- Да ладно тебе. Вполне себе нормальная бабушка, - возразил папа.
- Ох, слышала бы она тебя сейчас, показала бы, кто из вас бабушка, - улыбнулась я, и вскочив с постели, зашагала к ванной комнате, чтобы приступить к водным процедурам.
Изольда Тимофеевна, она же – бабушка, была еще та штучка. И это мягко выражаясь. Ей было пятьдесят пять, но она тщательно скрывала свой возраст, без проблем засматриваясь на парней моложе её лет на двадцать, а то и больше, а иногда даже флиртуя с каким-нибудь таким парнем в открытую. Даже я иногда завидовала её непосредственности и лёгкости в амурных делах.
Одевалась бабушка так же, как и вела себя – то есть, мягко говоря – вычурно, а красиво говоря – импозантно. Она с хищническим вниманием прислушивалась к каждому новому писку моды, а едва услышав его, тут же устремлялась в ближайший бутик. Через полчаса она выходила оттуда довольным и улыбающимся посмешищем. Ну, скажите, чья бабушка додумается одеть на себя облегающие легинсы и тунику с глубоким декольте и при этом смотреть вокруг себя с таким видом, что так и надо? Правильно, именно моя! А этот ее молодежный жаргон? Даже у меня челюсть падала до пола, когда я слушала милые рассказики бабули о своих амурных движухах. А их она в ярких красках описывала по вечерам соседкам, собирающимся на лавочке у подъезда. Вот сто пудов уверена, что она в их "лавочной" тусовке самая крутая.
А что? Соберет вечерком во дворике с десяток слушательниц и начинает свое представление. А уж старички местные, так те по ней вообще сохнут, как кошачьи экстременты в жаркую погоду. Бабушка даже цветы иногда от тайных воздыхателей получает, которые вовсе и не тайные. Двое с третьего подъезда, трое с первого, четверо со второго, это я только про бабушкину пятиэтажку говорю. Но для неё все они слишком стары. Вы представляете? Честно говоря, мне даже жалко этих пенсионеров, которые так активно пытаются угнаться за моей бабулей. А в результате инфаркты, инсульты и все такое прочее.
- Ладно, ты там с бабушкой полегче на поворотах.
- Ты тоже, пап. В смысле – полегче на поворотах.
- Понял, - пропыхтела трубка. - Ладно, Алин, значит приказы такие. Ничего не сожги, в школе будь умницей, чтоб меня не вызывали... короче, веди себя прилично, - о, ну как всегда наставления. Без этого он не может.
- Ну, ты же знаешь, я просто ангел, - я пальчиком нарисовала воображаемый круг над макушкой.
- Ангелы они тоже разные бывают. Смотри мне, - пригрозил он, - Если что, я тут же звоню бабушке, и она мигом переедет к нам.
- Паап, - протянула я обиженным голоском. – Ну я же пока ничего плохого не сделала.
- Я просто напомнил. На всякий случай, - ох, опять эти угрозы. Чего только папа не испробовал, чтобы смирить неукротимый нрав дочурки, ничего не помогало. Но как только речь заходила о бабуле, я становилась шелковой.
- Эх, Алина, управы на тебя нет. Вот возьму скоро отпуск, и займусь твоим воспитанием, - сказал он с полной серьезностью.
Если бы так было на самом деле. Обычно же отец все отпуска пропадал на рыбалках, охотах и прочих мужских забавах.
- Я поняла, пап. Всё, давай. Целую, - быстренько проговорила я и отключилась. А-то это надолго затянуться может. Чего ему? Одной рукой баранку крути, второй со мной разговаривай.
Я улыбнулась и осмотрелась вокруг. Да, такое чувство, что тут Мамай прошелся, оставляя после себя лишь смерть, голод и тарелки с кусками недоеденного пирога и прочих вкусностей. Надо бы навести порядок, но как-то руки не доходят. Личность я творческая, немного задвинутая, так что если кто спросит - у меня творческий беспорядок, а будут претензии - только в письменном виде и ко мне на стол. Найти бы только его, среди этой кучи бумажек, книг и шмоток.
