деле был барон! Кузнец-то был не вассалом, а свободным полноправным гражданином, мастером из очень уважаемого и близкого к королю кузнечного цеха Зоора, столицы королевства. Да и ныне покойная жена его была не из простых. А травница ведь может не только лечебное снадобье приготовить, но и коварный яд, так что лучше не рисковать… Да и сама Эсса старалась зря на глаза не попадаться знатным визитерам, о прибытии которых обычно было заранее известно от Мастера, а тем более наглой челяди приезжих.
Но главным образом все мужчины азартно обсуждали, как Эсса пойдет по рукам после отъезда принца. Ясно было, что вторым будет барон, а дальше уже выстраивалась очередь. Эти сластолюбивые планы были прерваны одним из пажей, который наивно спросил:
- А если принц ее с собой заберет?
- Не заберет, - раздались неуверенные голоса. - Он таких девиц может найти по десятку в каждом уезде.
Но кое-кто задумался: а вдруг заберет? И не лучше ли тогда заранее подольститься к Эссе, чтобы иметь потом доступ к принцу? Естественно, такие разговорчики велись подальше от главы стола, где сидели принц, барон, начальник личной охраны принца, жена и сыновья барона.
А Эсса тем временем была уже на полпути к замку, оживленно болтая с провожатыми.
- Да, кстати, передайте барону большую благодарность за прекрасные подарки, - заметила Эсса.
- У тебя будет возможность лично отблагодарить его, и даже поцеловать, - улыбаясь, ответил Хурриган.
Темнело, как всегда, быстро. Малой луны сегодня не было, да и день был новолуния.
- Ох, я совсем забыла. Мастер Тор просил меня собрать заветные травки для оружия принца.
- Завтра ты сможешь это сделать, - сказал Хурриган.
И тут травница внезапно пустила лошадь рысью и свернула на маленькую и малозаметную тропку в горы. Из-за кустов она закричала:
- Передайте принцу и барону, что рада была бы быть королевой пира, но некоторые травы собирают лишь в полночь в новолуние!
Спутники остолбенели, а когда попытались броситься за ней, обнаружили, что они в лесу ничего не видят. А Эсса, когда подводила глаза, закапала в них капельки, называемые травницами Кошачьи слезки, и во тьме теперь видела как кошка. Да и тропинку эту она знала прекрасно. И незадачливые провожатые отправились, ругаясь, получать взбучку от своих хозяев.
В пиршественный зал вошли, как побитые собаки, Хурриган и Косъатир, посланные за королевой танцев. Каждый из них подошел к своему сюзерену и потихоньку отчитался ему в конфузе. Барон громогласно заругался, стукнул кулаком по столу и воскликнул:
- Эта простолюдинка опозорила меня и тебя, блестящий принц! Как она посмела отвергнуть наше общее приглашение! Я отправлю своих людей разыскать ее и притащить.
- Не горячись, уважаемый хозяин! - хладнокровненько произнес раздосадованный принц. - И не порть мне охоту. А заодно вспомни, что я приехал за драгоценным оружием, и что Мастер может обидеться за своего коллегу и друга, если уж статус полноправного гражданина и мастера из Зоора для тебя ничего не значит. Эсса заявила, что она должна собрать травы для моего оружия именно в полночь в новолуние, и тем самым можно считать, что она по всем правилам этикета вежливо отклонила наше приглашение. Ну что ж, тем интереснее становится ситуация.
А громко принц сказал:
- Мой дворянин рассказал мне, что Эсса по всем правилам поблагодарила за подарки и приглашение, но прибыть не сможет, поскольку срочно собирает травы для Великого Мастера и для моего оружия. А воин должен выше пира ставить отличное оружие. Так что я не считаю, что я, или барон, или кто-то еще из присутствующих, опозорен. Человек предполагает, а Судьба и Победители располагают.
И барон, внутренне ругаясь, что его расчеты не оправдались, собственноручно преподнес по кубку вина обоим посланцам и поблагодарил их за четкое выполнение поручения. А королевой пира он назначил жену одного из своих дворян Коариссу, очень недурную на вид и известную своим не слишком тяжелым поведением. Коарисса с удовольствием переоделась в платье королевы, заняла место рядом с принцем, а на третьем танце, как принято было на пирах у многих знатных особ, сбросила платье и танцевала лишь в сапожках. Ей досталось также вино с афродизиаком, подготовленное для Эссы, и она добилась своего: принц после пира увел ее в свою опочивальню, а наутро подарил ей драгоценный браслет.
Эсса вернулась домой после полуночи, в запачканном и разорванном платье и с набранными травами. С заранее приготовленными ею травяными отварами и маслами она ранним утром направилась к Тору, будучи уверена, что принц еще спит, но сумела скрыть растерянность и раздражение, когда наткнулась на принца и Тора, одетых в доспехи, с оружием, на которое надеты защиты (чехол у принца и подушка из мягких трав у Мастера), направляющихся на поле для поединка. Принц приветствовал беглянку, она вежливо поклонилась ему и отдала снадобья Тору. Мастер, набычившись, лишь слегка кивнул и сказал: "Спасибо".
- Я чувствую, что мне нужно приготовить также снадобья для восстановления сил и от ушибов, - с легкой улыбкой сказала она.