Кстати, о шмотках. Растил меня мужчина, так что платьями я особо не избалована, всё больше штанишки всякие, да свитерки. Хорошо ещё, что саму мысль о том, что я всё же девочка, как-то успели в детстве привить. Выразилась эта прививка в списке запретов, а именно - не положено лазить по деревьям, не положено драться, не положено вообще водиться с мальчишками, не положено... потом ещё раз не положено... и ещё много-много раз, как поёт любимый папин певец.
Но, несмотря на все запреты, всё же чаще всего используемым лекарством в нашей аптечке был йод и зеленка. Потому что я и лазила, и дралась, и водилась... в общем, планомерно нарушала весь длинный список запретов...
И опять мой телефон разорвался от рингтона, вызывая прямо из размышлений. На этот раз повезло больше – звонила подруга.
- Привет, моя радость, - радостно заверещал её голос в трубке.
- И тебе не хворать, - задорно ответила я.
- Ну? Когда выступаем на охоту?
- А на горизонте появились симпатичные парни? - заинтриговано спросила я.
- Да, как раз для нас парочку приберегла. Поторопись, а то упустим.
- Обижаешь, я своего не упущу. Но вот с охотой облом, ко мне с проверкой приезжает бабуля, - нерадостно закончила я. – А до скольки она засидится, это ещё вопрос открытый.
- Алинчик, не омрачай лица блинчик, – в который раз повторила подруга свою любимую шутку и рассмеялась.
Если кто ещё не понял - Алина это я. Невысокая, голубоглазая брюнетка с довольно симпатичной мордашкой. А вовсе не блинчиком. Ух, придушу когда-нибудь эту стервочку! Так, описываю дальше. Упрямая в меру, самоуверенная в себе, местами эгоистка и постоянно влюбляющаяся дурочка.
Последнее, наверное, от бабушки по наследству досталось. Нет, так как она, я на парней не вешалась, но и мимо не пропускала, лукаво стреляя глазками. А глаза-то у меня красивые, цвета летнего ясного неба, что придаёт определённого шарму. Плюс - пухлые губы, которые так заманчиво манят и притягивают, ещё плюс - темно-каштановые волосы, которые спадают с плеч непослушными кудрями. Фигурка тоже что надо. По крайней мере, парни глазеют не без интереса. Теперь минусы - взбалмошная, местами чересчур веселая и слишком умная, для своих шестнадцати лет, из-за чего случаются постоянные проблемы с учителями. Им, видите ли, не нравится, когда я свое мнение высказываю. А поверьте, высказываю я его довольно часто и по любому поводу. А что? Страна свободная, говорить никто не запрещал.
Ну и ещё из минусов – уроки прогуливаю частенько, можно даже сказать - регулярно. Ну вот не из тех я, кто будет сидеть часами на нудных лекциях и создавать иллюзию того, что до опупения интересно.
- Да ничего я не омрачаю. Увидимся, - бросила я в трубку и отключилась.
Как раз вовремя. Кто-то активно нажал на звонок, кнопка которого была приделана на железной калитке. Потом ещё раз. И следом в третий. Кто-то ж это там такой смелый и настойчивый?
Я выглянула в окно. Во двор входила бабушка. Ну спасибо хоть на звонок нажимает, предупреждает. Если б, скажем, парень был в гостях, успел бы через заднее окно уйти. Побаиваются знакомые парни мою бабульку, любит она их посмущать откровенными вопросами, самых стеснительных даже в краску вогнать может.
Я с покислевшей миной поплелась к входной двери, открыла её, и в дом тут же пёстрым метеором вломилась бабушка. Она молча прошла мимо с гордо поднятой головой, шелестя двумя большими, и судя по всему под завязку набитыми пакетами. Первый её ориентир как всегда - был кухня, и я поплелась вслед за нею.
На кухне бабулька поставила пакеты на стол и тут же полезла в холодильник с ревизией.
- Таак, – протянула она, - Я как и знала. Вот знала же, а подумала, может есть? А его нету?
- Ты про кого? – поинтересовалась я.
- Про масло.
- Вчера с чаем последний кусочек слопала, - я хмыкнула. – А что, очень нужно?
- Конечно. Я же блины хотела спечь. Давай-ка, одевайся и беги в магазин!- тоном, не терпящим возражений заявила она.
- И не подумаю, - хмыкнула я, перехватив кусочек колбасы из холодильника.
- Алина! Не перечь своей бабушке.
Бабуля бросила на меня осуждающий взгляд.
- Лаадно, иду, иду,- проворчала я, и поплелась в свою комнату, чтобы одеться.
Потратив много часов своего драгоценного времени на изготовление совсем мне ненужных блинов, и съев под пристальным бабулькиным взглядом целых три, я кое-как, всеми правдами и неправдами, сумела, наконец-то, выпроводить назойливую старушку.
Было уже где-то около семи часов вечера. Самое время для начала охоты на красивых мальчиков. Решив, что времени терять не стоит, я взяла телефон в руки и стала усердно нажимать на кнопки.
- Я на связи, - послышался голос моей любимой подружки.
- Кажется, кто-то говорил про охоту?
- Назови место! - подруге дважды повторять не надо. Она все схватывает на лету.
- "Бурлеск".
- Назови время!
- Через два часа.
- Тебя поняла. До встречи, - бодро сказала она и отключилась.
В предвкушении отличного вечера, я кинулась к шкафу, предполагая всевозможные варианты своего внешнего вида. Говорят, у девушки всегда есть две проблемы: "нечего надеть" и "некуда положить". Я не исключение.
Внутренний голос подсказывал мне, что вечер будет с сюрпризом. Но как-то я и не подумала обратить особое внимание на слова моей шизы. Она мне частенько что-то там нашёптывала и подсказывала. Вообще-то все называют этот голос интуицией, а я вот – шизой. Так точнее получается, потому что в большинстве случаев мой внутренний голос ошибается, или просто гонит пургу.
Надев черное, в меру короткое обтягивающее платье, и кое-как собрав непослушные волосы в пучок, я наконец-то, вышла из дома.
Вперед, навстречу тому, что наобещала мне моя шиза.
Глава вторая
Одиссей
Придя в себя, открывать глаза сразу не стал. Прислушался вначале к ощущениям и звукам. Голова раскалывалась, а откуда-то снизу раздавалось громкое урчание. Это плохо. Значит, дракон всё ещё поблизости. Может, я лечу сейчас на нём? Ох-ох-ох, лучше б я на топор палача согласился, сейчас бы не знал никаких проблем.
Но хочешь, не хочешь, а посмотреть надо. Я осторожно приоткрыл правый глаз, потом резко левый и тут же шарахнулся вбок.
Мамочки мои родные! Я нахожусь внутри дракона и рядом этот страшный человек, который... в общем, я не особо помню, чем там закончилось.
Я стал ломиться плечом в... думаю, это был череп драконьей головы.
- А ну не дёргайся! – вдруг вскричал мой победитель, и я послушно замер, косо поглядывая на него. Надеюсь, он не возьмёт снова эту свою кривую палку, которая по предыдущим ощущениям, была и не палкой вроде, а железякой. Чуть нож об неё не сломал.
Я дёрнулся руками к ножнам. Так и знал. Этот страшный человек спрятал куда-то моё оружие.
- Что, не отошёл ещё? – спросил страшный человек, прислужник дракона. – Голова не болит?
- Болит, - зло ответил я, насупившись.
- Ну, извини. Не зачем было лезть на меня со своим ножищем. Ладно, парень, я на тебя обиды не держу. Довезу до города, сходишь в больничку, там тебя проверят и промоют рану. Может, у тебя сотрясение мозга. Хотя, я и не собирался тебя вырубать, но ты ж кидался на меня как сумасшедший, - мужчина хмыкнул.