- Я буду рад получить снадобье, приготовленное твоими руками, и помощь от тебя, даже если для этого понадобилось бы получить тяжелую рану, - изысканным слогом ответил принц. - А заодно напоминаю тебе, что ты мне должна поцелуй, и, поскольку вчера передо мной ты все-таки слегка провинилась, прошу отдать долг.
- В нашем женском роду такой долг отдают ударом кинжала, - холодно сказала Эсса. - Но поскольку ты благородный принц, я отдам его тем, что повернусь и уйду.
И разочарованный принц отправился сражаться с Мастером.
А местные люди судачили о том, что принц, дескать, хотел, чтобы Эсса занималась с ним вместо нормальной любви такими неприличными штучками, которые выделывают столичные дамы и гетеры, и чтобы Эсса нагая танцевала перед всеми, и за это Эсса пригрозила ему кинжалом.
Принц и Тор остались довольны друг другом как соперники на поле сражения. Тор оказался, помимо своей физической силы, весьма ловким и быстрым противником, а коварные боевые приемы принца невольно вызывали у Тора восхищение. Действительно, снадобье от ушибов очень понадобилось обоим. Принц был слегка раздражен лишь одним: уж очень крепок был Тор и не совсем знал правила учебных поединков. Сильные удары в руку не лишали Медведя способности владеть оружием, а правило, что тот, кто получал удар, который в реальном бою привел бы к смерти либо ране, не дающей возможность продолжать бой, должен признать себя побежденным в схватке, и противники должны получить передышку, он игнорировал полностью. Так что практически все передышки были по инициативе принца.
Тор сводил принца в свою баньку. Принц с удовольствием принял предложение достойного противника. Они выпили травяных настоев и переоделись в обычные одежды. Служанки промыли их ушибы отварами и налепили целебные пластыри. И, разукрашенные "боевыми шрамами", поединщики отправились по своим делам.
Тор был бы совершенно счастлив, найдя достойного соперника и человека, с которым можно было поговорить по-настоящему. Все-таки общества одного кузнеца ему не хватало, жена кузнеца Эасса Ронартинс Каррина, наследственная травница из одного из немногих женских родов, умерла почти год назад, а больше разговаривать в этой деревушке было не с кем: мелкие и ограниченные людишки. Подошел также личный лекарь принца, седобородый старик, который представлялся просто по имени: доктор Кусс. "Коновала", который был на службе у барона, Тор откровенно презирал, а этот лекарь оказался достойным и интересным человеком. Но все отравляла одна и та же, крутящаяся в мозгу, мысль: "Тупица и идиот! Проморгал свое счастье! Да и девушку толкнул на ложный путь! Ведь теперь все на нее набросятся, и либо в могилу сведут, либо в шлюху превратят!" Некоторое раздражение было и против принца, но Тор винил прежде всего самого себя. Принц не думал о будущем простолюдинки, которая ему приглянулась, но это было естественно для столь знатной особы. А больше принца было не в чем упрекнуть.
У принца, конечно, были свои мысли. Такое поведение Эссы еще больше раззадорило его, и он теперь твердо решил, если только король не передаст ему срочное повеление или же что-то важное не случится в его уделе, пожить здесь, отдохнуть от разных церемоний и интриг, пока две недели будет коваться и одушевляться оружие. Поскольку пользоваться гостеприимством наглого и примитивного барона очень не хотелось, принц пришел к барону и попросил его срочно велеть своим мастерам и вассалам возвести домик для знатных гостей, которые пожелают остановиться надолго и которым невместно жить в таверне. Принц щедро отсыпал золота на строительство. Барон дважды отказывался, но потом нашел прекрасный выход: взял половину золота и сказал, что домик для гостя и домик для их свиты они будут строить пополам. Впрочем, половины отсыпанного принцем золота вполне хватало для покрытия всех расходов по постройке домика. А насчет припасов для строительства барон с гордостью сказал, что и сам был намерен строить кое-что, бревна, камни и все прочее уже подготовлены и сложены. Принц вздохнул с облегчением: дня через три можно будет меньше опасаться, что гордящийся своим умом и хитростью барон втравит его в неприятную ситуацию типа той, которую создала идея барона сделать Эссу королевой танцев, чтобы угодить гостю. А пока что принц, к огорчению местных девиц и молодух, избавился от большей части своей свиты, разослав их по разным делам либо предложив просто пожить в близлежащем городке.
Через три дня вечером принц въехал в свой временный небольшой домик. Четверо оставшихся слуг и спутников поселились в еще одном новом домике неподалеку. Два дня из этих трех принц и Медведь заодно дрались по утрам, за пару дней наиболее болезненные ушибы первого дня уже заросли. Эсса редко попадалась на глаза принцу. Тот в конце концов заехал к кузнецу, заказал ему подковать лошадь и заплатил, не торгуясь. По обычаям в таком случае заказчика должна была угостить вином жена либо дочь мастера. Эссе пришлось поднести стакан вина принцу и выпить немного вместе с ним и отцом. Принц поблагодарил ее за отличные снадобья, и сказал, что доктор Кусс восхищен их качеством и считает, что Эссе надо было бы учиться у лучших травниц.
- Моя мать была отнюдь не худшей травницей, - сказала Эсса.