Я глянул вперёд, через большое прозрачное вещество перед собой. Судя по увиденному, дракон снова очень быстро перемещался, однако не летел, потому как земля была совсем близко. Может, попробовать использовать заклинание и смыться? Нет. Этим я только разозлю погонщика и прислужника дракона, и он снова может приложиться к моей голове кривой железякой. А это больно. Не сразу конечно, сразу как-то непонятно, потому что теряешь сознание, а потом очень болит.
Я осторожно поднял руку и пощупал место удара. Шишка была довольно внушительных размеров.
Ладно, пока не буду брыкаться и отдамся руслу текущей, как бездонная река, судьбы. Это тоже папашкины слова. Умеет он красиво писать ни о чём. Так. Значит, дракон направляется в город, или этот человек направляет его. Пока не понятно.
Я стал разглядывать бегущий за маленьким прозрачным веществом, таким же, как и впереди, только справа, незнакомый мне мир. Ничего необычного. Поля, леса и холмы вдалеке. Такого и у нас полно. Время от времени совсем рядом мелькали столбики с маленькими дощечками, на которых были синенькие цифры. Потом быстро пронеслась такая же большая железяка, какую я разглядывал до встречи с драконом. Надо бы не забыть, что там написано. Кулички 8.
Что было написано на новой железяке, я прочитать не успел, да и названий там было несколько, и стрелочки какие-то. Дракон вдруг начал останавливаться, а его прислужник принялся усердно вертеть круглую штуку перед собой.
- Давай перекусим, - сказал он, и подмигнув мне, продолжил бороться двумя руками с ободом колеса прикреплённого на торчащий короткий шест, а я даже не успел ответить. За маленьким прозрачным веществом появился ещё один дракон, который стоял на месте. Я отшатнулся и уставился в большое. О, Бог мой! Да тут этих драконов целая стая!
Моя спина сразу же покрылась инеем. Всё, я в логове драконов и меня, наверное, скормят одному из них, а может и всем сразу. Бросят в общую кормушку и поминай, как звали.
Упав духом, я тяжело вздохнул и решил принять смерть так, как подобает истинному Лионийцу. Ну, или хотя бы не ныть.
Наш дракон остановился рядом с таким же, потом прошипел и замолк полностью, перестав даже урчать. Страшный человек дёрнул торчащий из пола зуб, потом вытащил откуда-то из-под низу связку ключей и оттолкнув прижатое к голове ухо, вылез из дракона, оставив меня в благородном одиночестве. Понятно, сейчас меня посадят в амбар, закроют на замок, и я там проведу последние часы своей жизни до ближайшей кормёжки драконов. Не завидная судьба.
Я уже начал было вспоминать подобающую для таких случаев молитву, но вдруг второе ухо, возле которого я сидел, дёрнулось и стало оттопыриваться. За ним я увидел страшного человека.
- Вылазь, - спокойно сказал он, тщательно скрывая свою жестокую натуру. – Пойдём, поедим немного. Только ты свои ножны отцепи. Здесь неформалов не слишком жалуют. Дальнобойщики народ консервативный.
Ага, значит, их клан называется дальнобойщики. Звучит страшно. Видимо, они умеют бить очень далеко, и сильно кстати. Это я уже испробовал.
Решив не спорить с представителем клана, находясь в его логове, я отцепил ножны от пояса, и положив их под ноги, выбрался наружу.
Убежать у меня даже и мыслей не было, да и честно, я был просто поражён таким количеством драконов. От них нестерпимо воняло непонятно чем, а некоторые вдобавок недовольно урчали, испуская из себя клубы тошнотворного дыма. Мы прошли между семью чудовищами и направились к небольшому зданию. Внутри него оказалось множество простолюдинов. Это я понял по их одежде и по громкому говору. Мы пересекли зал, и уселись за маленький хлипкий стол в самом углу, не то, что наши столы – массивные, из благородных пород дерева. Некоторые члены клана бросали на меня удивлённые взгляды, но тут же их интерес остывал. Двое из них поприветствовали страшного человека, с которым... хотя, скорее всего, у которого я был теперь в плену. Так, всколыхнулась внутри надежда, может, меня и не собираются скармливать драконам? Может, у них есть тут какие-то кодексы, по которым я могу выкупить себя из плена? Надо будет расспросить как можно скорее, пока он меня не перепродал кому-нибудь. Мало ли, ведь запросто могут быть и более жестокие люди в этом мире, а этот вроде не самый страшный из них, даже кормить собрался.
- Верочка, две порции сосисок с горчицей и два чая с бутербродами, - проговорил страшный человек, подошедшей прислуге.
- Сын твой? – спросила прислуга и посмотрела на меня. Я чуть было не взорвался от гнева. Да как ты смеешь принимать меня за отпрыска простолюдина, едва не закричал я, но вовремя сдержался. Я ведь в логове клана, и эта холопка может тоже быть его представительницей.
- Верунчик, - улыбнулся страшный человек. – У меня же дочка, Алина, шестнадцать лет. Забыла?
- Ой, извини, - простолюдинка захлопала глазами и смутилась. – Всё в голове перепуталось. Значит, две порции сосисок и два чая с бутербродами?
- Угу, - кивнул страшный человек.
Через пару минут перед нами на столике появились два блюда. Всё это время я искоса разглядывал логово. Большинство погонщиков драконов ели и пили, кто-то просто сидел, закрыв глаза, кто-то разговаривал с сотрапезником. И не скажешь с первого взгляда, что это представители страшного клана, объединившиеся для своих чёрных дел с мерзкими чудовищами.
- Ешь, - сказал мне страшный человек. – В горчицу побольше макай, может, отпустит быстрее.
Он взял прибор похожий на нашу вилку, только с четырьмя зубцами, и наколов на неё нечто похожее на человеческий палец, обмакнул его в коричневую горку. Потом поднёс всё это ко рту, откусил половину, и довольно зажмурившись, принялся жевать.
- Это чьи-то пальцы? – осторожно спросил я, показав на блюдо.
Страшный человек рассмеялся.
- Это сосиски. Что вы там курили, что тебя до сих пор не отпускает? Может тебя лучше к родителям отвезти, да всё рассказать, чтобы они тебе задали жару? У тебя, кстати, родители нормальные? Не наркоманы какие-нибудь?
- У меня отец придворный летописец короля Лионии, а мать умерла от чумы в шесть тысяч восемьдесят втором году, - проговорил я с достоинством, почувствовав в последних словах страшного человека презрение.
- Ну да, ну да, - кивнул он. – Давай ешь. И горчицы побольше, так отпустить должно поскорее. Ешь, это не пальцы, это перемолотое мясо животного. Вы там в своей Лионии едите же мясо животных? – он улыбнулся.
Если честно, в моём желудке давненько уже тянуло, крутило и сжималось от сурового голода. Покормить меня перед перемещением, к сожалению, забыли. Наверное, его величество считало, что я всё равно долго не проживу в чужом мире, и потому тратить пищу на того, кто вот-вот станет мертвецом – весьма бесполезное занятие.
Поэтому услышав, что это не палец, я с огромной радостью наткнул длинную розовую штуку на зубья, и обильно помакав её в коричневой горке, с аппетитом откусил. В начале всё было хорошо, но не очень долго.
Через миг мои глаза полезли на лоб, из них брызнули слёзы, во рту случились одновременно пожар, наводнение и чума, а дыхание почти остановилось.
- Ты отравил меня, презренный простолюдин, - едва смог выдавить я, и отставив в сторону тарелку, с благородным видом повалился лицом на стол. Пусть знают смерды, как умирают сыновья придворных летописцев!
- Да ё-моё, - страшный человек схватил меня за плечо, едва моя щека коснулась поверхности хлипкого стола, и потянул вверх. – Чё вы там курили, что тебя так плющит?